Сохрани нас, Боже, от друзей, а с врагами сами разберёмся...
Если посмотреть на пару Атос-Арамис, получится интересный набор штуковин.Арамис тоже из неудачников - не туда сунул, обычное дело. Слинял в мушкетёры прятаться и зацепился об белошвейку, всерьёз. Да так зацепился, что даже на блядство её беспробудное глаза закрыл - благо, бабки она ему кидала вовремя нехилые, когда он на мели задыхался. Правда, насколько искренней была эта забота, лично у меня уже сразу возникло подозрение, но не будем сгущать мраки.
Доказательство - отказ от карьеры аббата по возвращении из Лондона, когда письмецо от тёлки привёз гасконец. Это не шутка - местечко аббата тогда - это нехило и вообще круто, тем паче что не всякому жениться официально охота, на самом деле. Но не есть ли попытка удрать в аббаты ещё и способ от Атоса избавиться - этот инфернальный уголовник кого угодно достанет своей смурью и дыханием преисподней.
Однако и тут парню везёт и он не закисает на одном месте, продолжая наслаждаться жизнью и приносить пользу где попало - да и участие на стороне фронды есть лишь попытка урвать себе куш, а вовсе не поддержка их знамени. Не будь в реальности будущего Людовика-Солнце, фронда бы оказалась по понятиям права и смогла бы победить. И тогда бы не сваливать от неё вовремя пришлось, а у трона вставать и шлейф держать, обвешавшись кучей регалий себе и своим.
Но вот ГДЕ свалил Арамис от Атоса, автор не пропечатал. Но, думаю, он считал, что и так понятно, описав подробности зачатия Рауля де Бражелона. Атос всегда может сказать, что сначала сунул, а потом имя спросил. То, что Мари не узнала, с кем спала - верю, было темно, имя она не спросила, лица не разглядывала вообще.
Но вот шевалье чтоб не видел - не верю, за дитём он приехал в срок. Откуда знал? Потому что спустил, сознательно. В кого попало этот спускать не будет - он своё семя уважает и где попало не разбрасывает. Стало быть, отлично знал, чью бабу брюхатит и потому засадил ей с ходу. Судя по её реакции 20 лет спустя, расстарался ещё, раз не забыла ночку. Подонство детектед - сознательно ставить рога другу нехорошо ну хоть где.
Арамис поступил умно - сделал вид, что ничего не втюхал, спокойненько сделал карьеру уже у иезуитов крутую и бабе своей отомстил индейской местью - у меня всё хорошо, а ты на мели, старая и больная, никому не нужная теперь. С Атосом же вежливенько так отстранился постепенно - и оказался вне досягаемости его вампирских щупалец, а после и вообще поставил его к себе в психологическую зависимость. После чего бросил на съедение его же демонам.
Вот кто дорос до уровня Ришелье - последняя его авантюра с гасконцем это хорошо иллюстрирует, человек честно пытается сделать то, что не удалось герцогу 30 лет назад. Полагаю, Арамис и сына себе застрогал нормального, припрятав его получше. А если нет - свалится на него тогда юный сиротка с солидным будущим, и жизнь, считай, удалась-таки на славу. Молодец парень, вот что значит духовное образование, в любом случае круче светского.
Оригинал взят у arendaflatspb в ЭПОХА РОКОКО И МУШКЕТЁРОВ
Jakob Emanuel Gaisser (также Gaißer, * 21 - ого Ноября 1825 в Аугсбурге ; † 21 - ого January 1 899 в Мюнхене ) был немецким жанрист. Он является отцом Max Gaisser
Якоб Эммануэль Гайссер получил свои первые уроки живописи у своего отца, учителя рисования, а профессиональное обучение начал в Аугсбурге у Johann Wilhelm Rudolf Geyer (1807-1875) и продолжил в Мюнхенской Академии художеств у Clemens von Zimmermann (1788-1869) и Julius Schnorr von Carolsfeld (1794-1872). После изучения Gaisser работал учителем в школе продолжения отдыха в Аугсбурге. В 1863 году он приехал в Мюнхен, чтобы посвятить себя живописи. С 1867 года принимал участие в выставках художественного общества.
Якоб Эмануэль создал много жанровых картин в стиле голландской живописи 17 - го и 18 - го веков. Многие из его работ были опубликованы в виде открыток и иллюстрированных журналов. Его сын, Max Gaisser (German, 1857-1922), также был жанрист.
Работы художника хранятся в Майлингер-коллекции в Мюнхене, в музеях Майнца, Ростока, Хемница.
С одинаковой убедительностью, Jakob Emanuel Gaisser переносит своих зрителей то в светскую гостиную эпохи рококо, то в таверну времен Тридцатилетней войны. Мушкетеры и офицеры бражничают с веселыми монахами и служанками, изысканные дамы увлеченно играют в карты или умирают от хохота над рассказами Мюнхаузена - в каждой картине Гайссера герои живут полнокровно, с полной отдачей. Гайссер с мастерством умеет передавать разнообразные ткани, предметные детали, однако главный его интерес сосредоточен на воспроизведении эмоциональной атмосферы происходящего, создании выразительных психологических типов и внесении во все доброй порции жизнерадостного юмора.
