ГЕНОЦИД. АБВЕР, ГФП и ЖАНДАРМЕРИЯ. Часть 1

[proliv]

I. АБВЕР
Вооруженной опорой созданного нацистами на оккупированной территории режима являлись силы по поддержанию общественного порядка. Под этим общим названием подразумеваются силовые структуры. Это, прежде всего армейские части, расквартированные в зоне военной администрации, и полицейские формирования на оккупированных территориях, входящих в состав тыловых районов, в том числе группы армий «Центр» и армейских тылах.
Оккупационные части вермахта, находившиеся в подчинении командующего тыловым районом и охранными войсками группы армий «Центр», состояли из следующих структур:
- собственно части и соединения вермахта (охранные дивизии);
- подразделения военной разведки - Абвера;
- подразделения тайной полевой полиции - ГФП 
- подразделения полевой жандармерии.
Абвер (военная разведка и контрразведка), ГФП и жандармерия, используя карательные команды, активно участвовали в поиске групп и отрядов советской разведки, вели активную борьбу с партизанами. Похищали и арестовывали неповинных людей, на допросах издевались и мучили, в конечном итоге в большинстве случаев убивали.
Абвер (нем. Abwehr - «оборона, отражение», сокр. от Auslandsnachrichten- und Abwehramt) - орган военной разведки и контрразведки нацистской Германии. На протяжении всей 2-й Мировой войны, в том числе и войны против Советского Союза входил в состав Верховного командования вермахта.
Абвером именовались все служебные инстанции и подразделения вермахта, предназначенные для ведения контрразведки, шпионажа и диверсионных актов.
В 1938 Абвер был реорганизован в Управление разведки и контрразведки вермахта.
Исходя из поставленных и выполняемых задач в Управлении Абвера-Заграница были созданы отделы:
«Абвер 1» - разведка;
«Абвер 2» - саботаж, диверсия, террор, восстания, разложение противника;
«Абвер 3» - контрразведка
и другие отделы.
С осени 1940 года основные усилия Абвера направлялись против СССР при подготовке операции «Барбаросса».
В 1942 году создан особый штаб для координации борьбы с партизанским движением на оккупированных территориях. В 1944 году в связи с коренным переломом на советско-германском фронте, Абвер вышел из состава вермахта и был переподчинен Главному управлению имперской безопасности (РСХА)
Еще накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз, весной 1941 года, всем армейским группировкам немецкой армии были приданы по одной разведывательной, диверсионной и контрразведывательной команде «Абвера», а армиям - подчиненные этим командам абвергруппы.  Соответственно, в зависимости от назначения, Абвер командам присваивался номер - 1, 2, 3, которые обозначали номер отдела в Главном управлении разведки и контрразведки.
В июне 1941 года для непосредственной организации и руководства разведывательно-диверсионной и контрразведывательной деятельности против Советского Союза был создан специальный орган Управления «Абвер-заграница» на советско-германском фронте, условно именовавшийся штаб «Валли», нумерация отделов оставалась прежней.
С марта 1942 года на территории всей Белоруссии действовал так называемый Специальный штаб «Россия» (Sonderstab-R) под руководством белоэмигранта майора Б. Хольмстон-Смысловского. Основной целью этой организации являлась борьба с партизанским движением. В конце 1943 года этот штаб был расформирован. Спустя непродолжительное время в начале 1944 года был создан новый разведывательный орган с теми же задачами - штаб «Ингвар» (Ingvar). Его руководителем являлся бывший сотрудник Хольмстона русский эмигрант И. Юнг. Штаб располагался в Минске, а его резидентуры - в Барановичах и Борисове. В июне 1944 года большая часть сотрудников «Ингвара» ушла вместе с отступающими немецкими войсками
Абверкоманды и абвергруппы с подчиненными им школами являлись основными органами немецкой военной разведки и контрразведки, действовавшими на советско-германском фронте.
В 1935-44 гг. во главе Абвера стоял опытный разведчик адмирал Ф.В.Канарнс.
Абвер-разведка (Абвер-1)
В распоряжение штаба группы армий «Центр» были приданы:
- разведывательная команда 103
- диверсионно-разведывательная команда 203
- контрразведывательная команда 303.
Разведывательная команда 103 до июля 1943 г. именовалась АК-1В. Позывной - «Сатурн». Команду последовательно возглавляли: подполковник Герлиц Феликс, капитан Бевербрук (или Бернбрух), лейтенант Борман.
В подчинении были абвергруппы 107, 108, 109, 110 и 113, также придавалась авиагруппа Хайдриха. Все абвергруппы были приписаны к командованию армиями, а также отдельных полевых комендатур.
Абвергруппа 107 была сформирована перед началом войны в Варшаве, затем была придана танковой армии Гудериана, позднее - 9-й армии. Позывной «Виддер» (запомните этот позывной, он встретится в другом материале). Начальником группы до июля 1943 г. был капитан Геллерт (он же Декарт), позднее обер-лейтенант Гебайер, с октября 1944 г. - лейтенант Хайнрихсен. Группа вела разведработу на территории Орловской, Брянской областей и Восточной Белоруссии.
Штатов ни команды 103, ни подчиненных ей абвергрупп на дату начала войны нет или они не доступны.
Это общая информация, которая имеется в свободном доступе, как в Интернете, так и различной литературе об органах разведки и контрразведки вермахта.
Однако конкретной информации или даже фактов из деятельности разведкоманд или групп Абвера на территории Рогачевщины нет. Есть некоторые материалы по абверкоманде 103 в Германском архиве и его военном отделе (ВА МА):
RW 49 - Подчиненные ведомства и подразделения Министерства иностранных дел / Абвер
RW 49/615 - Абверкоманда 103
Содержит: Методические указания по допросу военнопленных; Обстановка как на фронте, так и в тылу (допрос отдельных советских военнопленных); Допросы советских агентов. 1944 год.
RW 49/644 Абверкоманда 103.
Содержит:  Допросы советских военнопленных на русском языке.1941-1944 гг.: Заявления капрала Курта Нестлера.
На территории Рогачевского и Журавичского районов объектов, имевших стратегическое значение для Вермахта не было. В оперативно-тактическом значении для разведки Абвера определенный интерес представляли автодорога московского направления Бобруйск-Рогачев-Довск-Журавичи (старое Варшавское шоссе), мосты через Днепр и перекресток автодорог Могилев-Гомель и Бобруйск-Рославль в Довске.
В воспоминаниях бывших партизан и жителей встречаются моменты, когда, например, бойцы Рогачевского истребительного батальона в июле 1941 г. вступали в бои с немецкими разведчиками или выезжали по сигналам с деревень о немецких парашютистах. Скорее всего, стычки или небольшие бои происходили с немецкой полковой или дивизионной разведкой. Конкретных сведений о немецких парашютистах нет или они были на уровне слухов. Хотя в отношении Жлобинского железнодорожного узла они были наиболее вероятны, также как и действия разведывательно-диверсионных групп Абвера.
Из открытых источников известно, что Абвергруппа 107 после отступления немецких войск из Орла в сентябре-октябре 1943 г. квартировала в Рогачеве по улице Сидоренко, дд.50-53 (эта улица была названа в честь бывшего Рогачевского бургомистра). Затем группа обосновалась в Бобруйске вплоть до июня 1944 г. Вербовкой агентов группа производила из военнопленных, в том числе концлагеря в Рогачеве, и лишь в отдельных случаях из местных жителей. Завербованные проходили короткое обучение у сотрудников группы. Переброска агентуры производилась самолетами и пешим порядком.
Агентов абвергруппы часто посылали в рейд по районам действия партизанских отрядов. Там под видом отбившихся от партизан бойцов, бежавших из лагерей военнопленных, скрывающихся от репрессий немецких властей советских граждан, они внедрялись в партизанские отряды и добывали о них разведывательные данные.
Абвер-2 (диверсионный отдел)
К сожалению, конкретных сведений о деятельности диверсионных подразделений Абвера  на Рогачевской земле нет.
Абвер-контрразведка (Абвер-3)
Контрразведывательные команды и группы «Абвер 3», действовавшие в тылу немецких армейских группировок и армий, которым они были приданы, проводили активную агентурную работу по выявлению советских разведчиков, партизан и подпольных работников, а также собирали и обрабатывали трофейные документы особенно в начальный период войны.
Каждая контрразведывательная команда и группа имела при себе штатных или постоянных агентов, завербованных из людей, перешедших на сторону немецких войск, зарекомендовавших себя на практической работе. Эти агенты передвигались вместе с командами и группами и внедрялись в созданные немецкие административные учреждения и предприятия. Кроме того, по месту дислокации команды и группы создавали агентурную сеть из местных жителей.
Провокация была одним из наиболее распространенных методов агентурной работы немецкой военной контрразведки. Так, агенты под видом советских разведчиков или лиц, переброшенных в тыл немецких войск командованием Красной Армии со спецзаданием, поселялись у советских патриотов, входили в их доверие, давали задания, направленные против немцев, организовывали группы для перехода на сторону советских войск. Затем все эти патриоты подвергались аресту.
С этой же целью из агентов создавали лжепартизанские отряды, в которые вовлекались советские активисты-патриоты, оставшиеся на оккупированной территории. После чего их арестовывали. Кроме того, лжепартизанские отряды, для дискредитации партизанского движения организовывали бандитские налеты, грабили, убивали мирное население и сжигали населенные пункты.
Контрразведывательные команды и группы свою работу проводили в контакте с органами СД и ГФП. Они вели агентурную разработку подозрительных с точки зрения немцев лиц, и полученные данные передавали в органы СД и ГФП для реализации.
В 1942 году в системе Абвера был создан контрразведывательный орган «Зондерштаб Р» - «Особый штаб Россия», который занимался агентурной разведкой и разложением партизанских отрядов, выявлением лиц, связанных с партизанами, подпольных антифашистских групп и организаций. Подчинялся непосредственно руководителю Абвера. Её резидентуры в сентябре-октябре 1943 г. были в Орше, Себеже, Могилеве и с осени 1943 г. в Слуцке, Бобруйске, Жлобине, Полоцке. Агентурная сеть резидентур состояла из штатных агентов, находившихся на полном ее содержании, разъездных агентов-разведчиков и информаторов по населенным пунктам. Агенты и разведчики состояли на связи у резидентов, а информаторы - у штатных агентов.
Резидентуры создавались главным образом в местах наиболее активной деятельности партизанских отрядов и действовали под прикрытием различных хозяйственных организаций - дорожных и строительных отделов, заготовительных контор и т.п.
Через сеть информаторов и разведчиков из местных жителей резидентуры вели работу по выявлению дислокации партизанских отрядов, их руководящего состава, численности, партийной прослойки, наличия работников НКВД-НКГБ, средств связи с центром, района действий, баз снабжения и вооружения.
Аппарат районной резидентуры, как правило, состоял из резидента, 1 - 2 помощников и 2 - 3 штатных агентов.
Как уже отмечалось выше, на Рогачевской земле оставила свои следы абвергруппа 107, которая совместно с абвергруппой 307 проводила работу по борьбе с партизанами. Абвергруппа 307 с сентября 1943 г. дислоцировалась в Бобруйске, куда переехала из г. Клинцы, до этого в Бобруйске дислоцировалась абвергруппа 325, которая была придана главной полевой комендатуре (не путать с ГФП).
В состав абвергруппы 107 входил отряд спецназначения по борьбе с партизанским движением. В сентябре 1943г. он дислоцировался в деревне Емельянов Мост Горбацевичского сельсовета Бобруйского района, с октября 1943 г. по июнь 1944 г. в деревне Козуличи (14 км к северо-востоку от Бобруйска). Численность этого отряда во время его дислокации в Орловской и Брянской областях достигала 400 человек.
Конкретных данных или фактов контрразведывательной деятельности абвергрупп 107 и 307 на Рогачевской земле у автора нет. Есть масса заявлений в Комиссии о зверствах и злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками о фактах похищений и убийств мирных граждан по доносам за связь с партизанами или любые проявления неповиновения оккупационным властям. Доносы писали старосты и бургомистры, полицейские, а также отдельные граждане. Установить их причастность к деятельности контрразведки Абвера невозможно, есть только подозрения в вербовке. Также много информации о борьбе с засылаемыми в ряды партизан с различными целями агентов содержится в воспоминаниях бывших партизанских руководителей.
Начальник штаба 10-й Журавичской партизанской бригады Антонов Филипп Карпович вспоминал:
«…Наши особисты с помощью связных проводили работу в селах и деревнях выявляя шпионов и предателей, которых готовили немцы для заброски в партизаны. Многие были раскрыты и признались в том, что они согласились идти в партизаны как шпионы - предатели, так называемые «двойники». Такими были  Солодцов, бывший полицейский из дер. Серебрянка, Мартынов из дер. Юдичи, Хомченко из дер. Свержень -  бывший урядник и другие»
«…Оккупанты стали вести разведку и изучать обстановку с целью  выявления боеспособности и количества партизан. Стали засылать в отряды шпионов из русских, продавшихся немцам. … Но особые отделы партизанских отрядов своевременно ставились в известность связными, шпионы быстро разоблачались и уничтожались….»
«…9 апреля 1943 г. … Утром получили сведения, что с дер.  Меркуловичи   заслан шпион со специальным заданием, некто Войтенков, работавший до войны в редакции Чечерского района. Подвергли допросу. Войтенков признался, что он специально прислан немцами и просил оставить его живым…»
А вот как описывает борьбу с фашистской контрразведкой, бывший первый секретарь Рогачевского подпольного комитета РКП(б) Свердлов Самуил Манусович:
«…По мере роста партизанского движения немцы усиливали гарнизоны и одновременно в широких масштабах приступили к организации карательных экспедиций, а также пошли по линии насаждения гестаповской агентуры по населенным пунктам и засылки своих агентов в партизанские отряды. Это вызвало необходимость усиления работы по разоблачению вражеских лазутчиков. Вражеские лазутчики проникали в отряды при переходе в отряды полицейских, власовцев и наиболее часто под видом бежавших из плена и другими путями. Для разоблачения вражеской агентуры был создан институт уполномоченных особого отдела…»
«…В один из отрядов 8-й бригады пришли двое. Назвали себя Вороновым и Воробьевым. По их рассказу бежали из плена. Но это вызвало подозрение. Из немецких лагерей приходили худые, изможденные, а эти пришли хорошо одетые, лица свежие, гладкие. Их хорошее физическое состоянии они объяснили  тем, что они работали в Орле на бойне и там, мол, подкрепились.
Через несколько дней прибыла в отряд еще  группа из военнопленных. Один из пришедших спросил: «Не приходили ли в отряд двое?». Он описал их внешность и сообщил, что эти двое попали в плен, изменили Родине, участвовали в карательном батальоне, потом их завербовали и направили в лес.
На очной ставке Воронов и Воробьев (это были их вымышленные фамилии) признались во всем. Они рассказали, с какими заданиями их направила немецкая разведка…»
«…В 255-й партизанский отряд прибыл молодой парень, ему 23 года. Фамилия Коровин, Константин. До войны работал журналистом. Был призван в ряды Красной армии. Попал в плен. Бежал с концлагеря. В лагере по его рассказам его использовали в канцелярии. В процессе разговора выяснилось, что перед уходом в отряд он работал в газете, а не в лагере, что он был на курсах пропагандистов в Берлине. Хотя Коровин был зачислен в партизаны, но беседа с ним насторожила. Неожиданно Михайлов сообщил, что Коровин пытался бежать, задержали его часовые на тропинке, ведущей к дороге на Рогачев. Коровин признался, что он был завербован агентом гестапо…»
«…Разными способами немцы стремились заслать в отряды шпионов и диверсантов: несколько примеров:
- Группа партизан ночевали в деревне Руднецкое Станьковского сельсовета. Утром в деревне появилась группа людей в количестве 10 человек, одетые в военную форму Красной армии, в погонах, вооруженные автоматами и пистолетами. При себе имели рацию. Их партизаны доставили в партизанский отряд. Они рассказали, что они советские офицеры, были в плену у немцев, бежали из плена, захватили в немецком складе, где они работали, советское обмундирование, рацию и оружие и хотят вступить в партизанский отряд. Их желание - организовать самостоятельный отряд. Один из них рекомендовал себя как бывший командир партизанского отряда, действовавшего в брянских лесах, Он попал в плен, и был направлен в немецкий лагерь. Теперь он хочет опять создать партизанский отряд, совместно с прибывшими с ним людьми. Он просит командование разрешить ему создать отряд и содействовать ему в этом деле. Вид этих людей не показывал, что они перенесли трудности. Сомнительной показалась возможность захвата у немцев обмундирования, оружия (у них было по 3-4 пистолета, по 2 комплекта обмундирования), рации. Трудно верилось, что немцы захватили в плен командира партизанского отряда и не расстреляли его. Этих людей взяли под строгое наблюдение, и целый месяц вели проверку. Вскоре одна из партизанок опознала двоих из прибывших. Она не знала, кто они, но она их видела в своей деревне в числе карателей, которые блокировали Кличевские леса во время карательной экспедиции против Кличевских партизан в 1942 году.
Среди прибывших, оказался один, который рассказал следующее: «Немецкая контрразведка группы «Видера» выделила 10 человек своих агентов, вооружила их советским оружием, одела в советскую форму, снабдила рацией и направила в 8-ю Рогачевскую бригаду под видом бежавших из плена и захвативших у немцев оружие,  обмундирование, рацию. Эти агенты и прибыли в бригаду. Засылка этой группы была провокацией дальнего прицела. Шпионской группе была поставлена задача: радиста с рацией и с ним одного человека в качестве связного замаскировать на опушке леса. Остальные 8 человек должны связаться с партизанским командованием и просить помочь им организовать самостоятельный партизанский отряд, а если не удастся организовать отдельный отряд, то влиться в существующие партизанские отряды и добывать сведения внутри отрядов и передавать радисту. Если же, в дальнейшим, удастся организовать свой отряд с местными людьми, то этот отряд наполнялся бы шпионами, засылаемыми контрразведкой   группы «Видера». Через отряд постепенно направлять людей за линию фронта для проникновения в ряды Красной армии. В случае же блокировки они по рации были предупреждены о блокировке и получили бы указание, куда отойти на время блокировки, чтобы не попасть под удар.
На очной ставке шпионы вынуждены были признаться, что они засланы немцами, но они тут же начали утверждать, что они завербовались агентами, чтобы спастись из немецкого плена, А на деле собирались связь с группой «Видера» использовать для работы в пользу Советской власти. 
Двое из опознанных оказались начальниками полиции.
По приговору партизанского суда 9 шпионов были расстреляны, а один разоблачивший остальных шпионов и рассказавший правду, был на самолете отправлен в Москву.
Примечание - у меня нет сомнений, что указанная группа «Видера», а это позывной, являлась подразделением Абвергруппы 107.
- Как бежавший из плена прибыл в отряд некто Рожков (так он себя назвал). Прибыл с Рогачева. Вел себя хорошо. Исполнительный, на вид тихий и скромный. Но когда Рожков с группой партизан был на задании, он зашел к старосте села и просил срочно предать коменданту ближайшего гарнизона сведения о партизанах. Староста пообещал. Но Рожков не знал, что староста был связан с партизанами и он предупредил Бирюкова, который возглавлял группу, что с ним следует шпион. Рожков был пойман с поличным, он оказался агентом гестапо. Был обезврежен.
- Молодой парень вступил в отряд под фамилией Назаренко. Был разоблачен как агент гестапо при следующем обстоятельствах:
26 марта 1943 года была подобрана группа партизан для похода в 10-ю бригаду - для доставки в бригаду, присланной с Москвы рации и радиста. В числе подобранных был и Назаренко. Когда бойцов выстроили для выступления в поход, обратили на яркий блеск пуговиц шинели Назаренко. Присмотрелись. На всех пуговицах были спилены звезды. Назаренко объяснил, что кавалерийская шинель принадлежит ему, когда попал в плен, у него отняли эту шинель полицейские, он обжаловал немцам и ему шинель вернули. Может быть случайность. Решили оставить Назаренко в отряде, не брать его в поход и проверить эти факты. Но тут же выяснился другой факт. При угоне граждан деревни Озераны в фашистское рабство был захвачен и Назаренко. За деревней угоняемых выстроили в шеренгу. Назаренко очень высокий и был поставлен вторым на правом фланге. Когда всех выстроили, Назаренко подозвал полицейского, что-то ему сказал, полицейский доложил немецкому офицеру. Офицер подошел к Назаренко, последний подал ему какую-то бумагу, офицер прочитал бумажку и, взяв под козырек, отпустил Назаренко домой. Под напором этих факторов Назаренко признался, что, будучи  в плену завербовался агентом гестапо. Был ранен, при каких обстоятельствах точно не рассказал. 6 месяцев лечился в немецком  госпитале. После выхода с госпиталя  передвигаться не мог. Он по заданию гестапо поселился в деревне Озераны, пристал в примы к одной женщине и жил целый год у нее. Вел себя тихо, смирно. Посещал себя с палочкой вечеринки, где партизаны проводили политбеседы. В Озеранах партизаны были почти еженощно. Назаренко собирал сведения о партизанах и передавал немцам. В марте 1943 года вступил в партизанский отряд. Вел себя дисциплинировано. Когда Назаренко был разоблачен, как агент гестапо, он стал уверять, что он вступил в партизанский отряд с честными намерениями. Чтобы искупить свою вину, но он боялся это рассказать.  Назаренко по приговору партизанского суда был расстрелян…»
«…27 апреля 1943 года, перед Лозовским боем, была задержана в лесу молодая женщина. Назвала себя Шурой с гор. Рогачева. Было замечено, что перед блокировками эта женщина оказывалась в партизанской зоне, около партизанских стоянок. На этот раз противник готовил блокировку партизан в Лозовском лесу. При допросе Шуры выявилось, что муж ее находится в рядах Красной армии. Родители мужа проживали в одной из деревень Мало-Стрелковского сельсовета, две девочки - ее дочери воспитывались у родителей мужа, а она работает в городе Рогачева официанткой полицейской столовой. Материальной необходимости уходить от юных детей, и работать в городе не было. У родителей мужа сохранилось хозяйство: корова, лошадь, мелкий скот. Все это вызвало подозрение, что Шура не случайно оказалась в этих местах. С целью проверки Шуре предложили пойти в разведку в город Рогачев. Она согласилась. Когда стали обсуждать с ней детали, как же она узнает о предстоящем выезде против партизан карательного отряда с города Рогачева, Шура стала перечислять своих близких знакомых, от которых она может узнать интересующие нас сведениях. Среди перечисленных знакомых она назвала жен и ухажерок начальника полиции, бургомистра  района и других начальников. Насчитала 13 человек. Стало ясно, в каком кругу она вращается. Когда обсудили с Шурой все детали ее похода в Рогачев в разведку и возвращения с Рогачева, хотя мы не собирались ее посылать, Шуре был поставлен в упор вопрос, ей сказали: «Нам известно, что ты было послана по заданию немецких властей. Тебя как видно к этому принудили. Если ты чистосердечно все расскажешь, мы оставим тебя связной. Ты будешь работать в пользу своего народа. Придет  с фронта муж и тебе не стыдно будет за свое поведение». После долгих колебаний, волнений, она призналась, что она  пошла с заданием узнать дислокацию партизанских отрядов. Послал городской голова Куртыгин. За эту агентурную деятельность ей обещали дать корову, дом расстрелянной семьи и 5 тыс. марок…»
«…Немецкая агентура засылалась в партизанские отряды и другими путями. Иногда агент налаживал связь с партизанами, оказывал помощь партизанам, а затем его якобы разыскивают, и он уходит в отряд. Под видом бегства с плена, при переходе на сторону партизан полицейских, или просто в числе других вступают в отряд.
В июне 1943 года в 258-й партизанский отряд с деревни Гусаровки прибыл Абрамов Федор.  Вместе с группой партизан он был послан в засаду.  Возвращаясь в партизанский лагерь после засады, столкнулись с полицейскими, которые ехали с деревни Подселы Быховского района. Завязался бой. Среди полицейских был родной брат Абрамова  Федора, а с ним Федор столкнулся в упор и был убит родным братом. За убийство брата партизана полицай получил от немцев награду, вошел к немцам в большое доверие. Ему обещали, что после войны дадут большой земельный надел. Затем немцы дали ему задание проникнуть в партизанский отряд для агентурной разведки. Полицай прибыл в 258-й партизанский отряд и заявил: «Я убил своего родного брата по указке фашистов. Я осознал свое страшное преступление. Я бежал с полиции, чтобы вместе с партизанами мстить за брата и других советских людей и этим искупить свою вину».
При обыске у него в воротнике нашли немецкий пропуск (выдавался, на случай если его захватят немцы, которые не поверят на слово, что он агент). Полицай вынужден был признаться, что прибыл в отряд, как агент гестапо. Был расстрелян…»
В деревни Александровка Рогачевского района проживал Руденков, а в этой деревни проживала учительница Кравцова Мария Павловна. Руденков был агентом гестапо, но об этом никто не знал. Но когда  он стал расширять свою агентурную сеть, он стремился привлечь к своей работе Кравцову. Конечно, он не знал, что Кравцова имеет связь с партизанами. Кравцова поставила в известность, что Руденков немецкий агент. Подпольный райком партии Кравцовой дали совет «официально не вербоваться, а дружбу с Руденковым завести и информировать нас о его деятельности». Вскоре Руденков перестал скрывать перед Кравцовой о своих связях с гестапо. Решили его обезвредить, но пожалели его детей, а у него их было пять или шесть. Ему мы сказали, что нам известно, что он агент гестапо и взяли от него подписку, что не будет работать в пользу немцев, и будет помогать партизанам.
Руденко дал подписку, а сам на второй день побежал в гестапо и рассказал об этом факте. В гестапо ему посоветовали завести дружбу с партизанами и продолжить обязанности гестаповца. После этого Руденков стараясь быть услужливым партизанам, продолжал свою гестаповскую деятельность. Руденков  был обезврежен…»
«…Связной Жданов рассказал, что утром он приехал с задания и прилег отдохнуть раздевшись. Часов в 11 дня заходили в дом нищенка с мальчиком. Нищенка показалась Федору подозрительной. Жданов садится на кровать в одном белье и начинает ругать партизан (одежда у него была прикрыта). Старушка оживилась и спрашивает, а за что ты ругаешь партизан. Жданов говорит, что партизаны, мол, последние брюки сняли. Старушка говорит Жданову: «а ты не горюй, ты нам помогай, тебе дадут и одежду и денег». Кому это нам и кто даст денег? - Спрашивает Жданов. Немцы дадут, разъясняет старушка, меня немцы в разведку прислали. Жданов не мог сам задержать шпионку (в целях конспирации), он сообщил в отряд, но было поздно. Шпионка ушла…»
Нельзя, конечно, говорить о партизанских воспоминаниях как о подлинных фактах. Однако если бы эти письменные воспоминания являлись вымышленными, то еще при жизни авторов их бы «поправили» их товарищи по партизанской жизни. На сегодняшний день мы, современники, не сможем ни подтвердить, ни опровергнуть случаи из воспоминаний по одной только причине - отсутствия архивных документальных материалов или доступа к ним в архивах современных спецслужб.