Москва фабричная
В начале 20-го (прошлого) века, каких-то 100 лет назад, Москва была крупнейшим фабричным центром страны. В городе работало 15000 производств, и заводские корпуса никуда не делись, стоят как стояли. Одни по-прежнему работают, в других теперь офисы и магазины.
В 19-ом веке Москва не была столицей, а была крупнейшим производственным центром Российской империи. Всюду, куда ни кинь взгляд, возвышались на горизонте фабричные трубы, и сегодня, прогуливаясь по городу, нет-нет, да и натолкнешься на краснокирпичные старинные заводские корпуса.
Вот здесь, среди непонятных наростов на крышах, сто лет назад варили пиво: Богемское, Кульмбахское, Пильзенское… Нет, были сорта пшеничные, кабинетные, но в основном этикетки немецко-чешские, чтобы помнили, что напиток пришел из Европы. Даже самое популярное пиво Советского Союза до революции называлось Венским, и только в 1936 году было переименовано в Жигулевское.
Трехгорное пивоваренное товарищество когда-то было крупнейшей пивоваренной компанией Российской империи. После революции фабрика получила имя партийного функционера Бадаева. В 2006 году производство остановили. Что было делать с эффектными, но сильно обветшавшими корпусами напротив Москвы-сити? Их решили, отремонтировав, отдать под офисные и складские помещения.
На другом берегу реки в районе Трех гор в конце 18 века купец Прохоров учредил ситценабивную фабрику. Со временем она стала знаменитой Трехгорной мануфактурой, с другого берега реки она напоминает теплоход, пришвартовавшийся у набережной. Из длинного корпуса вырастают трубы, круглые башни похоже на рубку.
Это электростанция Трехгорной мануфактуры, кстати, первая заводская электростанция в Москве. В 19 веке оно была кирпичная как корпуса на фабрике, но в 20-е годы 20-го века была перестроена в стилистике конструктивизма.
В своей отрасли это предприятие было уникальным. Кроме первой в городе заводской электростанции здесь было первое ремесленное училище для обучения работников, первый рабочий театр, но главное - качество тканей, которое превосходила зарубежные образцы. На мануфактуре постоянно совершенствовали технологии и оборудование, но, возможно, главный успех трехгорных тканей был в красочном рисунке, недаром здесь помимо обычных отрезов выпускали платки, шали, покрывала.
Рассказывают, что главного художника фабрики однажды даже сдали полиции. Дело в том, что он шел вслед-вслед за какой-то барышней, и увлеченно срисовывал рисунок с ее платка. Даже когда девушка побежала с криком о помощи, профессионал продолжал копировать.
К 1914 году в товариществе Трехгорной мануфактуры работали 7290 рабочих и мастеровых, это была крупнейшая фабрика в России, а Прохоровы стали богатейшими предприниматель Москвы, и большими благотворителями. По московскому преданию, братья Прохоровы садились раз в год с амбарными книгами, подводили баланс и выделяли до миллиона на благотворительность ежегодно.
Николай Прохоров считается основателем социальной системы обеспечения рабочих. При Трехгорке были: вечерние классы для взрослых, амбулатории, больница, детский сад библиотека, летние санатории, театр и даже обсерватория. На Трёхгорной мануфактуре установили 10-часовой рабочий день, что на то время было самым коротким рабочим днём в России. Рабочим запрещено было пьянствовать, прогуливать и сквернословить, тем более при малолетних учениках. Вокруг предприятия был построен целый городок.
Пик производительности был достигнут в 1980-е годы, 200 миллионов метров различных тканей в год. Как это представить наглядно? Пять раз можно было обернуть земной шар их жаккардом и ситцем. Когда-то мы вывозили в Китай ткань «китайку», а не наоборот. А для наших мам Трехгорка всегда была символом качества. Да, о тех временах, когда Москва была лидером по производству тканей, можно только мечтать.
Сегодня только часть корпусов на Трехгорке работает, в остальных - арендаторы. Но зато можно прийти и погулять по этой гигантской территории, здесь десятки корпусов. Любители промышленной архитектуры найдут много интересных зданий вот с такими словно средневековыми кирпичными башенками.
А вот следующее производство работает на полную мощь. С начала 19-го века в Москве трудится династия кондитеров, даже фамилию получившие по своему призванию - «Абрикосовы». Начинал дед, потом дело подхватил его сын, ну а третий Абрикосов, внук основателя, поставил производства на широкую ногу.
На Верхней Красносельской улице в Сокольниках Алексей Иванович Абрикосов построил фабрику, которая концу 19-го века стала крупнейшей в Москве, а ее хозяин - потомственным дворянином, действительным тайным советником, поставщиком двора его Императорского величества. Тогда Абрикосовы были первыми кондитерами Москвы, только в начале 20-го века их догнал Эйнем.
Абрикосывы заботились о рабочих, строили больницы, детские сады, школы, ведь образование расширяет кругозор. Но в 1905 году кондитеры примкнули к восставшим, фабрика была разгромлена. Хозяева успели поднять производства к следующей революции, но после национализации о владельцах быстро забыли, и в 1922 году фабрика получила имя руководителя райкома товарища Бабаева.
У здания фабрики интересная планировка. Хозяйский дом на углу, за ним, как за буксиром, тянутся громады заводских корпусов. Здание построено в стиле модерн с элементами барокко, но гораздо интереснее, как жили хозяева внутри. У Агриппины и Алексея Абрикосовых было 22 ребенка, и 17 из них дожили до зрелого возраста. В фильме «Свадьба в Малиновке» атамана Грициана Таврического и его отца Балясного сыграли потомки шоколадных королей, сын и отец, актеры Абрикосовы, ну а кто-то вспомнит Абрикосовых-ученых, дипломатов, врачей.
В Москве продолжает работать фабрика уникального парфюмера Генриха Брокара, правда, уже частично в новых корпусах, и после революции имя Брокара поменяли на «Новую зарю». Как и дорогие духи, «Букет императрицы» переименовали в «Красную Москву», и жены наркомов с удовольствием обрызгивали воротнички шубок ароматом, созданным для императрицы Марии Федоровны.
Отправимся в 19-ый век. Потомственный парфюмер Генрих Брокар, перебравшись из Парижа в Москву, начал с производства мыла. Но правильнее сказать, что он начал с удачной женитьбы на бельгийке Шарлотте Ровэ. Она в отличие от мужа блестяще знала русский язык и, очевидно, лучше понимала московского покупателя. Детское мыло выпускали с выдавленными буквами, для взрослых - в форме шарика и зеленого огурчика.
Но прорывом стало «Народное мыло», всего за копейку. Для сравнения было «Греческое» за 60. Вот на этом копеечном мыле, пользовавшимся бешеной популярностью, Брокары действительно разбогатели.
Корпуса фабрики «ароматного Генриха» (так в Москве быстро стали называть Брокара) расположены на Мытной улице. Любопытно, что парфюмер так и не принял российского подданства и не выучил толком русский язык, хотя прожил у нас 39 лет. Он говорил, что переезжая из Европы в Россию, словно меняешь чистое платье на грязное. Француз явно красовался, став миллионщиком, он мог жить где угодно, но оставался в Москве.
Из придумок «ароматного Генриха» на рынке почти 150 лет продержались одеколоны «Тройной» и «Цветочный» и духи «Персидская сирень», а вот лучшая рекламная находка его жены Шарлотты привела к вызову полиции в Торговые ряды, такая через час после открытия была давка. Хотя очереди за товаром - это не про дореволюционную Россию, но в данном случае покупателям предложили действительно уникальный товар - набор «Вся продукция Брокара за рубль».
На действующее предприятие, просто прогуливаясь по улице, попасть сложно, а вот на закрытое - пожалуйста. В Хамовнической слободе в конце 19-го века предприниматель из Леона Клод-Мари Жиро приобрел сразу несколько участков и построил шелкоткацкую фабрику на 180 машин. К началу 20-го века здесь работало уже более 1700 ткацких станков, на них были заняты четыре тысячи рабочих.
Это была крупнейшее в России шелковое производство. После революции фабрика была национализирована и, по просьбе трудового коллектива, названа именем Розы Люксембург, «Красная Роза» (второе слово с большой буквы).
Шелком советские женщины были избалованы, в какой-то момент он надоел, и фабрика перешла на выпуск модного ацетата и вискозы. Сегодня «Красная Роза» переживает второе рождение, но уже не как производство, а виде делового квартала, в ткацких корпусах - офисы.
Нельзя не упомянуть первый автомобильный и самый крупный московский завод АМО, затем ЗИС и ЗИЛ. Сейчас все вокруг застроено, а меньше ста лет назад это была тихая и пустынная Тюфелева роща, куда приехали московские предприниматели братья Рябушинские подыскивать место для нового завода. АМО это первые буквы от «Автомобильное московское общество».
Было удобно, что здесь проходила Московская кольцевая железная дорога. Завод ставили по заказу правительства во время Первой Мировой войны для выпуска грузовиков Feat для нужд фронта. Планировалось выпустить полторы тысячи грузовиков, и, несмотря на события семнадцатого года, заказ был почти полностью выполнен.
После революции здесь ремонтировали различную технику и выпускали собственный грузовик АМО Ф5, но производство было почти кустарным, и его себестоимость составляла 8,5 тысяч рублей, в то же время можно было заказать за морем Ford за 900 рублей, в агрегатах, который требовал потом минимальной сборки.
Производство надо было реконструировать, на это бросили десятки тысяч рабочих, был построен целый город корпусов, главная аллея протянулся от проходной на 1700 метров. Феноменально длинное здание в 860 метров построено для главного конвейера. По огромной территории пустили собственные рейсовые автобусы, иначе рабочие попадали бы в столовую только к концу обеденного перерыва.
Здесь в 1931 году пустили первый в стране конвейер, а заводу присвоили имя Сталина. На ЗИСе начали выпускать новую машину «ЗИС-5», это второй по массовости после легендарной полуторки Горьковского автозавода грузовик Великой Отечественной войны. Второй по массовости, но первый по грузоподъемности, ЗИС-5 брал 3 тонны, поэтому именно на эту базу ставили Катюши. Эти грузовики шли по Дороге жизни на Ладожском озере. Грузовик прост в эксплуатации и очень дёшев, кабина сделана из самых простых досок, но на этих машинах выиграли войну.
Есть предание, что если он внепланово останавливался, об этом немедленно узнавали в правительстве. В период расцвета на ЗИЛе работали 80000 человек, здесь выпускали 200 тысяч грузовиков в год, а всего завод за всю историю произвел почти 8 миллионов машин, это не считая холодильников и велосипедов. В 1956 году завод получил имя своего многолетнего директора Лихачева, при котором и стал флагманом отечественного машиностроения.
Реконструкция старых промышленных помещений популярна в мире давно. Во-первых, это естественное вытеснение производства из города, во вторых, такой подход показывает уважение к истории, будет, даже от нее пахнет мазутом и соляркой.
И, в-третьих, такие помещения, светлые, просторные, с прекрасным шагом колонн, дают идеальный выход полезных площадей, что для офисов, что для модного ныне лофт-жилья.
Особенно подобные площадки любят художественные центры. В гаражах фабрики Эйнем - галереи, в типографии Рябушинского «Утро России» - кафе. Самый звонкий пример - Винзавод в Москве, ставший центром современной культуры.
Вот и корпуса Товарищества Шелковой мануфактуры на Электрозаводской улице переоборудованы в деловой центр. Внутри большой спортивный центр, теннисный корт, водонапорная башня главного здания стала эффектной переговорной комнатой.
Была такая промышленная мода, чтобы завод был похож на крепость или даже замок с зубцами и башенками по углам. Архитектор Евланов, когда строил корпуса для завода «Проводник», пошел еще дальше, он задумал здание в форме готического храма с тонкими шпилями, и успел возвести главный фасад с четырьмя башнями и порталом-входом, но вмешалась революция. Стройка встала, на шпили денег уже не было. И полностью проект Евланова можно увидеть только на чертеже.
Любопытно, эти корпуса ставили для резинового, гуттаперчевого и телеграфного производства фирмы «Проводник», а после революции здесь разместили крупнейший в стране электроламповый завод. Кроме лампочек Ильича, на заводе делали еще электролампы, трансформаторы, кинескопы, некоторое военное оборудование и телевизоры.
Причем черно-белый, выпущенный к 100-летию со дня рождения Владимира Ленина, «Электроника ВЛ-100», пользовался популярностью даже за границей и стоил недорого, 140 рублей. Был и вариант «Собери сам» за сто, причем эта техника до сих пор в фаворе у любителей попаять старую электронику.
Материал взят из цикла передач Михаила Жебрака «Москва. Пешком». Фото без моих логотипов взяты из Сети.
В 19-ом веке Москва не была столицей, а была крупнейшим производственным центром Российской империи. Всюду, куда ни кинь взгляд, возвышались на горизонте фабричные трубы, и сегодня, прогуливаясь по городу, нет-нет, да и натолкнешься на краснокирпичные старинные заводские корпуса.
Вот здесь, среди непонятных наростов на крышах, сто лет назад варили пиво: Богемское, Кульмбахское, Пильзенское… Нет, были сорта пшеничные, кабинетные, но в основном этикетки немецко-чешские, чтобы помнили, что напиток пришел из Европы. Даже самое популярное пиво Советского Союза до революции называлось Венским, и только в 1936 году было переименовано в Жигулевское.
Трехгорное пивоваренное товарищество когда-то было крупнейшей пивоваренной компанией Российской империи. После революции фабрика получила имя партийного функционера Бадаева. В 2006 году производство остановили. Что было делать с эффектными, но сильно обветшавшими корпусами напротив Москвы-сити? Их решили, отремонтировав, отдать под офисные и складские помещения.
На другом берегу реки в районе Трех гор в конце 18 века купец Прохоров учредил ситценабивную фабрику. Со временем она стала знаменитой Трехгорной мануфактурой, с другого берега реки она напоминает теплоход, пришвартовавшийся у набережной. Из длинного корпуса вырастают трубы, круглые башни похоже на рубку.
Это электростанция Трехгорной мануфактуры, кстати, первая заводская электростанция в Москве. В 19 веке оно была кирпичная как корпуса на фабрике, но в 20-е годы 20-го века была перестроена в стилистике конструктивизма.
В своей отрасли это предприятие было уникальным. Кроме первой в городе заводской электростанции здесь было первое ремесленное училище для обучения работников, первый рабочий театр, но главное - качество тканей, которое превосходила зарубежные образцы. На мануфактуре постоянно совершенствовали технологии и оборудование, но, возможно, главный успех трехгорных тканей был в красочном рисунке, недаром здесь помимо обычных отрезов выпускали платки, шали, покрывала.
Рассказывают, что главного художника фабрики однажды даже сдали полиции. Дело в том, что он шел вслед-вслед за какой-то барышней, и увлеченно срисовывал рисунок с ее платка. Даже когда девушка побежала с криком о помощи, профессионал продолжал копировать.
К 1914 году в товариществе Трехгорной мануфактуры работали 7290 рабочих и мастеровых, это была крупнейшая фабрика в России, а Прохоровы стали богатейшими предприниматель Москвы, и большими благотворителями. По московскому преданию, братья Прохоровы садились раз в год с амбарными книгами, подводили баланс и выделяли до миллиона на благотворительность ежегодно.
Николай Прохоров считается основателем социальной системы обеспечения рабочих. При Трехгорке были: вечерние классы для взрослых, амбулатории, больница, детский сад библиотека, летние санатории, театр и даже обсерватория. На Трёхгорной мануфактуре установили 10-часовой рабочий день, что на то время было самым коротким рабочим днём в России. Рабочим запрещено было пьянствовать, прогуливать и сквернословить, тем более при малолетних учениках. Вокруг предприятия был построен целый городок.
Пик производительности был достигнут в 1980-е годы, 200 миллионов метров различных тканей в год. Как это представить наглядно? Пять раз можно было обернуть земной шар их жаккардом и ситцем. Когда-то мы вывозили в Китай ткань «китайку», а не наоборот. А для наших мам Трехгорка всегда была символом качества. Да, о тех временах, когда Москва была лидером по производству тканей, можно только мечтать.
Сегодня только часть корпусов на Трехгорке работает, в остальных - арендаторы. Но зато можно прийти и погулять по этой гигантской территории, здесь десятки корпусов. Любители промышленной архитектуры найдут много интересных зданий вот с такими словно средневековыми кирпичными башенками.
А вот следующее производство работает на полную мощь. С начала 19-го века в Москве трудится династия кондитеров, даже фамилию получившие по своему призванию - «Абрикосовы». Начинал дед, потом дело подхватил его сын, ну а третий Абрикосов, внук основателя, поставил производства на широкую ногу.
На Верхней Красносельской улице в Сокольниках Алексей Иванович Абрикосов построил фабрику, которая концу 19-го века стала крупнейшей в Москве, а ее хозяин - потомственным дворянином, действительным тайным советником, поставщиком двора его Императорского величества. Тогда Абрикосовы были первыми кондитерами Москвы, только в начале 20-го века их догнал Эйнем.
Абрикосывы заботились о рабочих, строили больницы, детские сады, школы, ведь образование расширяет кругозор. Но в 1905 году кондитеры примкнули к восставшим, фабрика была разгромлена. Хозяева успели поднять производства к следующей революции, но после национализации о владельцах быстро забыли, и в 1922 году фабрика получила имя руководителя райкома товарища Бабаева.
У здания фабрики интересная планировка. Хозяйский дом на углу, за ним, как за буксиром, тянутся громады заводских корпусов. Здание построено в стиле модерн с элементами барокко, но гораздо интереснее, как жили хозяева внутри. У Агриппины и Алексея Абрикосовых было 22 ребенка, и 17 из них дожили до зрелого возраста. В фильме «Свадьба в Малиновке» атамана Грициана Таврического и его отца Балясного сыграли потомки шоколадных королей, сын и отец, актеры Абрикосовы, ну а кто-то вспомнит Абрикосовых-ученых, дипломатов, врачей.
В Москве продолжает работать фабрика уникального парфюмера Генриха Брокара, правда, уже частично в новых корпусах, и после революции имя Брокара поменяли на «Новую зарю». Как и дорогие духи, «Букет императрицы» переименовали в «Красную Москву», и жены наркомов с удовольствием обрызгивали воротнички шубок ароматом, созданным для императрицы Марии Федоровны.
Отправимся в 19-ый век. Потомственный парфюмер Генрих Брокар, перебравшись из Парижа в Москву, начал с производства мыла. Но правильнее сказать, что он начал с удачной женитьбы на бельгийке Шарлотте Ровэ. Она в отличие от мужа блестяще знала русский язык и, очевидно, лучше понимала московского покупателя. Детское мыло выпускали с выдавленными буквами, для взрослых - в форме шарика и зеленого огурчика.
Но прорывом стало «Народное мыло», всего за копейку. Для сравнения было «Греческое» за 60. Вот на этом копеечном мыле, пользовавшимся бешеной популярностью, Брокары действительно разбогатели.
Корпуса фабрики «ароматного Генриха» (так в Москве быстро стали называть Брокара) расположены на Мытной улице. Любопытно, что парфюмер так и не принял российского подданства и не выучил толком русский язык, хотя прожил у нас 39 лет. Он говорил, что переезжая из Европы в Россию, словно меняешь чистое платье на грязное. Француз явно красовался, став миллионщиком, он мог жить где угодно, но оставался в Москве.
Из придумок «ароматного Генриха» на рынке почти 150 лет продержались одеколоны «Тройной» и «Цветочный» и духи «Персидская сирень», а вот лучшая рекламная находка его жены Шарлотты привела к вызову полиции в Торговые ряды, такая через час после открытия была давка. Хотя очереди за товаром - это не про дореволюционную Россию, но в данном случае покупателям предложили действительно уникальный товар - набор «Вся продукция Брокара за рубль».
На действующее предприятие, просто прогуливаясь по улице, попасть сложно, а вот на закрытое - пожалуйста. В Хамовнической слободе в конце 19-го века предприниматель из Леона Клод-Мари Жиро приобрел сразу несколько участков и построил шелкоткацкую фабрику на 180 машин. К началу 20-го века здесь работало уже более 1700 ткацких станков, на них были заняты четыре тысячи рабочих.
Это была крупнейшее в России шелковое производство. После революции фабрика была национализирована и, по просьбе трудового коллектива, названа именем Розы Люксембург, «Красная Роза» (второе слово с большой буквы).
Шелком советские женщины были избалованы, в какой-то момент он надоел, и фабрика перешла на выпуск модного ацетата и вискозы. Сегодня «Красная Роза» переживает второе рождение, но уже не как производство, а виде делового квартала, в ткацких корпусах - офисы.
Нельзя не упомянуть первый автомобильный и самый крупный московский завод АМО, затем ЗИС и ЗИЛ. Сейчас все вокруг застроено, а меньше ста лет назад это была тихая и пустынная Тюфелева роща, куда приехали московские предприниматели братья Рябушинские подыскивать место для нового завода. АМО это первые буквы от «Автомобильное московское общество».
Было удобно, что здесь проходила Московская кольцевая железная дорога. Завод ставили по заказу правительства во время Первой Мировой войны для выпуска грузовиков Feat для нужд фронта. Планировалось выпустить полторы тысячи грузовиков, и, несмотря на события семнадцатого года, заказ был почти полностью выполнен.
После революции здесь ремонтировали различную технику и выпускали собственный грузовик АМО Ф5, но производство было почти кустарным, и его себестоимость составляла 8,5 тысяч рублей, в то же время можно было заказать за морем Ford за 900 рублей, в агрегатах, который требовал потом минимальной сборки.
Производство надо было реконструировать, на это бросили десятки тысяч рабочих, был построен целый город корпусов, главная аллея протянулся от проходной на 1700 метров. Феноменально длинное здание в 860 метров построено для главного конвейера. По огромной территории пустили собственные рейсовые автобусы, иначе рабочие попадали бы в столовую только к концу обеденного перерыва.
Здесь в 1931 году пустили первый в стране конвейер, а заводу присвоили имя Сталина. На ЗИСе начали выпускать новую машину «ЗИС-5», это второй по массовости после легендарной полуторки Горьковского автозавода грузовик Великой Отечественной войны. Второй по массовости, но первый по грузоподъемности, ЗИС-5 брал 3 тонны, поэтому именно на эту базу ставили Катюши. Эти грузовики шли по Дороге жизни на Ладожском озере. Грузовик прост в эксплуатации и очень дёшев, кабина сделана из самых простых досок, но на этих машинах выиграли войну.
Есть предание, что если он внепланово останавливался, об этом немедленно узнавали в правительстве. В период расцвета на ЗИЛе работали 80000 человек, здесь выпускали 200 тысяч грузовиков в год, а всего завод за всю историю произвел почти 8 миллионов машин, это не считая холодильников и велосипедов. В 1956 году завод получил имя своего многолетнего директора Лихачева, при котором и стал флагманом отечественного машиностроения.
Реконструкция старых промышленных помещений популярна в мире давно. Во-первых, это естественное вытеснение производства из города, во вторых, такой подход показывает уважение к истории, будет, даже от нее пахнет мазутом и соляркой.
И, в-третьих, такие помещения, светлые, просторные, с прекрасным шагом колонн, дают идеальный выход полезных площадей, что для офисов, что для модного ныне лофт-жилья.
Особенно подобные площадки любят художественные центры. В гаражах фабрики Эйнем - галереи, в типографии Рябушинского «Утро России» - кафе. Самый звонкий пример - Винзавод в Москве, ставший центром современной культуры.
Вот и корпуса Товарищества Шелковой мануфактуры на Электрозаводской улице переоборудованы в деловой центр. Внутри большой спортивный центр, теннисный корт, водонапорная башня главного здания стала эффектной переговорной комнатой.
Была такая промышленная мода, чтобы завод был похож на крепость или даже замок с зубцами и башенками по углам. Архитектор Евланов, когда строил корпуса для завода «Проводник», пошел еще дальше, он задумал здание в форме готического храма с тонкими шпилями, и успел возвести главный фасад с четырьмя башнями и порталом-входом, но вмешалась революция. Стройка встала, на шпили денег уже не было. И полностью проект Евланова можно увидеть только на чертеже.
Любопытно, эти корпуса ставили для резинового, гуттаперчевого и телеграфного производства фирмы «Проводник», а после революции здесь разместили крупнейший в стране электроламповый завод. Кроме лампочек Ильича, на заводе делали еще электролампы, трансформаторы, кинескопы, некоторое военное оборудование и телевизоры.
Причем черно-белый, выпущенный к 100-летию со дня рождения Владимира Ленина, «Электроника ВЛ-100», пользовался популярностью даже за границей и стоил недорого, 140 рублей. Был и вариант «Собери сам» за сто, причем эта техника до сих пор в фаворе у любителей попаять старую электронику.
Материал взят из цикла передач Михаила Жебрака «Москва. Пешком». Фото без моих логотипов взяты из Сети.