про чертей (на иконе в том числе)
Реабилитация черта
Художники придают ангелам сходство с женщинами и детьми; черта рисуют мужчиной. Тут есть какая-то правда. Черт - мужчина. На своем месте он так же хорош, как Гармодий, сразивший тирана. Если человечество не может состоять из одних женщин и детей, то идеалы человечества тоже нельзя свести к ангельским ликам.
Говорят, что черти безобразны. Это - условность иконы. Врубель разрушил ее, и мы знаем: демон прекрасен, когда лицо его обращено к Властелину.
Черт - ангел сопротивления. Но этот ангел становится безобразным, когда сопротивляться нечему. Когда нет ни деспота, ни раба, ни отдельного существа, ни вселенной, когда падают все различия, все плавится, теряет материю, становится светом. Черт не хочет плавиться, он тугоплавок и в белом свете любви дымит багровым и черным.
Час демона начинается в сумерках. Мир остывает и снова распадается на части. Сама жизнь смотрит тогда на человека двумя разными лицами. И нельзя одинаково глядеть на машину и на Бога, одинаково отвечать на принуждение и любовь.
«Мудрый подобен зеркалу, - говорил Чжуанцзы. - Оно отражает тьму вещей, оставаясь ясным и незамутненным» .
Ибо есть невидимая ось, вокруг которой все движется: память о белом накале. Невидимый позвоночный столб связывает организм, не сковывая его, не мешая откликаться жизни, не мешая всплывать из глубины той маске, которой требует роль. Я помню человека, в душе которого рядом жили князь Мышкин Достоевского и франсовский Люцифер. Никакого внешнего порядка не было. Но Люцифер не пытался захватить первое место. Было стихийное чувство жизни, и оно подсказывало, когда говорить князю Льву Николаевичу и когда - бесу гордыни...
Человек должен быть мужчиной по отношению к власти и женщиной по отношению к Богу. Мы по большей части наоборот: мужчины по отношению к Богу и женщины по отношению к власти. Иногда - капризные женщины, склонные к гаремным шалостям, интригам и сплетням...
Г.Померанц. Маленькие эссе
Художники придают ангелам сходство с женщинами и детьми; черта рисуют мужчиной. Тут есть какая-то правда. Черт - мужчина. На своем месте он так же хорош, как Гармодий, сразивший тирана. Если человечество не может состоять из одних женщин и детей, то идеалы человечества тоже нельзя свести к ангельским ликам.
Говорят, что черти безобразны. Это - условность иконы. Врубель разрушил ее, и мы знаем: демон прекрасен, когда лицо его обращено к Властелину.
Черт - ангел сопротивления. Но этот ангел становится безобразным, когда сопротивляться нечему. Когда нет ни деспота, ни раба, ни отдельного существа, ни вселенной, когда падают все различия, все плавится, теряет материю, становится светом. Черт не хочет плавиться, он тугоплавок и в белом свете любви дымит багровым и черным.
Час демона начинается в сумерках. Мир остывает и снова распадается на части. Сама жизнь смотрит тогда на человека двумя разными лицами. И нельзя одинаково глядеть на машину и на Бога, одинаково отвечать на принуждение и любовь.
«Мудрый подобен зеркалу, - говорил Чжуанцзы. - Оно отражает тьму вещей, оставаясь ясным и незамутненным» .
Ибо есть невидимая ось, вокруг которой все движется: память о белом накале. Невидимый позвоночный столб связывает организм, не сковывая его, не мешая откликаться жизни, не мешая всплывать из глубины той маске, которой требует роль. Я помню человека, в душе которого рядом жили князь Мышкин Достоевского и франсовский Люцифер. Никакого внешнего порядка не было. Но Люцифер не пытался захватить первое место. Было стихийное чувство жизни, и оно подсказывало, когда говорить князю Льву Николаевичу и когда - бесу гордыни...
Человек должен быть мужчиной по отношению к власти и женщиной по отношению к Богу. Мы по большей части наоборот: мужчины по отношению к Богу и женщины по отношению к власти. Иногда - капризные женщины, склонные к гаремным шалостям, интригам и сплетням...
Г.Померанц. Маленькие эссе