Что же до Шойинки, то я его читал. Не фонтан, но вполне.
*** Цена была умеренной. Район не вызывал особых возражений. Хозяйка обещала предоставить в мое распоряжение квартиру. Мне оставалось лишь чистосердечное признание: «Мадам, предупреждаю вас: я африканец». Безмолвие. Воспитанности ток, отрегулированный, как давленье в кабине самолета. Наконец сквозь золото зубов, сквозь толстый слой помады проник ошеломляющий вопрос: «Вы светло- или очень темнокожий?» Я не ослышался? Две кнопки: А и Б. Зловонное дыханье красной будки, а там, снаружи, красный двухэтажный автобус, сокрушающий асфальт. Обыденный, реальный мир! Стыдясь неловкого молчанья, изумленье покорно ожидало разъяснений. Еще вопрос - уже с другой эмфазой: «Вы темно- или очень светлокожий?» «Что вы имеете в виду, мадам? Молочный или чистый шоколад?» «Да». Подтверждение, как нож хирурга, безликость рассекало ярким светом. Настроившись на ту же частоту, «Цвет африканской сепии, - серьезно я пояснил. - Так значится в приметах». Ее фантазия свершала свой спектроскопический полет - и вдруг правдивость зазвенела в трубке: «Что это значит?» - «Я брюнет». - «Вы черный, словно сажа?» - «Не совсем. Лицо, конечно, смуглое, мадам, зато ладони рук, подошвы ног отбелены, как волосы блондинки. Одно лишь огорчительно, мадам: свой зад я изъелозил дочерна... Одну минутку!..» Чувствуя, что трубка вот-вот взорвется громовым щелчком, «Мадам, - взмолился я, - но может быть, вы сами поглядите...»
Что же до Шойинки, то я его читал. Не фонтан, но вполне.
***
Цена была умеренной. Район
не вызывал особых возражений.
Хозяйка обещала предоставить
в мое распоряжение квартиру.
Мне оставалось лишь
чистосердечное признание: «Мадам,
предупреждаю вас: я африканец».
Безмолвие. Воспитанности ток,
отрегулированный, как давленье
в кабине самолета. Наконец
сквозь золото зубов, сквозь толстый слой помады
проник ошеломляющий вопрос:
«Вы светло- или очень темнокожий?»
Я не ослышался? Две кнопки: А и Б.
Зловонное дыханье красной будки,
а там, снаружи, красный двухэтажный
автобус, сокрушающий асфальт.
Обыденный, реальный мир! Стыдясь
неловкого молчанья, изумленье
покорно ожидало разъяснений.
Еще вопрос - уже с другой эмфазой:
«Вы темно- или очень светлокожий?»
«Что вы имеете в виду, мадам?
Молочный или чистый шоколад?»
«Да». Подтверждение, как нож хирурга,
безликость рассекало ярким светом.
Настроившись на ту же частоту,
«Цвет африканской сепии, - серьезно
я пояснил. - Так значится в приметах».
Ее фантазия свершала свой
спектроскопический полет - и вдруг
правдивость зазвенела в трубке:
«Что это значит?» - «Я брюнет». -
«Вы черный, словно сажа?» - «Не совсем.
Лицо, конечно, смуглое, мадам,
зато ладони рук, подошвы ног
отбелены, как волосы блондинки.
Одно лишь огорчительно, мадам:
свой зад я изъелозил дочерна...
Одну минутку!..» Чувствуя, что трубка
вот-вот взорвется громовым щелчком,
«Мадам, - взмолился я, - но может быть,
вы сами поглядите...»
Reply
Reply
Reply
Leave a comment