Как гражданское противостояние переходит в гражданскую войну и что этому способствует. И кто.
Одна моя знакомая решила поддержать белорусских школьников старших классов, которые сочтут для себя невозможным вернуться в школы в сентябре либо, вернувшись, будут иметь проблемы из-за выбранной ими политической позиции. И предложила вести онлайн курс по одному из гуманитарных предметов, входящих в экзаменационный пул. Идею поддержала другая знакомая, и тоже предложила позаниматься с детьми другим гуманитарным предметом в том же режиме и подготовить их к экзамену.
И тут в пост пришла Леокадия Френкель и написала прямо и без обиняков все, что думает, вроде как о предложении, но на самом деле о его авторе. Замечу, не первый раз за последние две недели.
"Не забудьте рассказать белорусским ученикам, как вам жалко их учителей, которые фальсифицировали и привели к ситуации, что дети вынуждены оставить школы. Или вам только петербургских жалко?"
Леокадия Френкель - мама того самого журналиста Давида Френкеля, которому сломали руку во время голосования по поправкам к конституции в июле этого года. А 190-я школа, где это случилось - та самая школа, на заборе которой по весне этого года появилась урбан-фреска художника Олега Лукьянова. И была тут же закрашена: завхозу школы не улыбалось платить из своего кармана штраф в пол зарплаты ради свободы чужого самовыражения. О сомнительной ценности фрески искусствоведы написали сразу после акции. В частности, Дмитрий Пилкин увидел в произошедшем тщательно рассчитанную провокацию ("Предполагаю, что автор точно знал, что закрасят (он уже с этим сталкивался, плюс надо понимать, что значит напечатать и вывесить у школы любого человека с сигаретой в руке...)... Провокация прошла успешно, разницы никто не видит, ибо автор удачно поймал аудиторию на «защите святынь», выставив себя «гонимым». ) Так же он отметил небезопасность выбранного метода нанесения изображения для стены. И разгорелась маленькая городская войнушечка: одни рисуют, другие быстро закрашивают, пока штраф не влепили. "Сатрапы!" - орут одни, "Хулиганы!" - орут другие. И все при деле.
И вот в день голосования журналист Френкель пришел на участок в эту самую школу. Я не буду подробно расписывать, что там случилось, и кто и как именно нарушал закон. Вот позиция одной стороны: , вот позиция другой:
По моему мнению, ломать руки нельзя никому, лжесвидетельствовать в суде тоже.
Позже состоялся суд, Давиду Френкелю на основании показаний в том числе учителей выписали штраф.
Леокадия Френкель восприняла произошедшее крайне болезненно. Ее можно понять: она мать, ее ребенок пострадал. Ее эмоциональный пост с обинениями в адрес учителей и ссылками как на их рабочие профили, так и на личные странички в социальных сетях репостнули 2202 раза. По сути это попытка организовать учителям общественный остракизм городского уровня. Я к этому отношусь неоднозначно. Одно дело профессиональное поле и общественная деятельность, и тут дать ссылки на официальные рабочие профили вполне допустимо, совсем другое дело давать ссылки на личные страницы непубличного человека. Это выход за грань деловых отношений и переход в личную плоскость. Кто не в курсе, подскажу: обычно следующим шагом борцы за все хорошее против всего плохого начинают писать в лички друзьям и родственникам человека, в том числе несовершеннолетним. Сам организатор оказывается не при чем и призывает остановиться, будто это поможет. Питер город интеллигентный, противостояние пока локальное, так что до этого похоже еще не дошло.
А теперь смотрите за руками.
Вот есть 190 школа, уже разогретая конфликтом. Есть провокация (и не говорите мне, что журналист это не учитывал и не знал, куда шел). Есть люди, поведшие себя как мудаки без угрозы их жизни, здоровью и карьерным перспективам. Чтобы сообразить, что в протоколе стоит либо писать правду, либо "завязывать шнурок и смотреть в сторону", если страшно пойти против своих, большого ума и отваги не надо, в общем-то.
А вот есть Белоруссия. В которой действующий президент уже заявил, что в школе место только тем, кто разделяет государственную идеологию. То есть фактически объявил о запрете на профессию по политическим убеждениям. В которой члены избирательных комиссий, подписавшие подложные протоколы, уже рассказали, как им угрожали и изъятием детей, и прочими мерами принуждения, свойственными авторитарным режимам.
Таким образом, люди не идейно "крали голоса", многие из них оказались вынуждены быстро принимать решение в обстановке давления, принуждения и сильного стресса. Чтобы быстро сориентироваться, просчитать все варианты развития событий и выбрать решение, работающее на дальнюю перспективу, а не на избегание сиюминутной фрустрации, нужно иметь вполне определенные психологические характеристики. По понятным причинам обладающие ими люди крайне редко оказываются школьными учителями.
И что-то мне подсказывает, что на выборах в прошлые разы речь шла не о полной подтасовке результатов, а о приписывании лишних процентов уже и так победившему кандидату. Ну вот хотелось Луке видеть 80%, а не честные 60%. Или кому-то из его окружения хотелось показать ему именно это. А сейчас ситуация кардинальным образом изменилась, появился сильный оппозиционный кандидат и протестное голосование в полный рост. Так что еще и среда, в которой надо быстро принимать единственно верное решение в стрессе и под давлением, в этот раз оказалась совершенно иной, чем в прошлый. То есть никакие привычные паттерны поведения людям помочь не могли.
И да, для тех, кто искренне не понимает. Если учитель уходит из школы вот так - он уходит навсегда, каким бы искренним ни было его призвание. У него будет другая карьера и другая жизнь, в которой не найдется места школе. Слишком сильна травма, слишком это больно. А еще за учителями их дети, их ученики, которым уход любимого учителя тоже боль, переживания и слезы. Поэтому хорошие учителя до последнего пытаются сглаживать конфликты и острые углы. И терпят до последнего. Плюс обучение поиску компромиссов и умение слушать обе стороны конфликта, а не переть танком со своей правильной и единственно верной позицией это тоже качество хорошего учителя, придающее ситуации "давление, угрозы, жесткое противостояние, стрессовая обстановка, резкое изменение условий среды" еще одно измерение.
Что же сделала моя знакомая, чтобы удостоится такой реакции и, называя вещи своими именами, легкого преследования со стороны Леокадии Френкель? Когда один человек ходит по сети за другим и везде пишет что-то неприятное к его комментариям это именно что и есть сетевой сталкинг.
Моя знакомая всего лишь написала маленький постик всего с одним репостом в котором отметила, что учителя такие же жертвы системы, что они стрелочники, ставшие мишенью общественного негодования. Что легко метать молнии в них, уже доказано безответных и беззащитных, а не в истинных организаторов фальсификаций: директоров школ, председателей тиков и циков. От себя добавлю, в тех, кто обладает какой-никакой властишкой и может реально испортить жизнь, даже если революция победит. Еще она заметила, что особенно стыдно осуждать других, когда лично тебе ничего не угрожает, сам ты прекрасно и безопасно устроен в другом месте. И что легко стоять в белом пальто "я бы никогда" на фоне тех, кто и так унижен. Опосредованным адресатом ее поста были не белорусы, а наши с вами соотечественники, преподающие в элитных столичных школах и с восторгом бросившиеся осуждать своих провинциальных коллег, совсем забыв, как два года назад сами стояли в позе елочки и предпочитали не знать о педофилах в стенах родного учебного заведения. Хотя, как по мне, поднять шум о педофиле-физруке куда как безопаснее, чем пойти против репрессивной государственной машины. И, не могу не согласится, стыдно это - осуждать других, что молчат, когда сам годами старательно смотрел в другую сторону.
Ваодне возможно, что именно этот пост никак не может забыть Леокадия Френкель, видя в нем оправдание фальсификации выборов и опять же обвиняя учителей в том, что дети не смогут или не захотят вернутся в школы. Не директоров школ, создавших такие условия для всех. Не мелких начальничков всех уровней - учителей, оказавшихся между молотом и наковальней.
Замечу, что вот эту проблему "союзников поневоле" левые обсуждали еще больше ста лет назад. И таки по итога всех дискуссий и событий XX века пришли к выводу, что есть добровольные пособники, которых только уничтожать, и запутавшиеся слабые люди, которым надо предлагать помощь по выходу из ситуации, понимая все риски этого решения. Травля и общественный остракизм при этом, как и в историях домашнего насилия, помощью по выходу из ситуации не являются. А своими руками превращать потенциальных союзников в загнанных в угол крыс в долгосрочном периоде так себе решение. И да, понимание обстоятельств этих людей это ни разу не прощение и не поощрение действий. Но возможность опереться на протянутую руку дает большую вероятность, что человек, которого уже продавили, которому и так плохо и стыдно, поднимет голову и скажет: "Знаете, а я тоже против, и расскажу, чему стал свидетелем и чем мне угрожали". Это отнюдь не значит, что такому человеку можно будет доверять, продавили один раз, продавят и второй, и это не умаляет принявших другое решение сразу и ушедших в оппозицию. Героизм не становится меньше, если кто-то рядом слаб. Но это работает на мир в обществе и сохранение стабильности. Революция кончится, останется жизнь, и как ее продолжать во взаимной ненависти?
Но опять же вернемся к ночному диалогу. Я не буду дальше комментировать, просто выложу его весь. И если говорить о моей позиции, то я считаю одинаково мерзким как оправдывать активных пособников словами "у них не было выбора", потому что он был, так и называть с теплого дивана или из-за рубежа "моральным релятивизмом" решения, принимаемые людьми под давлением и угрозами. Осуждать за слабость и клеймить таких людей могут только бывшие рядом с ними или в аналогичных ситуациях и принявшие другое решение. Но они почему-то обычно не рвутся.
Опять я разогналась. Это должен был быть пост в ФБ в одну строчку: "посмотрите, как из лучших побуждений подливают бензина в пожар, который может полыхнуть гражданской войной на чужой земле".
И тут в пост пришла Леокадия Френкель и написала прямо и без обиняков все, что думает, вроде как о предложении, но на самом деле о его авторе. Замечу, не первый раз за последние две недели.
"Не забудьте рассказать белорусским ученикам, как вам жалко их учителей, которые фальсифицировали и привели к ситуации, что дети вынуждены оставить школы. Или вам только петербургских жалко?"
Леокадия Френкель - мама того самого журналиста Давида Френкеля, которому сломали руку во время голосования по поправкам к конституции в июле этого года. А 190-я школа, где это случилось - та самая школа, на заборе которой по весне этого года появилась урбан-фреска художника Олега Лукьянова. И была тут же закрашена: завхозу школы не улыбалось платить из своего кармана штраф в пол зарплаты ради свободы чужого самовыражения. О сомнительной ценности фрески искусствоведы написали сразу после акции. В частности, Дмитрий Пилкин увидел в произошедшем тщательно рассчитанную провокацию ("Предполагаю, что автор точно знал, что закрасят (он уже с этим сталкивался, плюс надо понимать, что значит напечатать и вывесить у школы любого человека с сигаретой в руке...)... Провокация прошла успешно, разницы никто не видит, ибо автор удачно поймал аудиторию на «защите святынь», выставив себя «гонимым». ) Так же он отметил небезопасность выбранного метода нанесения изображения для стены. И разгорелась маленькая городская войнушечка: одни рисуют, другие быстро закрашивают, пока штраф не влепили. "Сатрапы!" - орут одни, "Хулиганы!" - орут другие. И все при деле.
И вот в день голосования журналист Френкель пришел на участок в эту самую школу. Я не буду подробно расписывать, что там случилось, и кто и как именно нарушал закон. Вот позиция одной стороны: , вот позиция другой:
По моему мнению, ломать руки нельзя никому, лжесвидетельствовать в суде тоже.
Позже состоялся суд, Давиду Френкелю на основании показаний в том числе учителей выписали штраф.
Леокадия Френкель восприняла произошедшее крайне болезненно. Ее можно понять: она мать, ее ребенок пострадал. Ее эмоциональный пост с обинениями в адрес учителей и ссылками как на их рабочие профили, так и на личные странички в социальных сетях репостнули 2202 раза. По сути это попытка организовать учителям общественный остракизм городского уровня. Я к этому отношусь неоднозначно. Одно дело профессиональное поле и общественная деятельность, и тут дать ссылки на официальные рабочие профили вполне допустимо, совсем другое дело давать ссылки на личные страницы непубличного человека. Это выход за грань деловых отношений и переход в личную плоскость. Кто не в курсе, подскажу: обычно следующим шагом борцы за все хорошее против всего плохого начинают писать в лички друзьям и родственникам человека, в том числе несовершеннолетним. Сам организатор оказывается не при чем и призывает остановиться, будто это поможет. Питер город интеллигентный, противостояние пока локальное, так что до этого похоже еще не дошло.
А теперь смотрите за руками.
Вот есть 190 школа, уже разогретая конфликтом. Есть провокация (и не говорите мне, что журналист это не учитывал и не знал, куда шел). Есть люди, поведшие себя как мудаки без угрозы их жизни, здоровью и карьерным перспективам. Чтобы сообразить, что в протоколе стоит либо писать правду, либо "завязывать шнурок и смотреть в сторону", если страшно пойти против своих, большого ума и отваги не надо, в общем-то.
А вот есть Белоруссия. В которой действующий президент уже заявил, что в школе место только тем, кто разделяет государственную идеологию. То есть фактически объявил о запрете на профессию по политическим убеждениям. В которой члены избирательных комиссий, подписавшие подложные протоколы, уже рассказали, как им угрожали и изъятием детей, и прочими мерами принуждения, свойственными авторитарным режимам.
Таким образом, люди не идейно "крали голоса", многие из них оказались вынуждены быстро принимать решение в обстановке давления, принуждения и сильного стресса. Чтобы быстро сориентироваться, просчитать все варианты развития событий и выбрать решение, работающее на дальнюю перспективу, а не на избегание сиюминутной фрустрации, нужно иметь вполне определенные психологические характеристики. По понятным причинам обладающие ими люди крайне редко оказываются школьными учителями.
И что-то мне подсказывает, что на выборах в прошлые разы речь шла не о полной подтасовке результатов, а о приписывании лишних процентов уже и так победившему кандидату. Ну вот хотелось Луке видеть 80%, а не честные 60%. Или кому-то из его окружения хотелось показать ему именно это. А сейчас ситуация кардинальным образом изменилась, появился сильный оппозиционный кандидат и протестное голосование в полный рост. Так что еще и среда, в которой надо быстро принимать единственно верное решение в стрессе и под давлением, в этот раз оказалась совершенно иной, чем в прошлый. То есть никакие привычные паттерны поведения людям помочь не могли.
И да, для тех, кто искренне не понимает. Если учитель уходит из школы вот так - он уходит навсегда, каким бы искренним ни было его призвание. У него будет другая карьера и другая жизнь, в которой не найдется места школе. Слишком сильна травма, слишком это больно. А еще за учителями их дети, их ученики, которым уход любимого учителя тоже боль, переживания и слезы. Поэтому хорошие учителя до последнего пытаются сглаживать конфликты и острые углы. И терпят до последнего. Плюс обучение поиску компромиссов и умение слушать обе стороны конфликта, а не переть танком со своей правильной и единственно верной позицией это тоже качество хорошего учителя, придающее ситуации "давление, угрозы, жесткое противостояние, стрессовая обстановка, резкое изменение условий среды" еще одно измерение.
Что же сделала моя знакомая, чтобы удостоится такой реакции и, называя вещи своими именами, легкого преследования со стороны Леокадии Френкель? Когда один человек ходит по сети за другим и везде пишет что-то неприятное к его комментариям это именно что и есть сетевой сталкинг.
Моя знакомая всего лишь написала маленький постик всего с одним репостом в котором отметила, что учителя такие же жертвы системы, что они стрелочники, ставшие мишенью общественного негодования. Что легко метать молнии в них, уже доказано безответных и беззащитных, а не в истинных организаторов фальсификаций: директоров школ, председателей тиков и циков. От себя добавлю, в тех, кто обладает какой-никакой властишкой и может реально испортить жизнь, даже если революция победит. Еще она заметила, что особенно стыдно осуждать других, когда лично тебе ничего не угрожает, сам ты прекрасно и безопасно устроен в другом месте. И что легко стоять в белом пальто "я бы никогда" на фоне тех, кто и так унижен. Опосредованным адресатом ее поста были не белорусы, а наши с вами соотечественники, преподающие в элитных столичных школах и с восторгом бросившиеся осуждать своих провинциальных коллег, совсем забыв, как два года назад сами стояли в позе елочки и предпочитали не знать о педофилах в стенах родного учебного заведения. Хотя, как по мне, поднять шум о педофиле-физруке куда как безопаснее, чем пойти против репрессивной государственной машины. И, не могу не согласится, стыдно это - осуждать других, что молчат, когда сам годами старательно смотрел в другую сторону.
Ваодне возможно, что именно этот пост никак не может забыть Леокадия Френкель, видя в нем оправдание фальсификации выборов и опять же обвиняя учителей в том, что дети не смогут или не захотят вернутся в школы. Не директоров школ, создавших такие условия для всех. Не мелких начальничков всех уровней - учителей, оказавшихся между молотом и наковальней.
Замечу, что вот эту проблему "союзников поневоле" левые обсуждали еще больше ста лет назад. И таки по итога всех дискуссий и событий XX века пришли к выводу, что есть добровольные пособники, которых только уничтожать, и запутавшиеся слабые люди, которым надо предлагать помощь по выходу из ситуации, понимая все риски этого решения. Травля и общественный остракизм при этом, как и в историях домашнего насилия, помощью по выходу из ситуации не являются. А своими руками превращать потенциальных союзников в загнанных в угол крыс в долгосрочном периоде так себе решение. И да, понимание обстоятельств этих людей это ни разу не прощение и не поощрение действий. Но возможность опереться на протянутую руку дает большую вероятность, что человек, которого уже продавили, которому и так плохо и стыдно, поднимет голову и скажет: "Знаете, а я тоже против, и расскажу, чему стал свидетелем и чем мне угрожали". Это отнюдь не значит, что такому человеку можно будет доверять, продавили один раз, продавят и второй, и это не умаляет принявших другое решение сразу и ушедших в оппозицию. Героизм не становится меньше, если кто-то рядом слаб. Но это работает на мир в обществе и сохранение стабильности. Революция кончится, останется жизнь, и как ее продолжать во взаимной ненависти?
Но опять же вернемся к ночному диалогу. Я не буду дальше комментировать, просто выложу его весь. И если говорить о моей позиции, то я считаю одинаково мерзким как оправдывать активных пособников словами "у них не было выбора", потому что он был, так и называть с теплого дивана или из-за рубежа "моральным релятивизмом" решения, принимаемые людьми под давлением и угрозами. Осуждать за слабость и клеймить таких людей могут только бывшие рядом с ними или в аналогичных ситуациях и принявшие другое решение. Но они почему-то обычно не рвутся.
Опять я разогналась. Это должен был быть пост в ФБ в одну строчку: "посмотрите, как из лучших побуждений подливают бензина в пожар, который может полыхнуть гражданской войной на чужой земле".