КРУТОЙ МАРШРУТ (3)
Итак, весь народ - в ссылку навсегда.
Но.
Не разлучая семьи. На вольное, - хотя и в специальном (не тюремном и не лагерном!) режиме поселение. С правом взять с собой все движимое имущество, получить компенсацию за недвижимое, и обязанностью принимающих властей помочь с трудоустройством, жильем и обустройством
приусадебных участков. Без посягательств на денежные накопления.
И даже без поражения в гражданских правах. И даже с сохранением партийных и комсомольских организаций. Что это означало в те годы, sapienti sat. А и еще сверх этого, - не в Сибирь и не на Крайний Север, чтобы вымирали, но в Узбекистан, края теплые, сытые, по рельефу и климату привычные, где население радушно и культурно близко.
И с этим фактом, как ни крути, ничего не поделать. Если же кто-то решит, что я пристрастен и склонен писать неправду, в опровержение такой глупости сошлюсь на авторитет, который из всех авторитетов авторитет, - а уж для либералов, так и в первую очередь.
Ни для кого не секрет, что Семен Липкин, знаменитый советский переводчик, написал, долго держал в ящике стола, а в разгар горбачевщины опубликовал в ДН, а затем и в Нью-Йорке роман "Декада", - как раз на тему депортаций, о которых, так уж по жизни получилось, знал очень много, в том числе и от переживших выселение.
Произведение очень, с перебором "перестроечное", лакирующее светлый коллективный образ "тавларов" (условный народ, как бы собирательно отражающий общую беду "наказанных этносов"), - и тем не менее…
И тем не менее, из-за того, что автор по-настоящему талантлив, сквозь всю заданность и желание "обличить тиранию" весьма шероховато вылезает реальность. В связи с чем, роман Семена Израилевича, пару раз издав при раннем Ельцине, как бы забыли и прекратили публиковать.
А теперь еще один каверзный вопрос: как насчет «изъятия из действующей армии и отправка на поселение военнослужащих къырымлы»? Ведь несправедливо же? Да, несправедливо. Однако НКВД в докладных четко объясняет мотивы:
«Полевые военкоматы, двигавшиеся вслед за воинскими частями, в первые дни после освобождения без соответствующей проверки, призывали в Красную Армию большое количество людей, находившихся на оккупированной территории, среди которых в большем количестве были активные националисты, добровольцы, полицейские, пособники и агентура немецких разведывательных и карательных органов.
Указанный контингент, не сумевший и не успевший уйти с немцами, в связи со стремительностью наступления Красной Армии, всеми мерами стремился влиться в части Красной Армии, для того чтобы избежать наказания и репрессий за свою деятельность».
Думаю, исчерпывающе.
И тем не менее, продолжим.
Допустим, изымали изобличенных пособников оккупантов. Но ведь были же (пусть не в большом числе) и партизаны. И честно воевавшие солдаты-офицеры, пребывавшие вне Крыма и не дезертировавшие. Как с ними, с их семьями, - неужели стригли под гребенку?
Нет. От статуса «спецпоселенец» и высылки освобождались герои и семьи погибших героев Сопротивления. Например, семья подпольщика С. Усеинова, расстрелянного немцами, вообще не подверглась репрессиям, она осталась жить в Симферополе, и таких семей было немало.
А что до честных воинов, просивших не выселять их семьи, то в октябре 1944 года лично Берия дал указание «при отсутствии компрометирующих материалов на родственников (жену, детей, родителей, несовершеннолетних братьев и сестёр) освобождать последних из спецпоселения». С правом проживания в Херсонской обл. (почти Крым) и, между прочим, в Москве и Ленинграде. Ну а если семья оказывалась не без урода, фронтовик имел право воссоединиться с ней, не получая статуса «спецпереселенца».
Что дальше?
Дальше всякие страшилки.
Например: «Жителей отдалённого рыбацкого поселка на Арабатской стрелке забыли выслать. Спохватились, когда отчёт об успешном завершении операции был уже сдан высшему начальству. “Неучтённых” погрузили на баржу и, отбуксировав далеко в море, утопили». Но об этом не будем, - ибо никаких следов этой баржи ни в документах, ни на дне моря по сей день не найдено. А будем о другом, более документированном.
«В этих битком набитых вагонах по пути в Сибирь, на Урал и в Среднюю Азию при отсутствииврачей, пищи и воды погибли от голода и болезней около двух тысяч переселенцев». И даже круче: «У нас, к сожалению, нет точной статистики, но по приблизительным оценкам только в дороге погибло до четверти депортированных крымских татар».
Это, как вы, наверное, уже поняли, из сочинений историков эпохи перестройки, основывающихся исключительных на «приблизительных оценках». Безусловно, насчет «без врачей, пищи и воды» прямая ложь: закрытое (то есть, не для публикации) постановление ГКО прямо предписывало и врачей, и горячее питание, и кипяток, а постановления ГКО в СССР выполнялись под страхом крупнейших неприятностей.
Но если с этим ясно, то, как ни относись к сюжету, «до четверти» (67 тысяч душ) бьет наотмашь. Вернее, било бы наотмашь, не будь официальных документов, сообщающих: в течение полугода умерли 16 052 стариков и новорожденных (вчетверо меньше 67 тыс.), а в пути скончался 191 человек.
Эти данные либеральные историки не оспаривают, а столь резкое расхождение в цифрах объясняют просто. Дескать, «солдаты войск НКВД хватали мертвецов,выбрасывали их в окна вагона». Чтобы скрыть число загубленных. И вот тут уже абсурд вымысла просто бьет в глаза.
В СССР учет и контроль были основами основ. А «спецпереселенцы» подлежали учету и контролю вдвойне. Если по прибытии эшелона на место в нём окажется меньше пассажиров, чем было отправлено, начальник эшелона обязан отчитаться о причинах недостачи.
Если умерли, со справкой от врача и комиссии. А если справки нет, что тогда? Сбежали? Выпущены за взятку? От таких вопросов до трибунала - пара шагов. Так что, каждый случай смерти обязательно строжайше документировался. И если сказано: 191 (подпись, печать), значит, ровно 191.
Точно так же, точная цифра умершие в первые полгода - 16 052 человек (10,6 %), в основном, старики и новорожденные, до конца 1944 года. Что тоже нехорошо, но все-таки вчетверо меньше и куда реальнее. Но смертность стариков, увы, естественна, а новорожденные в те времена умирали куда чаще, чем нынче. По причине куда менее развитой медицины.
Ну и почти все. Осталось только разобраться, действительно ли, высылка, о которой мы говорим, «нанесла болезненный, едва ли не смертельный удар по демографическому развитию народа». А чтобы сделать это, возьмем материалы официальных переписей. В Сети есть.
Нашли?
Теперь найдите графу "крымские татары".
Нашли?
Отлично.
Что получается?
Получается, что
(а) в 1939-м къырымлы чуть-чуть меньше 220 тысяч;
(б) в 1944-м из Крыма вывезли 183155 человек, из которых к концу года умерло 16052, то есть, осталось 167 тысяч,
(в) и в 1945-м прибавились еще 9 тысяч, демобилизованные из армии.
Итак, к концу 1945 года в ссылке примерно 177 тысяч крымских татар. А по результатам переписи 1959 года их в местах поселения уже всего 49710, меньше трети от высланных. Мор напал, что ли?
Вряд ли. Напади мор, мы бы слышали нынче много плача про "15 лет гибели". Но чего нет, того нет, и даже покойный женераль Григоренко не стенал ни о чем подобном. Все гораздо проще: в 1959-м все еще всё хорошо помнили, и къырымлы, - кроме вовсе уж отпетых, которым терять было нечего, - старались по мере сил мимикрировать в просто "татар".
Зато чуть более десяти лет спустя, в 1970-м, - уже 147559, аж на 100 тысяч больше, что ни в какие ворота не лезет. Если не понимать простую истину: никакой демографической вспышки нет, просто все уже слегка подзабылось, и стать самими собой теперь позволяют себе не только самые крутые, но и более осторожные плюс молодежь.
Но, - внимание, - в сытом 1979-м опять спад: только 132272.
Не рожались, что ли, али боялись чего?
Не-а.
И рожались, и не боялись.
Но.
Старое забылось еще больше, хотелось учиться в столицах и делать карьеру, - что по анкетным данным было все-таки еще трудновато, если опять не перепрыгнуть из "крымских" в "просто татары", к которым никаких претензий нет.
Зато потом - Горбачев, перестройка, гласность.
И в 1989 нате, получите: 271715. Аж.
Было бы, конечно, здорово, окажись среди гостей моего блога профессиональные демографы. Они бы разъяснили лучше. Но, в общем, и так понятно. А ежели спросите, откуда все-таки взялась та жуткая цифра, - 46% за полгода, - так ответ прост:
из первого тома вышедшей в в Симферополе 2008-м и тотчас признанной "классическим трудом" книги Гульнары Бекировой. "Крымские татары. 1941-1991 (Опыт политической истории)", где "точная цифра потерь" определена "по оценкам активистов крымскотатарского движения, собиравших устные сведения о погибших в 1960-70-е годы".
И вот все, что я хотел об этом сказать.