Строитель фаланг - 9
Как правильно юзать демократию
Филипп II был великим полководцем и военным организатором, ловким дипломатом и коварным политиком. Однако он родился и вырос в обществе, возглавляемом монархом и представлявшим из себя олигархию, где власть принадлежала знати. Он совершенно не знал и не понимал механизмов, двигавших общества демократические - трех лет заложничества в Фивах было совсем недостаточно, тем паче что Фивы вообще ни разу не были демократическим полисом. Так что Демосфен, безнадежно уступавший сопернику на поле боя и проигрывавший "по очкам" дипломатические дуэли, "ложил" его на обе лопатки, когда выходил к народному собранию и искусно "дергал за ниточки", разогревая толпу и направляя ее эмоции в нужное ему русло... Так что ежели македонянин думал, что Филократов мир стал концом его неприятностей с афинянами и "гарантией чего-то там", то он жестоко ошибался.
Пникс - место в Афинах, где проводились народжные собрания
Экклесия (так называли народное собрание в Афинах) делилась тогда на две партии. Лидерами первой были сторонники союза с Македонией (по принципу "худой альянс лучше доброй войны") - "творец мира" Филократ и оратор-популист (возможно, даже более ловкий по части "чисто плетения словес", чем Демосфен) Эсхин[ес]. Антимакедонскую партию представлял Демосфен и [Г]Егесипп[ос] по кличке Узел (предположительно из-за прически). Повод сцепиться "нинажисть" им предоставил сам Филипп II, вообразивший, что нашел гениальный способ прекратить внутриеллинские разборки и сфокусироваться на "великой цели", навроде наказания персов и отнятия у них "томящихся в неволе" малоазийских полисов (идефикс каждого "сильнорукого" древнОгрека). Зимой 344/343 года он отправил в Афины посла Пифона с предложением сделать македонско-афинский союз открытым - чтобы любой полис Еллады мог присоединиться к нему. Дабы соблазнить афинян этой морковкой, царь даже согласился, чтобы экклесия внесла в союзный договор "любые изменения, какие пожелает".
Вот это-то условие и было серьезной ошибкой. Прения открыл Эсхин, который предложил поддержать инициативу македонянина, а "любым условием" сделать защиту каждого участника союза от нападения извне всеми другими союзными государствами (что Филиппу II никак не мешало, а было только на руку). Однако затем вышел Демосфен и произнес свою "Вторую филиппику", "вывернул" настроение толпы против царя и предложил изменить в договоре формулировку "то, чем каждая сторона владеет" на "то, что принадлежит каждой стороне по праву". Это был прямой намек на "не забудем, не простим" Амфиполис и колонии на побережье Фракии. Выступивший затем Егесипп вообще предложил не церемониться, а "вернуть землицу Амфиполисочку и фракийские колонии взад", а также остров Галоннес. Этот кусок земли у побережья Македонии в 346 году захватили пираты, которых Филипп II, радея о торговом судоходстве, прогнал и поставил там гарнизон.
Эсхин
Эти "удивительно щедрые" условия расширения союза на всю Елладу афиняне с радостью и ностальгией по "имперским временам" приняли и послали делегацию к Филиппу II, чтобы их изложить - во главе с Егесиппом. Который только "всё усугубил", гордо заявив, когда царь сказал, что "вот разве что остров могу отдать" - "не отдать, а возвратить, ибо он по праву принадлежит нашему народу!". В общем, македонянин, естественно, на такие поправки не пошел (под эдаким соусом не только Амфиполис - Халкидский союз можно было поднять из могилы). И торжествующий Демосфен указал экклесии - вот, смотрите, какой "цЫничный веларомец", сперва предложил союз всем еллинам "на общее благо", но не может поступиться даже кусочком земли посреди моря...
Теперь Демосфену требовалось "зачистить горизонт" от македонофильской партии. Летом 343 года он инициировал суд над Филократом - подставной оратор обвинил его в получении взятки от Филиппа II для заключения мира и госизмене. Политик решил не искушать судьбу и сбежал до суда, на котором заочно был приговорен к смертной казни и конфискации имущества. После этого осенью 343 года сам Демосфен обвинил Эсхина в том же самом - против оратора из "топ-10" (Эсхин входил в символическую "десятку риторов", которых древнОгреки считали "намба ван всех времен") нужен был главный калибр (Демосфен тоже входил в "топ-10"). Оба демагога произнесли речи с одинаковым названием "О преступном посольстве [к Филиппу II]", и 1501 афинский присяжный проголосовал за того, кто ему показался убедительнее. Эсхин победил с перевесом всего в 30 голосов - всё-таки демократией трудно управлять вручную. Однако партия сторонников мира с Македонией была разбита, и Демосфен с согласия народа мог "выправлять курс государственного корабля" на новую конфронтацию.
Македония, Иллирия, Эпир (мега-тыц)
Филипп II отомстил тем, что умел. В 342 году Арриб, которого вот-вот должны были попереть с регентов Молоссии, ибо его племянник Александр I достигал 20 лет и по всем возможным раскладам уже становился совершеннолетним (см. предыдущие серии), решил замутить бузу и начал сговариваться с Афинами, прося их поддержки. Фигня была в том, что Эпир не входил в число земель, на которые распространялся Филократов мир, и Афины были вправе ему помогать, даже если бы на него напали македоняне. Но Филипп II оказался быстрее - он вошел в Молоссию, выгнал Арриба и возвел на престол единолично своего (через жену Олимпиаду) племянника. Изгнанник укрылся в Афинах, где ему предоставили не только убежище, но еще и полные гражданские права как "другу народа", но в скорости скончался.
Расширяя для Александра I "Великую Молоссию", в 342 году царь захватил три городка - Пандосию, Бухетию и Элатеи. Ранее они принадлежали соседнему полису Кассиопе, в которой, как и в лежащей рядом Амбракии, горожане перепугались. Амбракияне послали за подмогой в Коринф - свою метрополию, а коринфяне, сцыкующие грозного Филиппа II, попросили помощи у Афин. Воодушевленное Демосфеном народное собрание постановило послать войско, а также отправить посольства в пелопоннесские полисы с призывами "сплотиться". Воинство добралось лишь до Акарнании - Филипп II решил не продолжать экспансию на юг, но зато неожиданно Аргос, Мегалополь, Мантинея, Мессения и Ахейский союз, напуганные "македонской угрозой" у себя на "заднем дворе", заключили с Афинами оборонительный альянс. Демосфен потирал руки и поздравлял себя с очередной победой...
Филипп II был великим полководцем и военным организатором, ловким дипломатом и коварным политиком. Однако он родился и вырос в обществе, возглавляемом монархом и представлявшим из себя олигархию, где власть принадлежала знати. Он совершенно не знал и не понимал механизмов, двигавших общества демократические - трех лет заложничества в Фивах было совсем недостаточно, тем паче что Фивы вообще ни разу не были демократическим полисом. Так что Демосфен, безнадежно уступавший сопернику на поле боя и проигрывавший "по очкам" дипломатические дуэли, "ложил" его на обе лопатки, когда выходил к народному собранию и искусно "дергал за ниточки", разогревая толпу и направляя ее эмоции в нужное ему русло... Так что ежели македонянин думал, что Филократов мир стал концом его неприятностей с афинянами и "гарантией чего-то там", то он жестоко ошибался.
Пникс - место в Афинах, где проводились народжные собрания
Экклесия (так называли народное собрание в Афинах) делилась тогда на две партии. Лидерами первой были сторонники союза с Македонией (по принципу "худой альянс лучше доброй войны") - "творец мира" Филократ и оратор-популист (возможно, даже более ловкий по части "чисто плетения словес", чем Демосфен) Эсхин[ес]. Антимакедонскую партию представлял Демосфен и [Г]Егесипп[ос] по кличке Узел (предположительно из-за прически). Повод сцепиться "нинажисть" им предоставил сам Филипп II, вообразивший, что нашел гениальный способ прекратить внутриеллинские разборки и сфокусироваться на "великой цели", навроде наказания персов и отнятия у них "томящихся в неволе" малоазийских полисов (идефикс каждого "сильнорукого" древнОгрека). Зимой 344/343 года он отправил в Афины посла Пифона с предложением сделать македонско-афинский союз открытым - чтобы любой полис Еллады мог присоединиться к нему. Дабы соблазнить афинян этой морковкой, царь даже согласился, чтобы экклесия внесла в союзный договор "любые изменения, какие пожелает".
Вот это-то условие и было серьезной ошибкой. Прения открыл Эсхин, который предложил поддержать инициативу македонянина, а "любым условием" сделать защиту каждого участника союза от нападения извне всеми другими союзными государствами (что Филиппу II никак не мешало, а было только на руку). Однако затем вышел Демосфен и произнес свою "Вторую филиппику", "вывернул" настроение толпы против царя и предложил изменить в договоре формулировку "то, чем каждая сторона владеет" на "то, что принадлежит каждой стороне по праву". Это был прямой намек на "не забудем, не простим" Амфиполис и колонии на побережье Фракии. Выступивший затем Егесипп вообще предложил не церемониться, а "вернуть землицу Амфиполисочку и фракийские колонии взад", а также остров Галоннес. Этот кусок земли у побережья Македонии в 346 году захватили пираты, которых Филипп II, радея о торговом судоходстве, прогнал и поставил там гарнизон.
Эсхин
Эти "удивительно щедрые" условия расширения союза на всю Елладу афиняне с радостью и ностальгией по "имперским временам" приняли и послали делегацию к Филиппу II, чтобы их изложить - во главе с Егесиппом. Который только "всё усугубил", гордо заявив, когда царь сказал, что "вот разве что остров могу отдать" - "не отдать, а возвратить, ибо он по праву принадлежит нашему народу!". В общем, македонянин, естественно, на такие поправки не пошел (под эдаким соусом не только Амфиполис - Халкидский союз можно было поднять из могилы). И торжествующий Демосфен указал экклесии - вот, смотрите, какой "цЫничный веларомец", сперва предложил союз всем еллинам "на общее благо", но не может поступиться даже кусочком земли посреди моря...
Теперь Демосфену требовалось "зачистить горизонт" от македонофильской партии. Летом 343 года он инициировал суд над Филократом - подставной оратор обвинил его в получении взятки от Филиппа II для заключения мира и госизмене. Политик решил не искушать судьбу и сбежал до суда, на котором заочно был приговорен к смертной казни и конфискации имущества. После этого осенью 343 года сам Демосфен обвинил Эсхина в том же самом - против оратора из "топ-10" (Эсхин входил в символическую "десятку риторов", которых древнОгреки считали "намба ван всех времен") нужен был главный калибр (Демосфен тоже входил в "топ-10"). Оба демагога произнесли речи с одинаковым названием "О преступном посольстве [к Филиппу II]", и 1501 афинский присяжный проголосовал за того, кто ему показался убедительнее. Эсхин победил с перевесом всего в 30 голосов - всё-таки демократией трудно управлять вручную. Однако партия сторонников мира с Македонией была разбита, и Демосфен с согласия народа мог "выправлять курс государственного корабля" на новую конфронтацию.
Македония, Иллирия, Эпир (мега-тыц)
Филипп II отомстил тем, что умел. В 342 году Арриб, которого вот-вот должны были попереть с регентов Молоссии, ибо его племянник Александр I достигал 20 лет и по всем возможным раскладам уже становился совершеннолетним (см. предыдущие серии), решил замутить бузу и начал сговариваться с Афинами, прося их поддержки. Фигня была в том, что Эпир не входил в число земель, на которые распространялся Филократов мир, и Афины были вправе ему помогать, даже если бы на него напали македоняне. Но Филипп II оказался быстрее - он вошел в Молоссию, выгнал Арриба и возвел на престол единолично своего (через жену Олимпиаду) племянника. Изгнанник укрылся в Афинах, где ему предоставили не только убежище, но еще и полные гражданские права как "другу народа", но в скорости скончался.
Расширяя для Александра I "Великую Молоссию", в 342 году царь захватил три городка - Пандосию, Бухетию и Элатеи. Ранее они принадлежали соседнему полису Кассиопе, в которой, как и в лежащей рядом Амбракии, горожане перепугались. Амбракияне послали за подмогой в Коринф - свою метрополию, а коринфяне, сцыкующие грозного Филиппа II, попросили помощи у Афин. Воодушевленное Демосфеном народное собрание постановило послать войско, а также отправить посольства в пелопоннесские полисы с призывами "сплотиться". Воинство добралось лишь до Акарнании - Филипп II решил не продолжать экспансию на юг, но зато неожиданно Аргос, Мегалополь, Мантинея, Мессения и Ахейский союз, напуганные "македонской угрозой" у себя на "заднем дворе", заключили с Афинами оборонительный альянс. Демосфен потирал руки и поздравлял себя с очередной победой...