ПОЯСНЕНИЕ СИТУАЦИИ С МОО «ЕКПП». ВЫПУСК ТРИНАДЦАТЫЙ
В своих отзывах и письмах наши читатели все чаще интересуются: зачем команда «Психоаналитического Летописца» все более и более углубляется в анализ феномена «психоаналитического института нового типа» (который мы для краткости начали обозначать как ПИНТ)? И не удаляемся ли мы тем самым от своей изначальной цели - разъяснения «казуса МОО ЕКПП»?
Поэтому, прежде чем продолжить, нам стоит еще раз пояснить свою позицию и обосновать логику нашего исследования.
Прежде всего стоит заметить, что да - было бы гораздо проще, как нам пишут, свести нынешнюю «ситуацию с МОО ЕКПП» исключительно к усилиям Михаила Решетникова как «психоаналитического менеджера» по выведению из репутационного и финансового кризиса своего базового актива - Восточно-Европейского института психоанализа - и обеспечения корпоративной поддержки организуемым им «антикризисным мероприятиям». По логике этого упрощенного подхода все странности событий 2016-2019 годов (конфликты и раскол в ЕКПП-Россия, образование МОО «НФП», ее переименование в МОО «ЕКПП» и выход под итоговым именем из состава ECPP) были производны от лишения ВЕИПа аккредитации и запрета на прием новых студентов и слушателей, а также - от реакции ректора Института на поведение отдельных лидеров ЕКПП-Россия и «венского» Правления ECPP в ситуации организуемого им «антикризисного менеджмента». И прежде всего - «предательства» Яна Федорова, «отступничества» Татьяны Мизиновой и «коварства» Эдриана Роудса, президента ECPP.
Если бы все было так просто, нам не стоили бы писать все эти «пояснительные выпуски». Репутация Михаила Решетникова всем известна; она выстраивалась десятилетиями и ее особенности таковы, что никого уже не удивляют его бурные эмоции по поводу поведения коллег, не соответствующего его представлениям о них и о том, как им нужно было себя "правильно" вести, и те действия, которые он предпринимает под влиянием этих эмоций. Все это уже было не раз и каждый раз повторялось в неизменном виде: фантазии о том, что его снова обокрали и предали, весьма далекие от реальности; непримиримая борьба с предателями и отступниками, не желающими подыгрывать его фантазмам, непременно включающая в себя клевету и оскорбления, интриги и наветы, угрозы и попытки их исполнения. Тут ничего интересного нет и быть не может; разве что для будущих читателей истории новейшего отечественного психоанализа, для которых все это будет как минимум занимательно.
Но в одном Михаил Решетников не просто удивителен, а достоин пристального исследования. Он, как мы уже не раз тут писали, является классическим «авантюристом», т.е. человеком, не плывущим по течению и не подчиняющимся правилам сообществ, к которым на время примыкает для решения своих задач. Он поначалу пытается использовать эти устоявшиеся правила в свою пользу, но в итоге всегда взламывает их, создает конфликты и пытается через эти конфликты получить для себя дополнительные ресурсы - организационные, управленческие, финансовые.
Мы уже отмечали, что все эти конфликты (включая последний - конфликт с ECPP, по итогам которого он был исключен из состава учредителей и членов Правления - «делегатов» - этой международной организации, а группа его сторонников организованно ее покинула, вернувшись в исходное состояние «родоплеменной местечковости») в итоге приносили этому «психоаналитическому менеджеру» лишь ущерб (и репутационный, и властный, и финансовый).
Но в любом случае даже при очередной итоговой неудаче - и в ситуации с ЛПО, и в ситуации с РПА, и в ситуации с НФП, и в ситуации с ЕКПП-Россия, и в ситуации с ОСПК, и т.д. - он был источником новаций, он не подстраивался под реалии, а пытался изменить их, вбрасывая в психоаналитическое сообщество новые и всегда оригинальные решения назревших проблем. Нет никакого сомнения в том, что эти решения были абсолютно беспрецедентны и неприемлемы с точки зрения традиции развития психоанализа и опыта его регулирования. Более того - они не только отрицали самые фундаментальные основания организации психоаналитических сообществ, но и базировались на странном и далеком от оригинала понимании природы самого психоанализа. И к тому же они, эти его инициативы, всегда проваливались, чаще всего - разрушались в итоге им самим; за исключением проекта ПИНТ-ВЕИП, который оказался настолько прочен, что все неоднократные попытки Михаила Решетникова его разрушить, например - в пресловутой «авантюре» с акмеологическими группами, были не эффективны. ПИНТ вообще не разрушаем, поскольку в его основании лежат не организационные, а глубинно-психологические механизмы. Даже лишение ВЕИПа лицензии и прекращение в нем образовательного процесса не убило бы его - проект ПИНТ-ВЕИП продолжал бы существовать, контейнируясь в глубинах психики своих недавних и давних «слушателей», и легко мобилизовался бы в режиме их групповой активности «по первому звуку трубы» своего лидера.
Но об этом мы еще поговорим…
А здесь и сейчас особо отметим, что вне зависимости от тех или иных оценочных суждений все инициативы Михаила Решетникова всегда создавали реактивную динамику: открытой поддержки, конъюнктурного использования, терпеливого принятия, скрытого сопротивления, или же явного протеста. Их невозможно было игнорировать, поскольку они всегда нарушали естественным образом формировавшееся равновесие, выводили психоаналитическое сообщество «из зоны комфорта», выталкивали из колеи следования традиции, переводили на новый уровень «игры», устанавливали для нее новые правила и открывали новые возможности.
И потому анализ «реактивного следа» этих инициатив поможет нам понять природу российского психоаналитического движения во всем его своеобразии.
Рассматривая историю постперестроечного российского психоанализа в контексте воздействия на нее инициатив Михаила Решетникова, хочется порою воскликнуть: как жаль, что для своей активности он избрал именно психоанализ, который, в силу изначально заложенной в него консервативной инерционности, системно сопротивляется разного рода новациям. А тем более - новациям подобного уровня радикальности (чего стоила одна «авантюра» с Указом президента и многомиллиардной целевой программой по внедрению психоанализа во все уровни государственной системы образования, науки и здравоохранения!). В любой другой сфере подобного рода «инновационный менеджмент» был бы на порядок эффективнее.
Проводимое нами исследование «казуса МОО ЕКПП» хотя и производно от очередной инициативы Михаила Решетникова, но не нацелено на вскрытие ее истоков - объективных, связанных с интересами его бизнеса, и субъективных, связанных с его личными эмоциями и желаниями.
Нас интересует другое - почему его инициатива по разрыву отношений с ECPP, т.е. с единственной международной организацией, которая не отвергла проект ПИНТ, а лишь подкорректировала нормативы постПИНТовского тренинга «слушателей» и взяла его под свой зонтичный контроль, была с готовностью принята к исполнению той частью членов бывшей ЕКПП-Россия, которая организационно консолидироваль вокруг усилий т.н. «инициативной группы», состоящей именно из эталонных «ПИНТ-слушателей» (т.е. выпускников ВЕИПа второй половины 90-х годов).
Тут возможны два ответа, равным образом интересных и требующих аналитического разъяснения.
Возможно, что та групповая психическая обработка, которая осуществлялась в первичной 4-летней «ПИНТ-модели» психоаналитического образования, была настолько эффективна, что прошедшие ее люди абсолютно лишены возможности критически анализировать идеи и требования «духовного лидера» как устойчивого объекта их неосознаваемых проекций. Ведь еще не так уж и давно (в 2007-08 годах) тот же Михаил Решетников убедительно доказывал тем же самым выпускникам ВЕИПа, что без вступления в ECPP как "авторитетную международную организацию" все они останутся на уровне местечковой дикости, имитируя психоанализ в режиме африканского карго-культа. И они в это верили так же абсолютно, как верят сегодня в то, что и ECPP, и все иные международные психотерапевтические организации (которые вроде бы «провинились» только в том, что не пошли навстречу странным для них желаниям и требованиям Михаила Решетникова) суть враги всего русского, санкционно удушающие отечественный психоанализ; что руководимы они группой мошенников и проходимцев, выражающих деструктивную волю двуличного и прогнившего Запада, и т.п. И они, эти продукты проекта ПИНТ-ВЕИП, объединившиеся ныне в МОО «ЕКПП», не просто в это верят, забыв о том, что еще недавно верили в нечто прямо противоположное, но и активно выступают с «инициативами с мест». К примеру - с предложением провести юридическую экспертизу деятельности всей Европейской ассоциации психотерапии, а не только ECPP как ее специализированной модальности; а вдруг и EAP тоже не зарегистрирована в Вене по российскому образцу образования юрлица, что позволит и ее объявить несуществующей, а себя (вновь переименовавшись, скажем - в МОО «ЕАП») объявить «единственной ЕАР на территории России и современной Европы».
Если это групповое помешательство и вправду производно от программного воздействия, полученного этими людьми в том ПИНТе, где они обучались, это нужно открыто обсуждать. И что-то с этим делать, поскольку Восточно-Европейский институт психоанализа, как мы недавно уже разъясняли, есть лишь экспериментальный «исходник» этого проекта; образовательных учреждений, выстроенных по модели ПИНТа сегодня - десятки, причем не только в России. И тот побочный эффект их работы, который выявился изначально в ВИЕПе и был использован Михаилом Решетниковым в качестве опоры для манипулирования десятками, а порою и сотнями выпускников, десятилетиями фактически принуждаемых к корпоративной поддержке его авантюрных инициатив, может быть выявлен в каждом из многочисленных «ПИНТ-проектов». Может быть выявлен и должен быть купирован…
Красивая и перспективная версия, с нее, пожалуй, мы и начнем. А точнее - продолжим наши рассуждения на эту тему, начатые еще несколько выпусков назад.
Но можно также предположить, что «ситуация с МОО ЕКПП» обозначила некую более общую тенденцию, уловленную и выраженную Михаилом Решетниковым вне контекста производимой им ныне мобилизации группы своих личных адептов на борьбу с лично ему неугодными отечественными «предателями» и иностранными «мошенниками».
Ведь при всей, порою даже удивительной, его неудачливости, выдвигаемые им проекты (например - проект исследований по психоанализу терроризма и стратегиям антитеррора, предложенный им к реализации в середине «нулевых») не только соответствовали тренду общественного запроса, но порою и предугадывали этот тренд (или по крайней мере - пытались его предугадать).
Возможно, что и сейчас мы имеем дело с таким вот «пред-угадыванием» ситуации, когда любое сотрудничество с иностранными психоаналитическими и психотерапевтическими организациями будет в ближайшей временной перспективе расцениваться как «национал-предательство», осуществляемое «иностранными агентами» и «пятой колонной»; а превентивный отказ от такого сотрудничества, осуществленный в режиме публичного скандала, да еще и под благовидным предлогом, станет весомым ресурсом в конкурентной борьбе в условиях грядущего «огосударствления» рынка психотерапевтических услуг.
Секта же «адептов и сторонников ММР» выступает при этом в роли некоей «экспериментальной группы», на которой их «духовный лидер» отрабатывает демагогические формулы и манипулятивные техники для обоснования и продвижения своего рода «антизападного идеологического проекта». Причем проекта оригинального, опирающегося не на неприемлемый для нынешних властей русский национализм, не на православие и не на советскую реставрацию, а нечто психоаналитическое (например - на уже несколько раз упоминавшийся им в последнее время «евразийский психоанализ»).
А тот энтузиазм, с которым члены и участники МОО «ЕКПП» включились (пока в «закрытом тестовом режиме», но с явной перспективой публичности) в шельмование коварного Запада и его псевдо-психотерапевтических псевдо-сообществ, та решительность, с которой они яростно отрекаются от своих столь недавних «прозападных иллюзий», показывают не уровень их групповой зависимости от смены настроений Родителя, Наставника и Вождя, а перспективность возврата к «почвеннической» идеологии и «местечковой» модели развития российского психоанализа. Перспективность, которую они, знающие сны своих пациентов и беседующие с живущими в этих снах демонами, почувствовали заблаговременно. И наполнили этими предчувствиями антизападную инициативу своего лидера, обрели в его обличительных речах язык для выражения своего подспудного и до того молчаливого «антизападничества».
Не можем тут не сослаться на фразу из комментария к восьмому выпуску наших пояснений, написанного Наталией Нефедьевой - одной из активные членов «инициативной группы», отколовших от ЕКПП-Россия ее «антизападное крыло», оформившееся ныне в составе МОО «ЕКПП»:
«Что касается "секты единомышленников ММР", то это вполне достойное название той организации, которая чтит традиции, а не бросается сломя голову в пучину Вены».
Кто знает - может эта версия «казуса МОО ЕКПП» ближе к истине. И всех нас и вправду ожидает всплытие отечественного психоанализа из «венской пучины», куда мы некогда сломя голову бросились. Всплытие и явление его, как Китеж-Града, во всем блеске своей традиционной «инаковости».
В любом случае, мы не будем упускать эту версию из виду…
Ну вот, пояснения закончены, а с ними, от греха, закончим мы и этот - тринадцатый - выпуск.
Продолжение следует…