Барочная виолончель в китайских банях
Прекрасно безумна жизнь - и в Питере, и в Москве. Вместо бесплатного спектакля по "Фаусту" идем слушать барочную виолончель. Место - клуб "Мастерская" между Театральной и Лубянкой, здание бывших Центральных <китайских> бань (корпус 2). Согласитесь, место примечательное. Вход со двора. В "предбаннике" - дрова штабелем, справа и слева. Кое-где кафель. На лестнице девушка в бандане рисует картинки на стене. В кафе клуба полумрак, стоят разнокалиберные деревянные столы, над ними висят также разных фасонов абажуры. Публика необычная: девушки в платьях, блузках и юбках, ткани нежные, мягкие по цветам. Юноши тоже есть, но они попроще. Со мной была Лиза и ее подруга Ася, обе они соответствовали антуражу и настроению. Ася меня поразила: в синеньком пестром платье стиля винтаж (это я так определила, не знаю, к какому стилю относится платье Лизиной бабушки?), с красной сумочкой через плечо; из сумочки торчала длинная ручка, я спросила: - Это у тебя веер? Ася открыла сумочку и вынула... антикварное двустороннее зеркальце, см 10 в диаметре, в длину все 35. Поражает воображение:) С одной стороны зеркальце слегка засижено мухами вечности:)
Лиза больше поразила меня кожаной курткой с бахромой на рукавах. Ну а я выглядела совершенно обычно.
Среди посетителей мое внимание привлек немолодой мужчина, высокий, очень худой, с седоватой кудрявой шевелюрой ниже плеч, классическим носом; свои длинные руки с тонкими кистями он держал на коленях. Явно музыкант. Он сидел через проход и боком; я не удержалась - сделала несколько снимков. В мужчине было что-то запредельно-детское и сказочное.
Билеты на концерт мы покупали прямо в клубе, и продавал их молодой человек утонченных манер; длинные волосы обручем подняты надо лбом, длинная и широкая белая кофта с крупными пуговицами. Юноша говорил, растягивая слова, как говорят артистичные молодые люди, эстеты и гомосексуалисты. Лицо его с запавшими глазами было бледным.
В театральный зал клуба мы пробрались через бывшие душевые кабинки и узкие лестницы. Зал небольшой, но уютный. В несколько рядов амфитеатром стоят черные деревянные скамейки со спинками. Сцена очень близко, в зале хорошая акусика: видно и слышно хорошо.
Свет погас, на сцену вышли молодые ребята - Алексадр Гулин и Павел Сербин. Они состоят в музыкальном коллективе Pratum Integrum; 20 музыкантов этого коллектива играют на старинных инструментах. Нам довелось послушать сонаты в четырех частях Якоба Кляйна Младшего, голладнца, практически никому сейчас в России не известного музыканта и композитора века барокко.
Обычно я слушаю музыку, закрыв глаза, но на этом концерте хотелось смотреть, как играют ребята. "Вел" Павел Сербин: он начинал, у него были более сложные "партии". Начиная, он делал короткий резкий вдох, закрывал глаза - и жил вместе с музыкой. Виолончель тоже дышала: звуки сродни человеческому вдоху - надсадному, с усилием, с легкой хрипотцой. Эти звуки негромки, их улавливаешь, напрягая слух.
Глядя на сцену, я думала о том, как интересно было бы всем существом прочувствовать мировосприятие музыканта, композитора - человека, мыслящего мелодиями. Может быть, я не права, но мне кажется, что сейчас музыкальный рисунок мира в среднем упрощен, ритмическая структура более обнажена и менее оригинальна, чем в классике. Этому, конечно, есть свое объяснение.
Да; но самое лучшее все-таки - слушать музыку, ни о чем не думая, впитывая ее, как бы испытывая возможности слуха: что он способен донести?
Лиза больше поразила меня кожаной курткой с бахромой на рукавах. Ну а я выглядела совершенно обычно.
Среди посетителей мое внимание привлек немолодой мужчина, высокий, очень худой, с седоватой кудрявой шевелюрой ниже плеч, классическим носом; свои длинные руки с тонкими кистями он держал на коленях. Явно музыкант. Он сидел через проход и боком; я не удержалась - сделала несколько снимков. В мужчине было что-то запредельно-детское и сказочное.
Билеты на концерт мы покупали прямо в клубе, и продавал их молодой человек утонченных манер; длинные волосы обручем подняты надо лбом, длинная и широкая белая кофта с крупными пуговицами. Юноша говорил, растягивая слова, как говорят артистичные молодые люди, эстеты и гомосексуалисты. Лицо его с запавшими глазами было бледным.
В театральный зал клуба мы пробрались через бывшие душевые кабинки и узкие лестницы. Зал небольшой, но уютный. В несколько рядов амфитеатром стоят черные деревянные скамейки со спинками. Сцена очень близко, в зале хорошая акусика: видно и слышно хорошо.
Свет погас, на сцену вышли молодые ребята - Алексадр Гулин и Павел Сербин. Они состоят в музыкальном коллективе Pratum Integrum; 20 музыкантов этого коллектива играют на старинных инструментах. Нам довелось послушать сонаты в четырех частях Якоба Кляйна Младшего, голладнца, практически никому сейчас в России не известного музыканта и композитора века барокко.
Обычно я слушаю музыку, закрыв глаза, но на этом концерте хотелось смотреть, как играют ребята. "Вел" Павел Сербин: он начинал, у него были более сложные "партии". Начиная, он делал короткий резкий вдох, закрывал глаза - и жил вместе с музыкой. Виолончель тоже дышала: звуки сродни человеческому вдоху - надсадному, с усилием, с легкой хрипотцой. Эти звуки негромки, их улавливаешь, напрягая слух.
Глядя на сцену, я думала о том, как интересно было бы всем существом прочувствовать мировосприятие музыканта, композитора - человека, мыслящего мелодиями. Может быть, я не права, но мне кажется, что сейчас музыкальный рисунок мира в среднем упрощен, ритмическая структура более обнажена и менее оригинальна, чем в классике. Этому, конечно, есть свое объяснение.
Да; но самое лучшее все-таки - слушать музыку, ни о чем не думая, впитывая ее, как бы испытывая возможности слуха: что он способен донести?