Укро-польские «православные» «учителя» 17-18 вв. на дохристианском сакральном месте Москвы.
Автор: Мусорина Е.А.
Часть третья.
В 1704 году на Лихудов последовал донос со стороны Саввы Рагузинского, политического, а не религиозного характера; он подтвердил обвинение, предъявленное патриархом Досифеем, о том, что они пишут в Константинополь о современном положении дел Московского государства и имеют связь с турецким послом. По указу братья были отправлены на жительство в Ипатьевский монастырь в Костроме, где они прожили до января 1706 года. Там они окончили пространную греческую грамматику. 31 января 1706 года состоялся указ, которым предписывалось Лихудов перевести в Новгородские монастыри Новгородской и Великолуцкой епархии. Там им было поручено преподавание в училище.
В 1716 году на Казанском подворье в Москве Лихуды «трудились» по исправлению славянского перевода Библии. Иоанникий скончался 7 августа 1717 года на 84 году жизни; погребен при академии в нижней трапезной церкви Заиконоспасского монастыря. Брат сочинил ему эпитафию:
«О путниче, что мимо идеши?
Стани, прочитай…
Се, лежит здесь человек Божий,
Ангел Восточныя Церкви».
Софроний был зачислен в число штатных наставников славяно-греко-латинской академии, в списке которых занял первое место после ректора. Он учительствовал до начала 1722 года. В октябре 1721 года возникло предположение посвятить его в сан епископа Иркутского, но назначение это не состоялось; 17 февраля 1723 года указом Синода он был назначен архимандритом Солотчина монастыря. Солотчинские монахи были недовольны таким назначением и встретили его с затаенною враждою и нерасположением. Вскоре на имя епископа Гавриила (Бужинского) поступил от монастырской братии целый ряд доношений с предложением определить его к какому-либо другому месту, потому что он «за своею древностию церковного служения отправлять, и монастырских и вотчинных дел не токмо править, но и говорить, не толико по-русски, но и по-гречески не может». Но Синод 12 июня 1727 года приказал: «оному архимандриту Софронию Лихудиеву быть в том монастыре настоятелем неотменно, и определенное ему жалованье выдавать и пищею и прочим довольствовать неотложно, … то определение учинено ему за многие его в школьном учении труды, ради утешения старости, а не для управления монастырских и вотчинных дел…». Но и после этого распри и раздоры в Солотчинском монастыре не прекращались; дошло до того, что Софроний бежал в Москву. Тогда Синод указом от 6 марта 1729 года, предписал Софрония, «за старостию и изнеможением по случаю параличныя болезни, от той архимандрии отрешить и определить в Новоспасский монастырь, что при Москве», где он и скончался в июне 1730 года 78-ми лет от рождения.
Оценка деятельности Лихудов в исторической литературе 19-20 веков дается авторами в целом положительная. Ими отмечается курс преподавания в академии после Лихудов, несмотря на учреждение ее в ограниченных размерах, как соответствующий требованиям высшего образования. Программа Академии состояла из восьми классов: четырёх низших - фары, инфимы, грамматики, синтактики; двух средних - пиитики и риторики и двух высших - философии и богословия. Академия разделялась на 3 школы, как обозначается в расходной книге Патриаршего приказа: верхнюю, среднюю и нижнюю. Каждая школа подразделялась на 2 отделения, или статьи. Академический курс открывался обучением русской грамоте в подготовительном классе, который назывался «русская школа», или «школа словенского книжного писания», где преподавали старосты, бывшие ученики Типографской школы: Феодор Никитин, Максим Григорьев, Логинов, Василий Иванов.
Картина, на первый взгляд, может, выглядит и неплохо, если не учитывать тот факт, что новая форма образования сопровождалась огромными жертвами со стороны древней письменности, всеобщей народной культуры и грамотности? Да и о формах обучения в древнерусском обществе мы имеем смутное представление, поскольку старые, дохристианские книги и учебники были объявлены еретическими, и уничтожены. Схоластика же - ограниченная средневековая европейская философия не предполагала качественного подхода к изучению предметов, а давала лишь ограниченные формы для заучивания, в тесных рамках которых «чахла» пытливая студенческая мысль. Тогда и заложены были основы академического образования, которые сегодня ориентируют студентов, особенно гуманитарных факультетов, развиваться только в заданном ключе, не выходя «за рамки дозволенного». Это привело сегодня к той ситуации, когда наукой игнорируются актуальные запросы общества, новые открытия, свежие факты. Такая система выращивала научную бюрократию, а талантливые свежие мысли разбивались о холодную твердыню академизма.
Считается, что высшее образование на Руси пошло именно из этих греко-латинских школ. Хотя, если проанализировать эти средневековые учебники, то там нет ничего от образования, а тем более, от высшего. Информация в них выглядит примитивной и бесполезной для практического применения и развития. Отсеченные «новыми учителями» источники накопленных веками древних знаний предков, никак не способствовали развитию русского общества. Этими учебниками распространялись вовсе не знания, а схоластический способ мышления, при котором разнообразные умствования и измышления западных философов и теологов, не подкреплявшиеся проверкой их на практике, принимались и заучивались, как некие общепризнанные в «просвещенной Европе» правила. В результате в России выросли поколения романтическо-восторженной «дон-кихотской» элиты, не способной думать и реально управлять такой важной в географическом и политическом плане страной, как Россия, зато были способны действовать по указке из за рубежа. Народные массы, лишенные старой азбуки, утратили способность читать древние книги, еще сохранявшиеся во многих крестьянских и ремесленных общинах, и погрузились во мрак невежества. И только единицы из дворянской среды, вопреки сложившейся системе, смогли стать выдающимися учеными, блестящими дипломатами, грамотными военачальниками, благодаря, во многом, своему таланту, любознательности и стремлению к самообразованию. Для такой огромной страны одних таких самородков было недостаточно, поэтому Российская Империя постепенно пришла к своему логическому краху в начале 20 столетия.
Архивные документы академии позволяют восстановить ректоров, возглавлявших славяно-греколатинскую академию с начала 18 века и до ее упразднения в первой трети 19 века, что позволяет составить представление о качествах и происхождении претендентов, способствовавших получению ими важных должностей в Российской Империи.
По традиции, ректоры академии одновременно назначались настоятелями Заиконоспасского монастыря. Спасский собор монастыря служил кафедрою, на которой ученики произносили практические уроки церковного красноречия. Эти проповеди, или поучения, привлекали множество слушателей. С 1753 года Синод разрешил говорить проповеди и студентам богословского класса. Проповедники избираемы были ректором и утверждались в должности Синодом. Они имели одинаковые права и жалованье с наставниками [1].
В 1700 году игуменом Заиконоспасского монастыря и ректором академии был назначен иеромонах Палладий Роговский - ученик братьев Лихудов, первый русский доктор философии и богословия. Служба его на этой должности была недолгой, он скончался в 1703 году, 48 лет от роду. Похоронен в Соборе Заиконоспасского монастыря. Он слушал полтора года братьев Лихудов в стенах Богоявленского монастыря, затем удалился из Москвы, снял иноческое платье и учился в Вильне в иезуитской школе, потом в Силезском городе Найссе, потом перешел в Ольмюц для слушания риторики. Но Ольмюцкие иезуиты не соглашались допускать его в школу, если он не примет унии, и П. Роговский решился, на временное, только видимое отступление от православия. Это открыло ему дорогу в Рим, где он семь лет изучал философию и богословие в греко-униатской коллегии. Получив степень доктора, тайно уехал в Россию. Патриарх Адриан принял его в недра Православия и назначил в наставника академии и игумена Заиконоспасского монастыря [2].
Далее был ректором Рафаил Краснопольский, происходил из киевщины. В начале 1704 переведен на должность архимандрита в Симонов монастырь. В 1708 году хиротонисан в Архиепископа Архангельского. Скончался в 1711 году и погребен в Холмогорском соборе.
Архимандрит Сильвестр Крайский, также из Киева, ректор с 1704 года. В марте 1705 года рукоположен во архиепископа Архангельского, с 1707 года переведен митрополитом в Смоленск, где и скончался в 1712 году.
Архимандрит Антоний Кармелит, святогорец (с Афона), ректор с 1705 года по 1706-й, в котором и скончался.
В 1706 году ректором Академии назначен был иеромонах Феофилакт Лопатинский, будущий архиепископ Тверской, обучавшийся в Киевской академии и за границей. Обладал знанием многих языков, свободно владел латинским, греческим, сирийским (арамейским, на основе которого был составлен в 18 веке еврейский), польским, французским, немецким, итальянским. Лопатинскому принадлежит создание первого в России философского словаря, в котором был объяснен на латыни 141 термин. Источники свидетельствуют, что он отстаивал их интересы преподавателей перед Монастырским Приказом, был инициатором ремонта обветшавшего здания академии [3]. В то время учительские должности в академии проходили известные впоследствии деятели, как Стефан Прибылович, Иоанн (Иоасаф) Томилович, Феофил Кролик, Иннокентий Кульчицкий, Гавриил Бужинский, Гедеон Вишневский, Гедеон Гробецкий и Платон Малиновский.
Пожалуй, самым известным из них является Иннокентий Кульчицкий - первый епископ Иркутский. Родился он в конце XVII века в Малороссии, в Черниговской губернии в семье священника Кольчицкого (или Кульчицкого), потомка древнего польского рода. Получив начальное образование дома, он продолжил обучение в Киевской духовной академии. Постриг принял в Антониевой пещере, под Киевом. «В марте 1725 года владыка Иннокентий получил высочайший указ переселиться в Иркутский Вознесенский монастырь. В этом же году из Петербурга пришло новое высочайшее повеление - быть ему самостоятельным епископом Иркутским и Нерченским. <…> Язычников, проживавших вокруг Иркутска, он обращал к святой Церкви не только семьями, но и целыми стойбищами. Так, из новокрещенных бурят образовалось целое поселение Ясачное» [4].
В бытность ректором академии архимандрита Ф. Лопатинского, среди преподавателей академии значится иеродиакон Иоасаф Хотунцевский, известный своей просветительской миссией в Сибири.
В мае 1722 года в Заиконоспасский монастырь был посвящен в архимандрита «того монастыря иеромонах Гедеон Вишневский» [5]. Этот новый ректор академии тоже был родом из Малороссии. Из философского класса Киевской академии он отправился учиться в Вильну, Краков и Львов и там от иезуитов получил степень доктора философии. После он был учителем пиитики и риторики в Киевской Академии. Здесь судьба свела его с Феофаном Прокоповичем, префектом Киевской академии. В 1714 году Феофилакт Лопатинский вызвал его в Москву для занятия кафедры сначала риторики, а потом философии в Московской академии. Назначенный в 1718 году префектом, Г. Вишневский в 1720 году получил поручение преподавать богословие вместо ректора Феофилакта, занятого исправлением славянского текста Библии. Когда в 1718 году Феофан был вызван в Петербург для посвящения в епископы, московские ученые попытались помешать иерархическому повышению человека, по их убеждению не православного. Но митрополит Стефан Яворский, униат и уроженец Польши неизменно благоволил Гедеону и в 1721 году хотел назначить его архимандритом своего Нежинского Назаретского монастыря. Став 7 мая 1722 года ректором Московской академии и архимандритом Заиконоспасского монастыря Г. Вишневский тотчас приготовил доклад Синоду о состоянии Академии и «правила партикулярныя ради лучшаго чина Академии Московской». Он хлопотал о пожаловании Академии «привилия или грамоты учения и вольности подтверждающей, такожде ректора, учителей, их жалование и прочая на пример иностранных Академий означающей, дабы могла иметь в предбудучим летом защищатися». Гедеон, хотя и безрезультатно, ходатайствовал о приписке к Заиконоспасскому Возмицкого монастыря. В бытность свою в Московской академии он составил в 1714 году похвальное слово посланникам Шафирову, Толстому и Бестужеву, в 1719 году латинскую «похвалу» князю Д. Кантемиру, а в 1724 году - «песнь приветственную» Петру II [6] и «конклюзию» на коронацию Екатерины I, одобренную Синодом для напечатания. Бывший уже кандидатом в епископы Г. Вишневский, 1 июня 1728 года, получил Смоленскую кафедру и 19 июня был посвящен в епископы [7].
Кроме подготовки кадров для государственной и церковной службы, преподавателей учебных заведений, Академия осуществляла цензуру духовных книг, а также суд над «вероотступниками и раскольниками» - так называли староверов, которые осуществляли православное богослужение по древнему образцу и старым книгам, переданным им от предков, восприявших Христово учение от первоапостола Андрея Первозванного. Ректором академии ведались дела присылаемых к нему раскольников «…для исправления и обращения к Восточной Апостольской соборной Церкви в соединение с правоверными…» [8].
Как видим, Академия не была одним только лишь учебным заведением. Ей предполагалось быть чем-то вроде европейской инквизиции или тайной полиции по религиозным делам. Специальные «инквизитеры» и «протоинквизитеры» из монахов определялись в разные города для наблюдения, «чтобы не являлись неправомудрствующие в вере, не заводили распрей и раздоров». «…А в городе в монастыре, в котором инквизитер жительством определен будет к тому монастырю в близости ему определить <…> по одному протоинквизитеру с подчиненными при нем <…> и пищею оных определенных в монастыри инквизитеров довольствовать где кто определен будет против двух братов [9]. <…> И ему во урочное время отдавать <…> со определенных монастырей подводы две поочередно, да служителей по два человека. <…> И монастырские в помянутом смотрении духовным персонам в духовном и в прочем Синодского ведения приказах, так и в бывшей Патриаршей области и в епархиях архиереям, и в монастырях архимандритам и прочим духовным правителям, помянутым инквизитерам и протоинквизитерам по данным им инструкциям в требовании для смотрения исправного по указам исполнения делу бысть послушными» [10]. Как выяснилось впоследствии, это увлечение способом администрирования епархий по европейскому образцу, способствовало разделению российского общества на «староверов» и «нововеров», что не привело к исчезновению старообрядчества, а только усилило противоречия в обществе.
Следующий ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Герман Концевич был также воспитанником Киевской академии, потом учительствовал в Московской. В августе 1728 года назначен ректором Московской академии. Академическая библиотека была особенно богата книгами, почему в 1728 году ректор Герман испросил у Синода разрешение брать учителям латинские и греческие книги из типографской библиотеки на дом, но при этом предписано держать их не более двух месяцев. Правда, впоследствии эта свобода пользования была ограничена: позволялось читать книги только в здании библиотеки. В обязанности ректора Германа входило приготовление к крещению лиц других вероисповеданий или раскольников, пожелавших перейти в православную веру греческого исповедания. Так сохранились документы, из которых видно, что архимандрит Герман подготовил 4-х калмыков, магометанина, двух монашествующих раскольников, и некоего раскольника из крестьян. В 1731 году Герман Концевич рукоположен был во епископа Архангельского, скончался в 1735 году и погребен в Холмогорском соборе.
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Софроний Мегалевич тоже был воспитанником Киевской академии. В 1726 году определен учителем риторики в Московской академии. 2 мая 1731 года назначен ректором Академии и наставником богословия.
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Стефан Калиновский, утвержден на должность 12 декабря 1733 года. В 1736 году переведен на должность архимандрита в Александро-Невскую лавру, в которой при нем заведена была Семинария. 17 января 1739 года хиротонисан во епископа Псковского, а в 1745 году назначен епископом Новгородским. Скончался в Новгороде в 1753 году. Стефан Калиновский отличался даром проповедания.
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Антоний Кувечинский назначен на должность в сентябре 1736 года. Умер в апреле 1737 года.
Происхождение этих двух ректоров неизвестно, но судя по именам, они тоже родом из Малоросии.
Следующим ректором Академии и архимандритом монастыря был Митрофан Слотвенский, переведенный из ректоров Харьковского коллегиума, определен ректором Московской академии в 1737 году, в декабре 1739 года рукоположен в епископа Тверского и в том же году основал в Твери Семинарию; скончался в декабре 1752 года.
Год определения Митрофана Слотвенского ректором Академии и архимандритом Заиконоспасского монастыря был отмечен сильным пожаром, бывшим в Москве 29 мая 1737 года, опустошившим Кремль, Китай и Белый город. В Заиконоспасском монастыре церковь, келлии архимандрита, учительские квартиры и библиотека сгорели; значительное повреждение от огня потерпели и школы. Ущерб, нанесенный пожаром, был столь значителен, что ректор Митрофан в следующем году просил перенести Академию в другое место. В прошении, поданном в Московскую Синодальную Контору, говорилось, что школьные палаты после пожара находятся в плачевном состоянии, самому ректору жить негде, что келий для него, несмотря на просьбы, спустя целый год, не строят. Самая церковь в Заиконоспасском монастыре слишком мала, так что «в воскресные дни ради поучения собирающегося народу ученики вместиться в ней не могут». Наконец Академия стоит у места «близ общей улицы, на которой всегда народ, от приезжающих и торгующих шум». В заключение ректор представлял мнение, что удобным местом для помещения Академии мог бы стать Донской монастырь. Рассмотрев представление ректора Митрофана Канцелярия Синодального Правления препроводила отношение в Синод, добавив мнение о пригодности для размещения Академии 4-х монастырей: Андреевского, Донского, Симонова и Новинского. В это время, в начале 1739 года ректор Митрофан выбыл в епископа Тверского [11].
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Платон Левитский был наместником Киево-Софийского монастыря и определен ректором Московской академии 4 марта 1739 года. В 1741 году возвратился в Киев и поставлен настоятелем Софийского монастыря.
В Заиконоспасский монастырь присылались из Коллегии Иностранных Дел при указах также и иностранцы иных вероисповеданий, желавшие принять православие и жить в России. Они прибывали «…для показания и научения христианского благочестия и усмотрения ради намерения их и усердия каково имеет истинно ль и совершенно крещения желают, во училищном Спасском, что за Иконным рядом монастыре на обычное время…» [12].
В 1743 году для более успешной деятельности по обращению «приходящих папежан, лютеран, калвин и протчих иноверных к святой Православно-восточной греко-российского исповедания Церкви, с прежними чинодействиями освидетельствовав», «Московской Словеногреколатинской академии ректору Спасского училищного монастыря архимандриту со учителями» повелевалось «достоверно сочинить на каждую религию собственный чин, начав от сарацын и до поклонников протчих еретиков православно-восточной Церкви противностоящих» [13].
При ректоре академии и Спасского училищного монастыря архимандрите Кирилле Флоринском, переведенном из Харьковского коллегиума в Москву в июле 1736 года, в 1742 году, наконец, был произведен ремонт ветхостей монастырских и учебных зданий. В этом же году обновлен погоревший Собор Заиконоспасского монастыря и освящен в присутствии императрицы Елизаветы Петровны.
Во время разнообразных высокоторжественных государственных и церковных мероприятий учениками академии исполнялись песнопения, стихи и ставились комедии. В январе 1742 года ректор академии и Спасского училищного монастыря архимандрит К. Флоринский получил указ, повелевавший «…к шествию Ея Императорского Величества должно быть из Московской Славеногреколатинской академии студентов несколько человек, убранных в пристойное одеяние и вам ректору и архимандриту для пения оным сочинить приличную песнь и ради того потребно с вами архимандритом от той канцелярии справится, куда какое и на сколько человек платье и протчее убрание прежде сего в такие случаи делано было…» [14].
Следующий «начальник Спасского училищного монастыря архимандрит и Московской Словеногреколатинской академии ректор» Порфирий Крайский, (в мире Петр), уроженец юго-западной России (ныне территория Украины), родственник ректора Сильвестра Крайского, 17 лет учился в Московской Академии и по окончании курса в 1725 году определен учителем фары, в конце 1730 года - учителем синтаксимы, в 1732 году пострижен в монашество и переведен в риторический класс. Указом 1742 года определен ректором.
При ректоре П. Крайском окончилось долго тянувшееся дело об избрании нового места для Академии. Академия чуть было не переехала в Донской монастырь, но при новом осмотре Донского монастыря оказалось, что готового здания для принятия Академии там не было; нужно было строить новый корпус. Но сумма потребовалась значительная, и для «избежания излишних издержек» признали лучшим поправить старый Академический корпус Заиконоспасского монастыря, тем дело и окончилось.
Ректор Крайский заботился о повышении преподавательского жалования. При нем в сентябре 1742 года утверждался следующий состав учителей: «по указу Ея Императорского Величества, и по определению Святейшего Правительствующего Синода о назначении в учители к воспитанникам, велено во оной академии по оной минувшей вакации, учение студентам по степеням школ преподавать а именно: богословии школы философии учителю иеромонаху Иоанну Кословичу второй год философии; проповеднику иеромонаху Павлу Конюшкевичу по должности его иметь проповедь Слова Божия, а вторым быть проповедником бывшему в Устюжской Епархии экзаменатору, ныне же здесь в Москве обретающемуся иеромонаху Иусту Русичевскому; риторики, тояж риторической школы учителю иеромонаху Самуилу Рубчановскому, пиитики прежнему учителю Феофану Чарнуцкому, синтаксимы иеромонаху Гедеону Антонскому, грамматики и инфимы учителем быть обретающемуся в Синодальном Доме иеродиакону Феофилу, и школу фару учителю Григорью Кондакову» [15]. В том же году было повелено «оной Московской Славеногреколатинской академии школ грамматики и анфимы учителя, иеродиакона Арсения Магиланского для заведения в Троицком Сергиеве монастыре Семинарии, и в ней обучения студентов перевесть в тот монастырь» [16]. Как видим, состав учителей в большинстве своем также составляли малороссы.
И по указу ноября 1 дня 1742 года «Московской Славеногреколатинской академии ректору и Спасского училищного монастыря архимандриту Порфирию велено назначенным и посылаемым в Китайское государство во столичный град Пекин быть Киево-Золотоверхомихайловского монастыря иеромонаху Симеону Шмигельскому, да Катедрального Киево-Софийского монастыря иеродиакону Иоилу Врублевскому». «А синтаксическия школы учителю Гедеону Антонскому быть учителем школы пиитики; <…> а Венедикта Галецкого за очесною ево болезнью, Иуста Русичевского за слабостию отменить, и дать им Галецкому и Русичевскому пашепорты и отпустить их в Киев на их обещание» [1]. Из документа видно, что и на внешние дела оказывали влияние выходцы западной окраины, зараженной униатством еще в 17 веке. Назначение на такие важные для судеб России и русского народа должности выходцев с этих территорий выглядит далеко неслучайным.
В 1748 году, 30 мая П. Крайский хиротонисан в епископа Суздальского. В 1755 году переведен в Коломенскую епархию, в октябре 1763 - в Белгородскую и здесь скончался 7 июля 1768 года.
[1] Там же. Л. 78-78 об.
[1] А. Ковалев. Историческое описание Ставропигиального Заиконоспасского монастыря в Москве на Никольской улице. М. 1887. С. 32-33.
[2] А. Ковалев. Историческое описание Ставропигиального Заиконоспасского монастыря в Москве на Никольской улице. М. 1887. С. 35-36.
[3] А. А. Ларионов. История Славяно-греко-латинской академии в XVIII веке (1700-1775). Богослов. Ru.
[4] Святитель Иннокентий (Кульчицкий), первый епископ Иркутский. Православие.Ru.
[5] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1. Л. 32.
[6] Пётр II Алексеевич (12 (23) октября 1715, Санкт-Петербург - 19 (30) января 1730, Москва) - российский император, сменивший на престоле Екатерину I. Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии. Вступил на престол 6 (17) мая 1727, когда ему было всего одиннадцать лет, и умер в 14 лет от оспы.
[7] РБС. Т. «Гааг - Гербель». СПб. 1914. С. 318-322
[8] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1. Л. 4.
[9] То есть полагались две братские денежные и продуктовые порции.
[10] Там же. Л. 18-19.
[11] А. Ковалев. Историческое описание Ставропигиального Заиконоспасского монастыря в Москве на Никольской улице. М. 1887. С.49-50.
[12] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1. Л. 34-34 об.
[13] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 332. Л. 138-138 об.
[14] Там же. Л. 27-27 об.
[15] Там же. Л. 32-32 об.
[16] Там же. Л. 71.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Часть третья.
В 1704 году на Лихудов последовал донос со стороны Саввы Рагузинского, политического, а не религиозного характера; он подтвердил обвинение, предъявленное патриархом Досифеем, о том, что они пишут в Константинополь о современном положении дел Московского государства и имеют связь с турецким послом. По указу братья были отправлены на жительство в Ипатьевский монастырь в Костроме, где они прожили до января 1706 года. Там они окончили пространную греческую грамматику. 31 января 1706 года состоялся указ, которым предписывалось Лихудов перевести в Новгородские монастыри Новгородской и Великолуцкой епархии. Там им было поручено преподавание в училище.
В 1716 году на Казанском подворье в Москве Лихуды «трудились» по исправлению славянского перевода Библии. Иоанникий скончался 7 августа 1717 года на 84 году жизни; погребен при академии в нижней трапезной церкви Заиконоспасского монастыря. Брат сочинил ему эпитафию:
«О путниче, что мимо идеши?
Стани, прочитай…
Се, лежит здесь человек Божий,
Ангел Восточныя Церкви».
Софроний был зачислен в число штатных наставников славяно-греко-латинской академии, в списке которых занял первое место после ректора. Он учительствовал до начала 1722 года. В октябре 1721 года возникло предположение посвятить его в сан епископа Иркутского, но назначение это не состоялось; 17 февраля 1723 года указом Синода он был назначен архимандритом Солотчина монастыря. Солотчинские монахи были недовольны таким назначением и встретили его с затаенною враждою и нерасположением. Вскоре на имя епископа Гавриила (Бужинского) поступил от монастырской братии целый ряд доношений с предложением определить его к какому-либо другому месту, потому что он «за своею древностию церковного служения отправлять, и монастырских и вотчинных дел не токмо править, но и говорить, не толико по-русски, но и по-гречески не может». Но Синод 12 июня 1727 года приказал: «оному архимандриту Софронию Лихудиеву быть в том монастыре настоятелем неотменно, и определенное ему жалованье выдавать и пищею и прочим довольствовать неотложно, … то определение учинено ему за многие его в школьном учении труды, ради утешения старости, а не для управления монастырских и вотчинных дел…». Но и после этого распри и раздоры в Солотчинском монастыре не прекращались; дошло до того, что Софроний бежал в Москву. Тогда Синод указом от 6 марта 1729 года, предписал Софрония, «за старостию и изнеможением по случаю параличныя болезни, от той архимандрии отрешить и определить в Новоспасский монастырь, что при Москве», где он и скончался в июне 1730 года 78-ми лет от рождения.
Оценка деятельности Лихудов в исторической литературе 19-20 веков дается авторами в целом положительная. Ими отмечается курс преподавания в академии после Лихудов, несмотря на учреждение ее в ограниченных размерах, как соответствующий требованиям высшего образования. Программа Академии состояла из восьми классов: четырёх низших - фары, инфимы, грамматики, синтактики; двух средних - пиитики и риторики и двух высших - философии и богословия. Академия разделялась на 3 школы, как обозначается в расходной книге Патриаршего приказа: верхнюю, среднюю и нижнюю. Каждая школа подразделялась на 2 отделения, или статьи. Академический курс открывался обучением русской грамоте в подготовительном классе, который назывался «русская школа», или «школа словенского книжного писания», где преподавали старосты, бывшие ученики Типографской школы: Феодор Никитин, Максим Григорьев, Логинов, Василий Иванов.
Картина, на первый взгляд, может, выглядит и неплохо, если не учитывать тот факт, что новая форма образования сопровождалась огромными жертвами со стороны древней письменности, всеобщей народной культуры и грамотности? Да и о формах обучения в древнерусском обществе мы имеем смутное представление, поскольку старые, дохристианские книги и учебники были объявлены еретическими, и уничтожены. Схоластика же - ограниченная средневековая европейская философия не предполагала качественного подхода к изучению предметов, а давала лишь ограниченные формы для заучивания, в тесных рамках которых «чахла» пытливая студенческая мысль. Тогда и заложены были основы академического образования, которые сегодня ориентируют студентов, особенно гуманитарных факультетов, развиваться только в заданном ключе, не выходя «за рамки дозволенного». Это привело сегодня к той ситуации, когда наукой игнорируются актуальные запросы общества, новые открытия, свежие факты. Такая система выращивала научную бюрократию, а талантливые свежие мысли разбивались о холодную твердыню академизма.
Считается, что высшее образование на Руси пошло именно из этих греко-латинских школ. Хотя, если проанализировать эти средневековые учебники, то там нет ничего от образования, а тем более, от высшего. Информация в них выглядит примитивной и бесполезной для практического применения и развития. Отсеченные «новыми учителями» источники накопленных веками древних знаний предков, никак не способствовали развитию русского общества. Этими учебниками распространялись вовсе не знания, а схоластический способ мышления, при котором разнообразные умствования и измышления западных философов и теологов, не подкреплявшиеся проверкой их на практике, принимались и заучивались, как некие общепризнанные в «просвещенной Европе» правила. В результате в России выросли поколения романтическо-восторженной «дон-кихотской» элиты, не способной думать и реально управлять такой важной в географическом и политическом плане страной, как Россия, зато были способны действовать по указке из за рубежа. Народные массы, лишенные старой азбуки, утратили способность читать древние книги, еще сохранявшиеся во многих крестьянских и ремесленных общинах, и погрузились во мрак невежества. И только единицы из дворянской среды, вопреки сложившейся системе, смогли стать выдающимися учеными, блестящими дипломатами, грамотными военачальниками, благодаря, во многом, своему таланту, любознательности и стремлению к самообразованию. Для такой огромной страны одних таких самородков было недостаточно, поэтому Российская Империя постепенно пришла к своему логическому краху в начале 20 столетия.
Архивные документы академии позволяют восстановить ректоров, возглавлявших славяно-греколатинскую академию с начала 18 века и до ее упразднения в первой трети 19 века, что позволяет составить представление о качествах и происхождении претендентов, способствовавших получению ими важных должностей в Российской Империи.
По традиции, ректоры академии одновременно назначались настоятелями Заиконоспасского монастыря. Спасский собор монастыря служил кафедрою, на которой ученики произносили практические уроки церковного красноречия. Эти проповеди, или поучения, привлекали множество слушателей. С 1753 года Синод разрешил говорить проповеди и студентам богословского класса. Проповедники избираемы были ректором и утверждались в должности Синодом. Они имели одинаковые права и жалованье с наставниками [1].
В 1700 году игуменом Заиконоспасского монастыря и ректором академии был назначен иеромонах Палладий Роговский - ученик братьев Лихудов, первый русский доктор философии и богословия. Служба его на этой должности была недолгой, он скончался в 1703 году, 48 лет от роду. Похоронен в Соборе Заиконоспасского монастыря. Он слушал полтора года братьев Лихудов в стенах Богоявленского монастыря, затем удалился из Москвы, снял иноческое платье и учился в Вильне в иезуитской школе, потом в Силезском городе Найссе, потом перешел в Ольмюц для слушания риторики. Но Ольмюцкие иезуиты не соглашались допускать его в школу, если он не примет унии, и П. Роговский решился, на временное, только видимое отступление от православия. Это открыло ему дорогу в Рим, где он семь лет изучал философию и богословие в греко-униатской коллегии. Получив степень доктора, тайно уехал в Россию. Патриарх Адриан принял его в недра Православия и назначил в наставника академии и игумена Заиконоспасского монастыря [2].
Далее был ректором Рафаил Краснопольский, происходил из киевщины. В начале 1704 переведен на должность архимандрита в Симонов монастырь. В 1708 году хиротонисан в Архиепископа Архангельского. Скончался в 1711 году и погребен в Холмогорском соборе.
Архимандрит Сильвестр Крайский, также из Киева, ректор с 1704 года. В марте 1705 года рукоположен во архиепископа Архангельского, с 1707 года переведен митрополитом в Смоленск, где и скончался в 1712 году.
Архимандрит Антоний Кармелит, святогорец (с Афона), ректор с 1705 года по 1706-й, в котором и скончался.
В 1706 году ректором Академии назначен был иеромонах Феофилакт Лопатинский, будущий архиепископ Тверской, обучавшийся в Киевской академии и за границей. Обладал знанием многих языков, свободно владел латинским, греческим, сирийским (арамейским, на основе которого был составлен в 18 веке еврейский), польским, французским, немецким, итальянским. Лопатинскому принадлежит создание первого в России философского словаря, в котором был объяснен на латыни 141 термин. Источники свидетельствуют, что он отстаивал их интересы преподавателей перед Монастырским Приказом, был инициатором ремонта обветшавшего здания академии [3]. В то время учительские должности в академии проходили известные впоследствии деятели, как Стефан Прибылович, Иоанн (Иоасаф) Томилович, Феофил Кролик, Иннокентий Кульчицкий, Гавриил Бужинский, Гедеон Вишневский, Гедеон Гробецкий и Платон Малиновский.
Пожалуй, самым известным из них является Иннокентий Кульчицкий - первый епископ Иркутский. Родился он в конце XVII века в Малороссии, в Черниговской губернии в семье священника Кольчицкого (или Кульчицкого), потомка древнего польского рода. Получив начальное образование дома, он продолжил обучение в Киевской духовной академии. Постриг принял в Антониевой пещере, под Киевом. «В марте 1725 года владыка Иннокентий получил высочайший указ переселиться в Иркутский Вознесенский монастырь. В этом же году из Петербурга пришло новое высочайшее повеление - быть ему самостоятельным епископом Иркутским и Нерченским. <…> Язычников, проживавших вокруг Иркутска, он обращал к святой Церкви не только семьями, но и целыми стойбищами. Так, из новокрещенных бурят образовалось целое поселение Ясачное» [4].
В бытность ректором академии архимандрита Ф. Лопатинского, среди преподавателей академии значится иеродиакон Иоасаф Хотунцевский, известный своей просветительской миссией в Сибири.
В мае 1722 года в Заиконоспасский монастырь был посвящен в архимандрита «того монастыря иеромонах Гедеон Вишневский» [5]. Этот новый ректор академии тоже был родом из Малороссии. Из философского класса Киевской академии он отправился учиться в Вильну, Краков и Львов и там от иезуитов получил степень доктора философии. После он был учителем пиитики и риторики в Киевской Академии. Здесь судьба свела его с Феофаном Прокоповичем, префектом Киевской академии. В 1714 году Феофилакт Лопатинский вызвал его в Москву для занятия кафедры сначала риторики, а потом философии в Московской академии. Назначенный в 1718 году префектом, Г. Вишневский в 1720 году получил поручение преподавать богословие вместо ректора Феофилакта, занятого исправлением славянского текста Библии. Когда в 1718 году Феофан был вызван в Петербург для посвящения в епископы, московские ученые попытались помешать иерархическому повышению человека, по их убеждению не православного. Но митрополит Стефан Яворский, униат и уроженец Польши неизменно благоволил Гедеону и в 1721 году хотел назначить его архимандритом своего Нежинского Назаретского монастыря. Став 7 мая 1722 года ректором Московской академии и архимандритом Заиконоспасского монастыря Г. Вишневский тотчас приготовил доклад Синоду о состоянии Академии и «правила партикулярныя ради лучшаго чина Академии Московской». Он хлопотал о пожаловании Академии «привилия или грамоты учения и вольности подтверждающей, такожде ректора, учителей, их жалование и прочая на пример иностранных Академий означающей, дабы могла иметь в предбудучим летом защищатися». Гедеон, хотя и безрезультатно, ходатайствовал о приписке к Заиконоспасскому Возмицкого монастыря. В бытность свою в Московской академии он составил в 1714 году похвальное слово посланникам Шафирову, Толстому и Бестужеву, в 1719 году латинскую «похвалу» князю Д. Кантемиру, а в 1724 году - «песнь приветственную» Петру II [6] и «конклюзию» на коронацию Екатерины I, одобренную Синодом для напечатания. Бывший уже кандидатом в епископы Г. Вишневский, 1 июня 1728 года, получил Смоленскую кафедру и 19 июня был посвящен в епископы [7].
Кроме подготовки кадров для государственной и церковной службы, преподавателей учебных заведений, Академия осуществляла цензуру духовных книг, а также суд над «вероотступниками и раскольниками» - так называли староверов, которые осуществляли православное богослужение по древнему образцу и старым книгам, переданным им от предков, восприявших Христово учение от первоапостола Андрея Первозванного. Ректором академии ведались дела присылаемых к нему раскольников «…для исправления и обращения к Восточной Апостольской соборной Церкви в соединение с правоверными…» [8].
Как видим, Академия не была одним только лишь учебным заведением. Ей предполагалось быть чем-то вроде европейской инквизиции или тайной полиции по религиозным делам. Специальные «инквизитеры» и «протоинквизитеры» из монахов определялись в разные города для наблюдения, «чтобы не являлись неправомудрствующие в вере, не заводили распрей и раздоров». «…А в городе в монастыре, в котором инквизитер жительством определен будет к тому монастырю в близости ему определить <…> по одному протоинквизитеру с подчиненными при нем <…> и пищею оных определенных в монастыри инквизитеров довольствовать где кто определен будет против двух братов [9]. <…> И ему во урочное время отдавать <…> со определенных монастырей подводы две поочередно, да служителей по два человека. <…> И монастырские в помянутом смотрении духовным персонам в духовном и в прочем Синодского ведения приказах, так и в бывшей Патриаршей области и в епархиях архиереям, и в монастырях архимандритам и прочим духовным правителям, помянутым инквизитерам и протоинквизитерам по данным им инструкциям в требовании для смотрения исправного по указам исполнения делу бысть послушными» [10]. Как выяснилось впоследствии, это увлечение способом администрирования епархий по европейскому образцу, способствовало разделению российского общества на «староверов» и «нововеров», что не привело к исчезновению старообрядчества, а только усилило противоречия в обществе.
Следующий ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Герман Концевич был также воспитанником Киевской академии, потом учительствовал в Московской. В августе 1728 года назначен ректором Московской академии. Академическая библиотека была особенно богата книгами, почему в 1728 году ректор Герман испросил у Синода разрешение брать учителям латинские и греческие книги из типографской библиотеки на дом, но при этом предписано держать их не более двух месяцев. Правда, впоследствии эта свобода пользования была ограничена: позволялось читать книги только в здании библиотеки. В обязанности ректора Германа входило приготовление к крещению лиц других вероисповеданий или раскольников, пожелавших перейти в православную веру греческого исповедания. Так сохранились документы, из которых видно, что архимандрит Герман подготовил 4-х калмыков, магометанина, двух монашествующих раскольников, и некоего раскольника из крестьян. В 1731 году Герман Концевич рукоположен был во епископа Архангельского, скончался в 1735 году и погребен в Холмогорском соборе.
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Софроний Мегалевич тоже был воспитанником Киевской академии. В 1726 году определен учителем риторики в Московской академии. 2 мая 1731 года назначен ректором Академии и наставником богословия.
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Стефан Калиновский, утвержден на должность 12 декабря 1733 года. В 1736 году переведен на должность архимандрита в Александро-Невскую лавру, в которой при нем заведена была Семинария. 17 января 1739 года хиротонисан во епископа Псковского, а в 1745 году назначен епископом Новгородским. Скончался в Новгороде в 1753 году. Стефан Калиновский отличался даром проповедания.
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Антоний Кувечинский назначен на должность в сентябре 1736 года. Умер в апреле 1737 года.
Происхождение этих двух ректоров неизвестно, но судя по именам, они тоже родом из Малоросии.
Следующим ректором Академии и архимандритом монастыря был Митрофан Слотвенский, переведенный из ректоров Харьковского коллегиума, определен ректором Московской академии в 1737 году, в декабре 1739 года рукоположен в епископа Тверского и в том же году основал в Твери Семинарию; скончался в декабре 1752 года.
Год определения Митрофана Слотвенского ректором Академии и архимандритом Заиконоспасского монастыря был отмечен сильным пожаром, бывшим в Москве 29 мая 1737 года, опустошившим Кремль, Китай и Белый город. В Заиконоспасском монастыре церковь, келлии архимандрита, учительские квартиры и библиотека сгорели; значительное повреждение от огня потерпели и школы. Ущерб, нанесенный пожаром, был столь значителен, что ректор Митрофан в следующем году просил перенести Академию в другое место. В прошении, поданном в Московскую Синодальную Контору, говорилось, что школьные палаты после пожара находятся в плачевном состоянии, самому ректору жить негде, что келий для него, несмотря на просьбы, спустя целый год, не строят. Самая церковь в Заиконоспасском монастыре слишком мала, так что «в воскресные дни ради поучения собирающегося народу ученики вместиться в ней не могут». Наконец Академия стоит у места «близ общей улицы, на которой всегда народ, от приезжающих и торгующих шум». В заключение ректор представлял мнение, что удобным местом для помещения Академии мог бы стать Донской монастырь. Рассмотрев представление ректора Митрофана Канцелярия Синодального Правления препроводила отношение в Синод, добавив мнение о пригодности для размещения Академии 4-х монастырей: Андреевского, Донского, Симонова и Новинского. В это время, в начале 1739 года ректор Митрофан выбыл в епископа Тверского [11].
Ректор Академии и архимандрит Заиконоспасского монастыря Платон Левитский был наместником Киево-Софийского монастыря и определен ректором Московской академии 4 марта 1739 года. В 1741 году возвратился в Киев и поставлен настоятелем Софийского монастыря.
В Заиконоспасский монастырь присылались из Коллегии Иностранных Дел при указах также и иностранцы иных вероисповеданий, желавшие принять православие и жить в России. Они прибывали «…для показания и научения христианского благочестия и усмотрения ради намерения их и усердия каково имеет истинно ль и совершенно крещения желают, во училищном Спасском, что за Иконным рядом монастыре на обычное время…» [12].
В 1743 году для более успешной деятельности по обращению «приходящих папежан, лютеран, калвин и протчих иноверных к святой Православно-восточной греко-российского исповедания Церкви, с прежними чинодействиями освидетельствовав», «Московской Словеногреколатинской академии ректору Спасского училищного монастыря архимандриту со учителями» повелевалось «достоверно сочинить на каждую религию собственный чин, начав от сарацын и до поклонников протчих еретиков православно-восточной Церкви противностоящих» [13].
При ректоре академии и Спасского училищного монастыря архимандрите Кирилле Флоринском, переведенном из Харьковского коллегиума в Москву в июле 1736 года, в 1742 году, наконец, был произведен ремонт ветхостей монастырских и учебных зданий. В этом же году обновлен погоревший Собор Заиконоспасского монастыря и освящен в присутствии императрицы Елизаветы Петровны.
Во время разнообразных высокоторжественных государственных и церковных мероприятий учениками академии исполнялись песнопения, стихи и ставились комедии. В январе 1742 года ректор академии и Спасского училищного монастыря архимандрит К. Флоринский получил указ, повелевавший «…к шествию Ея Императорского Величества должно быть из Московской Славеногреколатинской академии студентов несколько человек, убранных в пристойное одеяние и вам ректору и архимандриту для пения оным сочинить приличную песнь и ради того потребно с вами архимандритом от той канцелярии справится, куда какое и на сколько человек платье и протчее убрание прежде сего в такие случаи делано было…» [14].
Следующий «начальник Спасского училищного монастыря архимандрит и Московской Словеногреколатинской академии ректор» Порфирий Крайский, (в мире Петр), уроженец юго-западной России (ныне территория Украины), родственник ректора Сильвестра Крайского, 17 лет учился в Московской Академии и по окончании курса в 1725 году определен учителем фары, в конце 1730 года - учителем синтаксимы, в 1732 году пострижен в монашество и переведен в риторический класс. Указом 1742 года определен ректором.
При ректоре П. Крайском окончилось долго тянувшееся дело об избрании нового места для Академии. Академия чуть было не переехала в Донской монастырь, но при новом осмотре Донского монастыря оказалось, что готового здания для принятия Академии там не было; нужно было строить новый корпус. Но сумма потребовалась значительная, и для «избежания излишних издержек» признали лучшим поправить старый Академический корпус Заиконоспасского монастыря, тем дело и окончилось.
Ректор Крайский заботился о повышении преподавательского жалования. При нем в сентябре 1742 года утверждался следующий состав учителей: «по указу Ея Императорского Величества, и по определению Святейшего Правительствующего Синода о назначении в учители к воспитанникам, велено во оной академии по оной минувшей вакации, учение студентам по степеням школ преподавать а именно: богословии школы философии учителю иеромонаху Иоанну Кословичу второй год философии; проповеднику иеромонаху Павлу Конюшкевичу по должности его иметь проповедь Слова Божия, а вторым быть проповедником бывшему в Устюжской Епархии экзаменатору, ныне же здесь в Москве обретающемуся иеромонаху Иусту Русичевскому; риторики, тояж риторической школы учителю иеромонаху Самуилу Рубчановскому, пиитики прежнему учителю Феофану Чарнуцкому, синтаксимы иеромонаху Гедеону Антонскому, грамматики и инфимы учителем быть обретающемуся в Синодальном Доме иеродиакону Феофилу, и школу фару учителю Григорью Кондакову» [15]. В том же году было повелено «оной Московской Славеногреколатинской академии школ грамматики и анфимы учителя, иеродиакона Арсения Магиланского для заведения в Троицком Сергиеве монастыре Семинарии, и в ней обучения студентов перевесть в тот монастырь» [16]. Как видим, состав учителей в большинстве своем также составляли малороссы.
И по указу ноября 1 дня 1742 года «Московской Славеногреколатинской академии ректору и Спасского училищного монастыря архимандриту Порфирию велено назначенным и посылаемым в Китайское государство во столичный град Пекин быть Киево-Золотоверхомихайловского монастыря иеромонаху Симеону Шмигельскому, да Катедрального Киево-Софийского монастыря иеродиакону Иоилу Врублевскому». «А синтаксическия школы учителю Гедеону Антонскому быть учителем школы пиитики; <…> а Венедикта Галецкого за очесною ево болезнью, Иуста Русичевского за слабостию отменить, и дать им Галецкому и Русичевскому пашепорты и отпустить их в Киев на их обещание» [1]. Из документа видно, что и на внешние дела оказывали влияние выходцы западной окраины, зараженной униатством еще в 17 веке. Назначение на такие важные для судеб России и русского народа должности выходцев с этих территорий выглядит далеко неслучайным.
В 1748 году, 30 мая П. Крайский хиротонисан в епископа Суздальского. В 1755 году переведен в Коломенскую епархию, в октябре 1763 - в Белгородскую и здесь скончался 7 июля 1768 года.
[1] Там же. Л. 78-78 об.
[1] А. Ковалев. Историческое описание Ставропигиального Заиконоспасского монастыря в Москве на Никольской улице. М. 1887. С. 32-33.
[2] А. Ковалев. Историческое описание Ставропигиального Заиконоспасского монастыря в Москве на Никольской улице. М. 1887. С. 35-36.
[3] А. А. Ларионов. История Славяно-греко-латинской академии в XVIII веке (1700-1775). Богослов. Ru.
[4] Святитель Иннокентий (Кульчицкий), первый епископ Иркутский. Православие.Ru.
[5] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1. Л. 32.
[6] Пётр II Алексеевич (12 (23) октября 1715, Санкт-Петербург - 19 (30) января 1730, Москва) - российский император, сменивший на престоле Екатерину I. Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии. Вступил на престол 6 (17) мая 1727, когда ему было всего одиннадцать лет, и умер в 14 лет от оспы.
[7] РБС. Т. «Гааг - Гербель». СПб. 1914. С. 318-322
[8] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1. Л. 4.
[9] То есть полагались две братские денежные и продуктовые порции.
[10] Там же. Л. 18-19.
[11] А. Ковалев. Историческое описание Ставропигиального Заиконоспасского монастыря в Москве на Никольской улице. М. 1887. С.49-50.
[12] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 1. Л. 34-34 об.
[13] РГАДА. Ф. 1189. Оп. 1. Д. 332. Л. 138-138 об.
[14] Там же. Л. 27-27 об.
[15] Там же. Л. 32-32 об.
[16] Там же. Л. 71.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ