против ностальгии о временах рыцарей
В очередной раз поражаюсь отсутствию в рыцарской литературе не просто отсутствию социальной мобильности (ее, допустим, можно частично объяснить ограничениями жанра), но в принципе полной невозможностью какого-либо социального соревнования между классами. Это хорошо помнить любому, кто вздыхает по тем романтическим временам, когда мужчины чтили кодекс чести и блюли клятвы.
Например, в "Смерти Короля Артура" (глава "Война короля Артура против Императора Люциуса", в которой Артур захватываем Рим), Сэр Гавейн побеждает в битве некоего Приама, отец которого потомок самих Александра и Гектора, и, когда приходит время после поединка познакомиться, в шутку говорит ему: "Я вообще-то не рыцарь. Меня вырастили в доме Короля Артура, где мне доверяли присматривать за доспехами и одеждой. В прошлом году он сделал меня королевским служителем, и дал мне лошадь, сбрую и сто фунтов денег" (здесь и далее близкий к тексту пересказ).
Приам натурально шокирован, что простолюдин настолько отличился в битве. Тогда Гавейн, хихикая, признает, что он-таки знаменитый рыцарь, что ему давеча присвоили герцогское звание, и потому "не завидуй, что мне была дана такая милость; доброта Божья подарила мне силы".
Фух, говорит Приамус с облегчением, "это радует меня больше, чем если бы ты мне дал мне весь Прованс и богатый Париж. Я скорее хотел бы быть разорван дикими лошадьми, чем если бы какой-то слуга одержал надо мной такую победу, или какой-то паж или прислужник получил от меня такой приз".
Другими словами, Мэлори на момент создает ситуацию, в которой можно задать вопрос: "А что если простолюдин одержит победу над рыцарем?",и тут же ее разряжает - вместо ответа на вопрос уверяет читателя, что такая ситуация попросту невозможна. Нечто похожее происходит в главе про становление Круглого Стола: некий простолюдин приводит к Артуру своего сына, который всегда хотел быть рыцарем, и при этом хорош собой и силен. Эгалитарный Артур посвящает юношу в рыцари (он становится Сэром Тором) - тут же оказывается, что он вообще-то внебрачный сын Короля Пеллинора, зачатый за некоторое время до замужества матери, и все вздыхают с облегчением.
Ну и, в конце концов, вся история Сэра Гарета завязана на том, что тот, несмотря на свою голубую кровь, является ко двору инкогнито, притворяясь простолюдином, и год живет у Короля Артура на кухне. Когда же ему в конце концов достается приключение, Прекрасная Дама, которую он сопровождает, не просто крайне недовольна такой компанией, и не просто игнорирует все его подвиги, приписывая их простой удаче, но и открыто желает ему смерти, объясняя, что кухонный прислужник недостоин ехать с ней рядом и сражаться с настоящими рыцарями, а тем более - побеждать их.
В "Короле Лире" (пьесе, основанной на квази-исторических событиях), Шекспир, несмотря на все рассуждения старого короля на пустоши о его несчастных подданных, о которых он недостаточно заботился, и о том, что по сути своей человек - это всего лишь "бедное, голое животное с ногами вилкой", не может полностью игнорировать законы поединка. Таким образом, Эдгар не может соревноваться с братом своим Эдмундом как человек, возмущенный его предательствами: он предстает перед Эдмундом как безлицый рыцарь, чей вызов автоматически принимается:
In wisdom I should ask thy name;
But, since thy outside looks so fair and warlike,
And that thy tongue some say of breeding breathes,
What safe and nicely I might well delay
By rule of knighthood, I disdain and spurn:
[Мудрость диктует, чтобы я спросил твое имя. Но, так как обличье твое настолько прекрасно и грозно, и речь твоя, можно сказать, так дышит высоким происхождением, что я презирая и отвергаю ту безопасную и осторожную отсрочку, которая положена мне правиламb рыцарства - т.е. отсрочку на то, чтобы разузнать имя и положение противника.]
В то же время, понятно, что Эдмунд соглашается на поединок только потому, что в происхождении противника нет никаких сомнений. Смертельно раненый, он восклицает: "Если ты аристократ, я прощаю тебя" ( If thou'rt noble, /I do forgive thee), и Эдгар успокаивает: "Обменяемся милостью. По крови я не ниже тебя, Эдмунд" (Let's exchange charity. /I am no less in blood than thou art, Edmund).
И это один из аспектов торжества справедливости: Бастард побежден легитимным наследником, под доспехами настоящий аристократ, и трон в конце концов достается ему.
Например, в "Смерти Короля Артура" (глава "Война короля Артура против Императора Люциуса", в которой Артур захватываем Рим), Сэр Гавейн побеждает в битве некоего Приама, отец которого потомок самих Александра и Гектора, и, когда приходит время после поединка познакомиться, в шутку говорит ему: "Я вообще-то не рыцарь. Меня вырастили в доме Короля Артура, где мне доверяли присматривать за доспехами и одеждой. В прошлом году он сделал меня королевским служителем, и дал мне лошадь, сбрую и сто фунтов денег" (здесь и далее близкий к тексту пересказ).
Приам натурально шокирован, что простолюдин настолько отличился в битве. Тогда Гавейн, хихикая, признает, что он-таки знаменитый рыцарь, что ему давеча присвоили герцогское звание, и потому "не завидуй, что мне была дана такая милость; доброта Божья подарила мне силы".
Фух, говорит Приамус с облегчением, "это радует меня больше, чем если бы ты мне дал мне весь Прованс и богатый Париж. Я скорее хотел бы быть разорван дикими лошадьми, чем если бы какой-то слуга одержал надо мной такую победу, или какой-то паж или прислужник получил от меня такой приз".
Другими словами, Мэлори на момент создает ситуацию, в которой можно задать вопрос: "А что если простолюдин одержит победу над рыцарем?",и тут же ее разряжает - вместо ответа на вопрос уверяет читателя, что такая ситуация попросту невозможна. Нечто похожее происходит в главе про становление Круглого Стола: некий простолюдин приводит к Артуру своего сына, который всегда хотел быть рыцарем, и при этом хорош собой и силен. Эгалитарный Артур посвящает юношу в рыцари (он становится Сэром Тором) - тут же оказывается, что он вообще-то внебрачный сын Короля Пеллинора, зачатый за некоторое время до замужества матери, и все вздыхают с облегчением.
Ну и, в конце концов, вся история Сэра Гарета завязана на том, что тот, несмотря на свою голубую кровь, является ко двору инкогнито, притворяясь простолюдином, и год живет у Короля Артура на кухне. Когда же ему в конце концов достается приключение, Прекрасная Дама, которую он сопровождает, не просто крайне недовольна такой компанией, и не просто игнорирует все его подвиги, приписывая их простой удаче, но и открыто желает ему смерти, объясняя, что кухонный прислужник недостоин ехать с ней рядом и сражаться с настоящими рыцарями, а тем более - побеждать их.
В "Короле Лире" (пьесе, основанной на квази-исторических событиях), Шекспир, несмотря на все рассуждения старого короля на пустоши о его несчастных подданных, о которых он недостаточно заботился, и о том, что по сути своей человек - это всего лишь "бедное, голое животное с ногами вилкой", не может полностью игнорировать законы поединка. Таким образом, Эдгар не может соревноваться с братом своим Эдмундом как человек, возмущенный его предательствами: он предстает перед Эдмундом как безлицый рыцарь, чей вызов автоматически принимается:
In wisdom I should ask thy name;
But, since thy outside looks so fair and warlike,
And that thy tongue some say of breeding breathes,
What safe and nicely I might well delay
By rule of knighthood, I disdain and spurn:
[Мудрость диктует, чтобы я спросил твое имя. Но, так как обличье твое настолько прекрасно и грозно, и речь твоя, можно сказать, так дышит высоким происхождением, что я презирая и отвергаю ту безопасную и осторожную отсрочку, которая положена мне правиламb рыцарства - т.е. отсрочку на то, чтобы разузнать имя и положение противника.]
В то же время, понятно, что Эдмунд соглашается на поединок только потому, что в происхождении противника нет никаких сомнений. Смертельно раненый, он восклицает: "Если ты аристократ, я прощаю тебя" ( If thou'rt noble, /I do forgive thee), и Эдгар успокаивает: "Обменяемся милостью. По крови я не ниже тебя, Эдмунд" (Let's exchange charity. /I am no less in blood than thou art, Edmund).
И это один из аспектов торжества справедливости: Бастард побежден легитимным наследником, под доспехами настоящий аристократ, и трон в конце концов достается ему.