Лариса Йоонас, eutrapelia, _ea_

[raravis]

У неё сегодня день рождения, коий я праздную, перечитывая "Самый белый свет".
Никак не получалось выбрать какое-нибудь одно, в итоге первое нашла, а второе не поленюсь из книжки по буковке.

* * *

Звук дерева, отъятый канифолью,
стекает вниз, опустошает тело,
пролита медь на олово щеки.
Добавь литавр - и голос колокольный,
расплавленный - оранжевый и белый
звучит во мне, качая потолки.
С пернатой люстры сыплются соцветья,
пылает кровь, панбархат и кокарды,
лорнеты множат окна и очки.
Летит Жизель на мель, на боль, на ветер,
Но дирижёр разбрасывает карты -
их музыканты ловят на смычки,
подбрасывая, как эквилибристы,
жонглируют - но реквизит не бьётся,
привязанный к кобыльему хвосту,
он делит мир на чистых и нечистых.
Мы все плывём - и музыка нам лоцман,
и глухота не верит в немоту.

* * *

Нет ни прочности в этом, ни проку.
Так в себе и живёшь, - почему?
Не оставить, не выйти до срока,
Не раскрасить такую тюрьму.

Достучись до меня, оболочка -
Только фантик, глазам и устам.
А внутри невесомая точка,
И она не легка, не пуста.

Что там дышит, неслышное диво?
Что там бьётся - приникни к груди.
Что там ходит всю жизнь торопливо,
Не стараясь быстрее уйти?

Намели, хлопотливый емеля,
Мне муки полной мерой без дна.
Для того, что живёт в этом теле,
Крепче мёда и слаще вина.