(no subject)
Еще мы были на Брайтон Бич (или это тоже через дефис?). Там ну просто здорово. Как говорил мне один таксист (еще в прошлый приезд в НЙ): Брайтон Бич - лучшее место на земле. И добавлял: Год сейв Америка!
Нет, правда, там неплохо: океан. На боковых улицах даже какие-то дачные домики. Но в основном это, конечно, такая улица Крупской с видом на океан. На фоне океана сидят замечательные бабули и просто пожилые люди, рабочий день. Когда мы слишком уж явно навели на них фотоаппарат, одна бабушка возмутилась: "Вот, фотографируют, фотографируют, а потом выложат на своем блютюбе, - смотрите, мол, какие на брайтон бич все бедные! А сами хотели бы на брайтон бич жить!"
Пляж там широченный, метров сто. Мы спустились с деревянного променада и подошли к океану. Кроме пары стоявших вдалеке рыбаков, никто больше водой не интересовался. Я набрел на футбольный мяч и тут же стал с нечеловеческой ловкостью его пинать. Пару раз упустил его в прибой и промочил ноги, вытаскивая. Потом моя ловкость была запечатлена для всемирной сети интернет, и я запулил мяч очень далеко в воды атлантического океана, где, подхваченный гольфстримом, он стал стремительно удаляться по направлению к Гренландии. Если бы я пнул его чуть-чуть сильнее, думаю, он мог бы прилететь прямо к Ботеву, гуляющему по берегам Ирландии (если что, Ботев еще за пару недель до этого вернулся в Москву, это я специално добавляю, чтобы вы поняли с какой жуткой силой я мог бы пинануть. E=mc^2!)
Я потом купил себе сухие носки в русском магазине, это мой брайтонбичевский сувенир. Позже я еще подкупил себе (тоже сухие) носки на Юнион-сквер, как Бродский, так что теперь у меня много нью-йоркских носков. Буду их переодевать и воображать себя то Довлатовым (в носках с Брайтон Бич), то Бродским (с Юнион-сквер).
Кстати, гуляя по Вест Виллэдж и Гринич Виллэдж, я все время помнил, что там жил Бродский, но где именно я не знал. Меня подмывало начать приставать к прохожим с вопросами про его дом. Особенно мне хотелось произносить его фамилию, вот так: Брааадски. Но как-то я не собрался. Хотя один раз мы сидели в каком-то дайнере (ну нет, не буду врать, это было какое-то полупафосное французское место в мидтауне) рядом с двумя писателями. Верка считает, что один был писатель, а другой издатель, но тогда почему у них обоих были ручки в нагрудных карманах? Нет, это точно два писателя были, тем более что они ужасно выделывались друг перед другом. Один говорил: "Вот так, знаешь, все хочешь роман написать, но ведь все время столько дел! Например, пересмотреть все до одной серии "The Wire".." И вот тут-то и надо было встрять со своим "Брааадски", но как раз в этот момент мне принесли почки, как Блуму (Ботев, а ты ел почки в Дублине? Если нет, то ты не настоящий джойсист). И тут уже меня стало подмывать сказать "Хат! хат!" и подуть на почки.
Нет, правда, там неплохо: океан. На боковых улицах даже какие-то дачные домики. Но в основном это, конечно, такая улица Крупской с видом на океан. На фоне океана сидят замечательные бабули и просто пожилые люди, рабочий день. Когда мы слишком уж явно навели на них фотоаппарат, одна бабушка возмутилась: "Вот, фотографируют, фотографируют, а потом выложат на своем блютюбе, - смотрите, мол, какие на брайтон бич все бедные! А сами хотели бы на брайтон бич жить!"
Пляж там широченный, метров сто. Мы спустились с деревянного променада и подошли к океану. Кроме пары стоявших вдалеке рыбаков, никто больше водой не интересовался. Я набрел на футбольный мяч и тут же стал с нечеловеческой ловкостью его пинать. Пару раз упустил его в прибой и промочил ноги, вытаскивая. Потом моя ловкость была запечатлена для всемирной сети интернет, и я запулил мяч очень далеко в воды атлантического океана, где, подхваченный гольфстримом, он стал стремительно удаляться по направлению к Гренландии. Если бы я пнул его чуть-чуть сильнее, думаю, он мог бы прилететь прямо к Ботеву, гуляющему по берегам Ирландии (если что, Ботев еще за пару недель до этого вернулся в Москву, это я специално добавляю, чтобы вы поняли с какой жуткой силой я мог бы пинануть. E=mc^2!)
Я потом купил себе сухие носки в русском магазине, это мой брайтонбичевский сувенир. Позже я еще подкупил себе (тоже сухие) носки на Юнион-сквер, как Бродский, так что теперь у меня много нью-йоркских носков. Буду их переодевать и воображать себя то Довлатовым (в носках с Брайтон Бич), то Бродским (с Юнион-сквер).
Кстати, гуляя по Вест Виллэдж и Гринич Виллэдж, я все время помнил, что там жил Бродский, но где именно я не знал. Меня подмывало начать приставать к прохожим с вопросами про его дом. Особенно мне хотелось произносить его фамилию, вот так: Брааадски. Но как-то я не собрался. Хотя один раз мы сидели в каком-то дайнере (ну нет, не буду врать, это было какое-то полупафосное французское место в мидтауне) рядом с двумя писателями. Верка считает, что один был писатель, а другой издатель, но тогда почему у них обоих были ручки в нагрудных карманах? Нет, это точно два писателя были, тем более что они ужасно выделывались друг перед другом. Один говорил: "Вот так, знаешь, все хочешь роман написать, но ведь все время столько дел! Например, пересмотреть все до одной серии "The Wire".." И вот тут-то и надо было встрять со своим "Брааадски", но как раз в этот момент мне принесли почки, как Блуму (Ботев, а ты ел почки в Дублине? Если нет, то ты не настоящий джойсист). И тут уже меня стало подмывать сказать "Хат! хат!" и подуть на почки.