Шедевры американского джаза и зона рискованного земледелия на Северо-Западе России...
Оригинал взят у ak1961 в Шедевры американского джаза и зона рискованного земледелия на Северо-Западе России...
В связи с психозом по поводу "пандемии" я как-то совсем бездарно упустил утро последнего мартовского дня и никуда спозаранку не поехал, но солнце сияло столь соблазнительно, что я решил перенебречь рекомендованной (тем более пока что еще именно "рекомендованной"...) "самоизоляцией" и скататься куда-нибудь "недалеко" после обеда. Сразу скажу - у нас тут, для того чтобы ощутить себя "первопроходцем", вовсе не обязательно уезжать за полсотни верст от дома - вполне годные маршруты для "велоисследований" имеются буквально рядом с городом! Карта там, разумеется, будет - в конце...
А в начале пути я проезжал через вполне историческую деревню Портянниково, расположенную всего в паре километров от места моего постоянного жительства. Имелась там, говорят, и станция с названием то ли Портянниково или Парфяниково, то Парфяново на железнодорожной магистрали Нарва - Псков - Полоцк. И вот, по версии, изложенной в англоязычной версии Википедии лет 20 назад, именно там, на этой станции, в 1903 году в семье железнодорожного инженера Александра Дюкельского родился сын Владимир, которому суждено было стать звездой американской эстрадной музыки, композитором по имени Vernon Duke. Инфа эта так вдохновила наших псковских музыкантов, что они даже устроили некий мемориальный сейшен в очередную годовщину - меня там не было, потому подробностей не знаю. Но очень многие уважаемые люди, включая профессора Московской Консерватории пианиста Александра Малкуса, эту информацию "отрепостили", и она так и болтается в интернете до сих пор.
Разумеется, в самом Портянникове никто и не слышал никогда про американца Вернона Дюка. Однако там имеется и наша национальная достопримечательность, вполне историческая и пережившая немало катаклизмов - часовня Анастасии Римлянки, заложенная неизвестно кем и неизвестно когда. Достоверно же известно лишь то, что в 1936 (как раз когда Вернон Дюк издал свой очередной хит - "I Can't Get Started"), старая деревянная часовня сгорела при пожаре в деревне, и в том же самом году, то есть в разгар "большого террора", развязанного "кровавым режЫмом", была заново отстроена местными жителями - уже из камня.
Теперь надо мне выбираться на упомянутую железную дорогу Нарва - Псков - Полоцк. Немцы, отступая, ее уничтожили практически целиком, исключая самый северный участок - от Гдова и дальше в сторону Нарвы. Сразу скажу - "северный" участок вполне благополучно уничтожили "либеральные власти" уже во времена "дерЬмократии". Но там, на северном участке, хоть еще рельсы есть, по крайней мере лет пять назад рельсы были, когда я ездил на велосипеде в Кронштадт вдоль западной границы, здесь же сохранилась только насыпь, и то в состоянии неприглядном. Но удивительно, что за сто лет она все же остается еще вполне проезжей...
По ней надо проехать от не столь давно построенной объездной магистрали ("Северного Обхода") всего полкилометра, и возле деревни Лухново свернуть направо - там должна быть старая проселочная дорога, проходящая через целую цепочку ныне несуществующих деревень. Конечно, участок, примыкающий к насыпи изрядно загажен и раздолбан какой-то тяжелой техникой, но дальше дорожка становится весьма даже привлекательной.
А вот и первая деревня - Рогаткино. Или, как указано на современных топографических картах, "урочище Рогаткино".
Надо сказать, что жизнь в этих бывших деревнях вовсе не была сплошным праздником. Местность для сельского хозяйства здесь малопригодная - обширное болото с песчаными холмами-островками. Именно на них, на островках, и располагались небольшие, в два-три домика, деревеньки. Но стояли они там практически на каждом хоть немного пригодном для проживания месте. Вот через пару километров - урочище Зыково. А ведь я помню, как здесь еще стояли дома, хоть к тому времени (началу 80-х) уже и заброшенные. Теперь все почти что сравнялось с землей.
Разрушение малых деревень произошло у нас отнюдь не вчера. Тут сказались факторы самые разные. Иногда говорят, что вот, дескать, крестьяне до 1974 годы не имели паспортов и были фактически "крепостными". И, соответственно, после 1974, получив эти самые паспорта, все из деревень убежали! Это не совсем так.
Как я помню, брошенные деревни существовали и до 1974 года. Что же касается "крепостных", то на самом деле массовая миграция в город происходила еще и до Войны, в период индустриализации. Конечно, "просто так" взять и уехать в город было невозможно, но "юридическая преграда", совершенно очевидно, была необходима для недопущения в города неквалифицированных людей, не подготовленных к работе в промышленности либо строительстве. Для того, чтобы переехать в город (не уйти на сезонный промысел, а именно что переехать), необходимо было веское основание - устройство на работу или учебу, воссоединение с родственниками, вступление в брак и так далее. В этом случае крестьянин получал временное удостоверение личности у себя в сельсовете, по которому и устраивался в городе, и только прожив в городе полный год, уже получал паспорт как таковой. Разумеется, коррупцию даже и при товарище Сталине никто не отменял - семья моей мамы, чтобы та смогла уехать из колхоза, отдала председателю пол-поросенка! Но вот мой отец с братом и сестрой никому и ничего не "давали" - просто получили нужные удостоверения и уехали на Север. Это при том, что происходили они из семьи "лишенцев", то есть раскулаченных, лишенных избирательных прав. Я об этом уже что-то упоминал в рассказе о сентиментальном путешествии в Новогородскую область, но я там не писал, что, более того, их мать, а моя бабушка Мария была арестована за "дискредитацию колхозного строя" и - пропала без вести! Все ее "преступление" заключалось в том, что она, не имея возможности (как "лишенка") работать в колхозе, устроилась в местный леспромхоз, где ей понравилось, и она откровенно говорила односельчанам, что "без колхоза ей еще и лучше". Такая была жизнь...
Я же помню, из детства, что в моей деревне полтора десятка женщин изрядного возраста работали в животноводстве (стадо телят) и, в основном, в полеводстве (посевы льна). За телятами летом следила семья пастуха, а для посева льна весной приежал "из района" трактор с сеялкой, потом лен этот вручную убирали и в августе тот же трактор, уже с тележкой, забирал его куда-то "в район". При этом все живо обсуждали (а это был 1967 или 1968 год) предстоящее преобразование колхоза в совхоз. Когда я спросил - а в чем разница - то моя двоюродная тетка Степанида растолковала так - "Вот в колхозе я скажу бригадиру, что сегодня не пойду работать - баню там надо истопить или огород прополоть, и всё так и будет, а в совхозе ты хоть весь год ни баню не топи, ни огород не пропалывай!". Но - в совхозе, в отличие от колхоза, работали за зарплату, а не за трудодни...
Еще в колхозе существовала своего рода "дорожная повинность" - ремонт и содержание дорог и мостов в исправном состоянии. Причем делали "для себя", а не "для галочки". Теперь - ни для того, ни для другого. И дороги неумолимо зарастают.
Про мосты на прежних дорогах сегодня можно смело забыть. Хорошо хоть броды не слишком глубокие...
Так вот размышляя, я и прошел через некогда весьма населенные территории к тем местам, в которых в детстве еще не раз собирал грибы и ягоды. Березки там прямо-таки, прошу прощения - ностальгические! О Русь...
А за березняком - некогда весьма богатое голубикой болото, на котором, как ни странно, теперь выросли вполне реальные сосенки!
Тут дорога стала поворачивать куда-то не туда. Мне надо было вперед, на север - там в километре-полутора будет дачный массив с относительной "транспортной доступностью", но колея на север оказалась совсем даже не наезженная.
Оставив у дерева велосипед, я быстро сбегал вперед - колея дошла до ЛЭП и исчезла! Но еще был шанс пробиться на восток, в жилую деревню Абросово. Дорога на восток пока угадывалась.
Но это оказалось иллюзией. Карта Генштаба врет - там нет дороги!
Пришлось поворачивать "на колею"...
Впрочем, я прекрасно знал, что колея эта приведет во вполне процветающую деревню Галковичи. Там их даже две - Верхние Галковичи и Нижние Галковичи, причем проехав "нижние", я вновь выберусь на бывшую железнодорожную насыпь. Оставалась сущая мелочь - переправиться через крошечную речку Милевку.
Речка неширокая, но, протекая в ложбине между песчаных холмов, довольно глубокая и быстрая. По прошлому опыту я знал, что тут, пройдя метров 20 ниже по течению, ее вполне можно будет перепрыгнуть. И ведь - перепрыгивают же, судя по следам на берегах!
Только вот быть с велосипедом? Конечно, можно размахнуться и перебросить его на ту сторону, но - жалко! Вдруг сломается... Поэтому пришлось разуваться, закатывать штаны и идти через брод - хорошо хоть вода прозрачная и дно песчаное!
Ну а там - еще несколько километров пути, еще несколько урочищ с именами брошенных деревень. И вид престарелых одичавших яблонь как-то всегда тяжко терзает мне душу. Как будто - это мои друзья, всеми брошенные, состарившиеся и такие безнадежно одинокие.
А про Вернона Дюка в Википедии была ошибка! И я даже знаю, что ее, ошибку эту туда запустил - псковский музыкант, мой приятель В.Б. Он сейчас живет в Нью-Йорке, потом, когда все закончится - притянем его к ответу "за базар", а пока там и без того хватает проблем. Скажу лишь, что никак он не мог родиться в 1903 году на станции при магистрали Нарва - Псков -Полоцк, поскольку построили-то саму магистраль только в 1916 году...
На самом деле Вернон Дюк родился на станции Парафьяново Витебской губернии бывшей Российской Империи. Сейчас это территория Республики Беларусь, и белорусы вполне справедливо могут считать его своим великим соотечественником и даже называть его не иначе, как "Дзюк". Недавно прочитал - Хто такі Ўладзімір Дукельскі і з чым яго ядуць, нават пры ягоным жыцьці маглі патлумачыць нямногія. А вось што за птушка Вэрнан Дзюк, ведала ўся Амэрыка - а значыць, і яшчэ палова сьвету. Хто зь іх быў сапраўдны, а хто адбіваўся ў люстэрку славы? Здаецца, эмігрант з Расеі Ўладзімір Дукельскі давёў, што сапраўдныя былі абодва - кожны ў сваім паўшар’і творчасьці. Бо разам яны і складалі тое, чым ёсьць кожны творца - плянэту, на якой усё каштоўна і ўсё мае сэнс.
B вот, наверное, самая известная его песня - "Апрель в Париже". Хреновый какой-то апрель в этом году! Хоть в Париже, хоть здесь...
Но зато теперь у нас много свободного времени. Например, чтобы слушать хорошую музыку!
Да, чуть не забыл - карта-то! Вот она -
В связи с психозом по поводу "пандемии" я как-то совсем бездарно упустил утро последнего мартовского дня и никуда спозаранку не поехал, но солнце сияло столь соблазнительно, что я решил перенебречь рекомендованной (тем более пока что еще именно "рекомендованной"...) "самоизоляцией" и скататься куда-нибудь "недалеко" после обеда. Сразу скажу - у нас тут, для того чтобы ощутить себя "первопроходцем", вовсе не обязательно уезжать за полсотни верст от дома - вполне годные маршруты для "велоисследований" имеются буквально рядом с городом! Карта там, разумеется, будет - в конце...
А в начале пути я проезжал через вполне историческую деревню Портянниково, расположенную всего в паре километров от места моего постоянного жительства. Имелась там, говорят, и станция с названием то ли Портянниково или Парфяниково, то Парфяново на железнодорожной магистрали Нарва - Псков - Полоцк. И вот, по версии, изложенной в англоязычной версии Википедии лет 20 назад, именно там, на этой станции, в 1903 году в семье железнодорожного инженера Александра Дюкельского родился сын Владимир, которому суждено было стать звездой американской эстрадной музыки, композитором по имени Vernon Duke. Инфа эта так вдохновила наших псковских музыкантов, что они даже устроили некий мемориальный сейшен в очередную годовщину - меня там не было, потому подробностей не знаю. Но очень многие уважаемые люди, включая профессора Московской Консерватории пианиста Александра Малкуса, эту информацию "отрепостили", и она так и болтается в интернете до сих пор.
Разумеется, в самом Портянникове никто и не слышал никогда про американца Вернона Дюка. Однако там имеется и наша национальная достопримечательность, вполне историческая и пережившая немало катаклизмов - часовня Анастасии Римлянки, заложенная неизвестно кем и неизвестно когда. Достоверно же известно лишь то, что в 1936 (как раз когда Вернон Дюк издал свой очередной хит - "I Can't Get Started"), старая деревянная часовня сгорела при пожаре в деревне, и в том же самом году, то есть в разгар "большого террора", развязанного "кровавым режЫмом", была заново отстроена местными жителями - уже из камня.
Теперь надо мне выбираться на упомянутую железную дорогу Нарва - Псков - Полоцк. Немцы, отступая, ее уничтожили практически целиком, исключая самый северный участок - от Гдова и дальше в сторону Нарвы. Сразу скажу - "северный" участок вполне благополучно уничтожили "либеральные власти" уже во времена "дерЬмократии". Но там, на северном участке, хоть еще рельсы есть, по крайней мере лет пять назад рельсы были, когда я ездил на велосипеде в Кронштадт вдоль западной границы, здесь же сохранилась только насыпь, и то в состоянии неприглядном. Но удивительно, что за сто лет она все же остается еще вполне проезжей...
По ней надо проехать от не столь давно построенной объездной магистрали ("Северного Обхода") всего полкилометра, и возле деревни Лухново свернуть направо - там должна быть старая проселочная дорога, проходящая через целую цепочку ныне несуществующих деревень. Конечно, участок, примыкающий к насыпи изрядно загажен и раздолбан какой-то тяжелой техникой, но дальше дорожка становится весьма даже привлекательной.
А вот и первая деревня - Рогаткино. Или, как указано на современных топографических картах, "урочище Рогаткино".
Надо сказать, что жизнь в этих бывших деревнях вовсе не была сплошным праздником. Местность для сельского хозяйства здесь малопригодная - обширное болото с песчаными холмами-островками. Именно на них, на островках, и располагались небольшие, в два-три домика, деревеньки. Но стояли они там практически на каждом хоть немного пригодном для проживания месте. Вот через пару километров - урочище Зыково. А ведь я помню, как здесь еще стояли дома, хоть к тому времени (началу 80-х) уже и заброшенные. Теперь все почти что сравнялось с землей.
Разрушение малых деревень произошло у нас отнюдь не вчера. Тут сказались факторы самые разные. Иногда говорят, что вот, дескать, крестьяне до 1974 годы не имели паспортов и были фактически "крепостными". И, соответственно, после 1974, получив эти самые паспорта, все из деревень убежали! Это не совсем так.
Как я помню, брошенные деревни существовали и до 1974 года. Что же касается "крепостных", то на самом деле массовая миграция в город происходила еще и до Войны, в период индустриализации. Конечно, "просто так" взять и уехать в город было невозможно, но "юридическая преграда", совершенно очевидно, была необходима для недопущения в города неквалифицированных людей, не подготовленных к работе в промышленности либо строительстве. Для того, чтобы переехать в город (не уйти на сезонный промысел, а именно что переехать), необходимо было веское основание - устройство на работу или учебу, воссоединение с родственниками, вступление в брак и так далее. В этом случае крестьянин получал временное удостоверение личности у себя в сельсовете, по которому и устраивался в городе, и только прожив в городе полный год, уже получал паспорт как таковой. Разумеется, коррупцию даже и при товарище Сталине никто не отменял - семья моей мамы, чтобы та смогла уехать из колхоза, отдала председателю пол-поросенка! Но вот мой отец с братом и сестрой никому и ничего не "давали" - просто получили нужные удостоверения и уехали на Север. Это при том, что происходили они из семьи "лишенцев", то есть раскулаченных, лишенных избирательных прав. Я об этом уже что-то упоминал в рассказе о сентиментальном путешествии в Новогородскую область, но я там не писал, что, более того, их мать, а моя бабушка Мария была арестована за "дискредитацию колхозного строя" и - пропала без вести! Все ее "преступление" заключалось в том, что она, не имея возможности (как "лишенка") работать в колхозе, устроилась в местный леспромхоз, где ей понравилось, и она откровенно говорила односельчанам, что "без колхоза ей еще и лучше". Такая была жизнь...
Я же помню, из детства, что в моей деревне полтора десятка женщин изрядного возраста работали в животноводстве (стадо телят) и, в основном, в полеводстве (посевы льна). За телятами летом следила семья пастуха, а для посева льна весной приежал "из района" трактор с сеялкой, потом лен этот вручную убирали и в августе тот же трактор, уже с тележкой, забирал его куда-то "в район". При этом все живо обсуждали (а это был 1967 или 1968 год) предстоящее преобразование колхоза в совхоз. Когда я спросил - а в чем разница - то моя двоюродная тетка Степанида растолковала так - "Вот в колхозе я скажу бригадиру, что сегодня не пойду работать - баню там надо истопить или огород прополоть, и всё так и будет, а в совхозе ты хоть весь год ни баню не топи, ни огород не пропалывай!". Но - в совхозе, в отличие от колхоза, работали за зарплату, а не за трудодни...
Еще в колхозе существовала своего рода "дорожная повинность" - ремонт и содержание дорог и мостов в исправном состоянии. Причем делали "для себя", а не "для галочки". Теперь - ни для того, ни для другого. И дороги неумолимо зарастают.
Про мосты на прежних дорогах сегодня можно смело забыть. Хорошо хоть броды не слишком глубокие...
Так вот размышляя, я и прошел через некогда весьма населенные территории к тем местам, в которых в детстве еще не раз собирал грибы и ягоды. Березки там прямо-таки, прошу прощения - ностальгические! О Русь...
А за березняком - некогда весьма богатое голубикой болото, на котором, как ни странно, теперь выросли вполне реальные сосенки!
Тут дорога стала поворачивать куда-то не туда. Мне надо было вперед, на север - там в километре-полутора будет дачный массив с относительной "транспортной доступностью", но колея на север оказалась совсем даже не наезженная.
Оставив у дерева велосипед, я быстро сбегал вперед - колея дошла до ЛЭП и исчезла! Но еще был шанс пробиться на восток, в жилую деревню Абросово. Дорога на восток пока угадывалась.
Но это оказалось иллюзией. Карта Генштаба врет - там нет дороги!
Пришлось поворачивать "на колею"...
Впрочем, я прекрасно знал, что колея эта приведет во вполне процветающую деревню Галковичи. Там их даже две - Верхние Галковичи и Нижние Галковичи, причем проехав "нижние", я вновь выберусь на бывшую железнодорожную насыпь. Оставалась сущая мелочь - переправиться через крошечную речку Милевку.
Речка неширокая, но, протекая в ложбине между песчаных холмов, довольно глубокая и быстрая. По прошлому опыту я знал, что тут, пройдя метров 20 ниже по течению, ее вполне можно будет перепрыгнуть. И ведь - перепрыгивают же, судя по следам на берегах!
Только вот быть с велосипедом? Конечно, можно размахнуться и перебросить его на ту сторону, но - жалко! Вдруг сломается... Поэтому пришлось разуваться, закатывать штаны и идти через брод - хорошо хоть вода прозрачная и дно песчаное!
Ну а там - еще несколько километров пути, еще несколько урочищ с именами брошенных деревень. И вид престарелых одичавших яблонь как-то всегда тяжко терзает мне душу. Как будто - это мои друзья, всеми брошенные, состарившиеся и такие безнадежно одинокие.
А про Вернона Дюка в Википедии была ошибка! И я даже знаю, что ее, ошибку эту туда запустил - псковский музыкант, мой приятель В.Б. Он сейчас живет в Нью-Йорке, потом, когда все закончится - притянем его к ответу "за базар", а пока там и без того хватает проблем. Скажу лишь, что никак он не мог родиться в 1903 году на станции при магистрали Нарва - Псков -Полоцк, поскольку построили-то саму магистраль только в 1916 году...
На самом деле Вернон Дюк родился на станции Парафьяново Витебской губернии бывшей Российской Империи. Сейчас это территория Республики Беларусь, и белорусы вполне справедливо могут считать его своим великим соотечественником и даже называть его не иначе, как "Дзюк". Недавно прочитал - Хто такі Ўладзімір Дукельскі і з чым яго ядуць, нават пры ягоным жыцьці маглі патлумачыць нямногія. А вось што за птушка Вэрнан Дзюк, ведала ўся Амэрыка - а значыць, і яшчэ палова сьвету. Хто зь іх быў сапраўдны, а хто адбіваўся ў люстэрку славы? Здаецца, эмігрант з Расеі Ўладзімір Дукельскі давёў, што сапраўдныя былі абодва - кожны ў сваім паўшар’і творчасьці. Бо разам яны і складалі тое, чым ёсьць кожны творца - плянэту, на якой усё каштоўна і ўсё мае сэнс.
B вот, наверное, самая известная его песня - "Апрель в Париже". Хреновый какой-то апрель в этом году! Хоть в Париже, хоть здесь...
Но зато теперь у нас много свободного времени. Например, чтобы слушать хорошую музыку!
Click to viewДа, чуть не забыл - карта-то! Вот она -