Царствие заморское - 4
Антиохия. Furore Normannorum
Сын знаменитого Роберта д'Отвиля по прозвищу Гвискар (Плут), графа Апулии, и его первой жены Альберады ди Буональберго, родившийся в 1054 году, получил имя Марк. Однако с детства ему дали прозвище Боэмунд (в честь некоего "легендарного гиганта"), и оно заменило имя. С самого детства он считал себя обиженным судьбой и злыми людьми - Гвискар развелся с его матерью и лишил сына статуса наследника, хотя и приблизил к себе потом, когда начал завоевание византийских земель по ту сторону Адриатики. Боэмунд даже унаследовал всё отнятое у ромеев после смерти отца в 1082 году, но вот беда - император Алексей I Комнин быстро "вернул всё взад", и Боэмунду пришлось возвращаться в Апулию, где герцогом уже сидел его младший брат Рожер Борса. Многолетняя война с ним позволила "псевдо-Марку" выцарапать власть над городами Отранто, Бриндизи, Галлиполи, Орией, Козенцей, Бари и Тарентом - отчего он превратился в князя Боэмунда Тарентского. Но беспокойной душе этого "маловато было", потому, заслышав о 1-м крестовом походе, князь махнул рукой на свои "итальянские дела" и поставил всё на эту карту.
Алексей I Комнин
Во время перехода крестоносцев через Византию Боэмунд проявил себя умным политиком - запретил своим воинам грабить аборигенов, а потом вообще заключил договор, по которому в его отряде находился агент императора, обеспечивавший мирное общение с местными жителями по поводу снабжения продуктами и фуражом. Это даже привело к конфликту с племянником Боэмунда, Танкредом, сыном Эммы, дочери Гвискара. Когда крестоносцы прибыли в Константинополь, князь Тарентский охотно принес вассальную присягу Алексею Комнину - правда, рассчитывая получить взамен титул доместика схол Востока, но тут хитрые ромеи его надули, ограничившись "щедрыми дарами". В столице Византии ловкий норманн пробыл до 1097 года, активно путаясь в придворные интриги, и даже пропустил осаду и взятие святыми воинами Никеи. О нем "много всего интересного" написала в своей "Алексиаде" Анна Комнина, дочь Алексея.
Вернулся в строй Боэмунд в 1097 году, возглавив авангард крестносного воинства, с которым 1 июня побил у Дорилеи румского султана Кылыч Арслана и эмира Сиваса Гюмюштекина Данишменда Ахмед-гази. В самом конце 1097 года святое воинство осадило Антиохию, и Боэмунд снова возглавил "первые ряды", но уже "с другого края" - 31 декабря побил спешившее на помощь осажденным воинство атабека Тугтекина и эмира Дамаска Дукак Мелика. Когда в январе 1098 года крестоносцы, удрученные трудностями с провизией и стойкостью гарнизона города задумали отступиться, князь поднялся на дыбы и заявил - ежели вот "прямо щас" все не останутся и не продолжат осаду до последнего, а потом не отдадут захваченный город ему лично, он нафиг уплывает в свою Италию. Норманнов не то чтобы было много, но они слыли лучшими бойцами, а сам Боэмунд с двумя победами над сельджуками выдвинулся в "первые полководцы". Посему осада продолжилась.
Крестоносцы захватывают Антиохию
Правда, находившегося при воинстве агента византийского императора Татикия такая постановка вопроса сильно возмутила - Антиохия была "временно захваченным врагами имуществом" его господина, и что это за намерения захапать ее в личное пользование? Но с ним Боэмунд справился с помощью обмана - внушил, что вожди похода собираются Татикия убить, и "спас" ромея, организовав его "побег". Также ловкий "скандо-итальянец" начал переговоры о союзе с Фатимидами, которые в глупости своей радовались тому, как лупцуют их конкурентов-сельджуков (но поскольку египтяне требовали гарантий ненападения на свои владения, в том числе Иерусалим, их, щедро одарив, отправили восвояси). А новое войско сарацин во главе с эмиром Халеба (Алеппо) Малик Ридваном князь снова побил 9 февраля 1098 года у крепости Харим.
В мае 1098 года 1-му крестовому походу начал приходить пушистый песец - эмир Мосула Кербога, известный воин, собрал "несметные рати" и дивнулся против "нечестивых фарангИ". Правда, сперва он решил напасть на Эдессу, где сидел Бодуэн де Булонь, и потратил под ней бесплодных три недели. Нужно было срочно брать Антиохию - и снова вперед вышел красавец Дубровский Боэмунд, который отыскал армянина-ренегата (бывшего христианина) Фируза (ака Найруза, ака Рузбиха, ака аз-Заррада - три мусульманских хрониста называют его по-разному), который ночью 2 июня 1098 года впустил крестоносцев в охраняемую им башню Двух Сестер. Утром 3 июня начался штурм, в ходе которого Антиохия была захвачена.
Кербога осаждает Антиохию
Однако вскорости выяснилось, что это была только первая часть мерлезонского балета. 7 июня 1098 года у стен города появились Кербога и его "нещислимы полчища" (кто ж их, бусурманов, считал?), сперва кинувшиеся на штурм, а когда тот был отбит, начавшие 9 июня "реосаду". Хуже всего было то, что сразу после взятия Антиохии часть крестоносцев во главе со Стефаном де Блуа ушла в Тарс, а прослышав про приход Кербоги, решила, что "писец котятам" - и не только, а еще и убедила в этот императора Алексея Комнина, спешившего в Антиохию с армией. В общем, "друзЯ подложили порося"...
В этот критический момент (еды как не было, так и нет - откуда она в городе, который осаждали столько времени?) вожди похода вспомнили об универсальном оружии - о пиаре. Некий монах из Марселя Пьер Бартелеми заявил, что ему было видЕние, и "где-то тут прикопано" копье сотника Лонгина, которым тот бодал Исуса Христа на кресте. Клирики пообразованнее попытались возразить - ты чо, мы же его (копье) уже видели в Константинополе! Но Бартелеми уперся - вы чо, все умнее Г-да Б-га? ВидЕние - и точка! В общем, поискав, нашли в соборе св. Петра какое-то копье, и все округ "воодушевилися". С таким "духоподъемом" Боэмунд (ибо он теперь был в походе за всех главный тактик) вывел 28 июня 1098 года войско из города, набросился на Кербогу и жестоко его отмутузил, заставив яростно и отчаянно бежать. Крестоносцы потом божились, что вкупе с ними сарацинов лупцевали свв. Георгий, Димитрий и Маврикий. В общем, Антиохия перешла в полное и безраздельное подчинение крестоносцев. Раймунд Тулузский пытался собачиться с Боэмундом по поводу того, кто из них будет владеть городом, но люди графа поставили вопрос ребром - мы идем уже со всеми вместе на Иерусалим, или ты тута один останешься? Пришлось тулузцу уйти, а довольный, как слон, итало-норманн объявил себя в начале 1099 года князем Антиохии...
Сын знаменитого Роберта д'Отвиля по прозвищу Гвискар (Плут), графа Апулии, и его первой жены Альберады ди Буональберго, родившийся в 1054 году, получил имя Марк. Однако с детства ему дали прозвище Боэмунд (в честь некоего "легендарного гиганта"), и оно заменило имя. С самого детства он считал себя обиженным судьбой и злыми людьми - Гвискар развелся с его матерью и лишил сына статуса наследника, хотя и приблизил к себе потом, когда начал завоевание византийских земель по ту сторону Адриатики. Боэмунд даже унаследовал всё отнятое у ромеев после смерти отца в 1082 году, но вот беда - император Алексей I Комнин быстро "вернул всё взад", и Боэмунду пришлось возвращаться в Апулию, где герцогом уже сидел его младший брат Рожер Борса. Многолетняя война с ним позволила "псевдо-Марку" выцарапать власть над городами Отранто, Бриндизи, Галлиполи, Орией, Козенцей, Бари и Тарентом - отчего он превратился в князя Боэмунда Тарентского. Но беспокойной душе этого "маловато было", потому, заслышав о 1-м крестовом походе, князь махнул рукой на свои "итальянские дела" и поставил всё на эту карту.
Алексей I Комнин
Во время перехода крестоносцев через Византию Боэмунд проявил себя умным политиком - запретил своим воинам грабить аборигенов, а потом вообще заключил договор, по которому в его отряде находился агент императора, обеспечивавший мирное общение с местными жителями по поводу снабжения продуктами и фуражом. Это даже привело к конфликту с племянником Боэмунда, Танкредом, сыном Эммы, дочери Гвискара. Когда крестоносцы прибыли в Константинополь, князь Тарентский охотно принес вассальную присягу Алексею Комнину - правда, рассчитывая получить взамен титул доместика схол Востока, но тут хитрые ромеи его надули, ограничившись "щедрыми дарами". В столице Византии ловкий норманн пробыл до 1097 года, активно путаясь в придворные интриги, и даже пропустил осаду и взятие святыми воинами Никеи. О нем "много всего интересного" написала в своей "Алексиаде" Анна Комнина, дочь Алексея.
Вернулся в строй Боэмунд в 1097 году, возглавив авангард крестносного воинства, с которым 1 июня побил у Дорилеи румского султана Кылыч Арслана и эмира Сиваса Гюмюштекина Данишменда Ахмед-гази. В самом конце 1097 года святое воинство осадило Антиохию, и Боэмунд снова возглавил "первые ряды", но уже "с другого края" - 31 декабря побил спешившее на помощь осажденным воинство атабека Тугтекина и эмира Дамаска Дукак Мелика. Когда в январе 1098 года крестоносцы, удрученные трудностями с провизией и стойкостью гарнизона города задумали отступиться, князь поднялся на дыбы и заявил - ежели вот "прямо щас" все не останутся и не продолжат осаду до последнего, а потом не отдадут захваченный город ему лично, он нафиг уплывает в свою Италию. Норманнов не то чтобы было много, но они слыли лучшими бойцами, а сам Боэмунд с двумя победами над сельджуками выдвинулся в "первые полководцы". Посему осада продолжилась.
Крестоносцы захватывают Антиохию
Правда, находившегося при воинстве агента византийского императора Татикия такая постановка вопроса сильно возмутила - Антиохия была "временно захваченным врагами имуществом" его господина, и что это за намерения захапать ее в личное пользование? Но с ним Боэмунд справился с помощью обмана - внушил, что вожди похода собираются Татикия убить, и "спас" ромея, организовав его "побег". Также ловкий "скандо-итальянец" начал переговоры о союзе с Фатимидами, которые в глупости своей радовались тому, как лупцуют их конкурентов-сельджуков (но поскольку египтяне требовали гарантий ненападения на свои владения, в том числе Иерусалим, их, щедро одарив, отправили восвояси). А новое войско сарацин во главе с эмиром Халеба (Алеппо) Малик Ридваном князь снова побил 9 февраля 1098 года у крепости Харим.
В мае 1098 года 1-му крестовому походу начал приходить пушистый песец - эмир Мосула Кербога, известный воин, собрал "несметные рати" и дивнулся против "нечестивых фарангИ". Правда, сперва он решил напасть на Эдессу, где сидел Бодуэн де Булонь, и потратил под ней бесплодных три недели. Нужно было срочно брать Антиохию - и снова вперед вышел красавец Дубровский Боэмунд, который отыскал армянина-ренегата (бывшего христианина) Фируза (ака Найруза, ака Рузбиха, ака аз-Заррада - три мусульманских хрониста называют его по-разному), который ночью 2 июня 1098 года впустил крестоносцев в охраняемую им башню Двух Сестер. Утром 3 июня начался штурм, в ходе которого Антиохия была захвачена.
Кербога осаждает Антиохию
Однако вскорости выяснилось, что это была только первая часть мерлезонского балета. 7 июня 1098 года у стен города появились Кербога и его "нещислимы полчища" (кто ж их, бусурманов, считал?), сперва кинувшиеся на штурм, а когда тот был отбит, начавшие 9 июня "реосаду". Хуже всего было то, что сразу после взятия Антиохии часть крестоносцев во главе со Стефаном де Блуа ушла в Тарс, а прослышав про приход Кербоги, решила, что "писец котятам" - и не только, а еще и убедила в этот императора Алексея Комнина, спешившего в Антиохию с армией. В общем, "друзЯ подложили порося"...
В этот критический момент (еды как не было, так и нет - откуда она в городе, который осаждали столько времени?) вожди похода вспомнили об универсальном оружии - о пиаре. Некий монах из Марселя Пьер Бартелеми заявил, что ему было видЕние, и "где-то тут прикопано" копье сотника Лонгина, которым тот бодал Исуса Христа на кресте. Клирики пообразованнее попытались возразить - ты чо, мы же его (копье) уже видели в Константинополе! Но Бартелеми уперся - вы чо, все умнее Г-да Б-га? ВидЕние - и точка! В общем, поискав, нашли в соборе св. Петра какое-то копье, и все округ "воодушевилися". С таким "духоподъемом" Боэмунд (ибо он теперь был в походе за всех главный тактик) вывел 28 июня 1098 года войско из города, набросился на Кербогу и жестоко его отмутузил, заставив яростно и отчаянно бежать. Крестоносцы потом божились, что вкупе с ними сарацинов лупцевали свв. Георгий, Димитрий и Маврикий. В общем, Антиохия перешла в полное и безраздельное подчинение крестоносцев. Раймунд Тулузский пытался собачиться с Боэмундом по поводу того, кто из них будет владеть городом, но люди графа поставили вопрос ребром - мы идем уже со всеми вместе на Иерусалим, или ты тута один останешься? Пришлось тулузцу уйти, а довольный, как слон, итало-норманн объявил себя в начале 1099 года князем Антиохии...