Корсиканские трубочисты - 5
Граф-террорист
Великий Видок был уверен, что только преступник сможет победить преступление. Ну, или в нашем сегодняшнем случае, только настоящий революционер может стать хорошим префектом полиции... Пьер-Франсуа Реаль родился в селе Шату, в 1757 году, в семье егеря, где был третьим из 12 детей. Однако подручные на охотах аристократов в бедноту не входили - местный епископ устроил мальчика в колледж Сент-Барб, где тот получил прекрасное образование, а бывший контролер финансов (чиновник высокого ранга) и генерал-лейтенант (то бишь, шеф всей) полиции Парижа Анри Леонар Жан Батист Бертен, сеньор Шату, смог устроить так, чтобы вьюнош мог продолжить учебу и стать прокурором в королевском суде Шатле. А в возрасте 32 лет юрист сменил профессию, заделавшись в политики - Реаль выбран депутатом Генеральных Штатов, ставших затем Учредительным собранием.
Дантон и Демулен - "старшие братья" Реаля, которым "не повезло"
В новом парламенте, весьма быстро доведшем страну до революции, сын охотника стал одним из революционеров - "левым", а политические убеждения обозначил, вступив в Якобинский клуб, объединивший наиболее радикальных на тот момент политических деятелей, где примыкал к группе сторонников Жоржа Дантона и Камиля Демулена, громогласных, мелящих революционный вздор тоннами, но готовых на многое закрыть глаза ради выгоды (в том числе и материальной). Когда в 1792 году был образован Революционный трибунал, дабы судить по-быстрому и в одном месте "врагов революции", бывший прокурор вошел в его состав. В нем он, в числе прочих, принял участие в осуждении на казнь Мари Луиз Терез де Савуа, принцессы де Ламбаль. А в 1793 году стал прокурором Коммуны - муниципалитета Парижа, в каковой должности имел такого примечательного и "террористического" коллегу, как лидер Клуба кордельеров Жак-Рене Эбер, ака "Папаша Дюшен".
Впрочем, на своем посту Реаль не превращается в бездумную "карательную машину" - он, например, пытается защитить обвиненных в измене генерала Александра де Бо[г]арнэ и бывшего мэра Парижа (а также военного министра) Жана-Николя Паша. В 1794 году как соратник Дантона и Демулена был арестован в рамках процесса над "снисходительными", но сумел дожить (точнее, не успели его казнить) до 9 термидора, после чего его близкий знакомец и один из лидеров переворота Жозеф Фуше вытащил экс-прокурора из узилища. И тут, кто бы мог подумать, руку помощи спасенному узнику протягивает вдова генерала Бо[г]арнэ, Мари Роз ЖозефА, ставшая любовницей могущественного руководителя Директории Поля Барраса - по протекции мадам де Бо[г]арнэ Реаль получает сперва синекурую должность историографа (серьезно рассчитывает попасть в Академию и стать "бессмертным"), затем возвращается к юридической практике, занявшись уголовными делами как адвокат, а потом получает административную должность в департаменте Сены - в награду за услуги, оказанные в разборе бумаг, захваченных генералами Моро и Буонапарте в Германии и Италии, которые помогли разоблачить генерала Шарля Пишегрю, известного и популярного политика, как тайного агента роялистов.
Фуше и мадам Бо[г]арнэ, "благодетели" Реаля
В целом политические принципы бывшего якобинца растворяются в стремлении устроится в жизни, которое в итоге приводит его в "команду дрим-тим Буонапарте" - мадам Бо[а]рнэ, очень ловко оборотившаяся в Жозефину Буонапарте, и Фуше рекомендуют его Аполиону как "полезного и честного юриста", и тот делает Реаля государственным советником юстиции, привлекая к работе над новым Гражданским кодексом. Но звездным часом для бывшего террориста становится расследование заговора Жоржа Кадудаля. Сие большое и аферное супер-дело достойно своими объемами многотомного романа, потому не будем тщится объять его целиком, а резюмируем: Реаль смог организовать поимку Кадудаля, Пишегрю и их подельников, предотвратив серию покушений (одно таки не удалось, но террористы не собирались останавливаться) на священную особу первого консула. В награду Реаль стал одним из четырех заместителей министра полиции - хотя злые языки болтали, что он хотел сам стать министром, но ушлый Фуше смог "обойти его на оборотах". Впрочем, Аполион любил создавать "параллельные структуры", и многие полицейские дела решал не с Фуше, а с его заместителем - разделяй и властвуй.
После такого успеха первый консул доверил новому любимцу очередное важное дело - после ареста герцога д'Ангьяна послал Реаля в Венсен, чтобы тот лично допросил узника и отчитался по итогам перед консулом. Советник приехал поздно и решил, что мир не рухнет, ежели он выспется. Разбудил же его радостный Савари с известием, что герцога судил трибунал, приговорил к расстрелянию, и приговор уже приведен в истполнение... История довольно странная, ибо Аполион, выслушивая позже Савари, просил "а что Реаль?", и жандарм ему рассказал, где нашел его посланца. Ответом же со стороны первого консула было молчание, хождение по кабинету туда-сюда, а потом бодрая фраза "Это хорошо!". Чего добивался первый консул, посылая двух клевретов с разными инструкциями, и каковы были его настоящие намерения относительно д'Ангьяна - тайна сия теперича велика есть...
Кадудаль и Пишегрю - "шпионы, которых он победил"
Как бы то ни было, очень скоро ставший ампиратором "отец родной" наказывать Пьера-Франсуа не стал - напротив, продолжал осыпать наградами и деньгами. Бывший якобинец сколотил большое состояние и стал хозяином нескольких замков. А 24 апреля 1808 года Реаль получил титул графа империи. Однако в личной жизни счастья не было - его и жены, Маргерит Агнес Периньон, единственный сын, су-лейтенант драгунского полка, был убит в сражении при Пултуске в 1806 году, и жена винила в его смерти мужа и Аполиона, эмоционально закрывшись и отдалившись. Возможно, именно это сделало характер Реаля лицемерным и двуличным - современник писал, что "уличный убийца лучше двуличного лицемера Реаля, первого Вы опасаетесь, а второй обезоруживает Вас притворной добродетелью и заманивает в свою ловушку".
Лишившись поста в 1814 году, во время Ста дней граф Пьер-Франсуа вернулся ко двору и был назначен префектом полиции Парижа - с правом доклада непосредственно императору. Однако Вторая реставрация вынудила его бежать сперва в Бельгию, а затем в США, где бывший террорист и гроза подполья занялся сельских хозяйством и предпринимательством. Хотя на самом деле предпочитал заниматься химией со своим секретарем и большим ученым Жаном-Клодом-Шарлем Пишоном (которого безграмотные американе частенько обзывали Пижоном, то бишь "Голубем"). Большой дом, выстроенный им на мысе Винсент, близ слияния реки Св. Лаврентия с озером Онтарио, по слухам местных безкостейязычников предназначался для Аполиона, которого Реаль и обосновавшийся в США же Жозеф Буонапарте хотели украсть с острова Св. Елены и поселить тут... А сам граф жаловался Жозефу, что "у него слишком старые уши, чтобы понимать по-английски".
Граф Пьер-Франсуа Реаль
Тем временем жена и дочь (единственный оставшийся у четы ребенок) выхлопотали у Людовика XVIII прощение для Реаля, но тот перебираться назад не спешил - то ли ждал, когда умрет жена, давно уже переставшая его радовать, то ли дожидался исхода неудачных спекуляций, поглотивших большую часть былого состояния. Во Францию он возвратился лишь 29 мая 1827 года. К службе или политической карьере граф не вернулся, выступая иногда в Палате пэров (он же был, всё-таки, графом) и проводя большую часть времени в лаборатории с Пишоном и за написанием воспоминаний. Умер экс-префект полиции Парижа 7 мая 1834 года.
Великий Видок был уверен, что только преступник сможет победить преступление. Ну, или в нашем сегодняшнем случае, только настоящий революционер может стать хорошим префектом полиции... Пьер-Франсуа Реаль родился в селе Шату, в 1757 году, в семье егеря, где был третьим из 12 детей. Однако подручные на охотах аристократов в бедноту не входили - местный епископ устроил мальчика в колледж Сент-Барб, где тот получил прекрасное образование, а бывший контролер финансов (чиновник высокого ранга) и генерал-лейтенант (то бишь, шеф всей) полиции Парижа Анри Леонар Жан Батист Бертен, сеньор Шату, смог устроить так, чтобы вьюнош мог продолжить учебу и стать прокурором в королевском суде Шатле. А в возрасте 32 лет юрист сменил профессию, заделавшись в политики - Реаль выбран депутатом Генеральных Штатов, ставших затем Учредительным собранием.
Дантон и Демулен - "старшие братья" Реаля, которым "не повезло"
В новом парламенте, весьма быстро доведшем страну до революции, сын охотника стал одним из революционеров - "левым", а политические убеждения обозначил, вступив в Якобинский клуб, объединивший наиболее радикальных на тот момент политических деятелей, где примыкал к группе сторонников Жоржа Дантона и Камиля Демулена, громогласных, мелящих революционный вздор тоннами, но готовых на многое закрыть глаза ради выгоды (в том числе и материальной). Когда в 1792 году был образован Революционный трибунал, дабы судить по-быстрому и в одном месте "врагов революции", бывший прокурор вошел в его состав. В нем он, в числе прочих, принял участие в осуждении на казнь Мари Луиз Терез де Савуа, принцессы де Ламбаль. А в 1793 году стал прокурором Коммуны - муниципалитета Парижа, в каковой должности имел такого примечательного и "террористического" коллегу, как лидер Клуба кордельеров Жак-Рене Эбер, ака "Папаша Дюшен".
Впрочем, на своем посту Реаль не превращается в бездумную "карательную машину" - он, например, пытается защитить обвиненных в измене генерала Александра де Бо[г]арнэ и бывшего мэра Парижа (а также военного министра) Жана-Николя Паша. В 1794 году как соратник Дантона и Демулена был арестован в рамках процесса над "снисходительными", но сумел дожить (точнее, не успели его казнить) до 9 термидора, после чего его близкий знакомец и один из лидеров переворота Жозеф Фуше вытащил экс-прокурора из узилища. И тут, кто бы мог подумать, руку помощи спасенному узнику протягивает вдова генерала Бо[г]арнэ, Мари Роз ЖозефА, ставшая любовницей могущественного руководителя Директории Поля Барраса - по протекции мадам де Бо[г]арнэ Реаль получает сперва синекурую должность историографа (серьезно рассчитывает попасть в Академию и стать "бессмертным"), затем возвращается к юридической практике, занявшись уголовными делами как адвокат, а потом получает административную должность в департаменте Сены - в награду за услуги, оказанные в разборе бумаг, захваченных генералами Моро и Буонапарте в Германии и Италии, которые помогли разоблачить генерала Шарля Пишегрю, известного и популярного политика, как тайного агента роялистов.
Фуше и мадам Бо[г]арнэ, "благодетели" Реаля
В целом политические принципы бывшего якобинца растворяются в стремлении устроится в жизни, которое в итоге приводит его в "команду дрим-тим Буонапарте" - мадам Бо[а]рнэ, очень ловко оборотившаяся в Жозефину Буонапарте, и Фуше рекомендуют его Аполиону как "полезного и честного юриста", и тот делает Реаля государственным советником юстиции, привлекая к работе над новым Гражданским кодексом. Но звездным часом для бывшего террориста становится расследование заговора Жоржа Кадудаля. Сие большое и аферное супер-дело достойно своими объемами многотомного романа, потому не будем тщится объять его целиком, а резюмируем: Реаль смог организовать поимку Кадудаля, Пишегрю и их подельников, предотвратив серию покушений (одно таки не удалось, но террористы не собирались останавливаться) на священную особу первого консула. В награду Реаль стал одним из четырех заместителей министра полиции - хотя злые языки болтали, что он хотел сам стать министром, но ушлый Фуше смог "обойти его на оборотах". Впрочем, Аполион любил создавать "параллельные структуры", и многие полицейские дела решал не с Фуше, а с его заместителем - разделяй и властвуй.
После такого успеха первый консул доверил новому любимцу очередное важное дело - после ареста герцога д'Ангьяна послал Реаля в Венсен, чтобы тот лично допросил узника и отчитался по итогам перед консулом. Советник приехал поздно и решил, что мир не рухнет, ежели он выспется. Разбудил же его радостный Савари с известием, что герцога судил трибунал, приговорил к расстрелянию, и приговор уже приведен в истполнение... История довольно странная, ибо Аполион, выслушивая позже Савари, просил "а что Реаль?", и жандарм ему рассказал, где нашел его посланца. Ответом же со стороны первого консула было молчание, хождение по кабинету туда-сюда, а потом бодрая фраза "Это хорошо!". Чего добивался первый консул, посылая двух клевретов с разными инструкциями, и каковы были его настоящие намерения относительно д'Ангьяна - тайна сия теперича велика есть...
Кадудаль и Пишегрю - "шпионы, которых он победил"
Как бы то ни было, очень скоро ставший ампиратором "отец родной" наказывать Пьера-Франсуа не стал - напротив, продолжал осыпать наградами и деньгами. Бывший якобинец сколотил большое состояние и стал хозяином нескольких замков. А 24 апреля 1808 года Реаль получил титул графа империи. Однако в личной жизни счастья не было - его и жены, Маргерит Агнес Периньон, единственный сын, су-лейтенант драгунского полка, был убит в сражении при Пултуске в 1806 году, и жена винила в его смерти мужа и Аполиона, эмоционально закрывшись и отдалившись. Возможно, именно это сделало характер Реаля лицемерным и двуличным - современник писал, что "уличный убийца лучше двуличного лицемера Реаля, первого Вы опасаетесь, а второй обезоруживает Вас притворной добродетелью и заманивает в свою ловушку".
Лишившись поста в 1814 году, во время Ста дней граф Пьер-Франсуа вернулся ко двору и был назначен префектом полиции Парижа - с правом доклада непосредственно императору. Однако Вторая реставрация вынудила его бежать сперва в Бельгию, а затем в США, где бывший террорист и гроза подполья занялся сельских хозяйством и предпринимательством. Хотя на самом деле предпочитал заниматься химией со своим секретарем и большим ученым Жаном-Клодом-Шарлем Пишоном (которого безграмотные американе частенько обзывали Пижоном, то бишь "Голубем"). Большой дом, выстроенный им на мысе Винсент, близ слияния реки Св. Лаврентия с озером Онтарио, по слухам местных безкостейязычников предназначался для Аполиона, которого Реаль и обосновавшийся в США же Жозеф Буонапарте хотели украсть с острова Св. Елены и поселить тут... А сам граф жаловался Жозефу, что "у него слишком старые уши, чтобы понимать по-английски".
Граф Пьер-Франсуа Реаль
Тем временем жена и дочь (единственный оставшийся у четы ребенок) выхлопотали у Людовика XVIII прощение для Реаля, но тот перебираться назад не спешил - то ли ждал, когда умрет жена, давно уже переставшая его радовать, то ли дожидался исхода неудачных спекуляций, поглотивших большую часть былого состояния. Во Францию он возвратился лишь 29 мая 1827 года. К службе или политической карьере граф не вернулся, выступая иногда в Палате пэров (он же был, всё-таки, графом) и проводя большую часть времени в лаборатории с Пишоном и за написанием воспоминаний. Умер экс-префект полиции Парижа 7 мая 1834 года.