Стандарт и закон: в поисках содержания образования
Запись опубликована Интернет-издание «Просвещение».
На семинаре Института образования Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) в очередной раз обсуждались школьные образовательные стандарты: что в них должно измениться в связи с принятием нового закона «Об образовании в РФ». Однако в фокусе внимания оказалась смежная проблема: профессиональное сообщество никак не может понять, чем руководствоваться при отборе содержания образования и составления КИМов для ЕГЭ, если стандарты задают лишь самые общие требования.
картинка http://prosvpress.ru/www.flickr.com people/gerlos
Свободных мест в зале заседаний учёного совета Вышки не было: несмотря на то, что стандарты давно приняты и реализуются в начальной и основной школе по всей стране, эта тема остаётся одной из самых острых.
С докладом «Образовательные стандарты: разговор не окончен» выступил Алексей Майоров - доктор наук, автор учебника по педагогическим измерениям, успевший поработать и в федеральном министерстве, и в регионе, и в самой Вышке, а ныне занимающий скромную должность заместителя руководителя аппарата думского комитета по образованию. Высказаться о докладе пришли профессор НИУ ВШЭ Анатолий Каспржак, президент издательства «Просвещение» Александр Кондаков, директор Центра образования «Царицыно» Ефим Рачевский и вице-президент Российской академии образования Виктор Болотов. Если добавить к этому реплики ведущего - научного руководителя Института образования НИУ ВШЭ Исака Фрумина - и других именитых экспертов, дискуссия получилась на редкость представительной.
Девять проблем
Основной посыл докладчика заключался в том, что в связи с принятием нового закона стандарты должны измениться. Таково «консолидированное мнение» депутатов, которое они поручили ему донести до образовательного сообщества.
Алексей Майоров обозначил девять направлений изменений.
Первое направление связано с проблемой перехода от опосредованного стандарта к стандарту прямого действия. Сейчас образовательная программа школы формируется на основе примерной основной образовательной программы, которую, в свою очередь, разрабатывают в соответствии со стандартом. Закон же предписывает готовить программу школы сразу на основе стандарта.
Вторая проблема - многообразие форм получения образования, которые в стандарте не учтены. В законе сказано, что стандарты должны определять формы получения образования (в организации или вне её) и формы обучения - очное, очно-заочное, семейное и самообразование, причём допускается их сочетание. Отсюда третья проблема - сроки обучения: можно ли окончить школу досрочно или, наоборот, учиться с помощью дистанционных технологий не 11, а 12 или даже 13 лет?
Четвёртая проблема - порядок отбора содержания для лиц с ограниченными возможностями: нужен или отдельный стандарт (попытки его разработать предпринимались Институтом коррекционной педагогики РАО), или изменения в действующем стандарте.
Пятая проблема - изучение языков: русского, государственных языков республик и родных языков народов России. Сегодня система дуальная: изучается русский язык и родной нерусский, в законе же речь идёт о трёх группах языков. И если с татарским языком в Татарстане ситуация понятна, то как, например, организовать изучение 17 государственных языков в Дагестане?
Шестой пункт - нужно обозначить в стандарте особые условия для получения образования посредством дистанционных технологий, седьмой - более чётко прописать механизм нормативного подушевого финансирования, восьмой - сказать о сетевой форме реализации образовательных программ (если программу создают несколько образовательных учреждений, кто за какую часть стандарта отвечает?).
Девятая проблема связана с аттестацией, контролем и надзором. Как требования стандарта соотносятся с проверочными процедурами - аттестацией школьников и государственной аккредитацией? Как использовать стандарт при оценке образовательной деятельности, если в нём сформулированы лишь требования к результатам, а не собственно результаты?
Вывод докладчика: стандарт является документом прогрессивным, в нём отражены наиболее передовые усилия педагогического сообщества, но закон опередил стандарт, поэтому в следующей итерации стандарта должен быть сделан рывок вперёд.
Верхом на ядре
Дискуссия по докладу свелась к обсуждению первой и девятой проблем: откуда берётся содержание образования, как оно соотносится со стандартами и как его проверять. «Даже из формулировки закона остаётся непонятным, как из этих стандартов построить, например, КИМы и какой будет технология построения школьных образовательных программ», - отметил Исак Фрумин.
Александр Кондаков напомнил, что в своё время разработчикам стандарта «хотелось минимизировать жуткий объём дидактических единиц, размер которых может меняться от целого учебника до одной иллюстрации». Поэтому совместно с РАН и РАО было разработано Фундаментальное ядро содержания образования - объём знаний, необходимый человеку. Но оно так и не вошло в комплект документов, сопровождающих стандарт, не было утверждено Минобрнауки, и о нём нет ни слова в законе.
Ядро - это перечень тем, подлежащих изучению, без излишней детализации. Александр Кондаков в очередной раз вспомнил дискуссию в РАН, когда академик-математик Виктор Васильев на вопрос, что из математики необходимо человеку на протяжении всей жизни, ответил: «Всё!» Тем не менее с академиками удалось договориться, фундаментальное ядро по каждому предмету уместилось на трёх-четырёх страницах и было использовано в качестве ориентира при формулировании планируемых результатов образования.
Что же касается КИМов, то, как выяснилось, они существуют сами по себе - их составляют без особой оглядки на стандарты. Технология разработки закрыта от общественности, регулируется внутренними документами ФИПИ и Рособрнадзора. Виктор Болотов, в бытность первым замминистра образования курировавший и ЕГЭ, и стандарты, сообщил, что решения о том, что включать в содержание итоговой аттестации (в старшей школе пока действуют стандарты 2004 года, в основе которых лежит обязательный минимум), принимаются по результатам обсуждения в кругу профессионалов, разрабатывающих КИМы. Это «некая договорённость, которая может меняться от года к году» и не должна быть «сакральной тайной» ФИПИ.
Ефим Рачевский - самый авторитетный российский директор школы - высказался в поддержку ядра: «Оно обязательно должно быть сформулировано, особенно с учётом разнообразия форм обучения. Папа с мамой должны знать фундаментальное ядро точно так же, как они должны знать, какие книжки купить». И директора школ на местах хотят получить конкретные указания, «инструкцию, что с этими свободами делать».
И.о. ректора МИОО Алексей Семёнов тоже заявил, что минимальное содержание было бы «выгодно добавить в стандарт», расширив его границы, или хотя бы создать открытые банки КИМов для ЕГЭ, что последние пару лет делают математики под его руководством.
Угроза вариативности?
Признавая необходимость договорённостей о содержании, участники семинара не готовы пожертвовать вариативностью, более того - панически боятся отката назад, к единообразию школьных программ. Неудивительно, что некоторые высказывания Алексея Майорова их насторожили:
- «Школа самостоятельна в отборе содержания образования настолько, что это становится угрозой…»;
- «Представляется целесообразным пересмотреть содержание стандарта, включив в него примерные учебные планы и рабочие программы предметов, курсов, дисциплин (модулей), иных компонентов, - в этом случае он станет полноценным документом прямого действия, а не абстрактной отсылочной конструкцией…»;
- «…Хочется надеяться, что стандарт и программы станут более конкретными, технологичными, понятными и однозначными».
Такие пассажи из уст думского аппаратчика, каким бы своим для участников семинара он ни был, позволяли сделать далеко идущие выводы. Обращаясь к Алексею Майорову, Исак Фрумин сослался на недавнее выступление Ирины Яровой, главы думского комитета по безопасности и противодействию коррупции, назвавшей «лукавыми» рассуждения о том, что разнообразие учебников и программ является условием более высокого качества образования»: «Вот она считает это лукавым рассуждением. Вы тоже считаете? Должна однозначность быть?»
И хотя докладчик ответил, что однозначность в данном случае всего лишь «одинаковое понимание», да и вообще, в СССР всех учили единообразно, и известно, к чему это привело, на него обрушились другие участники семинара. В частности, социолог Давид Константиновский спросил, существует ли предложение «спускать в школы всё, включая почасовку, содержание материала, откуда исходит такое предложение, насколько оно серьёзно, каким образом предполагается учитывать специфику: национальную, региональную и так далее».
Ответ был таков: «Образовательная программа готовится в соответствии со стандартом и с учётом примерных основных программ. Но я не знаю человека, который мог бы достаточно квалифицированно сказать, что стоит за словами «в соответствии» и «с учётом». То есть закон ставит школу в положение, когда она самостоятельно должна разработать и утвердить программу, но в любой момент в школе может появиться человек из Рособрнадзора, который скажет, что программа стандарту не соответствует».
Образовательное сообщество боится ограничения вариативности «сверху», но само договориться о едином содержании в открытой дискуссии неспособно. Виктор Болотов и Ефим Рачевский вспомнили баталии начала 2000-х годов, когда при разработке стандартов первого поколения, включавших обязательный минимум, «литераторы были готовы друг друга убивать»: одни говорили «Даёшь “Тихий Дон”!», а другие - «Даёшь “Доктора Живаго”!»
Хотя зарубежный опыт показывает, что найти компромисс можно. Исак Фрумин привёл в пример США, где 46 из 50 штатов договорились о едином содержании по математике и английскому языку (хотя содержание образования - это прерогатива штата). И теперь общеизвестно, что в 7 классе ученики должны, например, чертить геометрические фигуры и определять длину отрезка. Этими требованиями добровольно руководствуются даже частные школы, и единый экзамен строится на их основе.
Пока же вопрос о том, как регулировать содержание образования и как его будут отбирать школы при переходе стандарта в статус документа прямого действия, для участников семинара, да и в целом для профессионального сообщества остался открытым.