Людовик Огилви. Дневники - 11
18 августа. Горящий город покинули практически все жители и войска. Весь день продолжала бой лишь артиллерия, поражавшая французские войска на другой стороне Днепра. Уилсон, выпросивший себе дело на батареях левого фланга, чуть не нашел смерть при взрыве зарядного ящика.
Первая армия начала отступление. Чтобы не двигаться по берегу Днепра в виду пикетов Бонапарта и не возбуждать в нем желания упредить и атаковать русские войска, а также ввиду очень плохих дорог, Барклай разделил армию на две колонны. Корпуса Лаврова и Дохтурова и кавалерийские корпуса Корфа и Крейца направились по окружной дороге через Стабню и Прудищево; корпуса Багговута, Тучкова 1-го и графа Остермана, вкупе с кавалерийским корпусом графа Уварова, следуют через Горбуново и Катаево.
Чтобы все же не оставлять без наблюдения Московскую дорогу, генерал Багратион оставил у Лубиной арьергард князя Горчакова, дабы удерживать важный перекресток дорог до прохода через него первой армии. Навстречу ему отправлен авангардный отряд генерала Тучкова 3-го (брата командира третьего корпуса).
19 августа. Война состоит из непредвиденных событий, и часто ошибки одних приходится исправлять с помощью героизма других.
Ночью первая колонна была задержана по случаю, который мог бы быть рядовым, если бы позже не стал причиной смертей многих солдат и офицеров. Движение было остановлено, что, по причине всеобщего напряжения и ночной темноты, вызвало большой переполох, а когда мы с Уилсоном поехали выяснить, в чем дело, то обнаружили, что лошади не удержали четыре повозки с двумя двенадцатифунтовыми пушками, и они валялись разбитыми внизу холма, а все лошади убились или покалечились. Поэтому пришлось каждую следующую повозку удерживать веревками, с впряженными в них солдатами. Кроме того, как это часто случается во время ночных маршей, большинство возниц заснуло. Три часа мы, вместе с подъехавшими штабными офицерами, трудились над опасностями этого спуска.
Если учесть, что перед тем, как началось разбирательство, прошло еще часа два, то не удивительно, что к утру вся колонна продвинулась от Петербургского форштадта только на одну милю, к селу Гедеонову. А там нас уже поджидали французские стрелки. В завязавшемся деле объявился корпус маршала Нея, который, впрочем, действовал вяло: он послал кавалерию в обход позиции нашего авангарда, но подоспевшая дивизия принца Вюртембергского ее остановила. Затем колонна отошла к Горбунову, где соединилась с другой колонной; авангард, ставший арьергардом, постоянно отражал атаки пехоты Нея. Сам Барклай едва не попал в плен вместе со своей свитой, будучи атакован польскими уланами; лишь храбрость подоспевшего капитана Изюмского гусарского полка Нарышкина и его солдат спасла главнокомандующего от многих неприятностей.
Тем временем у Лубиной князь Горчаков выполнил одну часть приказа своего командира, генерала Багратиона, не исполнив другой. Командир второй армии велел ему отойти на рассвете, но не ранее, чем прибудет ему на смену отряд Тучкова 3-го. Горчаков же снялся с места, едва увидел на горизонте колонны авангарда первой армии. На месте остались лишь два казачьих полка генерала Карпова. Когда же подошедший Тучков 3-й услышал канонаду боя у Гедеонова, ему пришлось принять трудное решение. Отряд его был мал, не более 3000 человек; большая часть сил Бонапарта, выходившая из Смоленска по Московской дороге, была ближе, чем армия Барклая, отходившая к Горбунову. Тучков решился удерживать позицию и выиграть время для спасения армии Барклая; более того, он двинулся вперед, к Валутиной Горе, где и встретил основные силы корпуса Нея, с которыми и завязал упорный бой.
К Нею подошел Мюрат с двумя корпусами кавалерии. Тучков 3-й был оттеснен за реку Страгань, у Лубиной, где его уже ждал кавалерийский корпус графа Уварова, который, по распоряжению Барклая, привел туда генерал Ермолов, вместе с гренадерской бригадой полковника Желтухина из дивизии генерала Строганова (корпус генерала Тучкова 1-го) и полуротой артиллерии. Далее в бой вступали, по мере подхода, другие части корпусов Тучкова 1-го и графа Остермана. Но и к Нею и Мюрату подошла помощь - генерал Гюден из корпуса Даву привел к Лубино свою дивизию. Бой был жарким и продолжался до заката; особенно отличились полковник Желтухин, генералы Коновницын, Орлов-Денисов и Тучков 3-й; последний, к всеобщему сожалению, в последней атаке был ранен и взят в плен. Сам Барклай останавливал бегущих со шпагой в руках, восклицая: «Победа или смерть! Защитим позицию, или погибнем!» Дежурный офицер при штабе, полковник Кикин, вместе с адъютантами Ермолова собрал рассеявшихся солдат и ударил с барабанными боем в штыки.
Героизма было достаточно, но судьбу боя в пользу Бонапарта мог бы решить корпус генерала Жюно, который переправился через Днепр у Прудищева. Однако войска королевства Вестфальского, его составляющие, простояли весь день без движения, вместо того, чтобы атаковать и совершенно уничтожить наш левый фланг, отделенный от остальной позиции болотистым ручьем, перейти через который можно было только по одному мосту с оторванными досками. Лишь к ночи герцог Вюртембергский навел еще два моста.
Уже в третий раз, после Витебска и Смоленска, французы упускают случай захватить русские армии врасплох и разбить по отдельности. Либо Бонапарта при сражении не было, и маршалы с генералами его, по обыкновению, действовали каждый по своему разумению, либо гений его в размерах своих сильно уменьшился.
20 августа. Ночью первая армия перешла Днепр у Соловьевой переправы, вторая армия ушла на Дорогобуж...
Засим рукопись обрывается... Автор дальше в 2005 году не сочинил.