Иудаизм как инструмент. Часть 3-я.
«По мере того, как Форсуф Селевкидов ослабевал, Второй Фошц усиливался. Иудея из обороняющегося государства стала превращаться в атакующую компактную державу...
Имперское расширение не соответствовало демиургическим планам. Присоединение новых земель могло тешить гордыню уицраора и давать ему новые источники шавва, но с задачами метакультуры вся эта имперская возня никак не была связана.»;
«Территориальное расширение державы не имело никакого значения для становления метакультуры. Войны только истощали народ. Большая часть населения не поддерживала экспансионистскую политику Александра Янная. Но Второй Фошц, несмотря на свою мелкость по сравнению с другими уицраорами, был как и все они крайне агрессивен.
Вероятно, перенапряжение сил Второго Фошца вызвало отпочкование у него детища, которое и вступило с ним в борьбу. В 94 г. до н.э. в Иудее началась междоусобица, длившаяся шесть лет (94-88 гг.). Восставшие солидаризировались с партией фарисеев, недовольных Александром Яннаем. Этот конфликт отчасти был и борьбой Второго Фошца с конфессиональным эгрегором. Мятежники даже призвали на помощь селевкидского царя. Но у Второго Фошца хватило сил справиться с этим отпочкованием и отогнать Форсуфа Селевкидов. За время смуты погибло до 50 тысяч человек. После захвата последней крепости оппозиционеров Александр Яннай произвел массовую расправу над своими противниками. Было распято 800 человек, их семьи были так же казнены. Детище Второго Фошца было уничтожено.
Период правления Иоанна Гиркана, Иуды Аристобула и Александра Янная было временем максимального могущества Второго Фошца. И неизбежно за этим периодом должен был последовать надлом державного могущества уицраора. Смерть Александра Янная и стала отражением в Энрофе этого рубежа в жизни Второго Фошца.
В период своего максимального могущества Второй Фошц держал массовое сознание еврейского народа полностью под своим контролем. Но после надлома Второй великодержавной государственности все изменилось. Уицраор уже был неспособен направлять только на себя энергию сверхнарода. О дальнейшем строительстве империи уицраору и его человеко-орудиям уже невозможно было мечтать. Возможно, в годы, последовавшие вслед за смертью Александра Янная, Планетарный Логос окончательно избрал Еврейскую метакультуру для своего воплощения в Энрофе.»;
«Форсуф Рима находился тогда на подъеме своей мощи. Он только что уничтожил очередного ослабевшего соперника - уицраора Селевкидов. В 63 г. до н.э. Помпей объявил Сирию римской провинцией. Теперь перед Форсуфом Рима оказался крохотный уицраор Еврейской метакультуры, не имевший никакой помощи свыше и находившийся к тому же в состоянии кризиса. Человеко-орудия этого уицраора боролись между собой за власть в Энрофе. Деградацией Второго Фошца уицраор Рима просто не мог не воспользоваться.»;
«Второй Фошц некоторое время еще пытался сопротивляться. После 63 г. он пытался инспирировать Хасмонеев - бежавшего из римского плена Аристобула и его сыновей Александра и Антигона. Они пытались оказать вооруженное сопротивление Риму. Но бороться с римским гигантом Второй Фошц не мог. Аристовул вновь попал в плен из которого уже не вернулся. Его сын Александр был казнен римлянами в 49 г. до н.э.
Сопротивление Риму было подавлено. Второй Фошц решил теперь полностью покориться Форсуфу Рима. И здесь ему очень пригодился Антипатр. Правители периода войны не годятся для времени мира.»;
«Юлий Цезарь предоставил Антипатру права римского гражданства и освободил от всех повинностей *(ИД, 14,8,3, ИВ, 1,9,5). Цезарь даже предоставил Антипатру «верховные полномочия над всей Иудеей с правом восстановить разрушенные стены города» *(ИВ, 1,10,3). Естественно, такая «любовь» человеко-орудия Форсуфа к человеко-орудию другого уицраора основывалась на поведении Второго Фошца. Уицраор Еврейской метакультуры был послушным сателлитом могучего Форсуфа Рима - словно рыба-прилипала при огромной акуле. Отношения уицраоров отражались в Энрофе полной покорностью иудейских правителей римлянам.»;
«Происходившая в 40-37 гг. до н.э. борьба между Иродом и Антигоном II была одновременно и внутренним конфликтом человеко-орудий одного и того же уицраора (Второго Фошца) за власть, и противостоянием двух других уицраоров - Рима и Парфии.»;
«Кроме уицраоров в политической метаистории этого периода явно прослеживаются инспирации велги. Именно эта хищница вызывала кровавую борьбу за власть человеко-орудий Второго Фошца и вовлекала в нее чужеземцев. Жестокая трехлетняя гражданская война и чужеземные нашествия 40-37 гг. до н.э. были нужны прежде всего велге.»;
«...в правление Ирода Второму Фошцу удалось законсервировать на некоторое время процесс разложения государственности. Уицраор не мог позволить себе в этот период ни сопротивляться Форсуфу Рима, ни бороться с Демиургом Еврейской метакультуры. Он только пытался выжить.
Согласно Андрееву, уицраор Еврейской метакультуры «вступил в непримиримую борьбу с Демиургом сверхнарода в годы проповедничества Христа на земле» (РМ, стр.129), т.е. в середине 20-ых гг. н.э. Мы полагаем, что Андреев в данном случае не мог быть неточен и начало борьбы уицраора с Демиургом было связано именно с осуществлением миссии Иисуса в Иудее. Причем речь здесь идет именно о правившем тогда Втором Фошце. В годы правления Ирода борьбы Демиурга и Второго Фошца не было.»;
«Нет сомнения в том, что Второй Фошц усиливал свои инспирации Ирода. Вероятно, и сам уицраор воспринимал тогда инвольтации Гагтунгра. В Еврейской метакультуре происходили великие метаисторические события. И Гагтунгр предпринимал усилия по отягощению ее положения. Гагтунгр не мог воспрепятствовать воплощению Планетарного Логоса. И планетарный демон сосредоточил свои усилия на инфрафизических существах метакультуры, находившихся в сфере его «компетенции» - в том числе на Втором Фошце и его человеко-орудиях.
В период правления Ирода укрепился шрастр метакультуры - Зинг. Строительство и обновление Иродом крепостей по всему государству было отражением усиления инфернальной изнанки еврейской великодержавной государственности. Были построены или усилены крепости Антония в Иерусалиме (нависавшая прямо над зданием нового Храма), Махер (где потом был казнен Иоанн Креститель), Масада (превратившаяся в период Иудейской войны в оплот повстанцев) и многие другие.
Но Второй Фошц и Ирод, если можно так сказать, не переходили границы в своем давлении на метакультуру. И потому борьбы Демиурга со Вторым Фошцем в период царствования Ирода не было. Эта борьба могла привести к нападению на Второго Фошца уицраора Рима, еще имевшего в конце I в. до н.э. санкцию Демиурга Античной метакультуры. Форсуф не упустил бы возможности использовать такую выгодную для него ситуацию. И конфликт уицраоров неизбежно завершился бы гибелью Второго Фошца. А это не только сделало бы Еврейскую метакультуру беззащитной перед внешними силами, но и привело бы к гибели ее центров в Палестине. А именно в Палестине должно было произойти и уже происходило величайшее событие.
Второй Фошц старался ничем не вызвать противостояния с Демиургом. Его человеко-орудие даже пыталось проявлять заботу о народе и культуре Иудеи. Это тем более занятно, что сам Ирод индифферентно относился к иудаизму и способствовал просачиванию эллинских и римских традиций в еврейский мир. И при этом Ирод симпатизировал ессеям...»;
«С 6 г. ведущее положение в Иудее занял конфессиональный эгрегор иудаизма, который к 6 г. находился под полным контролем того демона, о котором мы уже упоминали. Этот демон и управляемый им эгрегор в Иудее были не зависимы от дряхлевшего Второго Фошца. Впервые со 170-ых гг. до н.э. эгрегор иудаизма получил явное преобладание над уицраором Еврейской метакультуры - хотя бы в пределах Иудейской области. Впервые в еврейской метаистории демонизированный эгрегор управлял Иудеей. Именно демон и эгрегор выиграли больше всего от передачи римлянами властных функций Синедриону. Положение жречества в Синедрионе определяло внутреннюю политику страны. Жречество в свою очередь было коллективным исполнителем воли конфессионального эгрегора.»;
«Демон, инспирировавший эгрегор иудаизма, имел вполне определенную цель - помешать осуществлению миссии Иисуса в Энрофе. Именно для этого он был подготовлен Гагтунгром и направлялся им. Воздействие этого демона на еврейский сверхнарод была прямо противоположно тому Учению, которое принес Иисус.
Одним из идейных препятствий для осуществления миссии Иисуса было ожидание частью еврейской нации великого национального владыки, который возвеличит Иудею и обеспечит ей вполне земное довольство одним из непременных условий которого должно было стать мировое господство.
В массовом сознании евреев вероятно, причудливо переплетались с одной стороны провиденциальное обращение Демиурга, Великой Соборной Души, Синклита и других Сил Света и инспирации Второго Фошца, его отпочкований, шрастра, демонизированного конфессионального эгрегора иудаизма.»;
«Иллюстрацией смешения в сознании еврейского народа двух противоположных и разнонаправленных влияний является иудейская апокалиптика II в. до н.э. - I в. н.э. Тема нашей книги оставляет за ее пределами подробный анализ этой литературы. Но мы хотим отметить, что в этот период в еврейской апокалиптике явно прослеживаются две тенденции. По одним представлениям мессианское царство должно быть именно земным. Оно должно быть исполнено земных мощи и величия. Иудейское царство представляется как всемирный политический гегемон, перед которым преклонятся народы. Несоизмеримость претензий с политическими реалиями I в. до н.э. и I в. н.э. выдает не только инспирацию демонов государственности и конфессии, но и выявляет скудный провинциализм духа.
Другая линия апокалиптики, которая происходила от Сил Света - это прорыв к новой земле и новому небу. Мессианское царство не может быть вмещено заскорузлыми пределами мелкой иудейской державки. Грядущий Машиах - это не земной царь Иудеи, восстанавливающий царство Давида в его прежних границах, а Спаситель, любовь Которого не знает границ.»;
«Надо отметить, что жажда Машиаха как всемирного владыки происходила не от царствовавшего уицраора и не была для него средством воздействия на массы. Второй Фошц совсем не желал обострения мессианских чаяний. Он хотел только одного - продлить как можно дольше свою жизнь. Он инспирировал сознание евреев и поглощал шавва. Но идея «политического» «машиаха», грядущего всемирного царя не была частью идеологии Второго Фошца. Она была даже весьма опасна для царствующего, но деградирующего уицраора. Второй Фошц был не в состоянии даже освободиться от Форсуфа Рима. Ни о каком возрождении могущества Иудейского государства даже в пределах всей Палестины не могло быть и речи. И уже тем более совсем курьезным было бы ничтожным наследникам Ирода претендовать на достоинство Машиаха и всемирную власть. Любой уицраор амбициозен, но ни один из них не глуп. Уицраор часто импульсивно желает слишком многого, но он никогда не будет системно планировать невозможное.
Решающее значение для замутнения национального сознания имел демон, управлявший конфессиональным эгрегором. Мечта сверхнарода о Машиахе искажалась им двояко. Для той части нации, которая ориентировалась только на Храм, чаяния Машиаха практически отсутствовали. Для саддукеев и храмового жречества сама идея Машиаха казалась чем-то излишним, ненадежным и подозрительным. Политический компромисс с Римом был гарантией конфессиональной и административной власти жреческой корпорации, а продажа жертвенных животных по спекулятивным ценам полностью обеспечивала ее экономическое положение. Но огромное число евреев ждали и жаждали Машиаха, а эгрегор воздействовал не только на жречество Храма.
Наибольшим влиянием среди евреев рубежа эр пользовались фарисеи. Наверное, духовное сознание фарисеев стало настоящей ареной битвы между демонизированным эгрегором и провиденциальными силами Еврейской метакультуры. Для этой части нации у конфессионального демона был другой вариант религиозной дезориентации: националистическая концепция «машиаха» как всемирного всемогущего владыки.
Жажда национального величия поддерживалась Вторым Фошцем и шрастром и питала их. Но их воздействием на сознание евреев пользовался и конфессиональный эгрегор иудаизма. Он в своих интересах преломлял в душах евреев великодержавные импульсы Второго Фошца. В результате искажения мечты нации о грядущем Машиахе возникала идеологическая химера конфессионального «царя иудейского».
«Машиах» демонизированного эгрегора - это царь, но царь не державный, не имперский, а конфессиональный. Его царство должно быть основано не на новой великодержавной государственности, а на конфессиональном могуществе еврейской нации, которая одновременно есть и религиозная община. Его всемирная власть - это иудейская иерократия. Но основой этой иерократии должно стать не иерусалимское храмовое жречество, а законники и книжники фарисеи как стержень всей еврейской нации-конфессии.»;
«Естественно, что демон, инспирировавший тогда эгрегор иудаизма, либо понимал, что всемирное конфессиональное царство невозможно в принципе, либо намеренно вводился в заблуждение Гагтунгром. В любом случае его главной целью, как ее понимал Гагтунгр, было не создание великой иерократии, а препятствие миссии Иисуса.»;
«Демон, инспирировавший эгрегор иудаизма, был ведущей инфрафизической силой Гагтунгр для предстоявшей борьбы с Иисусом. Но Гагтунгр использовал все возможные инфрафизические инструменты которые и способствовали господству над сознанием масс демонизированного эгрегора иудаизма, и сами по себе были препятствием для осуществления миссии Иисуса. Каждая из этих сил действовала в своих интересах, но вместе они обеспечивали Гагтунгру необходимый для борьбы с воплощенным Планетарным Логосом психологический и политический климат в Иудее.»;
«Воплощение и миссия Планетарного Логоса и все с ними связанное, были событиями планетарного масштаба и значения, но происходили они именно в лоне Еврейской метакультуры. Тогда был кульминационный момент ее истории и метаистории. Ради прихода Машиаха веками длили свое творчество Светлые Силы метакультуры, ее Синклит, ее Демиург, ее Великая Соборная Душа. Ради Его тихих слов, сказанных Его земными устами, в течение веков жили и умирали лучшие люди еврейского сверхнарода. Ради Него. И Он пришел. Ради Своего народа и ради всего Своего человечества. Ради всех нас.»;
«Начало Его общественного служения с самого начала вызвало бешеное сопротивление всех демонических сил метакультуры. Гагтунгр использовал все свои инструменты для того, чтобы парализовать дух евреев и оборвать Путь Христа в Энрофе. Демиургу и Синклиту Еврейской метакультуры противостояли античеловечество шрастра, инфернальный демон, инспирировавший эгрегор иудаизма, царствовавший уицраор Второй Фошц и несколько его мелких, но злобных отпочкований. Тогда все они вынужденно объединились перед угрозой со стороны Светлых Сил. Эти демоны стали союзниками, потому что победа Иисуса в Энрофе уничтожала саму идею власти - основу и источник существования уицраоров, шрастров и конфессиональных эгрегоров.
Противостояние Иисусу конфессионального демона принимало разные формы. Это были и законническая гордыня фарисеев, и крайняя ожесточенность высшего священства. Главным же пунктом соблазна нации было представление о Машиахе как о великом политическом вожде и властителе мира. Мы уже довольно много говорили о конфессиональном эгрегоре иудаизма и том демоне, который начал управлять им в последние полтора века до прихода Иисуса. Борьба этого демона с воплощенным Планетарным Логосом, Демиургом и Синклитом метакультуры была основным нервом противостояния Сил Света и тьмы. Но сейчас мы хотели бы уделить внимание тому, как в борьбе с Иисусом проявлялась воля человеко-орудий царствовавшего Второго Фошца.
Второй Фошц встал на сторону Гагтунгра, хотя до начала служения Иисуса и Иоанна Крестителя этот уицраор воздерживался от борьбы с Демиургом. Учение Иисуса было несовместимо ни с какой властью, в том числе и властью государственной. В Царстве Божием нет места царствам мира сего. И полное осуществление миссии Иисуса в Энрофе неизбежно должно было привести со временем к исчезновению земных царств. В том числе и царства, которое инспирировал Второй Фошц.
Второй Фошц так или иначе был обречен. Но уицраор предпочел подчиниться Гагтунгру и вступить в борьбу с Демиургом и Синклитом метакультуры. В нашем слое это отразилось в крайне враждебных действиях правителей иудейских княжеств и их сторонников по отношению к Иоанну Крестителю и Самому Христу, а затем и к Церкви.»;
«Демиург боролся не только со Вторым уицраором, но и с его порождениями, и со всем шрастром метакультуры. Перед лицом угрозы со стороны Света объединились все темноэфирные и демонические силы метакультуры. Противниками Демиурга были и отпочкования Второго Фошца, инспирировавшие «национально-освободительное движение» в Иудее. Вероятно одним из мелких человеко-орудий отпочкований мог быть разбойник и «революционер» Вар-Авва, отпущенный по требованию толпы.
Возможно, под воздействием одного из этих существ находился и апостол-предатель Иуда Искариот. Андреев сообщает, что без уицраора Еврейской метакультуры «вряд ли оказалось бы возможным захватить полностью волю Иуды Искариота и многих пастырей еврейства, воображавших, что преследованием и казнью Христа они защищают интересы своего народа» (РМ, 245). Но здесь необходимо небольшое уточнение, о каком именно уицраоре Еврейской метакультуры идет речь. Мы уже отмечали выше, что амбициозные мечтания о всемирном владыке не могли исходить от одряхлевшего Второго Фошца, который был озабочен только продолжением своего существования. Его инспирации создавали своего рода темный энергетический фон, на котором и действовали другие демонические существа метакультуры. И поэтому источником соблазна для части еврейской нации могли быть либо конфессиональный демон, либо отпочкования Второго Фошца. Именно они могли внедрять в сознание апостола Иуды «революционера, мессианского марксиста, «большевика» (о. С. Булгаков, стр.188) - те образы «царя иудейского», которые были несовместимы с учением Иисуса.»;
«Битва за сознание всей нации так и не была выиграна Силами Планетарного Логоса в Энрофе. Массы хотели видеть в Машиахе Царя, пытались сделать им Иисуса. На страницах Евангелия мы часто встречаем несовместимость Его Слова и власти, которой Его хотели наделить. Даже многие из тех кто уверовал, хотели поклониться Иисусу как князю мира сего. Рабам был нужен господин, а не Брат. Людям был нужен царь, а не Бог. А Бог не мог быть царем мира сего. Царство Божие прошло мимо Израиля (Мережковский). Человечество было подготовлено к тому, чтобы принять Христа, но оказалось не готово не убить Его.»;
«После Распятия и Воскресения в истории все продолжалось так, как будто бы ничего не произошло. В истории Иудеи так же как и в истории других государств политические события сменяли друг друга почти ничего не меняя.»;
«Второй Фошц, направляемый Гагтунгром, продолжал бороться с Демиургом Еврейской метакультуры. Отражением этой борьбы были гонения на Апостолов и Церковь при обоих Агриппах. Вероятно, борьба Второго Фошца с Демиургом продолжалась до самого начала антиримского восстания в 66 г.
Борясь с Демиургом, Второй Фошц делал все, чтобы не прогневить Форсуфа. При этом в Иудее антиримские настроения были весьма распространены. Инициаторами борьбы с Римом был, конечно, не Второй Фошц, а его отпочкования, стремившиеся занять место своего родителя и избавиться от владычества Форсуфа Рима. Инспирируемые ими «партии» постоянно провоцировали антиримские выступления. Которые как правило заканчивались поражениями и казнями.
Второй Фошц большую угрозу для себя видел не в Форсуфе, а в своих мятежных детищах. Именно поэтому, когда начались первые столкновения иудеев с римлянами в Иерусалиме в самом начале антиримского восстания 66 г., правители Иудеи встали на сторону Рима.
Главным соперником отпочкований был Форсуф Рима. Однако они не могли объединиться даже для борьбы с этим могучим противником. Каждое из отпочкований жаждало стать новым уицраором. И поэтому между группировками восставших происходило острое соперничество за власть. Найти какие-либо идеологические отличия этих группировок друг от друга практически невозможно. Сторонники каждой из «партий» ненавидели римлян и не меньше друг друга. Их фетишем была политическая власть, за которую они были готовы проливать сколько угодно своей и еще больше чужой крови. Естественно, что ни одному из этих мелких демонических существ, жаждавших стать новым уицраором, Демиург не дал своей санкции. И никакой помощи свыше лидеры этих групп получить не могли.
Иосиф Флавий довольно четко различает несколько политических групп, действовавших в Иудее и Иерусалиме. В «Иудейской войне» можно выделить четыре «партии», которые явно инспирировались отпочкованиями, претендовавшими на роль нового уицраора Еврейской метакультуры. Это зелоты, сикарии, сторонники Шимона бар-Гиоры и Иоанна Гисхальского...»;
«...почему отпочкования решились на борьбу с Форсуфом Рима?
Конечно, уицраоры весьма импульсивны и далеко не всегда занимаются холодным анализом соотношения сил в своем и в нашем мире. Но даже эта импульсивность уицраоров не может совершенно лишить их разума.
Силой, которая была еще одним активным участником этой метаисторической драмы, была велга Еврейской метакультуры. Именно она будоражила шрастр и сталкивала отпочкования друг с другом. Именно велга провоцировала в Энрофе обреченные на провал мятежи против Рима для того, чтобы насытиться кровопролитием Еврейского сверхнарода и разрушением метакультуры в Энрофе. Она спровоцировала погром шрастра Форсуфом и разорение Иудеи. Она раздувала террор соперничающих группировок против мирного населения и их взаимную борьбу, не стихавшую до самого начала осады Иерусалима Титом. И даже после начала осады между представителями «партий» продолжались стычки.»;
«Форсуф Рима, хотя и находился уже в стадии деградации, был все же еще настолько силен, что смог уничтожить это отпочкование. Третьего Фошца так и не появилось. Шрастр Еврейской метакультуры был уничтожен Форсуфом, а без него мятежное отпочкование было обречено на гибель. Было ли оно раздавлено Форсуфом, или умерло чуть позже «голодной» смертью, сказать трудно. Да это, наверное, и не столь важно. Важно отметить только то, что великодержавная государственность в Еврейской метакультуре была уничтожена».
Продолжение следует.
Имперское расширение не соответствовало демиургическим планам. Присоединение новых земель могло тешить гордыню уицраора и давать ему новые источники шавва, но с задачами метакультуры вся эта имперская возня никак не была связана.»;
«Территориальное расширение державы не имело никакого значения для становления метакультуры. Войны только истощали народ. Большая часть населения не поддерживала экспансионистскую политику Александра Янная. Но Второй Фошц, несмотря на свою мелкость по сравнению с другими уицраорами, был как и все они крайне агрессивен.
Вероятно, перенапряжение сил Второго Фошца вызвало отпочкование у него детища, которое и вступило с ним в борьбу. В 94 г. до н.э. в Иудее началась междоусобица, длившаяся шесть лет (94-88 гг.). Восставшие солидаризировались с партией фарисеев, недовольных Александром Яннаем. Этот конфликт отчасти был и борьбой Второго Фошца с конфессиональным эгрегором. Мятежники даже призвали на помощь селевкидского царя. Но у Второго Фошца хватило сил справиться с этим отпочкованием и отогнать Форсуфа Селевкидов. За время смуты погибло до 50 тысяч человек. После захвата последней крепости оппозиционеров Александр Яннай произвел массовую расправу над своими противниками. Было распято 800 человек, их семьи были так же казнены. Детище Второго Фошца было уничтожено.
Период правления Иоанна Гиркана, Иуды Аристобула и Александра Янная было временем максимального могущества Второго Фошца. И неизбежно за этим периодом должен был последовать надлом державного могущества уицраора. Смерть Александра Янная и стала отражением в Энрофе этого рубежа в жизни Второго Фошца.
В период своего максимального могущества Второй Фошц держал массовое сознание еврейского народа полностью под своим контролем. Но после надлома Второй великодержавной государственности все изменилось. Уицраор уже был неспособен направлять только на себя энергию сверхнарода. О дальнейшем строительстве империи уицраору и его человеко-орудиям уже невозможно было мечтать. Возможно, в годы, последовавшие вслед за смертью Александра Янная, Планетарный Логос окончательно избрал Еврейскую метакультуру для своего воплощения в Энрофе.»;
«Форсуф Рима находился тогда на подъеме своей мощи. Он только что уничтожил очередного ослабевшего соперника - уицраора Селевкидов. В 63 г. до н.э. Помпей объявил Сирию римской провинцией. Теперь перед Форсуфом Рима оказался крохотный уицраор Еврейской метакультуры, не имевший никакой помощи свыше и находившийся к тому же в состоянии кризиса. Человеко-орудия этого уицраора боролись между собой за власть в Энрофе. Деградацией Второго Фошца уицраор Рима просто не мог не воспользоваться.»;
«Второй Фошц некоторое время еще пытался сопротивляться. После 63 г. он пытался инспирировать Хасмонеев - бежавшего из римского плена Аристобула и его сыновей Александра и Антигона. Они пытались оказать вооруженное сопротивление Риму. Но бороться с римским гигантом Второй Фошц не мог. Аристовул вновь попал в плен из которого уже не вернулся. Его сын Александр был казнен римлянами в 49 г. до н.э.
Сопротивление Риму было подавлено. Второй Фошц решил теперь полностью покориться Форсуфу Рима. И здесь ему очень пригодился Антипатр. Правители периода войны не годятся для времени мира.»;
«Юлий Цезарь предоставил Антипатру права римского гражданства и освободил от всех повинностей *(ИД, 14,8,3, ИВ, 1,9,5). Цезарь даже предоставил Антипатру «верховные полномочия над всей Иудеей с правом восстановить разрушенные стены города» *(ИВ, 1,10,3). Естественно, такая «любовь» человеко-орудия Форсуфа к человеко-орудию другого уицраора основывалась на поведении Второго Фошца. Уицраор Еврейской метакультуры был послушным сателлитом могучего Форсуфа Рима - словно рыба-прилипала при огромной акуле. Отношения уицраоров отражались в Энрофе полной покорностью иудейских правителей римлянам.»;
«Происходившая в 40-37 гг. до н.э. борьба между Иродом и Антигоном II была одновременно и внутренним конфликтом человеко-орудий одного и того же уицраора (Второго Фошца) за власть, и противостоянием двух других уицраоров - Рима и Парфии.»;
«Кроме уицраоров в политической метаистории этого периода явно прослеживаются инспирации велги. Именно эта хищница вызывала кровавую борьбу за власть человеко-орудий Второго Фошца и вовлекала в нее чужеземцев. Жестокая трехлетняя гражданская война и чужеземные нашествия 40-37 гг. до н.э. были нужны прежде всего велге.»;
«...в правление Ирода Второму Фошцу удалось законсервировать на некоторое время процесс разложения государственности. Уицраор не мог позволить себе в этот период ни сопротивляться Форсуфу Рима, ни бороться с Демиургом Еврейской метакультуры. Он только пытался выжить.
Согласно Андрееву, уицраор Еврейской метакультуры «вступил в непримиримую борьбу с Демиургом сверхнарода в годы проповедничества Христа на земле» (РМ, стр.129), т.е. в середине 20-ых гг. н.э. Мы полагаем, что Андреев в данном случае не мог быть неточен и начало борьбы уицраора с Демиургом было связано именно с осуществлением миссии Иисуса в Иудее. Причем речь здесь идет именно о правившем тогда Втором Фошце. В годы правления Ирода борьбы Демиурга и Второго Фошца не было.»;
«Нет сомнения в том, что Второй Фошц усиливал свои инспирации Ирода. Вероятно, и сам уицраор воспринимал тогда инвольтации Гагтунгра. В Еврейской метакультуре происходили великие метаисторические события. И Гагтунгр предпринимал усилия по отягощению ее положения. Гагтунгр не мог воспрепятствовать воплощению Планетарного Логоса. И планетарный демон сосредоточил свои усилия на инфрафизических существах метакультуры, находившихся в сфере его «компетенции» - в том числе на Втором Фошце и его человеко-орудиях.
В период правления Ирода укрепился шрастр метакультуры - Зинг. Строительство и обновление Иродом крепостей по всему государству было отражением усиления инфернальной изнанки еврейской великодержавной государственности. Были построены или усилены крепости Антония в Иерусалиме (нависавшая прямо над зданием нового Храма), Махер (где потом был казнен Иоанн Креститель), Масада (превратившаяся в период Иудейской войны в оплот повстанцев) и многие другие.
Но Второй Фошц и Ирод, если можно так сказать, не переходили границы в своем давлении на метакультуру. И потому борьбы Демиурга со Вторым Фошцем в период царствования Ирода не было. Эта борьба могла привести к нападению на Второго Фошца уицраора Рима, еще имевшего в конце I в. до н.э. санкцию Демиурга Античной метакультуры. Форсуф не упустил бы возможности использовать такую выгодную для него ситуацию. И конфликт уицраоров неизбежно завершился бы гибелью Второго Фошца. А это не только сделало бы Еврейскую метакультуру беззащитной перед внешними силами, но и привело бы к гибели ее центров в Палестине. А именно в Палестине должно было произойти и уже происходило величайшее событие.
Второй Фошц старался ничем не вызвать противостояния с Демиургом. Его человеко-орудие даже пыталось проявлять заботу о народе и культуре Иудеи. Это тем более занятно, что сам Ирод индифферентно относился к иудаизму и способствовал просачиванию эллинских и римских традиций в еврейский мир. И при этом Ирод симпатизировал ессеям...»;
«С 6 г. ведущее положение в Иудее занял конфессиональный эгрегор иудаизма, который к 6 г. находился под полным контролем того демона, о котором мы уже упоминали. Этот демон и управляемый им эгрегор в Иудее были не зависимы от дряхлевшего Второго Фошца. Впервые со 170-ых гг. до н.э. эгрегор иудаизма получил явное преобладание над уицраором Еврейской метакультуры - хотя бы в пределах Иудейской области. Впервые в еврейской метаистории демонизированный эгрегор управлял Иудеей. Именно демон и эгрегор выиграли больше всего от передачи римлянами властных функций Синедриону. Положение жречества в Синедрионе определяло внутреннюю политику страны. Жречество в свою очередь было коллективным исполнителем воли конфессионального эгрегора.»;
«Демон, инспирировавший эгрегор иудаизма, имел вполне определенную цель - помешать осуществлению миссии Иисуса в Энрофе. Именно для этого он был подготовлен Гагтунгром и направлялся им. Воздействие этого демона на еврейский сверхнарод была прямо противоположно тому Учению, которое принес Иисус.
Одним из идейных препятствий для осуществления миссии Иисуса было ожидание частью еврейской нации великого национального владыки, который возвеличит Иудею и обеспечит ей вполне земное довольство одним из непременных условий которого должно было стать мировое господство.
В массовом сознании евреев вероятно, причудливо переплетались с одной стороны провиденциальное обращение Демиурга, Великой Соборной Души, Синклита и других Сил Света и инспирации Второго Фошца, его отпочкований, шрастра, демонизированного конфессионального эгрегора иудаизма.»;
«Иллюстрацией смешения в сознании еврейского народа двух противоположных и разнонаправленных влияний является иудейская апокалиптика II в. до н.э. - I в. н.э. Тема нашей книги оставляет за ее пределами подробный анализ этой литературы. Но мы хотим отметить, что в этот период в еврейской апокалиптике явно прослеживаются две тенденции. По одним представлениям мессианское царство должно быть именно земным. Оно должно быть исполнено земных мощи и величия. Иудейское царство представляется как всемирный политический гегемон, перед которым преклонятся народы. Несоизмеримость претензий с политическими реалиями I в. до н.э. и I в. н.э. выдает не только инспирацию демонов государственности и конфессии, но и выявляет скудный провинциализм духа.
Другая линия апокалиптики, которая происходила от Сил Света - это прорыв к новой земле и новому небу. Мессианское царство не может быть вмещено заскорузлыми пределами мелкой иудейской державки. Грядущий Машиах - это не земной царь Иудеи, восстанавливающий царство Давида в его прежних границах, а Спаситель, любовь Которого не знает границ.»;
«Надо отметить, что жажда Машиаха как всемирного владыки происходила не от царствовавшего уицраора и не была для него средством воздействия на массы. Второй Фошц совсем не желал обострения мессианских чаяний. Он хотел только одного - продлить как можно дольше свою жизнь. Он инспирировал сознание евреев и поглощал шавва. Но идея «политического» «машиаха», грядущего всемирного царя не была частью идеологии Второго Фошца. Она была даже весьма опасна для царствующего, но деградирующего уицраора. Второй Фошц был не в состоянии даже освободиться от Форсуфа Рима. Ни о каком возрождении могущества Иудейского государства даже в пределах всей Палестины не могло быть и речи. И уже тем более совсем курьезным было бы ничтожным наследникам Ирода претендовать на достоинство Машиаха и всемирную власть. Любой уицраор амбициозен, но ни один из них не глуп. Уицраор часто импульсивно желает слишком многого, но он никогда не будет системно планировать невозможное.
Решающее значение для замутнения национального сознания имел демон, управлявший конфессиональным эгрегором. Мечта сверхнарода о Машиахе искажалась им двояко. Для той части нации, которая ориентировалась только на Храм, чаяния Машиаха практически отсутствовали. Для саддукеев и храмового жречества сама идея Машиаха казалась чем-то излишним, ненадежным и подозрительным. Политический компромисс с Римом был гарантией конфессиональной и административной власти жреческой корпорации, а продажа жертвенных животных по спекулятивным ценам полностью обеспечивала ее экономическое положение. Но огромное число евреев ждали и жаждали Машиаха, а эгрегор воздействовал не только на жречество Храма.
Наибольшим влиянием среди евреев рубежа эр пользовались фарисеи. Наверное, духовное сознание фарисеев стало настоящей ареной битвы между демонизированным эгрегором и провиденциальными силами Еврейской метакультуры. Для этой части нации у конфессионального демона был другой вариант религиозной дезориентации: националистическая концепция «машиаха» как всемирного всемогущего владыки.
Жажда национального величия поддерживалась Вторым Фошцем и шрастром и питала их. Но их воздействием на сознание евреев пользовался и конфессиональный эгрегор иудаизма. Он в своих интересах преломлял в душах евреев великодержавные импульсы Второго Фошца. В результате искажения мечты нации о грядущем Машиахе возникала идеологическая химера конфессионального «царя иудейского».
«Машиах» демонизированного эгрегора - это царь, но царь не державный, не имперский, а конфессиональный. Его царство должно быть основано не на новой великодержавной государственности, а на конфессиональном могуществе еврейской нации, которая одновременно есть и религиозная община. Его всемирная власть - это иудейская иерократия. Но основой этой иерократии должно стать не иерусалимское храмовое жречество, а законники и книжники фарисеи как стержень всей еврейской нации-конфессии.»;
«Естественно, что демон, инспирировавший тогда эгрегор иудаизма, либо понимал, что всемирное конфессиональное царство невозможно в принципе, либо намеренно вводился в заблуждение Гагтунгром. В любом случае его главной целью, как ее понимал Гагтунгр, было не создание великой иерократии, а препятствие миссии Иисуса.»;
«Демон, инспирировавший эгрегор иудаизма, был ведущей инфрафизической силой Гагтунгр для предстоявшей борьбы с Иисусом. Но Гагтунгр использовал все возможные инфрафизические инструменты которые и способствовали господству над сознанием масс демонизированного эгрегора иудаизма, и сами по себе были препятствием для осуществления миссии Иисуса. Каждая из этих сил действовала в своих интересах, но вместе они обеспечивали Гагтунгру необходимый для борьбы с воплощенным Планетарным Логосом психологический и политический климат в Иудее.»;
«Воплощение и миссия Планетарного Логоса и все с ними связанное, были событиями планетарного масштаба и значения, но происходили они именно в лоне Еврейской метакультуры. Тогда был кульминационный момент ее истории и метаистории. Ради прихода Машиаха веками длили свое творчество Светлые Силы метакультуры, ее Синклит, ее Демиург, ее Великая Соборная Душа. Ради Его тихих слов, сказанных Его земными устами, в течение веков жили и умирали лучшие люди еврейского сверхнарода. Ради Него. И Он пришел. Ради Своего народа и ради всего Своего человечества. Ради всех нас.»;
«Начало Его общественного служения с самого начала вызвало бешеное сопротивление всех демонических сил метакультуры. Гагтунгр использовал все свои инструменты для того, чтобы парализовать дух евреев и оборвать Путь Христа в Энрофе. Демиургу и Синклиту Еврейской метакультуры противостояли античеловечество шрастра, инфернальный демон, инспирировавший эгрегор иудаизма, царствовавший уицраор Второй Фошц и несколько его мелких, но злобных отпочкований. Тогда все они вынужденно объединились перед угрозой со стороны Светлых Сил. Эти демоны стали союзниками, потому что победа Иисуса в Энрофе уничтожала саму идею власти - основу и источник существования уицраоров, шрастров и конфессиональных эгрегоров.
Противостояние Иисусу конфессионального демона принимало разные формы. Это были и законническая гордыня фарисеев, и крайняя ожесточенность высшего священства. Главным же пунктом соблазна нации было представление о Машиахе как о великом политическом вожде и властителе мира. Мы уже довольно много говорили о конфессиональном эгрегоре иудаизма и том демоне, который начал управлять им в последние полтора века до прихода Иисуса. Борьба этого демона с воплощенным Планетарным Логосом, Демиургом и Синклитом метакультуры была основным нервом противостояния Сил Света и тьмы. Но сейчас мы хотели бы уделить внимание тому, как в борьбе с Иисусом проявлялась воля человеко-орудий царствовавшего Второго Фошца.
Второй Фошц встал на сторону Гагтунгра, хотя до начала служения Иисуса и Иоанна Крестителя этот уицраор воздерживался от борьбы с Демиургом. Учение Иисуса было несовместимо ни с какой властью, в том числе и властью государственной. В Царстве Божием нет места царствам мира сего. И полное осуществление миссии Иисуса в Энрофе неизбежно должно было привести со временем к исчезновению земных царств. В том числе и царства, которое инспирировал Второй Фошц.
Второй Фошц так или иначе был обречен. Но уицраор предпочел подчиниться Гагтунгру и вступить в борьбу с Демиургом и Синклитом метакультуры. В нашем слое это отразилось в крайне враждебных действиях правителей иудейских княжеств и их сторонников по отношению к Иоанну Крестителю и Самому Христу, а затем и к Церкви.»;
«Демиург боролся не только со Вторым уицраором, но и с его порождениями, и со всем шрастром метакультуры. Перед лицом угрозы со стороны Света объединились все темноэфирные и демонические силы метакультуры. Противниками Демиурга были и отпочкования Второго Фошца, инспирировавшие «национально-освободительное движение» в Иудее. Вероятно одним из мелких человеко-орудий отпочкований мог быть разбойник и «революционер» Вар-Авва, отпущенный по требованию толпы.
Возможно, под воздействием одного из этих существ находился и апостол-предатель Иуда Искариот. Андреев сообщает, что без уицраора Еврейской метакультуры «вряд ли оказалось бы возможным захватить полностью волю Иуды Искариота и многих пастырей еврейства, воображавших, что преследованием и казнью Христа они защищают интересы своего народа» (РМ, 245). Но здесь необходимо небольшое уточнение, о каком именно уицраоре Еврейской метакультуры идет речь. Мы уже отмечали выше, что амбициозные мечтания о всемирном владыке не могли исходить от одряхлевшего Второго Фошца, который был озабочен только продолжением своего существования. Его инспирации создавали своего рода темный энергетический фон, на котором и действовали другие демонические существа метакультуры. И поэтому источником соблазна для части еврейской нации могли быть либо конфессиональный демон, либо отпочкования Второго Фошца. Именно они могли внедрять в сознание апостола Иуды «революционера, мессианского марксиста, «большевика» (о. С. Булгаков, стр.188) - те образы «царя иудейского», которые были несовместимы с учением Иисуса.»;
«Битва за сознание всей нации так и не была выиграна Силами Планетарного Логоса в Энрофе. Массы хотели видеть в Машиахе Царя, пытались сделать им Иисуса. На страницах Евангелия мы часто встречаем несовместимость Его Слова и власти, которой Его хотели наделить. Даже многие из тех кто уверовал, хотели поклониться Иисусу как князю мира сего. Рабам был нужен господин, а не Брат. Людям был нужен царь, а не Бог. А Бог не мог быть царем мира сего. Царство Божие прошло мимо Израиля (Мережковский). Человечество было подготовлено к тому, чтобы принять Христа, но оказалось не готово не убить Его.»;
«После Распятия и Воскресения в истории все продолжалось так, как будто бы ничего не произошло. В истории Иудеи так же как и в истории других государств политические события сменяли друг друга почти ничего не меняя.»;
«Второй Фошц, направляемый Гагтунгром, продолжал бороться с Демиургом Еврейской метакультуры. Отражением этой борьбы были гонения на Апостолов и Церковь при обоих Агриппах. Вероятно, борьба Второго Фошца с Демиургом продолжалась до самого начала антиримского восстания в 66 г.
Борясь с Демиургом, Второй Фошц делал все, чтобы не прогневить Форсуфа. При этом в Иудее антиримские настроения были весьма распространены. Инициаторами борьбы с Римом был, конечно, не Второй Фошц, а его отпочкования, стремившиеся занять место своего родителя и избавиться от владычества Форсуфа Рима. Инспирируемые ими «партии» постоянно провоцировали антиримские выступления. Которые как правило заканчивались поражениями и казнями.
Второй Фошц большую угрозу для себя видел не в Форсуфе, а в своих мятежных детищах. Именно поэтому, когда начались первые столкновения иудеев с римлянами в Иерусалиме в самом начале антиримского восстания 66 г., правители Иудеи встали на сторону Рима.
Главным соперником отпочкований был Форсуф Рима. Однако они не могли объединиться даже для борьбы с этим могучим противником. Каждое из отпочкований жаждало стать новым уицраором. И поэтому между группировками восставших происходило острое соперничество за власть. Найти какие-либо идеологические отличия этих группировок друг от друга практически невозможно. Сторонники каждой из «партий» ненавидели римлян и не меньше друг друга. Их фетишем была политическая власть, за которую они были готовы проливать сколько угодно своей и еще больше чужой крови. Естественно, что ни одному из этих мелких демонических существ, жаждавших стать новым уицраором, Демиург не дал своей санкции. И никакой помощи свыше лидеры этих групп получить не могли.
Иосиф Флавий довольно четко различает несколько политических групп, действовавших в Иудее и Иерусалиме. В «Иудейской войне» можно выделить четыре «партии», которые явно инспирировались отпочкованиями, претендовавшими на роль нового уицраора Еврейской метакультуры. Это зелоты, сикарии, сторонники Шимона бар-Гиоры и Иоанна Гисхальского...»;
«...почему отпочкования решились на борьбу с Форсуфом Рима?
Конечно, уицраоры весьма импульсивны и далеко не всегда занимаются холодным анализом соотношения сил в своем и в нашем мире. Но даже эта импульсивность уицраоров не может совершенно лишить их разума.
Силой, которая была еще одним активным участником этой метаисторической драмы, была велга Еврейской метакультуры. Именно она будоражила шрастр и сталкивала отпочкования друг с другом. Именно велга провоцировала в Энрофе обреченные на провал мятежи против Рима для того, чтобы насытиться кровопролитием Еврейского сверхнарода и разрушением метакультуры в Энрофе. Она спровоцировала погром шрастра Форсуфом и разорение Иудеи. Она раздувала террор соперничающих группировок против мирного населения и их взаимную борьбу, не стихавшую до самого начала осады Иерусалима Титом. И даже после начала осады между представителями «партий» продолжались стычки.»;
«Форсуф Рима, хотя и находился уже в стадии деградации, был все же еще настолько силен, что смог уничтожить это отпочкование. Третьего Фошца так и не появилось. Шрастр Еврейской метакультуры был уничтожен Форсуфом, а без него мятежное отпочкование было обречено на гибель. Было ли оно раздавлено Форсуфом, или умерло чуть позже «голодной» смертью, сказать трудно. Да это, наверное, и не столь важно. Важно отметить только то, что великодержавная государственность в Еврейской метакультуре была уничтожена».
Продолжение следует.