Война и женщина
Несколько последних дней я посвятила документальному кино. И не просто научно-популярным фильмам, а репортёрским работам о социальных и политических явлениях во всём мире. Я об этом обязательно напишу подробнее, но позже.
Сегодня же хотела бы обратить внимание на фильм великобританской сценаристки и режиссёра Раньи Аяами (Rania Ajami) Qaddafi's Female Bodyguards (оригинальное название Shadows of a Leader: Qaddafi's Female Bodyguards, 2004 год). Он рассказывает о подготовке армии женщин в Ливии, которые с радостью и гордостью повествуют о своих военных достижениях. При чём, основной упор делается на идею равноправия, освобождения мусульманской женщины от патриархального давления на неё мужчин. В армии Каддафи женщина - свободна в выборе, в поступках, но в рамках, естественно, идеологии ливийского диктатора, о которой отдельная тема в неплохой работе Аями (я бы поставила уверенное 4+).
И вот смотрела я и думала, война и женщина - насколько эти понятия в принципе совместимы?
Когда-то давно, после того, как я закончила школу, поступать я хотела на военную кафедру факультета журналистики БГУ. Причиной тому был мой неисправимый романтизм, тяга к приключениям и амбициозность. Мне представлялось, что вот она я - в Афганистане, Ираке, Ливии, Чечне, Колумбии - где угодно, и бегаю такая с оператором, и пули над головой, но мне не страшно, потому что нужно донести до зрителя правду. АльхамдулиЛлах, меня не взяли по причине плохого зрения (-4,5).
Потом, став взрослее, я конечно понимала всю абсурность и наивность юношеских мечтаний, но интересоваться военной тематикой не перестала. Во-первых, неуёмное желание кого-то спасать, кому-то помогать ногам покоя не даёт, во-вторых, репортёр в принципе не может быть равнодушным поленом, а в-третьих, сказалось влияния моего гуру в репортёрской журналистике Мартина Мамоня, который поперебывал практически во всех горячих точках в последние два десятилетия.
Таким образом я познакомилась с несколькими женщинами - участницами вооружённых конфликтов в Чечне, Персидском заливе, позже в Ираке. Это поразительно стойкие, мужественные, выносливые солдаты (ополченцы), но в то же время чуткие и заботливые матери, жёны, сёстры. Я много разговаривала с ними, стараясь понять их внутренний мир, разобраться, что твориться в их головах, в их сознании, задавая иной раз по тысячу вопросов: как? почему? и что в последствии? И передо мной вставали картины борьбы прежде всего с самой собой, со своей натурой, которая вся так противится насилию и смертоубийству - но ведь выхода другого нет. Каждая из моих собеседниц твердила одно и то же - не женское это дело, не дай Бог такое пережить, и вот куда они все лезут дурочки... Потому что вернуться к нормальной жизни, по их словам, очень сложно или невозможно вообще. И если мужчины через некоторое время реабилитируются и начинают жизнь сначала, то женщины - никогда. И только одному Аллаху ведомо, что им стоит создавать хотя бы видимость нормального существования.
Одна из них мне как-то рассказала о том, как в первый раз убила человека. Невозможно передать словами, насколько я удивилась равнодушию в её глазах и голосе, когда она шаг по шагу рисовала передо мной картину нарушения всех возможных принципов природы. Заметив это, она усмехнулась и сказала, что после нескольких трупов ты перестаёшь быть женщиной и матерью, а становишься машиной для убийства, потому что эмоции теряются где-то на заднем плане:
- Ты думаешь, я когда-нибудь могла себе представить, что при виде мёртвого человека, которого я только что убила своими собственными руками, я не начну голосить, преставляя себе своих собтсвенных детей (она ушла на войну, оставив двух сыновей) и не начну прибирать его к погребения, а брошусь шарить у него по карманам и отстёгивать обмундирование. Никогда в жизни! И я клянусь Аллахом проклинаю этот день, потому что тогда я перестала быть женщиной, матерью, женой. И я не знаю, кем я стала, кто я теперь!
Я до сих пор не могу пережить сказанное ей - до того страшной и неестественной представилась мне эта картина. Как женщина, призваная созидать, хранить семью, вдруг идёт против своего собственного естества. И одно дело, если это необходимость, обязанность защитить родную землю, дом, своих детей. И совсем другое, когда ты целенаправленно идёшь в армию для того, чтобы учиться убивать. И в этот самый момент я поняла, что нет-нет-нет, не естественно это ни капельки, нехорошо и совершенно неприемлимо. И альхамдулиЛлах, что в плену своих амбициозных и совершенно противоествественных порывов я не оказалась одной из них со сломанной психикой, жизнью, естеством.
И вот мне стало непонятно, почему эти милые девушки в фильме с такой радостью и энтузиазмам записываются в армейские ряды? Что заставляет их с совершенно непонятным самозабвенем и гордостью рассказывать о своих достижениях на учениях, гранотомётах, автоматах? Да какая уж тут свобода, если ты в плену какого-то непонятного морока идёшь вопреки своего естества? Нет, не свободоны они и не независимы, а скорее даже необорот. И дай им Аллах прозреть в один прекрасный день и остаться женщинами.
UPD: интересно, как бы выглядел этот фильм сегодня? Я про Ливию. Как думаете?
Сегодня же хотела бы обратить внимание на фильм великобританской сценаристки и режиссёра Раньи Аяами (Rania Ajami) Qaddafi's Female Bodyguards (оригинальное название Shadows of a Leader: Qaddafi's Female Bodyguards, 2004 год). Он рассказывает о подготовке армии женщин в Ливии, которые с радостью и гордостью повествуют о своих военных достижениях. При чём, основной упор делается на идею равноправия, освобождения мусульманской женщины от патриархального давления на неё мужчин. В армии Каддафи женщина - свободна в выборе, в поступках, но в рамках, естественно, идеологии ливийского диктатора, о которой отдельная тема в неплохой работе Аями (я бы поставила уверенное 4+).
И вот смотрела я и думала, война и женщина - насколько эти понятия в принципе совместимы?
Когда-то давно, после того, как я закончила школу, поступать я хотела на военную кафедру факультета журналистики БГУ. Причиной тому был мой неисправимый романтизм, тяга к приключениям и амбициозность. Мне представлялось, что вот она я - в Афганистане, Ираке, Ливии, Чечне, Колумбии - где угодно, и бегаю такая с оператором, и пули над головой, но мне не страшно, потому что нужно донести до зрителя правду. АльхамдулиЛлах, меня не взяли по причине плохого зрения (-4,5).
Потом, став взрослее, я конечно понимала всю абсурность и наивность юношеских мечтаний, но интересоваться военной тематикой не перестала. Во-первых, неуёмное желание кого-то спасать, кому-то помогать ногам покоя не даёт, во-вторых, репортёр в принципе не может быть равнодушным поленом, а в-третьих, сказалось влияния моего гуру в репортёрской журналистике Мартина Мамоня, который поперебывал практически во всех горячих точках в последние два десятилетия.
Таким образом я познакомилась с несколькими женщинами - участницами вооружённых конфликтов в Чечне, Персидском заливе, позже в Ираке. Это поразительно стойкие, мужественные, выносливые солдаты (ополченцы), но в то же время чуткие и заботливые матери, жёны, сёстры. Я много разговаривала с ними, стараясь понять их внутренний мир, разобраться, что твориться в их головах, в их сознании, задавая иной раз по тысячу вопросов: как? почему? и что в последствии? И передо мной вставали картины борьбы прежде всего с самой собой, со своей натурой, которая вся так противится насилию и смертоубийству - но ведь выхода другого нет. Каждая из моих собеседниц твердила одно и то же - не женское это дело, не дай Бог такое пережить, и вот куда они все лезут дурочки... Потому что вернуться к нормальной жизни, по их словам, очень сложно или невозможно вообще. И если мужчины через некоторое время реабилитируются и начинают жизнь сначала, то женщины - никогда. И только одному Аллаху ведомо, что им стоит создавать хотя бы видимость нормального существования.
Одна из них мне как-то рассказала о том, как в первый раз убила человека. Невозможно передать словами, насколько я удивилась равнодушию в её глазах и голосе, когда она шаг по шагу рисовала передо мной картину нарушения всех возможных принципов природы. Заметив это, она усмехнулась и сказала, что после нескольких трупов ты перестаёшь быть женщиной и матерью, а становишься машиной для убийства, потому что эмоции теряются где-то на заднем плане:
- Ты думаешь, я когда-нибудь могла себе представить, что при виде мёртвого человека, которого я только что убила своими собственными руками, я не начну голосить, преставляя себе своих собтсвенных детей (она ушла на войну, оставив двух сыновей) и не начну прибирать его к погребения, а брошусь шарить у него по карманам и отстёгивать обмундирование. Никогда в жизни! И я клянусь Аллахом проклинаю этот день, потому что тогда я перестала быть женщиной, матерью, женой. И я не знаю, кем я стала, кто я теперь!
Я до сих пор не могу пережить сказанное ей - до того страшной и неестественной представилась мне эта картина. Как женщина, призваная созидать, хранить семью, вдруг идёт против своего собственного естества. И одно дело, если это необходимость, обязанность защитить родную землю, дом, своих детей. И совсем другое, когда ты целенаправленно идёшь в армию для того, чтобы учиться убивать. И в этот самый момент я поняла, что нет-нет-нет, не естественно это ни капельки, нехорошо и совершенно неприемлимо. И альхамдулиЛлах, что в плену своих амбициозных и совершенно противоествественных порывов я не оказалась одной из них со сломанной психикой, жизнью, естеством.
И вот мне стало непонятно, почему эти милые девушки в фильме с такой радостью и энтузиазмам записываются в армейские ряды? Что заставляет их с совершенно непонятным самозабвенем и гордостью рассказывать о своих достижениях на учениях, гранотомётах, автоматах? Да какая уж тут свобода, если ты в плену какого-то непонятного морока идёшь вопреки своего естества? Нет, не свободоны они и не независимы, а скорее даже необорот. И дай им Аллах прозреть в один прекрасный день и остаться женщинами.
UPD: интересно, как бы выглядел этот фильм сегодня? Я про Ливию. Как думаете?