Более русская, чем сами русские
Сергей Плохий писал об анонимном авторе "Истории Русов или Малой России", которую он называл Библией украинского национализма:
Также трудно, если вообще возможно, понять главный исторический посыл «Истории» за пределами имперской среды. Автор выдвинул претензии своего народа на стержень имперской исторической идентичности: на имя и наследие Руси. Он не только называл козаков народом Руси, но и начал изложение истории своего отечества, Малой России, как следует из названия произведения, как части общерусской истории. Этот подход был обозначен во введении к «Истории», и направление, которое он представлял, оставалось доминирующим в украинской историографии до конца XIX века. Ее представители, от Дмитрия Бантыш-Каменского до Николая Маркевича и Николая Костомарова, пытались вписать историю Украины в общероссийский контекст.
Козацкая Русь изображена в Истории не только исторически превосходящей Великороссию, но и более русской, чем сами русские.
Также трудно, если вообще возможно, понять главный исторический посыл «Истории» за пределами имперской среды. Автор выдвинул претензии своего народа на стержень имперской исторической идентичности: на имя и наследие Руси. Он не только называл козаков народом Руси, но и начал изложение истории своего отечества, Малой России, как следует из названия произведения, как части общерусской истории. Этот подход был обозначен во введении к «Истории», и направление, которое он представлял, оставалось доминирующим в украинской историографии до конца XIX века. Ее представители, от Дмитрия Бантыш-Каменского до Николая Маркевича и Николая Костомарова, пытались вписать историю Украины в общероссийский контекст.
Козацкая Русь изображена в Истории не только исторически превосходящей Великороссию, но и более русской, чем сами русские.