Всем попрахладнело?)))
Этот рассказ я хотела разместить еще летом, но побоялась, что на фоне одуряющей жары у кого-нибудь не выдержит психика. Сейчас уже нестрашно))) Кто хочет вспомнить жаркие летние денечки и словить кайф от того, что ныне, милости просим под кат. Там рассказ Рода Серлинга "Полуночное солнце". Рассказ фантастический, о том, как Земля сошла с орбиты и стала стремительно приближаться к Солнцу. О том, как менялась "физика", как остановилось время, как распадался социум и очень неожиданная концовка.
"Секрет настоящего художника, - много лет назад говорил ей старый
учитель, - заключается не в том, чтобы перенести краску на холст, а в том,
чтобы передать эмоции, используя масло и кисть как разновидность нервных
каналов".
Норма Смит взглянула из окна на гигантское солнце, потом - на холст,
закрепленный на мольберте, который она установила возле окна. Она пыталась
нарисовать солнце, и физически ей это удалось - огромный желто-белый круг,
накрывший, казалось, полнеба. И уже можно было определить его неровные края.
Оно было обрамлено огромными движущимися протуберанцами. Это движение можно
было увидеть на ее полотне, но жара, - невыносимая, испепеляющая жара,
накатывавшаяся волнами и жарившая город снаружи, не поддавалась кисти и не
могла быть описана. Она ни на что не походила. И не имела прецедентов. Эта
длительная, нарастающая и губительная жара подобно невидимому огню
путешествовала по улицам.
Девушка положила кисть и медленно прошла через комнату к маленькому
холодильнику. Она достала молочную бутылку, полную воды, и аккуратно отлила
в стакан. Сделав глоток, девушка почувствовала холодную жидкость, влившуюся
в нее. За последние несколько недель простое питье вызывало очень
специфическую реакцию. Она действительно не могла припомнить, чтобы хоть раз
она чувствовала воду. Раньше она испытывала сначала жажду, потом облегчение;
но теперь даже глоток чего-нибудь холодного сам по себе был событием. Она
поставила бутылку назад в холодильник и быстро взглянула на часы, стоящие в
книжном шкафу. Они показывали 11.45. До девушки донеслись шаги. Ктото
спускался по ступенькам, и она медленно подошла к двери, открыла ее и вышла
в коридор.
Маленькая четырехлетняя девочка рассудительно смотрела на нее, потом
глаза остановились на ее стакане с водой. Норма села на колени и приложила
стакан к губам ребенка.
- Сьюзи! - вмешался мужской голос. - Не пей у леди воду.
Норма взглянула на высокого, мокрого от пота мужчину в расстегнутой
спортивной рубашке.
- Все нормально, мистер Шустер, - сказала Норма, - У меня ее много.
-Ни у кого ее нет в большом количестве. - Мужчина дошел до нижней
Ступеньки и подвинул девочку в сторону. - Такого понятия как "много" больше
не существует. - Он взял девочку за руку и повел к двери напротив. - Миссис
Бронсон, мы уже едем, - проговорил он, постучав в дверь.
Миссис Бронсон открыла дверь и вышла в холл. Это была женщина средних
лет в тонком домашнем халате. Ее лицо блестело от пота. Выглядела она
неряшливо и уныло, хотя Норма могла вспомнить, что не так уж давно это была
очаровательная, довольно красивая женщина, да и выглядела она намного моложе
своих лет.
Теперь ее лицо было усталым, волосы растрепались и не были уложены в
прическу.
- У вас есть газ? - спросила миссис Бронсон ровным утомленным голосом.
- Высокий мужчина кивнул.
- У меня двенадцать баллонов. Я посчитал, что его хватит, по крайней
мере, до Буффало.
- Куда вы едете? - спросила Норма.
По ступенвкам спускалась жена высокого мужчины.
- Мы пытаемся добраться до Торонто, - ответила она. - У мистера Шустера
там живет двоюродный брат.
Миссис Бронсон погладила девочку по голове, потом вытерла пот с
маленького пылающего лица, - Не думаю, что это мудро - так поступать.
Автострады забиты. По радио говорят, что они стоят бампер к бамперу. Даже
невзирая на нехватку газа и все остальное...
Шустер перебил ее: - Я знаю, - кротко сказал он, - но в любом случае мы
должны попытаться. - Он облизнул губы. - Мы просто хотели попрощаться с
вами, миссис Бронсон. Мы наслаждались жизнью здесь. Вы были очень добры. -
Потом как-то обеспокоенно он обратился к своей жене: - Пойдем, дорогая.
С этими словами он поднял единственный чемодан и, держа ребенка за
руку, начал спускаться вниз по ступенькам. Жена пошла за ними.
- Удачи вам! - крикнула им вслед миссис Бронсон. - Безопасного
путешествия! , - До свидания, миссис Бронсон, - отозвался женский голос.
Входная дверь открылась и закрылась. Миссис Бронсон долго смотрела
вниз, потом повернулась к Норме.
--Теперь мы остались вдвоем,- мягко сказала она.
- Они последние жильцы? - спросила Норма, показывая на ступеньки.
-Последние. Во всем доме нет никого, кроме тебя и меня. ..
Из квартиры миссис Бронсон вышел мужчина. В его руках была сумка с
инструментами; - Вода снова бежит, миссис Бронсон, - сказал он. - Я не могу
дать гарантию, как долго она будет, но какое-то время она не причинит вам
беспокойства.
Он быстро взглянул на Норму и нервно показал на сумку.
- Вы можете заплатить наличными? - спросил он.
- У меня есть счет в банке, - ответила миссис Бронсон.
Слесарю было не по себе..
- Мой шеф велел мне брать только наличными. - Он извиняюще улыбнулся
Норме. - Мы работаем двадцать четыре часа в сутки. В городе каждые полторы
минуты ломается холодильник. Все пытаются делать лед, а когда ток отключают
каждые два часа, машины не выдерживают.
С видимым усилием он снова посмотрел на миссис Бронсон.
- Насчет этого счета, миссис Бронсон...
- Сколько я вам должна?
Мужчина смотрел на свои инструменты и низким голосом проговорил:
- Я должен взять с вас сто долларов.
Он печально покачал головой.
Спокойный голос миссис Бронсон не мог скрыть ее ужаса:
- Сто долларов? За пятнадцатиминутную работу?
Мужчина кивнул с несчастным видом.
- За пятнадцатиминутную работу. Остальные конторы просят по двести и по
триста за такую работу. Так длится уже месяц. С тех пор, как... - Он глянул
на улицу через окно коридора. - С тех пор, как это произошло.
Последовало тревожное молчание, и наконец миссис Бронсон сняла
обручальное кольцо.
- У меня больше не осталось денег, - тихо сказала она, - но это золото,
оно дорого стелит.
Она протянула ему кольцо.
Мастер не мог посмотреть ей в глаза. Он сделал быстрое судорожное
движение, которое нельзя было принять ни за согласие, ни за отрицание. Он
посмотрел на кольцо и покачал головой.
- Идите и продайте его, - отвернувшись, сказал он. - Я не принимаю
женские обручальные кольца.
Он подошел к ступенькам.
- До свидания, миссис Бронсон. Удачи вам. - Он помедлил на ступеньке.
Над ним в окне виднелось желто-белое солнце. Теперь оно светило
постоянно, но теперь оно было злом, которое нельзя более игнорировать.
- Я собираюсь попытаться вывезти свою семью сегодня вечером, - сказал
мастер, глядя в окно. - Поедем на север. В Канаду, если получится. Говорят,
там холоднее. - Он обернулся и посмотрел на двух женщин. - Не то, чтобы это
что-то изменило, - просто попытка оттянуть... оттянуть это.
Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
- Как и то, что все стремятся установить холодильники и кондиционеры. -
Он покачал головой. - Все ерунда. Просто попытка оттянуть это, вот и все.
Он начал медленно спускаться.его широкие плечи сутулились.
- О Господи. - Донеслось до них, когда он дошел до площадки и продолжил
спуск. - Господи, как жарко!
Его шаги пересекли нижний вестибюль.
Норма облокотилась о стену возле двери.
- Что теперь будет? - спросила она.
Домовладелица пожала плечами.
- Я не знаю. По радио я слышала, что они будут включать воду только на
один час в день. О времени сообщат дополнительно.
Она вдруг взглянула на Норму.
- А ты не собираешься уезжать? - выпалила она.
Норма покачала головой.
- Нет, уезжать я не собираюсь.
Она выдавила из себя улыбку, затем повернулась и пошла в свою комнату,
оставив дверь открытой.
Другая женщина вошла за ней. Норма подошла к окну. Солнце обдало ее
жарой и странным, почти злобным светом. Он изменил целый город. Улицы, дома
и магазины приняли тошнотворный устричный цвет. Воздух был тяжелым и сырым.
Норма чувствовала, как пот бежит по спине и ногам.
- Я продолжаю придерживаться этой дурацкой мысли, - проговорила
художница, - этой дурацкой мысли, что я проснусь, и ничего этого не будет. Я
проснусь в холодной кровати, и на улице будет ночь, и ветер будет шуметь в
ветвях, на тротуаре будут тени, а в небе будет светить луна.
Она повернула лицо и выглянула в окно. Это было равноценно тому, чтобы
стоять перед открытой печью. Волны жары ударили ее, проникали в ее поры,
проталкивались в ее тело.
- И шум движения, - более мягким голосом продолжала она, - автомобили,
мусорные ящики, бутылки молока, голоса.
Она подняла руки и потянула за шнур от подъемных жалюзи.
Дощечки сомкнулись, и комната погрузилась в тень, но жара осталась.
Норма закрыла глаза. Потом задумчиво сказала: - Не странно ли это... не
странно ли, что многие вещи мы принимали как должное, - она помолчала, -
когда имели их?
Руки миссис Бронсон походили на двух нервных порхающих птичек.
- По радио выступал ученый, - сказала она, заставив себя говорить. - Я
слышала его сегодня утром. Он сказал, что будет еще жарче. С каждым днем.
Что сейчас мы очень близко от Солнца. И что поэтому... вот почему мы...
Ее голос Смолк. Она не могла заставить себя произнести это. Ей не
хотелось говорить это вслух. А слово звучало "погибнем". Но, сказанное или
нет, оно висело там, в горячем воздухе.
"Секрет настоящего художника, - много лет назад говорил ей старый
учитель, - заключается не в том, чтобы перенести краску на холст, а в том,
чтобы передать эмоции, используя масло и кисть как разновидность нервных
каналов".
Норма Смит взглянула из окна на гигантское солнце, потом - на холст,
закрепленный на мольберте, который она установила возле окна. Она пыталась
нарисовать солнце, и физически ей это удалось - огромный желто-белый круг,
накрывший, казалось, полнеба. И уже можно было определить его неровные края.
Оно было обрамлено огромными движущимися протуберанцами. Это движение можно
было увидеть на ее полотне, но жара, - невыносимая, испепеляющая жара,
накатывавшаяся волнами и жарившая город снаружи, не поддавалась кисти и не
могла быть описана. Она ни на что не походила. И не имела прецедентов. Эта
длительная, нарастающая и губительная жара подобно невидимому огню
путешествовала по улицам.
Девушка положила кисть и медленно прошла через комнату к маленькому
холодильнику. Она достала молочную бутылку, полную воды, и аккуратно отлила
в стакан. Сделав глоток, девушка почувствовала холодную жидкость, влившуюся
в нее. За последние несколько недель простое питье вызывало очень
специфическую реакцию. Она действительно не могла припомнить, чтобы хоть раз
она чувствовала воду. Раньше она испытывала сначала жажду, потом облегчение;
но теперь даже глоток чего-нибудь холодного сам по себе был событием. Она
поставила бутылку назад в холодильник и быстро взглянула на часы, стоящие в
книжном шкафу. Они показывали 11.45. До девушки донеслись шаги. Ктото
спускался по ступенькам, и она медленно подошла к двери, открыла ее и вышла
в коридор.
Маленькая четырехлетняя девочка рассудительно смотрела на нее, потом
глаза остановились на ее стакане с водой. Норма села на колени и приложила
стакан к губам ребенка.
- Сьюзи! - вмешался мужской голос. - Не пей у леди воду.
Норма взглянула на высокого, мокрого от пота мужчину в расстегнутой
спортивной рубашке.
- Все нормально, мистер Шустер, - сказала Норма, - У меня ее много.
-Ни у кого ее нет в большом количестве. - Мужчина дошел до нижней
Ступеньки и подвинул девочку в сторону. - Такого понятия как "много" больше
не существует. - Он взял девочку за руку и повел к двери напротив. - Миссис
Бронсон, мы уже едем, - проговорил он, постучав в дверь.
Миссис Бронсон открыла дверь и вышла в холл. Это была женщина средних
лет в тонком домашнем халате. Ее лицо блестело от пота. Выглядела она
неряшливо и уныло, хотя Норма могла вспомнить, что не так уж давно это была
очаровательная, довольно красивая женщина, да и выглядела она намного моложе
своих лет.
Теперь ее лицо было усталым, волосы растрепались и не были уложены в
прическу.
- У вас есть газ? - спросила миссис Бронсон ровным утомленным голосом.
- Высокий мужчина кивнул.
- У меня двенадцать баллонов. Я посчитал, что его хватит, по крайней
мере, до Буффало.
- Куда вы едете? - спросила Норма.
По ступенвкам спускалась жена высокого мужчины.
- Мы пытаемся добраться до Торонто, - ответила она. - У мистера Шустера
там живет двоюродный брат.
Миссис Бронсон погладила девочку по голове, потом вытерла пот с
маленького пылающего лица, - Не думаю, что это мудро - так поступать.
Автострады забиты. По радио говорят, что они стоят бампер к бамперу. Даже
невзирая на нехватку газа и все остальное...
Шустер перебил ее: - Я знаю, - кротко сказал он, - но в любом случае мы
должны попытаться. - Он облизнул губы. - Мы просто хотели попрощаться с
вами, миссис Бронсон. Мы наслаждались жизнью здесь. Вы были очень добры. -
Потом как-то обеспокоенно он обратился к своей жене: - Пойдем, дорогая.
С этими словами он поднял единственный чемодан и, держа ребенка за
руку, начал спускаться вниз по ступенькам. Жена пошла за ними.
- Удачи вам! - крикнула им вслед миссис Бронсон. - Безопасного
путешествия! , - До свидания, миссис Бронсон, - отозвался женский голос.
Входная дверь открылась и закрылась. Миссис Бронсон долго смотрела
вниз, потом повернулась к Норме.
--Теперь мы остались вдвоем,- мягко сказала она.
- Они последние жильцы? - спросила Норма, показывая на ступеньки.
-Последние. Во всем доме нет никого, кроме тебя и меня. ..
Из квартиры миссис Бронсон вышел мужчина. В его руках была сумка с
инструментами; - Вода снова бежит, миссис Бронсон, - сказал он. - Я не могу
дать гарантию, как долго она будет, но какое-то время она не причинит вам
беспокойства.
Он быстро взглянул на Норму и нервно показал на сумку.
- Вы можете заплатить наличными? - спросил он.
- У меня есть счет в банке, - ответила миссис Бронсон.
Слесарю было не по себе..
- Мой шеф велел мне брать только наличными. - Он извиняюще улыбнулся
Норме. - Мы работаем двадцать четыре часа в сутки. В городе каждые полторы
минуты ломается холодильник. Все пытаются делать лед, а когда ток отключают
каждые два часа, машины не выдерживают.
С видимым усилием он снова посмотрел на миссис Бронсон.
- Насчет этого счета, миссис Бронсон...
- Сколько я вам должна?
Мужчина смотрел на свои инструменты и низким голосом проговорил:
- Я должен взять с вас сто долларов.
Он печально покачал головой.
Спокойный голос миссис Бронсон не мог скрыть ее ужаса:
- Сто долларов? За пятнадцатиминутную работу?
Мужчина кивнул с несчастным видом.
- За пятнадцатиминутную работу. Остальные конторы просят по двести и по
триста за такую работу. Так длится уже месяц. С тех пор, как... - Он глянул
на улицу через окно коридора. - С тех пор, как это произошло.
Последовало тревожное молчание, и наконец миссис Бронсон сняла
обручальное кольцо.
- У меня больше не осталось денег, - тихо сказала она, - но это золото,
оно дорого стелит.
Она протянула ему кольцо.
Мастер не мог посмотреть ей в глаза. Он сделал быстрое судорожное
движение, которое нельзя было принять ни за согласие, ни за отрицание. Он
посмотрел на кольцо и покачал головой.
- Идите и продайте его, - отвернувшись, сказал он. - Я не принимаю
женские обручальные кольца.
Он подошел к ступенькам.
- До свидания, миссис Бронсон. Удачи вам. - Он помедлил на ступеньке.
Над ним в окне виднелось желто-белое солнце. Теперь оно светило
постоянно, но теперь оно было злом, которое нельзя более игнорировать.
- Я собираюсь попытаться вывезти свою семью сегодня вечером, - сказал
мастер, глядя в окно. - Поедем на север. В Канаду, если получится. Говорят,
там холоднее. - Он обернулся и посмотрел на двух женщин. - Не то, чтобы это
что-то изменило, - просто попытка оттянуть... оттянуть это.
Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
- Как и то, что все стремятся установить холодильники и кондиционеры. -
Он покачал головой. - Все ерунда. Просто попытка оттянуть это, вот и все.
Он начал медленно спускаться.его широкие плечи сутулились.
- О Господи. - Донеслось до них, когда он дошел до площадки и продолжил
спуск. - Господи, как жарко!
Его шаги пересекли нижний вестибюль.
Норма облокотилась о стену возле двери.
- Что теперь будет? - спросила она.
Домовладелица пожала плечами.
- Я не знаю. По радио я слышала, что они будут включать воду только на
один час в день. О времени сообщат дополнительно.
Она вдруг взглянула на Норму.
- А ты не собираешься уезжать? - выпалила она.
Норма покачала головой.
- Нет, уезжать я не собираюсь.
Она выдавила из себя улыбку, затем повернулась и пошла в свою комнату,
оставив дверь открытой.
Другая женщина вошла за ней. Норма подошла к окну. Солнце обдало ее
жарой и странным, почти злобным светом. Он изменил целый город. Улицы, дома
и магазины приняли тошнотворный устричный цвет. Воздух был тяжелым и сырым.
Норма чувствовала, как пот бежит по спине и ногам.
- Я продолжаю придерживаться этой дурацкой мысли, - проговорила
художница, - этой дурацкой мысли, что я проснусь, и ничего этого не будет. Я
проснусь в холодной кровати, и на улице будет ночь, и ветер будет шуметь в
ветвях, на тротуаре будут тени, а в небе будет светить луна.
Она повернула лицо и выглянула в окно. Это было равноценно тому, чтобы
стоять перед открытой печью. Волны жары ударили ее, проникали в ее поры,
проталкивались в ее тело.
- И шум движения, - более мягким голосом продолжала она, - автомобили,
мусорные ящики, бутылки молока, голоса.
Она подняла руки и потянула за шнур от подъемных жалюзи.
Дощечки сомкнулись, и комната погрузилась в тень, но жара осталась.
Норма закрыла глаза. Потом задумчиво сказала: - Не странно ли это... не
странно ли, что многие вещи мы принимали как должное, - она помолчала, -
когда имели их?
Руки миссис Бронсон походили на двух нервных порхающих птичек.
- По радио выступал ученый, - сказала она, заставив себя говорить. - Я
слышала его сегодня утром. Он сказал, что будет еще жарче. С каждым днем.
Что сейчас мы очень близко от Солнца. И что поэтому... вот почему мы...
Ее голос Смолк. Она не могла заставить себя произнести это. Ей не
хотелось говорить это вслух. А слово звучало "погибнем". Но, сказанное или
нет, оно висело там, в горячем воздухе.