Бонапарт и абьюз
Я уже написала это в ФБ, повторюсь и здесь. На тему, которая неделю назад всех шокировала - и до сих пор у народа отдача идет:
Ничего удивительного в том, что человек, увлекавшийся Напом до полной самоидентификации с сим персонажем, проявлял насилие по отношению к близким женщинам, а абсолютная безнаказанность и умение ретушировать неприглядную действительность привели к тому, к чему привели.
Потому что "император французов" и "великий человек" был тем еще мизогином, даже по меркам совсем не феминистичного времени. Естественно, тот, кто пристально следил за нюансами характера сей исторической персоны (а помешательство на Напе началось у него не год и даже не десять лет назад - по свидетельствам знакомых, Соколов считал себя "сиром" и восхищался "царем царей" чуть ли не на первых курсах вуза), чтобы перенимать их, не мог обойти этого момента вниманием.
Собственно, мизогиния тут в определенном смысле относительная - суровые нравы Корсики, места, где царила своя мафия, такая же, как знаменитая сицилийская, где вовсю практиковалась кровная месть и другие "милые" обычаи раннего феодализма, не могли не повлиять на мировоззрение Буонапарте. Вообще, в мелочах он оставался деревенщиной - что стоит его селянская суеверность (буквы "м" боялся, ибо morte тоже начинается с этой буквы), например.
Что касается его отношения к женщинам... Пришел он к власти не где-нибудь, а во Франции, где еще со времен Средневековья дамы пользовались почетом и уважением, определенной интеллектуальной свободой, привыкли влиять на политику и формировать мнение образованного большинства. История Франции пестрит именами великих и ярких женщин - от королев до пастушек. Революция роль образованных женщин только усилила. Париж того времени не мыслим без les salonnieres масштаба мадам Рекамье. Да что уж там... сам Бонапарт женился первым браком на такой, довольно-таки раскрепощенной даме. И тут - отношение а-ля "заткнись, женщина", ко всем остальным. Что стоят его конфликты с мадам де Сталь. Или поведение с королевой Луизой, про которую пустил упорный слух, будто на одних переговорах по поводу участи Пруссии, завоеванной и истерзанной, та чуть ли не предлагалась ему в любовницы... Приспешники весьма охотно этот слух повторяли.
Но апофеозом всей бонапартовской мизогинии я считаю роман с пани Валевской.
Смотрите. Даме этот роман вообще не упал. Но местные "типа патриоты" подумали, что подложить в постель Бонапарту польскую любовницу (а польки тогда пользовались славой секс-бомб, как известно) будет очень кстати для поддержания патриотизма. Вплоть до "старого мужа, грозного мужа". Итак, Валевскую просто загоняют в угол недвусмысленными записками: "Я видел только Вас, я восхищался только Вами, я хочу только Вас. Немедленным ответом успокойте пылкое нетерпение страсти". Ей особо не хотелось с ним видеться. Но что тут поделаешь? "Зажмурься и думай о Польше" - так было, видать, ей сказано в ответ. Жертва смирилась со своим положением и даже забеременела, родила сына, который особо и ничем не прославился. Ведь он не стал наследником отца - он был всего лишь сделан "на пробу", чтобы проверить репродуктивные способности Наполеона, в которых он сомневался (правильно, когда жена, уже имеющая двух детей от первого брака, от тебя не беременеет, так и поверишь, что дело в тебе, а не в ней).
Честно говоря, читая историю "Марыси и Наполеона", я ощущала, будто читаю статью из серии "я не могу молчать" (про насилие и абьюз). Чего стоит вот такой вот пассаж: "Наконец Марыся сдалась. В один из дней она приехала к императору между десятью и одиннадцатью часами вечера. Камердинер Наполеона Констант ввел её в роскошные апартаменты. Позже в мемуарах он вспоминал: «Мадам Валевская едва держалась на ногах… Она так плакала и рыдала, что мне было слышно в дальней комнате. Её стоны раздирали мое сердце». Через два часа Марыся уехала, всё ещё не переставая плакать. В тот вечер Наполеон от неё так ничего и не добился. На следующий день князь Понятовский настоял, чтобы Марыся снова приехала к императору. Наполеон закатил ей ужасную сцену, раздавил каблуком часы, угрожая так же поступить с Польшей, если она ему не уступит. «Я хотела встать, но его ужасный взгляд приковал меня к месту, - напишет она позже. - Я закрыла глаза, а в ушах моих отдавался стук его каблуков, крошащих вдребезги злополучные часы. Вдруг какая-то сила сжала меня так, что я задохнулась». В следующий момент Марыся потеряла сознание".
Смотрите. Эта особь мужского пола, которого привыкли возвеличивать, даже не умеет добиться от женщины желаемого, кроме как угрозами и агрессией. И вот - "стоны раздирали сердце", однако отстать от дамы "великий человек" не пожелал.
Затем "стерпелось-слюбилось", как оптимистично уверяют нас авторы разных статеек про "великие истории любви", и у девушки сработал стокгольмский синдром. Прожила она всего ничего, 31 год.
И тут уже не удивительно, почему историк поступил так, как поступил. Бонапарт своих любовниц не расчленял, потому что сублимировал кровожадные инстинкты на поле боя. Его подражатель участвовал только лишь в реконструкциях, что более всего похоже на съемки в кино. Отличие от реальной жизни - исход должен быть полностью предсказуем.
Ничего удивительного в том, что человек, увлекавшийся Напом до полной самоидентификации с сим персонажем, проявлял насилие по отношению к близким женщинам, а абсолютная безнаказанность и умение ретушировать неприглядную действительность привели к тому, к чему привели.
Потому что "император французов" и "великий человек" был тем еще мизогином, даже по меркам совсем не феминистичного времени. Естественно, тот, кто пристально следил за нюансами характера сей исторической персоны (а помешательство на Напе началось у него не год и даже не десять лет назад - по свидетельствам знакомых, Соколов считал себя "сиром" и восхищался "царем царей" чуть ли не на первых курсах вуза), чтобы перенимать их, не мог обойти этого момента вниманием.
Собственно, мизогиния тут в определенном смысле относительная - суровые нравы Корсики, места, где царила своя мафия, такая же, как знаменитая сицилийская, где вовсю практиковалась кровная месть и другие "милые" обычаи раннего феодализма, не могли не повлиять на мировоззрение Буонапарте. Вообще, в мелочах он оставался деревенщиной - что стоит его селянская суеверность (буквы "м" боялся, ибо morte тоже начинается с этой буквы), например.
Что касается его отношения к женщинам... Пришел он к власти не где-нибудь, а во Франции, где еще со времен Средневековья дамы пользовались почетом и уважением, определенной интеллектуальной свободой, привыкли влиять на политику и формировать мнение образованного большинства. История Франции пестрит именами великих и ярких женщин - от королев до пастушек. Революция роль образованных женщин только усилила. Париж того времени не мыслим без les salonnieres масштаба мадам Рекамье. Да что уж там... сам Бонапарт женился первым браком на такой, довольно-таки раскрепощенной даме. И тут - отношение а-ля "заткнись, женщина", ко всем остальным. Что стоят его конфликты с мадам де Сталь. Или поведение с королевой Луизой, про которую пустил упорный слух, будто на одних переговорах по поводу участи Пруссии, завоеванной и истерзанной, та чуть ли не предлагалась ему в любовницы... Приспешники весьма охотно этот слух повторяли.
Но апофеозом всей бонапартовской мизогинии я считаю роман с пани Валевской.
Смотрите. Даме этот роман вообще не упал. Но местные "типа патриоты" подумали, что подложить в постель Бонапарту польскую любовницу (а польки тогда пользовались славой секс-бомб, как известно) будет очень кстати для поддержания патриотизма. Вплоть до "старого мужа, грозного мужа". Итак, Валевскую просто загоняют в угол недвусмысленными записками: "Я видел только Вас, я восхищался только Вами, я хочу только Вас. Немедленным ответом успокойте пылкое нетерпение страсти". Ей особо не хотелось с ним видеться. Но что тут поделаешь? "Зажмурься и думай о Польше" - так было, видать, ей сказано в ответ. Жертва смирилась со своим положением и даже забеременела, родила сына, который особо и ничем не прославился. Ведь он не стал наследником отца - он был всего лишь сделан "на пробу", чтобы проверить репродуктивные способности Наполеона, в которых он сомневался (правильно, когда жена, уже имеющая двух детей от первого брака, от тебя не беременеет, так и поверишь, что дело в тебе, а не в ней).
Честно говоря, читая историю "Марыси и Наполеона", я ощущала, будто читаю статью из серии "я не могу молчать" (про насилие и абьюз). Чего стоит вот такой вот пассаж: "Наконец Марыся сдалась. В один из дней она приехала к императору между десятью и одиннадцатью часами вечера. Камердинер Наполеона Констант ввел её в роскошные апартаменты. Позже в мемуарах он вспоминал: «Мадам Валевская едва держалась на ногах… Она так плакала и рыдала, что мне было слышно в дальней комнате. Её стоны раздирали мое сердце». Через два часа Марыся уехала, всё ещё не переставая плакать. В тот вечер Наполеон от неё так ничего и не добился. На следующий день князь Понятовский настоял, чтобы Марыся снова приехала к императору. Наполеон закатил ей ужасную сцену, раздавил каблуком часы, угрожая так же поступить с Польшей, если она ему не уступит. «Я хотела встать, но его ужасный взгляд приковал меня к месту, - напишет она позже. - Я закрыла глаза, а в ушах моих отдавался стук его каблуков, крошащих вдребезги злополучные часы. Вдруг какая-то сила сжала меня так, что я задохнулась». В следующий момент Марыся потеряла сознание".
Смотрите. Эта особь мужского пола, которого привыкли возвеличивать, даже не умеет добиться от женщины желаемого, кроме как угрозами и агрессией. И вот - "стоны раздирали сердце", однако отстать от дамы "великий человек" не пожелал.
Затем "стерпелось-слюбилось", как оптимистично уверяют нас авторы разных статеек про "великие истории любви", и у девушки сработал стокгольмский синдром. Прожила она всего ничего, 31 год.
И тут уже не удивительно, почему историк поступил так, как поступил. Бонапарт своих любовниц не расчленял, потому что сублимировал кровожадные инстинкты на поле боя. Его подражатель участвовал только лишь в реконструкциях, что более всего похоже на съемки в кино. Отличие от реальной жизни - исход должен быть полностью предсказуем.