Как именно крали Диму Яковлева и Максима Кузьмина, чтобы продать американцам
Оригинал взят у arbatovagidepar в Как именно крали Диму Яковлева и Максима Кузьмина, чтобы продать американцам
Много написав о необходимости запрета усыновления за границу, вчера я сумела сложить страшный пазл под названием «усыновление погибших мальчиков из псковского детского дома», получив возможность на съёмках «Прямого эфира с Михаилом Зеленским» пообщаться с роднёй детей. Начитавшись воплей профессиональных блогоистеричек, буду говорить только с точки зрения норм закона.
Мать Максима - Юля Кузьмина инфантильная молодая деревенская женщина, выросшая в пьющей семье и на тот момент бесправная в своём деревенском жилье, куда не могла даже прописать детей. В 20 лет она рожает Максима от персонажа, который вскоре садится в тюрьму. Через год Кирилла - от неизвестного истории персонажа. Ездит в город на случайные заработки, оставляя детей пьющей матери, выпивает сама. Опека при этом не помогает ей обустроить дом, сделать в нём хотя бы электричество, не занимается терапией семьи, а начинает целенаправленную охоту за красивыми мальчишками. Однажды, вернувшись из города, Юля узнаёт, что сотрудники опеки забрали у её матери детей и поместили в больницу. Она бежит туда, но к собственным детям в больницу пускают всего дважды. Главный врач говорит, что ему запретила опека. То есть, ещё до лишения родительских прав матери отказывают в праве увидеть детей потому, что на них уже есть иностранные покупатели! Юля получает повестку в суд, приходит, и её бегом лишают родительских прав, а свидетелями обвинения идет опека и участковый. Особенно мило, что по поводу лишения родительских прав на Кирилла, учитывается письмо отца Максима из тюрьмы о том, что Юля плохая мать.
После суда сообщают, что дети теперь живут в Пскове у каких-то хороших богатых дедушки-бабушки. Юля пытается найти детей, ей даже дают телефоны «дедушки-бабушки», но по телефонам ничего понять не удаётся. Да и как понять, если дедушка-бабушка забрали детей не в Псков, а техасскую деревушку. Лишить родительских прав, да ещё так скоропостижно, да еще, не доказав угрозу жизни детей, закон не позволяет. Ребенка при ненадлежащем уходе обязаны забрать в детский дом и помочь матери встать на ноги. Если ребёнка забирают у человека пьющего, его обязаны поставить на учет в наркологический диспансер. Но даже если доказано, что мать или бабушка применяла насилие, не кормили, отказывали в медицинской помощи, чего в нашем случае не было, закон требует в первую очередь передачи в российскую семью.
Глава местной опеки на программе Михаила Зеленского убеждает, что они разместили на портале данные о мальчиках, и от них в рекордно быстрые сроки отказалось 6 российских усыновителей. И это при том, что теперь на подросшего Кирилла, только увидев его по телевизору, официально подали заявки 12 российских семей! Сегодня, когда начали копать законность усыновления этой опекой и её начальством, подписавшим «путевку в смерть» Диме Яковлеву и Максиму Кузнецову, лавиной появляются журналистике расследования о том, какая плохая у Юли семья и как правильно было отправить их в Америку. А с утра все первые полосы заняты пьяным дебошем Юли в поезде. Вчера на программе она тряслась от страха, в поезде напилась и пообещала скормить пассажиров рыбами в Чудском озере... Понятно, что это событие федерального масштаба, и ещё понятней, кто организует пиар-компанию 23-летней деревенской женщине, у которой украли детей на продажу.
Диму Яковлева и его брата забирали также. Мамаша отказывалась от всех троих в роддоме, и их со скоростью свиста выставляли на торги. Старшую Свету задержали в детской больницы на неделю, и бабушка по отцу успела её выхватить из лап торговцев. Когда она пришла за Димой, ей сказали в опеке, «куда лезешь, старая, будешь права качать, мы у тебя и Свету заберем!». А за последнего внука, отправленного в Израиль, она и побиться не успела - отдали со скоростью звука. При этом каждый раз подделывали её подпись об отказе от мальчиков. Невестку-кукушку она презирает, а с живущим с ней сыном прекратила общение. За то отвоёванная у опеки Светочка - её гордость, умница, красавица, отличница. Не отвоёванный Дима зажарен американцем, а про израильского внука у неё нет никакой информации.
Как верно отметила глава опеки на программе «все медицинские справки родители получили в России». Кто бы сомневался? Оцените по фотографии вес усыновителя, зажарившего Диму Яковлева в машине.
В Америке человек с подобной стадией ожирения лишен права усыновлять. Там хитрая история с «эпидемией ожирения», актуальной для большей части населения. Ожирение такой стадии в общем-то инвалидность, стоимость расходов на лечение ожиревших людей превысило расходы на лечение последствий курения. Но при этом им не дают инвалидность, чтобы они не могли потребовать «доступную среду» - переделывать кресла в самолётах, театрах, ресторанах, укреплять разламывающиеся под ними унитазы и т.д. Короче, инвалидность не дают, но и усыновлять не дают, считая, что такой человек не может обеспечить безопасность ребёнку. И, как мы с ужасом увидели, совершенно правы.
А теперь посмотрите на усыновителей Максима
Кузьмина и прикиньте, сколько папаше лет, точно за шестьдесят. Российскому усыновителю ребенка такого возраста, если он не родня не дают в принципе? Никогда в жизни! А иностранцу за его деньги всё, что есть в меню. В техасскую деревню Максима и Кирилла привезли в октябре 2012 года, а 21 января Максим умер. Респектабельной американской семье понадобилось всего 4 месяца, чтобы угробить ребёнка, а у алкашной родни он, как ни странно, был жив-здоров.
Вопли по поводу дипломатических щелчков вообще возбуждают только тех, кто не способен сложить 2 и 2. Мальчик умер 21 января, никто не сообщил об этом в Россию, если бы не встряли журналисты The Dallas Telegraph, история растворилась бы в тишине, как растворяются сотни таких историй. О том, почему ребенку с компенсированным пороком сердца давали «Риспердал», как-нибудь напишу отдельную статью, сейчас суть не в этом преступлении, а в параллельном. Суть в том, что дело стало политическим, а, значит, у нас очень мало шансов узнать правду от американских патологоанатомов.
Через сколько дней мир узнал о патологоанатомических подробностях убийства Преториусом своей подруги? Правильно.
Через два дня. А теперь ответьте себе на вопрос о том, почему американские патологоанатомы не могут установить причину смерти мальчика с 21 января? Нет результатов экспертиз и даже вскрытия? Да месяца труп ребёнка лежит в холодильнике, и его никто не исследует?
Теперь, для не помнящих родства. Когда в 91-ом банды торговцев детьми бросились в Россию, система детдомов стала герметичной. Я, как обозреватель «Общей газеты», пыталась проникнуть в московские детдома, говорили, только с разрешения РОНО - когда там всё причешут, помоют, а детям заклеят рты. Когда я в 2003 году безуспешно баллотировалась в Уполномоченные по правам человека, впервые поставили вопрос о создании института Уполномоченного по правам ребенка, наделенного правом войти в любое детское учереждение по тревожному сигналу. Потому, что зайти до этого было невозможно, как сегодня в тюрьму. Система детдомов торговала детьми и сама себя при этом контролировала.
Кто сегодня делает тупые вбросы про французскую жизнь Астахова, не имея интеллекта или желания нагуглить, что эти фотки сделаны после рождения его третьего ребенка летом в 2009-го. Тогда Уполномоченным по правам ребенка был Алексей Головань, а Астахова назначили на эту должность только зимой. Кому важно врать? Тем, кто либо торгует детьми, либо «американской мечтой», либо тем, кому первые и вторые взлохматили мозги. И, любопытно, почему, если вся эта аудитория борется с коррупцией во всех остальных областях, почему ей так мила коррупция в самой подлой области, в области торговли детьми?
Много написав о необходимости запрета усыновления за границу, вчера я сумела сложить страшный пазл под названием «усыновление погибших мальчиков из псковского детского дома», получив возможность на съёмках «Прямого эфира с Михаилом Зеленским» пообщаться с роднёй детей. Начитавшись воплей профессиональных блогоистеричек, буду говорить только с точки зрения норм закона.
Мать Максима - Юля Кузьмина инфантильная молодая деревенская женщина, выросшая в пьющей семье и на тот момент бесправная в своём деревенском жилье, куда не могла даже прописать детей. В 20 лет она рожает Максима от персонажа, который вскоре садится в тюрьму. Через год Кирилла - от неизвестного истории персонажа. Ездит в город на случайные заработки, оставляя детей пьющей матери, выпивает сама. Опека при этом не помогает ей обустроить дом, сделать в нём хотя бы электричество, не занимается терапией семьи, а начинает целенаправленную охоту за красивыми мальчишками. Однажды, вернувшись из города, Юля узнаёт, что сотрудники опеки забрали у её матери детей и поместили в больницу. Она бежит туда, но к собственным детям в больницу пускают всего дважды. Главный врач говорит, что ему запретила опека. То есть, ещё до лишения родительских прав матери отказывают в праве увидеть детей потому, что на них уже есть иностранные покупатели! Юля получает повестку в суд, приходит, и её бегом лишают родительских прав, а свидетелями обвинения идет опека и участковый. Особенно мило, что по поводу лишения родительских прав на Кирилла, учитывается письмо отца Максима из тюрьмы о том, что Юля плохая мать.
После суда сообщают, что дети теперь живут в Пскове у каких-то хороших богатых дедушки-бабушки. Юля пытается найти детей, ей даже дают телефоны «дедушки-бабушки», но по телефонам ничего понять не удаётся. Да и как понять, если дедушка-бабушка забрали детей не в Псков, а техасскую деревушку. Лишить родительских прав, да ещё так скоропостижно, да еще, не доказав угрозу жизни детей, закон не позволяет. Ребенка при ненадлежащем уходе обязаны забрать в детский дом и помочь матери встать на ноги. Если ребёнка забирают у человека пьющего, его обязаны поставить на учет в наркологический диспансер. Но даже если доказано, что мать или бабушка применяла насилие, не кормили, отказывали в медицинской помощи, чего в нашем случае не было, закон требует в первую очередь передачи в российскую семью.
Глава местной опеки на программе Михаила Зеленского убеждает, что они разместили на портале данные о мальчиках, и от них в рекордно быстрые сроки отказалось 6 российских усыновителей. И это при том, что теперь на подросшего Кирилла, только увидев его по телевизору, официально подали заявки 12 российских семей! Сегодня, когда начали копать законность усыновления этой опекой и её начальством, подписавшим «путевку в смерть» Диме Яковлеву и Максиму Кузнецову, лавиной появляются журналистике расследования о том, какая плохая у Юли семья и как правильно было отправить их в Америку. А с утра все первые полосы заняты пьяным дебошем Юли в поезде. Вчера на программе она тряслась от страха, в поезде напилась и пообещала скормить пассажиров рыбами в Чудском озере... Понятно, что это событие федерального масштаба, и ещё понятней, кто организует пиар-компанию 23-летней деревенской женщине, у которой украли детей на продажу.
Диму Яковлева и его брата забирали также. Мамаша отказывалась от всех троих в роддоме, и их со скоростью свиста выставляли на торги. Старшую Свету задержали в детской больницы на неделю, и бабушка по отцу успела её выхватить из лап торговцев. Когда она пришла за Димой, ей сказали в опеке, «куда лезешь, старая, будешь права качать, мы у тебя и Свету заберем!». А за последнего внука, отправленного в Израиль, она и побиться не успела - отдали со скоростью звука. При этом каждый раз подделывали её подпись об отказе от мальчиков. Невестку-кукушку она презирает, а с живущим с ней сыном прекратила общение. За то отвоёванная у опеки Светочка - её гордость, умница, красавица, отличница. Не отвоёванный Дима зажарен американцем, а про израильского внука у неё нет никакой информации.
Как верно отметила глава опеки на программе «все медицинские справки родители получили в России». Кто бы сомневался? Оцените по фотографии вес усыновителя, зажарившего Диму Яковлева в машине.
В Америке человек с подобной стадией ожирения лишен права усыновлять. Там хитрая история с «эпидемией ожирения», актуальной для большей части населения. Ожирение такой стадии в общем-то инвалидность, стоимость расходов на лечение ожиревших людей превысило расходы на лечение последствий курения. Но при этом им не дают инвалидность, чтобы они не могли потребовать «доступную среду» - переделывать кресла в самолётах, театрах, ресторанах, укреплять разламывающиеся под ними унитазы и т.д. Короче, инвалидность не дают, но и усыновлять не дают, считая, что такой человек не может обеспечить безопасность ребёнку. И, как мы с ужасом увидели, совершенно правы.
А теперь посмотрите на усыновителей Максима
Кузьмина и прикиньте, сколько папаше лет, точно за шестьдесят. Российскому усыновителю ребенка такого возраста, если он не родня не дают в принципе? Никогда в жизни! А иностранцу за его деньги всё, что есть в меню. В техасскую деревню Максима и Кирилла привезли в октябре 2012 года, а 21 января Максим умер. Респектабельной американской семье понадобилось всего 4 месяца, чтобы угробить ребёнка, а у алкашной родни он, как ни странно, был жив-здоров.
Вопли по поводу дипломатических щелчков вообще возбуждают только тех, кто не способен сложить 2 и 2. Мальчик умер 21 января, никто не сообщил об этом в Россию, если бы не встряли журналисты The Dallas Telegraph, история растворилась бы в тишине, как растворяются сотни таких историй. О том, почему ребенку с компенсированным пороком сердца давали «Риспердал», как-нибудь напишу отдельную статью, сейчас суть не в этом преступлении, а в параллельном. Суть в том, что дело стало политическим, а, значит, у нас очень мало шансов узнать правду от американских патологоанатомов.
Через сколько дней мир узнал о патологоанатомических подробностях убийства Преториусом своей подруги? Правильно.
Через два дня. А теперь ответьте себе на вопрос о том, почему американские патологоанатомы не могут установить причину смерти мальчика с 21 января? Нет результатов экспертиз и даже вскрытия? Да месяца труп ребёнка лежит в холодильнике, и его никто не исследует?
Теперь, для не помнящих родства. Когда в 91-ом банды торговцев детьми бросились в Россию, система детдомов стала герметичной. Я, как обозреватель «Общей газеты», пыталась проникнуть в московские детдома, говорили, только с разрешения РОНО - когда там всё причешут, помоют, а детям заклеят рты. Когда я в 2003 году безуспешно баллотировалась в Уполномоченные по правам человека, впервые поставили вопрос о создании института Уполномоченного по правам ребенка, наделенного правом войти в любое детское учереждение по тревожному сигналу. Потому, что зайти до этого было невозможно, как сегодня в тюрьму. Система детдомов торговала детьми и сама себя при этом контролировала.
Кто сегодня делает тупые вбросы про французскую жизнь Астахова, не имея интеллекта или желания нагуглить, что эти фотки сделаны после рождения его третьего ребенка летом в 2009-го. Тогда Уполномоченным по правам ребенка был Алексей Головань, а Астахова назначили на эту должность только зимой. Кому важно врать? Тем, кто либо торгует детьми, либо «американской мечтой», либо тем, кому первые и вторые взлохматили мозги. И, любопытно, почему, если вся эта аудитория борется с коррупцией во всех остальных областях, почему ей так мила коррупция в самой подлой области, в области торговли детьми?