Руслан и Людмила или Не успела
Из серии «Театр абсурда» (печальные рассказы из практики психолога)
Однажды ко мне обратилась бабушка по поводу воспитания внука. Бабушку звали Людмила, в кругу семьи - Мила, поэтому внук называл ее «бабушка Мила». Несмотря на свои 60, она сохранила черты былой красоты. Подростка-внука звали Руслан. Как не без гордости объяснила бабушка, его назвали в часть дедушки, ее мужа. Этот паренек, будучи выше бабушки на пару голов, в свои 15 не способен был ответить ни на один мой вопрос, точнее - за него тут же отвечала бабушка. На просьбу взять ручку для письма последовал растерянный взгляд в сторону бабушки: «Бабушка, где моя ручка?» Ну, и так далее. Налицо была выраженная гиперопека плюс тревожность бабушки и ее склонность к тотальному контролю. Выясняя особенности их семейной ситуации, я отметила про себя, что мама Руслана, дочь бабушки Милы, никак не могла устроить свою личную жизнь, кроме того - внук жил с бабушкой, а мать - где-то отдельно. Руслан был добродушным, но очень инфантильным пареньком, боготворил бабушку, бабушка же жаловалась именно на его инфантилизм, а заодно изо всех сил оправдывала дочку, которая «не виновата», что не может принимать участие в воспитании. Слушая и обдумывая услышанное и увиденное, я задалась вопросом: какова же причина все этого неблагополучия в такой, казалось бы, доброжелательной семье. Причина всегда должна быть, иногда их несколько, но что-то подсказывало мне, что причина здесь одна. И кроется она в судьбе главы рода - бабушки Милы. Поэтому на вторую консультацию я пригласила ее одну. И она достаточно подробно рассказала мне о своей жизни.
Это было очень много лет назад. Людмила и Руслан познакомились на первом курсе пединститута. Это была любовь почти что с первого взгляда. Не просто любовь, а какая-то мечта для сентиментального романа. Эти двое были настолько красивой парой, что однокурсники - юноши и даже девушки - любовались ими без тени зависти. Руслан был высоким, смуглым, черноволосым и чернобровым, похожим на цыгана. А Мила - маленькой, хрупкой, с тяжелой светлой косой, с голубыми, по-детски чистыми и наивными глазами. Их свидания были целомудренны и романтичны: рассветы над Москвой-рекой, пение соловьев, первый робкий поцелуй. Потом они поженились. На их скромной, но веселой свадьбе гулял весь их курс. Было множество добрых шуток вокруг их имен - Руслан и Людмила все-таки! Много недорогих, но приятных подарков, много тостов за их любовь и пожеланий долгой счастливой жизни вместе. К несчастью, последнему не суждено было сбыться.
Первый год их совместной жизни походил на медовый месяц. Мила была не только любящей супругой, но и хорошей хозяйкой, Руслан был влюбленным супругом и свою Милу носил на руках не только в переносном, но и в прямом смысле. Когда стало ясно, что она ждет ребенка, он перевелся с дневного отделения на вечернее и стал работать на стройке, чтобы обеспечить семью. Какие-то мелкие ссоры у супругов бывали, но все они соответствовали пословице: «Милые бранятся - только тешатся». Ссоры были недолгими, примирения - бурными и, казалось, только усиливали их любовь. Единственное, что всерьез не нравилось Миле, это то, что ее молодой муж то и дело ездил навещать свою мать. Мать жила сравнительно недалеко, он возвращался домой в тот же день, но опасный червяк ревности уже завелся в сладком яблоке любви. Мила ревновала его к матери. Она хотела, чтобы он целиком принадлежал только ей.
После родов - а родилась девочка - у Милы появилась раздражительность. Это бывает в послеродовой период у женщин. Ее мать неоднократно мягко указывала ей, что, несмотря на недосыпание и постоянные нервы за малышку, Миле следует помягче и повнимательнее относиться к Руслану. Дочь не сумела воспользоваться мудрым советом матери, часто плакала и придиралась к мелочам в поведении мужа. Да и Руслан, все больше устававший - еще бы! тяжелая работа на стройке плюс учеба по вечерам, плюс почти постоянное недосыпание, потому что надо ночью успокаивать ребенка, да еще и бдеть над учебниками и рефератами - стал менее терпимым, теперь он подчас «заводился с пол-оборота». Так в доселе идиллической семье начали возникать ссоры.
Как и прежде, основным упреком Милы была его постоянная забота о матери. Ее задевало за живое, что в столь сложный для нее период он находит время съездить к своей маме.
- Доченька! - учила Милу ее собственная мать. - Если твой муж - любящий нежный сын, значит, он будет таким же отцом. Разве он мало старается для тебя и ребенка?
Мила плакала и обижалась. Руслан взрывался и тоже обижался. Но они по-прежнему любили друг друга, просто не знали, как выйти из порочного круга усталости и взаимных обид. Наконец, когда ребенку исполнился год, Руслан достал у себя на работе путевку жене и дочке в дом отдыха матери и ребенка, надеясь, что Мила там восстановится от затянувшейся послеродовой депрессии.
В день ее отъезда они поссорились. Это была, пожалуй, самая крупная ссора в их жизни. Повод был все тот же: забота Руслана о своей матери. Людмила вылила на его голову ушат горьких упреков, он тоже накричал не нее. В общем, до вокзала на такси оба ехали в отчужденном молчании, а садясь в поезд, Мила решила последнее слово оставить за собой и бросила любимому на прощанье: мол, ты плохой муж и отец и что-то еще обидное в этом духе. Высказавшись, она уехала, погруженная в свою обиду, даже не взглянув на мужа в окно. Мобильных телефонов тогда не было, и по приезде она отзвонилась своей матери, сообщила, что прибыли благополучно. Супругу же нарочно звонить не стала, лелея в душе свою обиду. Через несколько дней обида отступила и даже ей самой показалась мелкой и никчемной. Она начала скучать по своему Руслану, в голову приходили лишь самые теплые воспоминания, а собственное поведение выглядело далеко не в лучшем свете. Несколько дней она еще посомневалась, попробовала искусственно раздуть искру обиды, чтобы еще «помучить» любимого в неопределенности. Затем, соскучившись уже совсем сильно, махнула рукой на мираж обиды и вечером решила позвонить. Она даже готова была извиниться и признать свою неправоту. Готова был сказать ему о своей любви.
Но дежурный администратор вручил ей телеграмму от матери. Там было: «Мила срочно приезжай тчк мама». По спине поползли мурашки, сердце как будто ухнуло куда-то вниз. Она позвонила матери, голос у той был деланно-спокойным:
- Доченька, как ты себя чувствуешь? Все в порядке? Приезжай срочно, я тебя встречу на вокзале. Все вопросы потом. Потом.
Это потом мучило Милу всю дорогу. Когда она, выйдя на перрон с ребенком на руках, кинулась к матери, на той лица не было. Захлебываясь слезами, она сообщила, что Руслан сорвался на стройке с большой высоты и теперь находится в коме в больнице. Мила, сунув ребенка матери, кинулась на такси туда. Умоляла врачей спасти любимого, рыдала. Кричала, что заберет его домой, каким бы тяжелым инвалидом он ни остался, что будет ухаживать за ним. Горячо молилась, в душе давала обеты быть идеальной женой, если он останется жив. Но было поздно. Не приходя в сознание, Руслан скончался. Она не успела.
Душа Милы заживо провалилась в ад. Никто не знал, что на самом деле стало причиной падения Руслана с высоты. Была ли это трагическая случайность? Или он совершил это нарочно? Или, что было самым вероятным, на нервах просто потерял осторожность и бдительность. Мысль Милы металась в замкнутом круге бесконечной вины. Никто не знал, была ли тут на самом деле ее вина, упал бы он или нет, будь в их семье мир и согласие. Да что там гадать, если бы да кабы… Как говорится, «история не знает сослагательного наклонения». Для нее собственная вина была неоспорима. Никакие призывы близких, в том числе его матери, подумать о себе ради ребенка - ничто не могло затушить адское пламя в ее душе. Стремясь заглушить эту боль, она начала пить. Обзавелась сомнительными подружками. Бросила учебу. По счастью, общими усилиями матери и свекрови, удалось удержать ее от падения. Она покончила с выпивкой и бросилась с головой в другую крайность - сумасшедшую и не совсем адекватную заботу о дочери. Чуть девочка поросла, Мила стала бегать сразу на две работы - лишь бы девочка ни в чем не нуждалась. Девочка намного больше нуждалась в общении с мамой, но изматывающий труд вроде как ради дочери заглушал боль. Людмиле главное было - забыться. И какими-то силами доказать самой себе, что она все же не такая плохая, что не она виновата в случившемся. Дочка выросла практически без маминого внимания и совершенно без образца нормальных отношений в семье. Результат - неудавшаяся личная жизнь вкупе с постоянным чувством вины перед матерью, которая «для нее пожертвовала личной жизнь».
По поводу личной жизни. Людмила всю жизнь была хороша собой, и у нее не было недостатка в поклонниках. Было немало романов. Однако она волей-неволей сопоставляла каждого со своим Русланом - и никто не шел с ним ни в какое сравнение. Во-первых, по-видимому, Руслан и вправду был очень хорошим человеком. Во-вторых, она, я думаю, так «наказывала себя». А в-третьих, ну, бывает же на самом деле вот такая самая главная, единственная любовь на всю жизнь.
Через какое-то время бабушка Мила переключила свою сумасшедшую, удушающую заботу на внука, которого, разумеется, назвали в честь дедушки Русланом. Результат сидел передо мной - абсолютно беспомощное дитя метр восемьдесят ростом (кстати, ростом он пошел в дедушку).
Дорогие читатели, не спешите закидывать Людмилу словесными камнями! Много ли знаете вы семей, где никогда не бывает конфликтов? Семей, где не осложнились бы самые романтичные отношения молодых супругов в первый год после рождения ребенка? Вполне реально существует у ряда женщин послеродовая депрессия. Всегда ли и везде мы сами контролируем каждое свое слово, особенно в пылу ссоры? И разве так редко молодые жены ревнуют своих мужей к мамам?
Все многочисленные теории конфликтов, все рассуждения о «контролирующих личностях», о «гиперопеке» и прочие психологические премудрости, ставшие доступными широким массам благодаря Интернету - многих ли людей уберегли они от повторения ошибок наших родителей и прародителей из «до-интернетной эпохи»? Лишь пару раз встречались мне в жизни мудрые пары, которые сумели встать выше мелочей, избежать раздоров и пронести через трудности жизни свою любовь, не разъеденную коррозией обыденности и мелкого повседневного эгоизма.
Когда я слушала историю Людмилы, то мысленно поставила себя на ее место. И ужаснулась. Жить не просто с горем потери, но и с постоянным убеждением, что именно ты - виной гибели любимого человека. Да, время лечит, прошло много лет, но рана в душе осталась. И уже ничего не поправить - она фатально не успела!
Случай, трагический в своей нелепости. Оборвавший одну жизнь и искореживший три жизни - самой Милы, ее дочери и внука. Правда, в ситуации с внуком каким-то чудом, но удалось помочь: он уехал жить и учиться к отцу, теперь приезжает к бабушке и маме на каникулы, повзрослевший и возмужавший.
Чтобы оставить в душе читателя не слишком уж грустное впечатление, напишу несколько слов о прямо противоположной судьбе, с которой столкнулась я в одной из поездок на места катастроф. Разумеется, террористический взрыв его будущие жертвы предвидеть не могут. Как не могла предвидеть Мила падение Руслана с высоты. Но есть в мире люди, которым дано, как бы это сказать, чувствовать структуру мира и жить в полном согласии с «законами мирозданья». Женщина средних лет, назовем ее Ирина, потеряла во время теракта любимого мужа, с которым успела прожить всего несколько лет. Это был поздний брак для обоих, подаривший им, несмотря на возраст супругов, чудесную маленькую дочку. Во время нашего разговора с Ириной малышка спала в своей кроватке, производя самое трогательной впечатление - в разительном контрасте с тем, что произошло с ее отцом и множеством других, ни в чем не повинных людей.
Психологи-добровольцы прибывают обычно для оказания помощи после врачей, но все равно достаточно скоро, когда ужас произошедшего и боль потери на самом пике остроты. Многие, очень многие проваливаются в состояние острого горя в самых болезненных и кошмарных формах.
Так вот, об Ирине, потерявшей мужа. Мне бросилось в глаза ее необычное спокойствие, причем в нем не было ничего болезненного, защитного. Она не столько говорила о боли утраты, сколько вспоминала их недолгую счастливую жизнь с любимым. Проникшись доверием, она с удивлением поведала, что почему-то последние две недели перед трагедией они с супругом как бы «подводили итоги» прожитых лет. Опять же почему-то она решила «исповедаться» перед ним во всем, с ее точки зрения, плохом, что к нему не имело ни малейшего отношения и произошло в ее жизни до встречи с ним.
-Зачем? - поинтересовалась я.
Ее ответ был очень интересным:
- Я подумала: вдруг он умрет, а я так и останусь не до конца честной перед ним. Потом можно сколько угодно утешаться, что оттуда он меня видит и слышит и можно ему все рассказать. Но это будет ложь самой себе. Знаете ли, я не верю в загробный мир.
От Ирины я узнала, что все последние дни перед трагедией они с мужем постоянно объяснялись друг другу в любви, накупили вместе дочке много подарков. Сделали все дела, которые до этого откладывали в долгий ящик.
Я слышала, что у самураев был призыв жить так, чтоб каждый день быть готовым к смерти. В смысле, не оставлять за собой не отданных долгов и не сделанных дел. Но, во-первых, не ручаюсь, что это именно так. Во-вторых, рассказ Ирины был не абстрактным лозунгом, а вполне реальным фактом. Изложенным так просто и незатейливо, что просто не мог быть красивым враньем.
Когда же зашла, наконец, речь о ее собственном состоянии после произошедшего, она на удивление светло ответила:
- Он здесь, со мной. Я это чувствую.
Полной бестактностью с моей стороны было бы напомнить ей, что она не верит в загробный мир. Но, видимо, какое-то удивление отразилось у меня на лице (психолог - тоже человек, а не робот, тем более, когда помогаешь человеку, то как бы «берешь его в душу», то есть проживаешь некоторые события вместе с ним). Ирина улыбнулась одними глазами, потом посмотрела на спящую дочку и как-то по-детски пожала плечами:
- Я не знаю, как это объяснить. Понимаю, что странно. Но… я успела, поэтому моя совесть перед ним чиста и он со мной.
Вот такие две истории, дорогие читатели.
И намного больше, чем лозунг самураев, мне нравятся слова, приписываемые великому врачу-подвижнику, доктора Ф.П.Гаазу: «Спешите делать добро, пока не стало поздно».
Елена Бекетова
