Суббота 2 октября
Просмотрел набор пьесы, которую прислал Савва Терентьев. Это оказалась совсем небольшая пьеса Никиты Сорокина. Никита всегда выбирает всё только самое лучшее - лучшую консерваторию, лучший оркестр. Неудивительно, что для издания своей музыки он обратился к лучшему издателю.
Савва любит экспериментировать с нотной графикой. Правда, пьеса Никиты в данном случае не дала ему большого простора для творчества, нотация в ней довольно традиционна. Или я просто уже привык ко всем нововведениям Саввы и не обращаю на них внимания.
Одна черта, которая отличает хорошее издание от плохого, это отношение к пустому пространству. К полям. Часто важность полей недооценивают. Стараются использовать каждый миллиметр площади для своего контента. Если контента не достаточно для занятия всей площади, то увеличивают шрифт, размазывают его равномерно по всей доступной поверхности, и получается полная ерунда.
Так поступили камнетёсы на Смоленском кладбище, которым мы с родными заказали памятник на могиле наших общих предков - моей пра-прабабушки Ирины Павловны Татищевой (рожд. Сазоновой), и троих её сыновей Сергея, ещё Сергея и Николая. Так вот, графики в мастерской выбрали максимально возможную величину шрифта для надписей на памятнике, таким образом они прямо упираются в бока камня, не оставляя никаких полей! Это выглядит безобразно (а ещё и гарнитура шрифта выбрана самая убогая - псевдоцерковнославянская). Плюс к тому, новый памятник поставили почти вплотную к старому (оставить который на своём месте настоял я - несмотря на то, что он расколот и с него утерян крест). В результате прочитать надписи на тех сторонах обоих памятников, которые обращены друг к другу вплоне проблематично. Это, я считаю, именно та самая черта плохих издателей - неуважение к полям. Только в издательствах бывает корректура, а здесь нет - всё сразу в камне и на месте. Никаких эскизов, никаких вопросов.
В издательствах точно так же. Вчера и сегодня мы обсуждали с редакционной группой нового издания цикла Г.В.Свиридова - «Песни странника» (на стихи китайских поэтов) - обложку для этих нот. Ноты опять будут печататься в издательстве, которое я не хочу называть. Профессиональное общение с ними уже в который раз складывается очень тяжело. Один из вариантов обложки они сделали такой, где все надписи размазали по полосе, вместо того, чтобы сгруппировать их - русские заголовки, английские заголовки. В результате получилась просто помойка из текстов.
Савва Терентьев очень внимательно относится к полям. Он пользуется собственными формулами для их соотношения, основанными на тщательном изучении работ Яна Чихольда. Он выводит собственные принципы, которых не могло быть в тексте, но которые необходимы в нотной вёрстке. Некоторые принципы, которые он вводит в обиход, настолько новаторские, что с ними на первых порах сложно согласиться, но со временем, когда выработанная привычка глаз ослабляется, можешь оценить всю их правильность.
Один из принципов, которые старается применить Савва, это постоянство полей по отношению к постоянным элементам нотной графики. Например, нижняя линейка самого нижнего нотного стана на всех страницах всегда будет находиться на одной и той же позиции - вне зависимости, есть ли ноты ниже этой линейки. Если они есть - они окажутся на территории нижнего поля страницы. Вне зависимости от того, насколько низкая эта нота, сколько у неё добавочных линеек, есть ли под ней штрихи, аппликатура или динамика. На вопрос: а что делать, если нота очень низкая и под ней навешано очень много обозначений - Савва отвечает: мы сделаем такое нижнее поле на всех страницах, чтобы самая нижняя нота в любом случае всегда помещалась. И вот тут наступает дискуссионный момент. Я понимаю правоту Саввы. Но в то же время думаю: а если на какой-то странице такая нота не одна, а весь нотный стан кишит ими? Тогда привязка поля к нижней нотной линейке будет не видна. И из-за нагромождения нот будет казаться, что на этой странице поле меньше, чем на других. Может быть так. А может быть - благодаря постоянству полей на всех страницах - и на этой странице глаз будет сразу определять местоположение нижней линейки, и от этого ноты под ней будут выглядеть ещё более рельефно.
Аналогичный вопрос я задал Савве и в новой работе - относительно пространства в начале каждой нотной системы между ключом и первой нотой. На мой взгляд оно слишком велико. Но я вижу, что он сделал его таким большим для того, чтобы в одной из строчек занять его знаком альтерации, предшествующим первой ноте. В этом есть логика, но она опять же дискуссионна.
Думаю, нужно накопить довольно большое количество изданий в такой эстетике, чтобы оно было статистически значимым и можно было проводить изучение, как лучше.
Савва любит экспериментировать с нотной графикой. Правда, пьеса Никиты в данном случае не дала ему большого простора для творчества, нотация в ней довольно традиционна. Или я просто уже привык ко всем нововведениям Саввы и не обращаю на них внимания.
Одна черта, которая отличает хорошее издание от плохого, это отношение к пустому пространству. К полям. Часто важность полей недооценивают. Стараются использовать каждый миллиметр площади для своего контента. Если контента не достаточно для занятия всей площади, то увеличивают шрифт, размазывают его равномерно по всей доступной поверхности, и получается полная ерунда.
Так поступили камнетёсы на Смоленском кладбище, которым мы с родными заказали памятник на могиле наших общих предков - моей пра-прабабушки Ирины Павловны Татищевой (рожд. Сазоновой), и троих её сыновей Сергея, ещё Сергея и Николая. Так вот, графики в мастерской выбрали максимально возможную величину шрифта для надписей на памятнике, таким образом они прямо упираются в бока камня, не оставляя никаких полей! Это выглядит безобразно (а ещё и гарнитура шрифта выбрана самая убогая - псевдоцерковнославянская). Плюс к тому, новый памятник поставили почти вплотную к старому (оставить который на своём месте настоял я - несмотря на то, что он расколот и с него утерян крест). В результате прочитать надписи на тех сторонах обоих памятников, которые обращены друг к другу вплоне проблематично. Это, я считаю, именно та самая черта плохих издателей - неуважение к полям. Только в издательствах бывает корректура, а здесь нет - всё сразу в камне и на месте. Никаких эскизов, никаких вопросов.
В издательствах точно так же. Вчера и сегодня мы обсуждали с редакционной группой нового издания цикла Г.В.Свиридова - «Песни странника» (на стихи китайских поэтов) - обложку для этих нот. Ноты опять будут печататься в издательстве, которое я не хочу называть. Профессиональное общение с ними уже в который раз складывается очень тяжело. Один из вариантов обложки они сделали такой, где все надписи размазали по полосе, вместо того, чтобы сгруппировать их - русские заголовки, английские заголовки. В результате получилась просто помойка из текстов.
Савва Терентьев очень внимательно относится к полям. Он пользуется собственными формулами для их соотношения, основанными на тщательном изучении работ Яна Чихольда. Он выводит собственные принципы, которых не могло быть в тексте, но которые необходимы в нотной вёрстке. Некоторые принципы, которые он вводит в обиход, настолько новаторские, что с ними на первых порах сложно согласиться, но со временем, когда выработанная привычка глаз ослабляется, можешь оценить всю их правильность.
Один из принципов, которые старается применить Савва, это постоянство полей по отношению к постоянным элементам нотной графики. Например, нижняя линейка самого нижнего нотного стана на всех страницах всегда будет находиться на одной и той же позиции - вне зависимости, есть ли ноты ниже этой линейки. Если они есть - они окажутся на территории нижнего поля страницы. Вне зависимости от того, насколько низкая эта нота, сколько у неё добавочных линеек, есть ли под ней штрихи, аппликатура или динамика. На вопрос: а что делать, если нота очень низкая и под ней навешано очень много обозначений - Савва отвечает: мы сделаем такое нижнее поле на всех страницах, чтобы самая нижняя нота в любом случае всегда помещалась. И вот тут наступает дискуссионный момент. Я понимаю правоту Саввы. Но в то же время думаю: а если на какой-то странице такая нота не одна, а весь нотный стан кишит ими? Тогда привязка поля к нижней нотной линейке будет не видна. И из-за нагромождения нот будет казаться, что на этой странице поле меньше, чем на других. Может быть так. А может быть - благодаря постоянству полей на всех страницах - и на этой странице глаз будет сразу определять местоположение нижней линейки, и от этого ноты под ней будут выглядеть ещё более рельефно.
Аналогичный вопрос я задал Савве и в новой работе - относительно пространства в начале каждой нотной системы между ключом и первой нотой. На мой взгляд оно слишком велико. Но я вижу, что он сделал его таким большим для того, чтобы в одной из строчек занять его знаком альтерации, предшествующим первой ноте. В этом есть логика, но она опять же дискуссионна.
Думаю, нужно накопить довольно большое количество изданий в такой эстетике, чтобы оно было статистически значимым и можно было проводить изучение, как лучше.