Первая хрущевка в Москве
Было дело, широкое распространение в нашей стране получили крупнопанельные дома. Начало их строительства было положено в эпоху Никиты Сергеевича Хрущева, что незамедлительно сказалось на их народном названии.
Какой же пятиэтажный крупнопанельный дом появился в Москве раньше других? Серия домов сдавалась одновременно, но первым считается именно дом №16 по улице Гримау, в московском районе Черёмушки
Такие дома появятся не только в Москве, они дадут жилье гражданам всего Советского Союза, а также украсят города братских стран: Чехословакии, Венгрии, Китая, Вьетнама и Монголии.
Черёмушки, метро Академическая - это сейчас не то, что не окраина, от нее к югу еще десятки квадратных километров Москвы. А в середине 50-ых Черёмушки были деревней с избушками. С 1956-го года заячьи тропы в Черёмушках начали активно застраивать, район стал лицом нового строительства.
Почти все улицы в Черёмушках тогда были творчески названы Черёмушкинскими, например, улица Гримау до 1963 называлась «2-ой Черёмушкинский проезд», пока ее не переименовали в честь казненного испанского коммуниста Хулиана Гримау. Здесь и появляется экспериментальная серия домов.
В 1958 году Никита Хрущев возглавляет правительство и становится полновластным советским лидером, Нобелевская премия по литературе присуждается Борису Пастернаку, и сразу в СССР начинается его травля, открывается Рижская, оранжевая ветка метро, на Маяковской ставят памятник Маяковскому, а на будущей улице Гримау появляется первый из крупнопанельных домов.
Счастье буквально обрушивается на людей, которые до этого жили в коммуналках и бараках, а теперь оказались в собственной квартире. Квартира эта небольшая, да какая разница, никто и не задумывался, почему она такая, все рано она очень выигрывала по сравнению со старым жильем.
Между тем, такая квартира - это результат воплощения целой теории «физиологического минимума», как бы жутко это ни звучало. Площади новых квартир, по расчетам, не маленькие, а достаточные, девять метров на человека. На самом деле, девять метров на человека придумали еще немцы, причем аж в 1870-х годах. Именно столько, по их расчетам, необходимо человеку для нормального дыхания, личного пространства и вообще существования.
Немецкие 9 метров взяли на вооружение в Советском Союзе почти сто лет спустя, три на девять, 27 метров для трех человек. Говорят, потолки в хрущевках низкие? Нормальные потолки, а могли быть правда низкими, 2.26. Так что нынешние 2.50 - это еще гуманно.
Советские архитекторы чуть было не вдохновились системой пропорций «Модулор», ее придумал их кумир, швейцарский архитектор Ле Карбюзье еще в 40-ых годах. В соответствии с этой системой должны были, по его разумению, строиться все дома в будущем. Так вот, 2.26 - это мужчина с поднятой вверх рукой. Места же хватает, от люстры можно уворачиваться. Но советских граждан пощадили.
«Увлекаясь показной стороной, многие архитекторы занимаются главным образом украшением фасадов зданий. Мы не против красоты, мы против излишеств!» - заявил на совещании первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев. Это - постановление «об излишествах». В один день 4 ноября 1955 года создатели сталинских красот и высот были ошельмованы и оштрафованы за излишества, недостатки и даже извращения.
Был взят непреклонный курс на простоту, экономность и массовость нового домостроительства. Инженеры, взяв курс, входят в раж. Вот расчеты советского архитектора Лазаря Чериковера, это он все за всех решил и каждого посчитал:
Чтобы надеть ботинки, человеку надо 85 см., чтобы погладить белье - 90 см., чтобы помыть голову под краном - 80 см. Вот откуда берется крохотная прихожая и микро-кухня. Все подсчитано даже, сколько человеку носков надо - 12 пар в год. Три майки, пять штук трусов. Места в квартире ровно столько, чтобы хватило. Без излишеств.
Кстати, в пятиэтажке на Гримау четыре этажа, а не пять. С высотностью вначале экспериментировали, но в определенных пределах. Этажей не больше пяти, потому что это максимальная высота, на которую врачи разрешают регулярно подниматься без лифта. Ни о каком лифте речь, конечно же, не идет, какой лифт, если толщина межкомнатных стен 4 см., а межквартирных - 8 см.
Архитектурой в прежнем, эстетическом смысле, это назвать уже сложно. Новые здания скорее соответствуют категоричному определению Ле Карбюзье: «Дом - машина для жилья». Дом собирают из готовых частей прямо на месте, причем собирают целыми бригадами, в каждой из которых есть мастер «на каждую руку»: каменщик, отделочник, монтажник, электрик, сантехник, столяр.
Такие всемогущие бригады работают в три смены по 8 часов - 24 часа в сутки. Темп выходит запредельный с соответствующими рекордами. Вскоре пятиэтажку собирают меньше, чем за две недели.
Правда, бывают и странности. Двор дома на Гримау сохранил остатки былой дохрущевской роскоши, и даже непонятно, как такой фонтан не попал под категорию излишеств или извращений. Может быть, потому что район Черёмушки носил титул «образцовый».
Эйфория от нового личного жилья у первых переселенцев вскоре подутихла, и хрущевки стали называть хрущобами. Нет, конечно, страшный коммунальный быт никогда не забудется, но внешне целые районы, застроенные пятиэтажками, выглядели печально.
Строить-то потом научатся, но рьяная борьба с излишествами раз и навсегда покончит с существовавшей до этого момента архитектурной школой, и та от удара уже не оправится. Между красотой и экономией пришлось выбрать что-то одно.
Материал отчасти взят из цикла передач Владимира Раевского «Сделано в Москве». Фото без моих логотипов взяты из Сети.
Какой же пятиэтажный крупнопанельный дом появился в Москве раньше других? Серия домов сдавалась одновременно, но первым считается именно дом №16 по улице Гримау, в московском районе Черёмушки
Такие дома появятся не только в Москве, они дадут жилье гражданам всего Советского Союза, а также украсят города братских стран: Чехословакии, Венгрии, Китая, Вьетнама и Монголии.
Черёмушки, метро Академическая - это сейчас не то, что не окраина, от нее к югу еще десятки квадратных километров Москвы. А в середине 50-ых Черёмушки были деревней с избушками. С 1956-го года заячьи тропы в Черёмушках начали активно застраивать, район стал лицом нового строительства.
Почти все улицы в Черёмушках тогда были творчески названы Черёмушкинскими, например, улица Гримау до 1963 называлась «2-ой Черёмушкинский проезд», пока ее не переименовали в честь казненного испанского коммуниста Хулиана Гримау. Здесь и появляется экспериментальная серия домов.
В 1958 году Никита Хрущев возглавляет правительство и становится полновластным советским лидером, Нобелевская премия по литературе присуждается Борису Пастернаку, и сразу в СССР начинается его травля, открывается Рижская, оранжевая ветка метро, на Маяковской ставят памятник Маяковскому, а на будущей улице Гримау появляется первый из крупнопанельных домов.
Счастье буквально обрушивается на людей, которые до этого жили в коммуналках и бараках, а теперь оказались в собственной квартире. Квартира эта небольшая, да какая разница, никто и не задумывался, почему она такая, все рано она очень выигрывала по сравнению со старым жильем.
Между тем, такая квартира - это результат воплощения целой теории «физиологического минимума», как бы жутко это ни звучало. Площади новых квартир, по расчетам, не маленькие, а достаточные, девять метров на человека. На самом деле, девять метров на человека придумали еще немцы, причем аж в 1870-х годах. Именно столько, по их расчетам, необходимо человеку для нормального дыхания, личного пространства и вообще существования.
Немецкие 9 метров взяли на вооружение в Советском Союзе почти сто лет спустя, три на девять, 27 метров для трех человек. Говорят, потолки в хрущевках низкие? Нормальные потолки, а могли быть правда низкими, 2.26. Так что нынешние 2.50 - это еще гуманно.
Советские архитекторы чуть было не вдохновились системой пропорций «Модулор», ее придумал их кумир, швейцарский архитектор Ле Карбюзье еще в 40-ых годах. В соответствии с этой системой должны были, по его разумению, строиться все дома в будущем. Так вот, 2.26 - это мужчина с поднятой вверх рукой. Места же хватает, от люстры можно уворачиваться. Но советских граждан пощадили.
«Увлекаясь показной стороной, многие архитекторы занимаются главным образом украшением фасадов зданий. Мы не против красоты, мы против излишеств!» - заявил на совещании первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев. Это - постановление «об излишествах». В один день 4 ноября 1955 года создатели сталинских красот и высот были ошельмованы и оштрафованы за излишества, недостатки и даже извращения.
Был взят непреклонный курс на простоту, экономность и массовость нового домостроительства. Инженеры, взяв курс, входят в раж. Вот расчеты советского архитектора Лазаря Чериковера, это он все за всех решил и каждого посчитал:
Чтобы надеть ботинки, человеку надо 85 см., чтобы погладить белье - 90 см., чтобы помыть голову под краном - 80 см. Вот откуда берется крохотная прихожая и микро-кухня. Все подсчитано даже, сколько человеку носков надо - 12 пар в год. Три майки, пять штук трусов. Места в квартире ровно столько, чтобы хватило. Без излишеств.
Кстати, в пятиэтажке на Гримау четыре этажа, а не пять. С высотностью вначале экспериментировали, но в определенных пределах. Этажей не больше пяти, потому что это максимальная высота, на которую врачи разрешают регулярно подниматься без лифта. Ни о каком лифте речь, конечно же, не идет, какой лифт, если толщина межкомнатных стен 4 см., а межквартирных - 8 см.
Архитектурой в прежнем, эстетическом смысле, это назвать уже сложно. Новые здания скорее соответствуют категоричному определению Ле Карбюзье: «Дом - машина для жилья». Дом собирают из готовых частей прямо на месте, причем собирают целыми бригадами, в каждой из которых есть мастер «на каждую руку»: каменщик, отделочник, монтажник, электрик, сантехник, столяр.
Такие всемогущие бригады работают в три смены по 8 часов - 24 часа в сутки. Темп выходит запредельный с соответствующими рекордами. Вскоре пятиэтажку собирают меньше, чем за две недели.
Правда, бывают и странности. Двор дома на Гримау сохранил остатки былой дохрущевской роскоши, и даже непонятно, как такой фонтан не попал под категорию излишеств или извращений. Может быть, потому что район Черёмушки носил титул «образцовый».
Эйфория от нового личного жилья у первых переселенцев вскоре подутихла, и хрущевки стали называть хрущобами. Нет, конечно, страшный коммунальный быт никогда не забудется, но внешне целые районы, застроенные пятиэтажками, выглядели печально.
Строить-то потом научатся, но рьяная борьба с излишествами раз и навсегда покончит с существовавшей до этого момента архитектурной школой, и та от удара уже не оправится. Между красотой и экономией пришлось выбрать что-то одно.
Материал отчасти взят из цикла передач Владимира Раевского «Сделано в Москве». Фото без моих логотипов взяты из Сети.