Семейные ценности
Стейнбек - «Зима тревоги нашей». Мне понравилось концовка романа. Все остальное вплоть до заключительных глав далось крайне тяжело. Я заметил, что ритм книги не совпадает с ритмом моей жизни, она медленнее и от этого возникает дискомфорт при чтении. Повествование течет плавно и размерено, множество длинных монологов главного героя и «лирических» отступлений автора перемежаются краткими диалогами. Несоответствие в скоростях явилось главной причиной первоначального неприятия книги. Сюжет не отличается захватывающими, стремительными или интригующими событиями, все очень банально. Будничная жизнь маленького американского городка и одного семейства. Семейные ценности сталкиваются с современным (на тот момент 1960-х годы) американским образом жизни, который является проводником материализма и бездуховности, сопряженный с массовой культурой и пр. Семейные ценности проходит испытание на прочность. Жажда наживы и стяжательства витают в воздухе, ими пропитаны все действующие персонажи. Не исключение и главный герой романа, который вопреки своей природе также пускает в погоню за золотым тельцом. И это не проходит бесследно для него и его семьи (не буду пересказывать роман).
Меня чрезвычайно порадовало описание семейных ценностей, среди которых - семейный талисман. Вероятно, в каждой семье есть талисман, свой символ преемственности, который вдохновляет, и утешает, и подбадривает поколение за поколением. Мне интересно есть ли у кого-либо из вас семейный талисман?
Званые обеды также является немаловажной семейной ценностью. Званые обеды - это просто песня и любимейшее из моих занятий. И я не знаю, что интересней приглашать или ходить на званые обеды.
В романе есть интересное описание того, как раньше протекал диффузный токсический зоб, который на сегодняшний день хоть и долго и муторно, но все же лечиться. «… умер в ужасных муках от базедовой болезни. Общая интоксикация разогнала микробы страха по всему его организму, и он потерял всякую власть над собой, метался, буйствовал. На этой по-ирландски добродушной лошадиной физиономии проступило что-то звериное. Я помогал держать его, успокаивал, старался рассеять предсмертный бред, и так продолжалось неделю, до тех пор пока у него не начался отек легких».