так в поездах рисуют графитным карандашом 4H
"я вже менше розмовляю
і дивлюся повз частіше
я вселенське немовля -
і хто мене сьогодні втішить
хто схилятиметься ніжно,
хто безсоння заколише
я роблю все не як треба
всі знайомі - всі колишні"
Вікторія Черняхівська
В волшебной стране идёт война. Синий цвет закончился, и небо пришлось раскрасить английской красной. И всё, что я могу сделать - это нарезать белых бумажных сердечек и пустить их по ветру. Устали усатые генералы, а до нелепого храбрые солдаты знают, что погребальный бубен шаманов будет звучать о них, и каждый удар этого бубна превратится в серый шершавый камень. Белокурые дети спрячутся в катакомбах, пока их кости не научатся слышать протяжное пение земли, пока их души не обратятся в грустных журавлей, чтобы в сумерках вырваться из линии горизонта. И всё, что я могу сделать - это надеть пальто цвета простого карандаша и посмотреть в калейдоскоп (который я всё-таки нашла), как в подзорную трубу.
і дивлюся повз частіше
я вселенське немовля -
і хто мене сьогодні втішить
хто схилятиметься ніжно,
хто безсоння заколише
я роблю все не як треба
всі знайомі - всі колишні"
Вікторія Черняхівська
В волшебной стране идёт война. Синий цвет закончился, и небо пришлось раскрасить английской красной. И всё, что я могу сделать - это нарезать белых бумажных сердечек и пустить их по ветру. Устали усатые генералы, а до нелепого храбрые солдаты знают, что погребальный бубен шаманов будет звучать о них, и каждый удар этого бубна превратится в серый шершавый камень. Белокурые дети спрячутся в катакомбах, пока их кости не научатся слышать протяжное пение земли, пока их души не обратятся в грустных журавлей, чтобы в сумерках вырваться из линии горизонта. И всё, что я могу сделать - это надеть пальто цвета простого карандаша и посмотреть в калейдоскоп (который я всё-таки нашла), как в подзорную трубу.