(no subject)
По работе прочитала академическую книжку Лоры Левин, "Мужчины в женской одежде: Анти-театральность и феминизация, 1579-1642" (Laura Levine, "Men in Women's Clothing: Anti-theatricality and Effeminization, 1579-1642), в предисловии которой, как мне показалось, очень четко было сформулировано противоречие, на котором стоит современный российский дискурс гендера и сексуальных предпочтений.
С одной стороны, индивидуальная идентичность представляется чем-то неимоверно хрупким, что нужно всячески беречь и поддерживать: например, надев неправильный предмет одежды, индивидуум теряет и гендер, и сексуальную ориентацию. Именно в такой модели имеет смысл бояться "пропаганды гомосексуализма": естественно, что ориентация, целиком "построенная" одеждой и поведением как результат пропаганды традиционных гендерных ролей, легко может быть дестабилизирована любой новой и необычной информацией. То есть эта модель предполагает, что гендер и сексуальность полностью неестественны и должны быть с трудом сформированы и изолированы от любых альтернативных примеров.
С другой стороны, в то же время индивидуальная идентичность представляется чем-то мощно-монструозным: ведь если не сдерживать индивидуума, то он моментально бросится в пучину различных извращений. Начнет с гомосексуализма и андрогинности, а там дойдет и до педофилии, зоофилии и каннибализма. Этот момент очень часто присутствует в интернетных дискуссиях, где радетели о нравственности радуются: в Англии начали нанимать представителей альтернативной сексуальной ориентации для ведения телевизионных передач - скоро гнилой Запад лопнет по швам! Самый яркий момент на сегодняшний день - это скорбная головой Ирина Бергсет, глава Русских Матерей, у которой берут серьезное интервью про то, что в Норвегии узаконена педофилия. Корреспондент глубокомысленно комментирует: "Разделяю ваши чувства. Но это - их страна и их выбор." ( Вот тут - разбор этого интервью.)
Другими словами, при малейшем послаблении, при любой демонстрации толерантности общество станет на верный путь к разрушению: мы узнаем из различных дискуссий, что натуралы остаются в меньшинстве, что в Ванкувере учеников начальных классов приглашают на гомосексуальные вечеринки учителей, что женщины, надев штаны, превращаются в адских псов и перестают рожать (думаю, любой может продолжить этот список). То есть активно пропагандируется идея, что, при отсутствии сурового контроля, подкрепленного карательными методами, проявится эта настоящая, неудержимо-активная личность, которая вовсе не хочет быть полезным членом общества, а хочет не только спать исключительно с представителями собственного пола (почему-то), а также насиловать детей и вообще вести агрессивный и разнузданный образ жизни.
Мало того, что эти две модели взаимоисключающи, так они еще и исключительно противны, так как в них никаких людей не существует: есть либо искуственные конструкции из бумаги и спичек, которые живут исключительно в вакууме, либо нечто вроде свифтовских йеху, только хуже, которых только боязнь сурового наказания заставляет строить семьи, как-то вливаться в социум и обходить стороной маленьких детей.
С одной стороны, индивидуальная идентичность представляется чем-то неимоверно хрупким, что нужно всячески беречь и поддерживать: например, надев неправильный предмет одежды, индивидуум теряет и гендер, и сексуальную ориентацию. Именно в такой модели имеет смысл бояться "пропаганды гомосексуализма": естественно, что ориентация, целиком "построенная" одеждой и поведением как результат пропаганды традиционных гендерных ролей, легко может быть дестабилизирована любой новой и необычной информацией. То есть эта модель предполагает, что гендер и сексуальность полностью неестественны и должны быть с трудом сформированы и изолированы от любых альтернативных примеров.
С другой стороны, в то же время индивидуальная идентичность представляется чем-то мощно-монструозным: ведь если не сдерживать индивидуума, то он моментально бросится в пучину различных извращений. Начнет с гомосексуализма и андрогинности, а там дойдет и до педофилии, зоофилии и каннибализма. Этот момент очень часто присутствует в интернетных дискуссиях, где радетели о нравственности радуются: в Англии начали нанимать представителей альтернативной сексуальной ориентации для ведения телевизионных передач - скоро гнилой Запад лопнет по швам! Самый яркий момент на сегодняшний день - это скорбная головой Ирина Бергсет, глава Русских Матерей, у которой берут серьезное интервью про то, что в Норвегии узаконена педофилия. Корреспондент глубокомысленно комментирует: "Разделяю ваши чувства. Но это - их страна и их выбор." ( Вот тут - разбор этого интервью.)
Другими словами, при малейшем послаблении, при любой демонстрации толерантности общество станет на верный путь к разрушению: мы узнаем из различных дискуссий, что натуралы остаются в меньшинстве, что в Ванкувере учеников начальных классов приглашают на гомосексуальные вечеринки учителей, что женщины, надев штаны, превращаются в адских псов и перестают рожать (думаю, любой может продолжить этот список). То есть активно пропагандируется идея, что, при отсутствии сурового контроля, подкрепленного карательными методами, проявится эта настоящая, неудержимо-активная личность, которая вовсе не хочет быть полезным членом общества, а хочет не только спать исключительно с представителями собственного пола (почему-то), а также насиловать детей и вообще вести агрессивный и разнузданный образ жизни.
Мало того, что эти две модели взаимоисключающи, так они еще и исключительно противны, так как в них никаких людей не существует: есть либо искуственные конструкции из бумаги и спичек, которые живут исключительно в вакууме, либо нечто вроде свифтовских йеху, только хуже, которых только боязнь сурового наказания заставляет строить семьи, как-то вливаться в социум и обходить стороной маленьких детей.