И это всё о нем. Барон-граф-светлейший князь Христофор Генрих Рейнгольд Иоганн фон Ливен. Часть 2.
Продолжаем вот этот пост.
На самом деле, он бы с удовольствием выпил бренди... или водки тяпнул. Но 5 o'clock на здешних Островах - это святое
Итак, после прихода к власти Александра Первого (кстати, нынче как раз годовщина очередная), граф Кристоф, как пишут в одной из его биографий, "разделял с государем всю скорбь начала правления". По факту же, эта пафосная фраза означала, что после того, как Павлу прилетело табакеркой в голову, наш герой стал первым, кого юный император вызвал к себе, поплакал на его плече вдоволь (в буквальном смысле) и сразу же приказал "вернуть казаков", что граф с большим удовольствием сделал. Доморощенные конспирологи полагают, что это в очередной раз показывает "английский след" в убийстве Павла и то, что бритты реально боялись, что Орлов-Денисов со товарищи сейчас придет в индии и покажет всем им "кузькину мать", вот и пришлось "устранить" государя. Мол, Александр побыстрее хотел угодить "заморским хозяевам". Тут я ничего комментировать не буду.
Итак, несмотря на "скорбь", этот период назывался "дней Александровых прекрасным началом", и наш Кристоф при нем вполне себе процветал. В "молодые друзья" он не входил, а, скорее, составил вторую "компанию", в которой вращался император, когда ему надоедало рассуждать о грядущих реформах с Чарторыйским, Новосильцевым, Строгановым и Кочубеем. Собственно, эта "вторая компания" были для молодого императора такими "ребятами с нашего двора", в отличие от более интеллектуальных "младореформаторов". Помимо Кристофа, туда входил его заместитель по императорской Главной квартире и Военно-походной канцелярии, будущий начальник (и основатель) Генштаба РИ и министр Двора, князь Петр Волконский (он же - бессменный личный адъютант АП), генерал-адъютант П.П. Долгоруков, про которого я писала, ну и остальные. Но первые три сдружились и между собой. Против "младореформаторов". Конечно, такой эпической вражды, как я описала в "ДБ", там не было, впрочем, Долгоруков очень уж любил троллить Чарторыйского, ставшего на тот момент министром иностранных дел и ведущего внешнюю политику РИ к тому, чтобы его раздербаненная родина, наконец-то, была восстановлена, а для этого надо вынести Пруссию и Австрию. Остальная партия, которую любят называть в литературе "стариками-консерваторами" (а на деле ее представители были помоложе тех же Сперанских, Кочубеев и Новосильцевых), относилась к внешнеполитической затее польского князя (который никогда и не скрывал своих намерений) весьма скептично, если не сказать более. Про Чарторыйского надобно написать отдельный пост, тк он оказался любимым героем многих.
К слову, у Кристофа с князем Адамом ничего лично-враждебного не было, последний мельком и в весьма сочувственном ключе упоминает о нем в мемуарах, впрочем, жена оного Кристофа князя Адама уже в 1830-е ненавидела так, словно он лично кого-то из ее родни убил. Те страсти, которые у меня описаны - это для, хм, красочности картины. Надо подумать, что Baltische и поляк не будут относиться друг к другу с теплотой, но и убийства, отравления, проклятья и порчи - это уж слишком.
В 1802 Александр Первый едет устанавливать хорошие отношения с Пруссией, к немалой досаде князя Чарторыйского и прочих, берет с собой и Долгорукова с Ливеном. Последние двое достаточно активно "сношались" с прусским двором (хм... во всех смыслах; местные прусские дамы, особенно принцесса Фредерика, сестра королевы Луизы, были тоже либертинками), Долгоруков наладил весьма неплохие отношения (своей настырностью князь Петр оказался тут кстати, воздействуя на весьма аморфного и нерешительного Фридриха-Вильгельма).
Далее идет-грядет большая Война - по допущению Бонапарта убили Энгиенского, сохранить нейтралитет АП не мог. И в 1805-м году он, полный уверенности в победе, захватывает с собой молодых друзей - причем не Чарторыйского и Ко, которые относились к затее весьма скептично и даже соизволили императору хамить (Адам, кстати, все же поехал с АП в тот поход), и сам командует армиями. Конечно, без военно-походной канцелярии обойтись он не мог, и граф Кристоф тоже отправляется в поход, распрощавшись с маленькой дочкой и женой, ждущей еще одного ребенка.
Поход, как известно, закончился epic-fail'ом. Наш герой, несмотря на то, что командовал, по сути, одним из штабов, в самый разгар побросал все и, вспомнив первую молодость, когда воевал с теми же союзниками за "лилии Бурбонов" во Фландрии, а также услышав зов предков-крестоносцев, помчался в атаку. И орден ему дали заслуженно.
Война с Бонапартом не прекращалась, а требовала все больших усилий. Наш герой все это время последовательно выезжал в армию, писал приказы по армии, пока рука не отсохнет. Семейство его увеличивалось. Несмотря на то, что старшая дочка померла в 1,5 годика, жена подарила ему троих сыновей подряд.
Кстати, лирическое отступление про жену.
Я про нее крайне много читала. В основном, на английском. Где авторы, в большинстве случаев, женщины восхваляют ее интеллект, принижая интеллект мужа. Этим авторам хочется задать вопрос - а почему эта умница стала демонстрировать свой ум исключительно в возрасте 27 лет, оказавшись через море на Британских островах (и то не сразу и начала)? Чем она занималась все это время, кроме как Kirche, Kuche, Kinder? И каким образом из довольно глуповатой 14-летней барышни, весьма похожей на Наташу Ростову, получилась "суперагент"? Кто помог ее интеллекту развиться до такой степени? Мать, обычная, не без ума, придворная дама? Да та померла, когда девочке было 11, что та могла запомнить? Мария Федоровна? О Боже, эта курица? Книжек та особо не читала, и вела, судя по ее же жалобным письмам, изолированный образ жизни в СПб: по строгому придворному этикету, дама не могла появляться в свете одна, без мужа, отца или брата. Муж с братом разъезжали по войнам и поручениям, в СПб были не часто. Папа жил безвылазно в Остзейском крае. Вот и сидела девица дома, как правильная немецкая домохозяйка. Ответ напрашивается сам: наверняка, супруг потихоньку делился с ней "секретами" политической и придворной жизни. А та и запоминала. Да и, наверное, рассказал ей в подробностях про свои "особые поручения" 1794-1796 годов. Если честно, я не вижу причин обзывать нашего героя "идиотом" и "ограниченным" только на основании того факта, что он был интровертом и занимался скучной канцелярской работой - на этом, между прочим, стояла и стоит вся дипломатия, а вовсе не на "плащ-и-шпаге" и постелях сильных мира сего. Да и жена его вовсе не прыгала из постели в постель, как изображали, то была вполне приличная дама,но об этом я уже немало писала.
Затем пришел Тильзитский мир. Кристоф присутствовал при его заключении. После мира в силу вошел Аракчеев, упразднивший Военно-Походную канцелярию как класс. Аракчеева Ливен зело как не любил (в этом он был не оригинален, признаться), и взаимно. Оказавшись не у дел, граф остался в свите, побывал по особым поручениям то в Вене (впервые взяв туда свою жену "показать мир"), то в Берлине (уже без жены), то в родимой Риге - встретить там королеву Луизу и развлечь ее (понимайте в меру своей испорченности). Как видно, последнее поручение он выполнил крайне удачно. Многострадальной королеве "сей гордый лив" пришелся по душе, и она сообщила АП, что именно его хотела бы видеть посланником в Берлине. Тот и отправился в столицу Пруссии.
Не самое лучшее время для русско-прусских отношений тогда было. Королева Луиза (единственный "мужик" в тогдашнем прусском истэблишменте, как подметил Бонапартий) померла в 1810-м, король не знал, куда и повернуться - с одной стороны, кулаком грозит проклятый Бонапартий, невольный "союзничек" и практически "сюзерен"; с другой стороны - еще и Россия, с одной стороны, "предательница", с другой - "спасительница". На всякий случай он решил быть с российским посланником холодным и враждебным. Однако в то же время было заметно, что "прусская военщина" хочет расправиться с французами и отомстить за все. Наш герой помогал всем желающим переходить на службу РИ, чтобы те уже мстили за свою Родину там. В то же время он курировал тайных агентов РИ в германских землях. Но целей не добился. В начале 1812 года его отозвали. С тем, чтобы осенью "перебросить" в Британию. Кристоф задержится там на долгих 22 года.
Зачем АП выбрал этого "незаметного" остзейца? ("элиты" удивились этому тоже, ведь все ставили на Новосильцева или же Растопчина) Во-первых, ему нужен был человек с военным опытом - надо было заручиться поддержкой англичан для окончательного выноса Бонапарта, а человек с эполетами генерал-майора и нехилым опытом штабиста решить эти вопросы мог куда удачливее. Ну и он уже был в Англии, да и, судя по всему, не в роли "просто туриста". На преданность и толковость Ливена надежды у императора было больше, чем на кого-нибудь еще.
Однако, "работу" там пришлось организовывать несколько иначе. Во-первых, император выдал Ливенам довольно большие деньги на "организационные расходы", и те могли себе позволить устроить весьма роскошный дом, куда собирались англичане. Потом, дипломатия и светская жизнь в Лондоне были связаны куда теснее, чем в Берлине, где, в общем-то, Ливен мог никогда не снимать мундира - все его слушали и воспринимали только как Der Russische General'а. Ест-но, роль его супруги сводилась к трем "К", как и на Родине, и неудивительно, почему все три года Доротее было в Пруссии безумно скучно.
Итак, распределение сил было такое - Ливен официально возглавляет посольство, Доротея возглавляет его "неофициально", выполняя роль главной пиарщицы РИ в Лондоне. Однако просто так тусить в свете ей было скучно. Детей, тем более, они отдали учиться в Harrows - закрытую английскую школу, чуть менее крутую, чем Eton. Потом муж стал знакомить ее с различными канцелярскими аспектами дела, и та начала редактировать его депеши. Тем более, у самой Доротеи завязались собственные контакты с "окрутевшим" внезапно Нессельродом. После триумфальной победы, в тч с помощью английской финансовой помощи (и Кристоф хорошо постарался все это обеспечить и заверить), после Венского конгресса, на котором, что бы там ни писали, супруги не бывали, узнавая о событиях через газеты, Карл Васильевич решил "пошпионить" над союзником (и его "гуру") Меттернихом. Точнее, вряд ли то была инициатива Нессельрода, своего учителя Климентия Францевича почитавшего как Бога и главное воплощение мудрости. АП этому союзнику особо не доверял и личной симпатии не испытывал. Посему Доротею, которая явно вошла во вкус и тайной, и явной дипломатии, "нагрузили" заданием - лечь в постель к сему прославленному ценителю женских прелестей. Знакомство осуществилось на Конгрессе в Вероне, эти двое сошлись, причем Доротея, по ходу, допустила ключевую ошибку любой доморощенной "фатальки" - она влюбилась в того, на кого поставила honey trap. Настолько, что рассматривала бежать от мужа и детей, но вместо этого Клеменс, который был в полной уверенности, что сам ее обыграл и обольстил, найдя себе отличного информатора по английским и по русским тайным делам, увещевал ее "быть с супругом поласковее" (та же горько жаловалась возлюбленному на свою "долюшку женскую", на то, что муж "тупой солдафон" и "бесчувственный сухарь" - а всякие Кромвелль и прочие авторши эти жалобы глотали и озвучивали в книжках). В итоге, наказ возлюбленного она выполнила, снова забеременела и опять родила сына (по ходу она, как леди Макбет, "с таким закалом" могла создавать "одних мужчин"). Так как в то время Дотти была на короткой ноге с принцем-регентом (но ничего предосудительного, иначе бы ее загрызло стадо его официальных фавориток) и тот выразил сильное желание крестить ребенка и много говорил, мол, что дитя все в него, и начались всяко-разные слухи. С Меттернихом, кстати, она больше вела "виртуальный роман".
Если говорить о том, что эти двадцать два года - четверть жизни своей, однако! - занимался Кристоф, то видно, что ему было весьма уютно, что "звездила" жена, а он занимался важными вопросами за ее спиной. На ее измены он смотрел, судя по всему, хоть с тяжелым сердцем (жена пишет, что он частенько за все годы совместной жизни "высказывал" ей за вольное поведение с другими, и она называет это "жуткой ревностью"), но сквозь пальцы - это надо было ожидать. Не делает жена бастардов - и то хлеб. Под его началом служил как-то "тот самый" князь Горчаков, который будет канцлером РИ. Но тот как-то написал в письме своему другу, что его "злит находиться под началом трупа". Графу донесли об этом письме, что его там поливают грязью и "примороженным трупом" называют (надо полагать, князинька и отличник Лицея попал в больную точку), он разозлился и потребовал, чтобы наглого секретаря убрали от него куда подальше. А между тем, после кончины АП, у Нессельрода оказался карт-бланш на всю внешнюю политику. Дело в том, что НП готовили в бригадные генералы, дипломатии его никто не учил и тот в международных отношениях откровенно "плавал", поэтому канцлер мог творить все, что хотел, чем тот и занимался. Надо сказать, поначалу неплохо. А так как в ключевых державах сидели тоже "зубры" александровской дип.школы, то неплохо все и шло.
При взошествии на престол НП наш герой становится светлейшим князем, вследствие пожалования его Mutti данного титула. Еще факт - в 1830-м Нессельрод уехал далеко и надолго лечиться, оставив Кристофа своим ИО, так что, помри Карл Васильич, наш герой сам бы канцлером сделался. И тогда, я думаю, возможно, и Крымской войны бы не было, да и Священный союз, так думаю, треснул бы по швам. Так как новый канцлер, в отличие от самого Нессельрода, был человеком хоть осторожным, но куда более решительным и умеющим давить силой, когда надо (военная косточка никуда не делась). Но НП, думается, на такое бы не пошел - это бы значило, отдавать одной остзейской семье в управление всю государственность РИ.
Россия в то время неплохо "намутила" в греческих делах, а в делах бельгийских просто далеко и надолго послала Нидерланды, несмотря на все слезы и неумелые интриги королевы Анны, сестрицы Николая. Другой родственник НП, Леопольдий, стал тамошним королем, а Нижние Земли лишились вкусной Фландрии.
Почему же отношения с РИ у Британии пошли крахом? Сменилось правительство и направления. НП всем уже надоел. Вкратце - так, остальное, частности.
После 22 годиков на чужбине возвращение на Родину было для нашего героя и его жены, видится, большим стрессом. Старшие дети служили кто где - один из сыновей аж консулом на Аляске (но то был человек такой... любитель путешествий в экстремальные места и не-любитель большого света; очевидно, пошел интроверсией в батюшку), а другой спал и видел себя на должности папеньки, но тот его тормозил на оборотах. Двое младших, рожденных в Британии, были еще малы, и в СПб они оба быстро скончались, повергнув мать в депрессию и горе.
Кристоф там не сидел без дела, его назначили наставником к будущему Александру Второму (наверное, вспомнив заслуги его матушки по воспитанию малолетних Романовых). Назначение показалось ему большой честью, но жена просто пришла в ужас, ей хотелось свалить из страны, в которой от какой-то заразы (нынче успешно лечащейся пенницилином) померли ее дети. От третьего по счету сына отец громко отрекся, - по одной из версий, за слишком уж разгульный образ жизни, по другой - за "пято-колонность" и "нац-предательство" (то бишь, за сочувствие к полякам), тому пришлось быстро собирать вещи и валить аж в Нью-Йорк, где он помер в 31 год от роду. Кристоф не сообщил Доротее, которая уехала в Париж и не вернулась (несмотря на уговоры и угрозы что мужа, что императора, посчитавшего бывшую резидентшу разведки и светскую львицу "опасной р-революционеркой") о его смерти и сам траур по нему не носил (какой-то "Тарас Бульба" получается, право слово). Улаживать ссору между отцом и матерью пришлось двум оставшимся в живых сыновьям (и вас еще удивляет, почему ни один из них не женился и законного потомства не оставил?).
Князь до последнего оставался на службе, несмотря на то, что ему было уже за шестьдесят, он и сам, как и его жена, мучился от разных болезней и уже думал уходить на покой. С женой он уже думал мириться, в Короне разочаровался, увидя, что его не ставят ни в грош (я тут начала с конца и описываю этот его монолог своему сыну), хотя он всю жизнь на них положил, и этот "мелкий тиран" НП думает, что может рушить его судьбу... Ливен планировал вернуться из путешествия со своим подопечным цесаревичем, встретиться в Висбадене с супругой и снова сойтись, как раньше. В Риме он заболел простудной лихорадкой, и, не подозревая ничего плохого, продиктовал своему старшему сыну, случившемуся там же, письмо жены с полным прощением. Но потом ему стало хуже, грипп перешел в воспаление легких, и он скончался под новый 1839 год. Его похоронили в Риме, потом выкопали (???) и увезли хоронить в родовое имение Мезотен, где Кристоф никогда не был. Думаю, в июле найду его могилу, возложу цветы, быть может. Жена пережила его на 17 лет. Самое интересное, что князь не оставил завещания (некоторые пишут, что то был хитрый план - отомстить жене, лишить денег). А имущества было очень много, в том числе, и в виде акций (князь Ливен-старший весьма успешно и толково играл на бирже). Началось "мы делили апельсин, много наших полегло". В итоге, дела как-то уладили, всем досталось по справедливости.
Таков мой персонаж, и я его люблю, надеясь когда-нибудь на РИ сыграть (правда, боюсь, играть того, про которого уже так много насочинял, неинтересно).
Как резюме:
Обидно, когда весьма неплохого штабиста и дипломата "сливают". Но тут фактор "экзотичной" жены, про которую можно нафантазировать многое: и "первая русская феминистка-женщина-дипломат" (кем она бы была, будь у нее муж каким-нибудь коллежским асессором или простым "господним рабом и бригадиром"?), и "фам-фаталь-Мата-Хари". Скромный муж-штабист бледнеет и меркнет перед яркой светской львицей, которой палец в рот не клади - откусит всю ладонь.
Осторожность и умение "не палиться", ум и логичность вышли графу-князю боком: так его стерли с лица истории.
И да, мне крайне жаль, что Кристоф-Генрих никогда не озаботился ни созданием мемуаров/записок, ни ведением дневника. Свояк его, вон, сколько накатал, да и жена немало, а он на это дело забил - что весьма зря...
На самом деле, он бы с удовольствием выпил бренди... или водки тяпнул. Но 5 o'clock на здешних Островах - это святое
Итак, после прихода к власти Александра Первого (кстати, нынче как раз годовщина очередная), граф Кристоф, как пишут в одной из его биографий, "разделял с государем всю скорбь начала правления". По факту же, эта пафосная фраза означала, что после того, как Павлу прилетело табакеркой в голову, наш герой стал первым, кого юный император вызвал к себе, поплакал на его плече вдоволь (в буквальном смысле) и сразу же приказал "вернуть казаков", что граф с большим удовольствием сделал. Доморощенные конспирологи полагают, что это в очередной раз показывает "английский след" в убийстве Павла и то, что бритты реально боялись, что Орлов-Денисов со товарищи сейчас придет в индии и покажет всем им "кузькину мать", вот и пришлось "устранить" государя. Мол, Александр побыстрее хотел угодить "заморским хозяевам". Тут я ничего комментировать не буду.
Итак, несмотря на "скорбь", этот период назывался "дней Александровых прекрасным началом", и наш Кристоф при нем вполне себе процветал. В "молодые друзья" он не входил, а, скорее, составил вторую "компанию", в которой вращался император, когда ему надоедало рассуждать о грядущих реформах с Чарторыйским, Новосильцевым, Строгановым и Кочубеем. Собственно, эта "вторая компания" были для молодого императора такими "ребятами с нашего двора", в отличие от более интеллектуальных "младореформаторов". Помимо Кристофа, туда входил его заместитель по императорской Главной квартире и Военно-походной канцелярии, будущий начальник (и основатель) Генштаба РИ и министр Двора, князь Петр Волконский (он же - бессменный личный адъютант АП), генерал-адъютант П.П. Долгоруков, про которого я писала, ну и остальные. Но первые три сдружились и между собой. Против "младореформаторов". Конечно, такой эпической вражды, как я описала в "ДБ", там не было, впрочем, Долгоруков очень уж любил троллить Чарторыйского, ставшего на тот момент министром иностранных дел и ведущего внешнюю политику РИ к тому, чтобы его раздербаненная родина, наконец-то, была восстановлена, а для этого надо вынести Пруссию и Австрию. Остальная партия, которую любят называть в литературе "стариками-консерваторами" (а на деле ее представители были помоложе тех же Сперанских, Кочубеев и Новосильцевых), относилась к внешнеполитической затее польского князя (который никогда и не скрывал своих намерений) весьма скептично, если не сказать более. Про Чарторыйского надобно написать отдельный пост, тк он оказался любимым героем многих.
К слову, у Кристофа с князем Адамом ничего лично-враждебного не было, последний мельком и в весьма сочувственном ключе упоминает о нем в мемуарах, впрочем, жена оного Кристофа князя Адама уже в 1830-е ненавидела так, словно он лично кого-то из ее родни убил. Те страсти, которые у меня описаны - это для, хм, красочности картины. Надо подумать, что Baltische и поляк не будут относиться друг к другу с теплотой, но и убийства, отравления, проклятья и порчи - это уж слишком.
В 1802 Александр Первый едет устанавливать хорошие отношения с Пруссией, к немалой досаде князя Чарторыйского и прочих, берет с собой и Долгорукова с Ливеном. Последние двое достаточно активно "сношались" с прусским двором (хм... во всех смыслах; местные прусские дамы, особенно принцесса Фредерика, сестра королевы Луизы, были тоже либертинками), Долгоруков наладил весьма неплохие отношения (своей настырностью князь Петр оказался тут кстати, воздействуя на весьма аморфного и нерешительного Фридриха-Вильгельма).
Далее идет-грядет большая Война - по допущению Бонапарта убили Энгиенского, сохранить нейтралитет АП не мог. И в 1805-м году он, полный уверенности в победе, захватывает с собой молодых друзей - причем не Чарторыйского и Ко, которые относились к затее весьма скептично и даже соизволили императору хамить (Адам, кстати, все же поехал с АП в тот поход), и сам командует армиями. Конечно, без военно-походной канцелярии обойтись он не мог, и граф Кристоф тоже отправляется в поход, распрощавшись с маленькой дочкой и женой, ждущей еще одного ребенка.
Поход, как известно, закончился epic-fail'ом. Наш герой, несмотря на то, что командовал, по сути, одним из штабов, в самый разгар побросал все и, вспомнив первую молодость, когда воевал с теми же союзниками за "лилии Бурбонов" во Фландрии, а также услышав зов предков-крестоносцев, помчался в атаку. И орден ему дали заслуженно.
Война с Бонапартом не прекращалась, а требовала все больших усилий. Наш герой все это время последовательно выезжал в армию, писал приказы по армии, пока рука не отсохнет. Семейство его увеличивалось. Несмотря на то, что старшая дочка померла в 1,5 годика, жена подарила ему троих сыновей подряд.
Кстати, лирическое отступление про жену.
Я про нее крайне много читала. В основном, на английском. Где авторы, в большинстве случаев, женщины восхваляют ее интеллект, принижая интеллект мужа. Этим авторам хочется задать вопрос - а почему эта умница стала демонстрировать свой ум исключительно в возрасте 27 лет, оказавшись через море на Британских островах (и то не сразу и начала)? Чем она занималась все это время, кроме как Kirche, Kuche, Kinder? И каким образом из довольно глуповатой 14-летней барышни, весьма похожей на Наташу Ростову, получилась "суперагент"? Кто помог ее интеллекту развиться до такой степени? Мать, обычная, не без ума, придворная дама? Да та померла, когда девочке было 11, что та могла запомнить? Мария Федоровна? О Боже, эта курица? Книжек та особо не читала, и вела, судя по ее же жалобным письмам, изолированный образ жизни в СПб: по строгому придворному этикету, дама не могла появляться в свете одна, без мужа, отца или брата. Муж с братом разъезжали по войнам и поручениям, в СПб были не часто. Папа жил безвылазно в Остзейском крае. Вот и сидела девица дома, как правильная немецкая домохозяйка. Ответ напрашивается сам: наверняка, супруг потихоньку делился с ней "секретами" политической и придворной жизни. А та и запоминала. Да и, наверное, рассказал ей в подробностях про свои "особые поручения" 1794-1796 годов. Если честно, я не вижу причин обзывать нашего героя "идиотом" и "ограниченным" только на основании того факта, что он был интровертом и занимался скучной канцелярской работой - на этом, между прочим, стояла и стоит вся дипломатия, а вовсе не на "плащ-и-шпаге" и постелях сильных мира сего. Да и жена его вовсе не прыгала из постели в постель, как изображали, то была вполне приличная дама,но об этом я уже немало писала.
Затем пришел Тильзитский мир. Кристоф присутствовал при его заключении. После мира в силу вошел Аракчеев, упразднивший Военно-Походную канцелярию как класс. Аракчеева Ливен зело как не любил (в этом он был не оригинален, признаться), и взаимно. Оказавшись не у дел, граф остался в свите, побывал по особым поручениям то в Вене (впервые взяв туда свою жену "показать мир"), то в Берлине (уже без жены), то в родимой Риге - встретить там королеву Луизу и развлечь ее (понимайте в меру своей испорченности). Как видно, последнее поручение он выполнил крайне удачно. Многострадальной королеве "сей гордый лив" пришелся по душе, и она сообщила АП, что именно его хотела бы видеть посланником в Берлине. Тот и отправился в столицу Пруссии.
Не самое лучшее время для русско-прусских отношений тогда было. Королева Луиза (единственный "мужик" в тогдашнем прусском истэблишменте, как подметил Бонапартий) померла в 1810-м, король не знал, куда и повернуться - с одной стороны, кулаком грозит проклятый Бонапартий, невольный "союзничек" и практически "сюзерен"; с другой стороны - еще и Россия, с одной стороны, "предательница", с другой - "спасительница". На всякий случай он решил быть с российским посланником холодным и враждебным. Однако в то же время было заметно, что "прусская военщина" хочет расправиться с французами и отомстить за все. Наш герой помогал всем желающим переходить на службу РИ, чтобы те уже мстили за свою Родину там. В то же время он курировал тайных агентов РИ в германских землях. Но целей не добился. В начале 1812 года его отозвали. С тем, чтобы осенью "перебросить" в Британию. Кристоф задержится там на долгих 22 года.
Зачем АП выбрал этого "незаметного" остзейца? ("элиты" удивились этому тоже, ведь все ставили на Новосильцева или же Растопчина) Во-первых, ему нужен был человек с военным опытом - надо было заручиться поддержкой англичан для окончательного выноса Бонапарта, а человек с эполетами генерал-майора и нехилым опытом штабиста решить эти вопросы мог куда удачливее. Ну и он уже был в Англии, да и, судя по всему, не в роли "просто туриста". На преданность и толковость Ливена надежды у императора было больше, чем на кого-нибудь еще.
Однако, "работу" там пришлось организовывать несколько иначе. Во-первых, император выдал Ливенам довольно большие деньги на "организационные расходы", и те могли себе позволить устроить весьма роскошный дом, куда собирались англичане. Потом, дипломатия и светская жизнь в Лондоне были связаны куда теснее, чем в Берлине, где, в общем-то, Ливен мог никогда не снимать мундира - все его слушали и воспринимали только как Der Russische General'а. Ест-но, роль его супруги сводилась к трем "К", как и на Родине, и неудивительно, почему все три года Доротее было в Пруссии безумно скучно.
Итак, распределение сил было такое - Ливен официально возглавляет посольство, Доротея возглавляет его "неофициально", выполняя роль главной пиарщицы РИ в Лондоне. Однако просто так тусить в свете ей было скучно. Детей, тем более, они отдали учиться в Harrows - закрытую английскую школу, чуть менее крутую, чем Eton. Потом муж стал знакомить ее с различными канцелярскими аспектами дела, и та начала редактировать его депеши. Тем более, у самой Доротеи завязались собственные контакты с "окрутевшим" внезапно Нессельродом. После триумфальной победы, в тч с помощью английской финансовой помощи (и Кристоф хорошо постарался все это обеспечить и заверить), после Венского конгресса, на котором, что бы там ни писали, супруги не бывали, узнавая о событиях через газеты, Карл Васильевич решил "пошпионить" над союзником (и его "гуру") Меттернихом. Точнее, вряд ли то была инициатива Нессельрода, своего учителя Климентия Францевича почитавшего как Бога и главное воплощение мудрости. АП этому союзнику особо не доверял и личной симпатии не испытывал. Посему Доротею, которая явно вошла во вкус и тайной, и явной дипломатии, "нагрузили" заданием - лечь в постель к сему прославленному ценителю женских прелестей. Знакомство осуществилось на Конгрессе в Вероне, эти двое сошлись, причем Доротея, по ходу, допустила ключевую ошибку любой доморощенной "фатальки" - она влюбилась в того, на кого поставила honey trap. Настолько, что рассматривала бежать от мужа и детей, но вместо этого Клеменс, который был в полной уверенности, что сам ее обыграл и обольстил, найдя себе отличного информатора по английским и по русским тайным делам, увещевал ее "быть с супругом поласковее" (та же горько жаловалась возлюбленному на свою "долюшку женскую", на то, что муж "тупой солдафон" и "бесчувственный сухарь" - а всякие Кромвелль и прочие авторши эти жалобы глотали и озвучивали в книжках). В итоге, наказ возлюбленного она выполнила, снова забеременела и опять родила сына (по ходу она, как леди Макбет, "с таким закалом" могла создавать "одних мужчин"). Так как в то время Дотти была на короткой ноге с принцем-регентом (но ничего предосудительного, иначе бы ее загрызло стадо его официальных фавориток) и тот выразил сильное желание крестить ребенка и много говорил, мол, что дитя все в него, и начались всяко-разные слухи. С Меттернихом, кстати, она больше вела "виртуальный роман".
Если говорить о том, что эти двадцать два года - четверть жизни своей, однако! - занимался Кристоф, то видно, что ему было весьма уютно, что "звездила" жена, а он занимался важными вопросами за ее спиной. На ее измены он смотрел, судя по всему, хоть с тяжелым сердцем (жена пишет, что он частенько за все годы совместной жизни "высказывал" ей за вольное поведение с другими, и она называет это "жуткой ревностью"), но сквозь пальцы - это надо было ожидать. Не делает жена бастардов - и то хлеб. Под его началом служил как-то "тот самый" князь Горчаков, который будет канцлером РИ. Но тот как-то написал в письме своему другу, что его "злит находиться под началом трупа". Графу донесли об этом письме, что его там поливают грязью и "примороженным трупом" называют (надо полагать, князинька и отличник Лицея попал в больную точку), он разозлился и потребовал, чтобы наглого секретаря убрали от него куда подальше. А между тем, после кончины АП, у Нессельрода оказался карт-бланш на всю внешнюю политику. Дело в том, что НП готовили в бригадные генералы, дипломатии его никто не учил и тот в международных отношениях откровенно "плавал", поэтому канцлер мог творить все, что хотел, чем тот и занимался. Надо сказать, поначалу неплохо. А так как в ключевых державах сидели тоже "зубры" александровской дип.школы, то неплохо все и шло.
При взошествии на престол НП наш герой становится светлейшим князем, вследствие пожалования его Mutti данного титула. Еще факт - в 1830-м Нессельрод уехал далеко и надолго лечиться, оставив Кристофа своим ИО, так что, помри Карл Васильич, наш герой сам бы канцлером сделался. И тогда, я думаю, возможно, и Крымской войны бы не было, да и Священный союз, так думаю, треснул бы по швам. Так как новый канцлер, в отличие от самого Нессельрода, был человеком хоть осторожным, но куда более решительным и умеющим давить силой, когда надо (военная косточка никуда не делась). Но НП, думается, на такое бы не пошел - это бы значило, отдавать одной остзейской семье в управление всю государственность РИ.
Россия в то время неплохо "намутила" в греческих делах, а в делах бельгийских просто далеко и надолго послала Нидерланды, несмотря на все слезы и неумелые интриги королевы Анны, сестрицы Николая. Другой родственник НП, Леопольдий, стал тамошним королем, а Нижние Земли лишились вкусной Фландрии.
Почему же отношения с РИ у Британии пошли крахом? Сменилось правительство и направления. НП всем уже надоел. Вкратце - так, остальное, частности.
После 22 годиков на чужбине возвращение на Родину было для нашего героя и его жены, видится, большим стрессом. Старшие дети служили кто где - один из сыновей аж консулом на Аляске (но то был человек такой... любитель путешествий в экстремальные места и не-любитель большого света; очевидно, пошел интроверсией в батюшку), а другой спал и видел себя на должности папеньки, но тот его тормозил на оборотах. Двое младших, рожденных в Британии, были еще малы, и в СПб они оба быстро скончались, повергнув мать в депрессию и горе.
Кристоф там не сидел без дела, его назначили наставником к будущему Александру Второму (наверное, вспомнив заслуги его матушки по воспитанию малолетних Романовых). Назначение показалось ему большой честью, но жена просто пришла в ужас, ей хотелось свалить из страны, в которой от какой-то заразы (нынче успешно лечащейся пенницилином) померли ее дети. От третьего по счету сына отец громко отрекся, - по одной из версий, за слишком уж разгульный образ жизни, по другой - за "пято-колонность" и "нац-предательство" (то бишь, за сочувствие к полякам), тому пришлось быстро собирать вещи и валить аж в Нью-Йорк, где он помер в 31 год от роду. Кристоф не сообщил Доротее, которая уехала в Париж и не вернулась (несмотря на уговоры и угрозы что мужа, что императора, посчитавшего бывшую резидентшу разведки и светскую львицу "опасной р-революционеркой") о его смерти и сам траур по нему не носил (какой-то "Тарас Бульба" получается, право слово). Улаживать ссору между отцом и матерью пришлось двум оставшимся в живых сыновьям (и вас еще удивляет, почему ни один из них не женился и законного потомства не оставил?).
Князь до последнего оставался на службе, несмотря на то, что ему было уже за шестьдесят, он и сам, как и его жена, мучился от разных болезней и уже думал уходить на покой. С женой он уже думал мириться, в Короне разочаровался, увидя, что его не ставят ни в грош (я тут начала с конца и описываю этот его монолог своему сыну), хотя он всю жизнь на них положил, и этот "мелкий тиран" НП думает, что может рушить его судьбу... Ливен планировал вернуться из путешествия со своим подопечным цесаревичем, встретиться в Висбадене с супругой и снова сойтись, как раньше. В Риме он заболел простудной лихорадкой, и, не подозревая ничего плохого, продиктовал своему старшему сыну, случившемуся там же, письмо жены с полным прощением. Но потом ему стало хуже, грипп перешел в воспаление легких, и он скончался под новый 1839 год. Его похоронили в Риме, потом выкопали (???) и увезли хоронить в родовое имение Мезотен, где Кристоф никогда не был. Думаю, в июле найду его могилу, возложу цветы, быть может. Жена пережила его на 17 лет. Самое интересное, что князь не оставил завещания (некоторые пишут, что то был хитрый план - отомстить жене, лишить денег). А имущества было очень много, в том числе, и в виде акций (князь Ливен-старший весьма успешно и толково играл на бирже). Началось "мы делили апельсин, много наших полегло". В итоге, дела как-то уладили, всем досталось по справедливости.
Таков мой персонаж, и я его люблю, надеясь когда-нибудь на РИ сыграть (правда, боюсь, играть того, про которого уже так много насочинял, неинтересно).
Как резюме:
Обидно, когда весьма неплохого штабиста и дипломата "сливают". Но тут фактор "экзотичной" жены, про которую можно нафантазировать многое: и "первая русская феминистка-женщина-дипломат" (кем она бы была, будь у нее муж каким-нибудь коллежским асессором или простым "господним рабом и бригадиром"?), и "фам-фаталь-Мата-Хари". Скромный муж-штабист бледнеет и меркнет перед яркой светской львицей, которой палец в рот не клади - откусит всю ладонь.
Осторожность и умение "не палиться", ум и логичность вышли графу-князю боком: так его стерли с лица истории.
И да, мне крайне жаль, что Кристоф-Генрих никогда не озаботился ни созданием мемуаров/записок, ни ведением дневника. Свояк его, вон, сколько накатал, да и жена немало, а он на это дело забил - что весьма зря...