Бармалейка и Тофина личная жизнь или почему Тофа до сих пор незамужем
Тофа нахально влюбилась. Бледнолицый жил в другом городе, был надежно женат, и потому вся ее любовная суета сводилась к телефонным разговорам и ночному шепоту в аське. Тофа в аське сидела с телефона, аккумулятор которого имел особенность молча и неожиданно дохнуть. Бледнолицый настучит Тофе шедевральную мессагу, а Тофа молчит. Даже после сорока трех смайлов молчит. Бледнолицый обзванивает все ее сотовые номера, а Тофа-то недоступна и даже не знает об этом. Приходится Бледнолицему звонить Тофе на домашний. Вот тут Бармалейке и представляется случай проявить свои демонические способности.
Надо сказать, природа Бармалейку щедро наградила всякими выдающимися свойствами. С малолетства у Бармалейки были телескопические ручки. Тофа прикинет - не, не достанет Бармалейка до этой полки со стахуэткой, ручки у него маленькие, только до полки с плюшевыми зайцами дотянутся.. Только отвернется - бам-дзынь-та-ра-рам! - Бармалейка стахуэткой лупит в стекло. Тофа с Бармалейкой подерется, стахуэтку отберет, повыше поставит. А Бармалейка же сын Вороны, которая миниатюрна почти как дюймовочка. Потому с младенчества усвоил, зачем в доме всякие палочки-выручалочки... Вот он палочкой от пирамидки как махнет в одну сторону - летит с полки стахуэтка, махнет в другую сторону - еще что-нибудь интересное в цепкие ручонки небеса уронят. Хорошо! Однажды палочка не помогла. Бармалейка приволок табурет, рядом поставил стульчик и полез ввысь. Помахал палочкой - ничего не зацепил. Слез, принес ведерко песочное. Перевернул его на табурет. Покарабкался...БДЫЩ! Как же хотелось Бармалейке вознести отчаянный вопль в равнодушное небо! Но генетическая память гордого сына Тофыстана подсказала, что настоящие индейцы на охоте не голосят. И чтобы не огрести люлей за браконьерство в священных угодьях Тофы, тихонько покряхтел, потер ушибленные мыслительные органы и заново построил конструкцЫю. И опять полез на эверест. БА-БАМ! Эверест оказался даже не пизанской, а вавилонской башней - рассыпался под ногами в самый ответственный момент. Бармалейка обреченно рухнул с высоты, опять молча... Тофа сурово спрятала ведерко и нагло отвлекла Бармалейку от полки фломастером и обоями.
Позже, как раз когда Тофа влюбилась, открылась демоническая Бармалейкина способность. Как бы близко от телефона Тофа с остальными домочадцами не находились, как бы не был занят Бармалейка где-то в глубине квартиры, он всегда успевал схватить телефонную трубку первее всех. И вступал в учтивую светскую беседу: "Здравствуйте. Да, это наша квартира. Нет, бабушки дома нет, ушла куда-то.. Дедушка тоже куда-то ушел... Тофа давно ушла... И мама ушла... Ну куда я уйду? Мне же надо... - и глазками по сторонам повёл, тяжко вздыхая - посуду вымыть, белье постирать, зеркало почистить, ужин сварить, пропылесосить надо...полы еще протереть... Некогда мне ходить, дел у меня много..." Прямо и не Бармалейка это, а Золушка, в свои три года жестоко эксплуатируемая всей семьей...
Вот и с Бледнолицым Бармалейка разговаривает, разговаривает сердито:
"Здравствуйте. Не позову Тофу. Ты кто? Дядя Дима? Кто-кто? Дядя Саша? Дядя Андрюша? Дядя Максим? Дядя Сережа? Дядя Володя? Не-не-не, не буду Тофу звать, у нее нет дяди Бледнолицего, не позову. До свидания." И бряк! - бьет трубкой телефона о рычаг аппарата и личную Тофину жизнь. Испанские дуэньи были не так суровы
Надо сказать, природа Бармалейку щедро наградила всякими выдающимися свойствами. С малолетства у Бармалейки были телескопические ручки. Тофа прикинет - не, не достанет Бармалейка до этой полки со стахуэткой, ручки у него маленькие, только до полки с плюшевыми зайцами дотянутся.. Только отвернется - бам-дзынь-та-ра-рам! - Бармалейка стахуэткой лупит в стекло. Тофа с Бармалейкой подерется, стахуэтку отберет, повыше поставит. А Бармалейка же сын Вороны, которая миниатюрна почти как дюймовочка. Потому с младенчества усвоил, зачем в доме всякие палочки-выручалочки... Вот он палочкой от пирамидки как махнет в одну сторону - летит с полки стахуэтка, махнет в другую сторону - еще что-нибудь интересное в цепкие ручонки небеса уронят. Хорошо! Однажды палочка не помогла. Бармалейка приволок табурет, рядом поставил стульчик и полез ввысь. Помахал палочкой - ничего не зацепил. Слез, принес ведерко песочное. Перевернул его на табурет. Покарабкался...БДЫЩ! Как же хотелось Бармалейке вознести отчаянный вопль в равнодушное небо! Но генетическая память гордого сына Тофыстана подсказала, что настоящие индейцы на охоте не голосят. И чтобы не огрести люлей за браконьерство в священных угодьях Тофы, тихонько покряхтел, потер ушибленные мыслительные органы и заново построил конструкцЫю. И опять полез на эверест. БА-БАМ! Эверест оказался даже не пизанской, а вавилонской башней - рассыпался под ногами в самый ответственный момент. Бармалейка обреченно рухнул с высоты, опять молча... Тофа сурово спрятала ведерко и нагло отвлекла Бармалейку от полки фломастером и обоями.
Позже, как раз когда Тофа влюбилась, открылась демоническая Бармалейкина способность. Как бы близко от телефона Тофа с остальными домочадцами не находились, как бы не был занят Бармалейка где-то в глубине квартиры, он всегда успевал схватить телефонную трубку первее всех. И вступал в учтивую светскую беседу: "Здравствуйте. Да, это наша квартира. Нет, бабушки дома нет, ушла куда-то.. Дедушка тоже куда-то ушел... Тофа давно ушла... И мама ушла... Ну куда я уйду? Мне же надо... - и глазками по сторонам повёл, тяжко вздыхая - посуду вымыть, белье постирать, зеркало почистить, ужин сварить, пропылесосить надо...полы еще протереть... Некогда мне ходить, дел у меня много..." Прямо и не Бармалейка это, а Золушка, в свои три года жестоко эксплуатируемая всей семьей...
Вот и с Бледнолицым Бармалейка разговаривает, разговаривает сердито:
"Здравствуйте. Не позову Тофу. Ты кто? Дядя Дима? Кто-кто? Дядя Саша? Дядя Андрюша? Дядя Максим? Дядя Сережа? Дядя Володя? Не-не-не, не буду Тофу звать, у нее нет дяди Бледнолицего, не позову. До свидания." И бряк! - бьет трубкой телефона о рычаг аппарата и личную Тофину жизнь. Испанские дуэньи были не так суровы