Star light, star bright или Предвыборная фантазия
(почти по Альфреду Бестеру)
Звездочка светлая, звездочка ранняя,
Сделай, чтобы сбылись мои желания.
Звездочка яркая, первая зоренька,
Пусть все исполнится скоренько, скоренько.
Благослови, господи, маму и папу, и меня, и всех моих друзей, и пусть я стану хорошим мальчиком, и пусть я всегда буду счастлив, и пускай все, кто нам остопротивел, уберутся куда-нибудь... далеко-далеко... и навсегда оставят нас в покое.
Яир Лапид, стоявший на сцене заполненного молодежью зала в студенческом центре Университета имени Бен-Гуриона, набрал полную грудь воздуха, чтобы издать еще один истерический вопль. И вдруг он очутился совсем в другом месте, где-то очень далеко, и шагал по дороге, по белой прямой дороге, которая рассекала тьму и вела все вперед и вперед. Унылая, пустынная, бесконечная дорога, уходившая все дальше, все дальше, все дальше в вечность.
Ошеломленный окружавшей его бесконечностью, Лапид, как заведенный, тащился по дороге, не в силах заговорить, не в силах остановиться, не в силах думать. Он все шагал и шагал, совершая свой дальний путь, и не мог повернуть назад. Впереди виднелись какие-то крохотные силуэты, пленники дороги, ведущей в вечность. Вон то маленькое пятнышко, наверное, Ципи Ливни. А крапинка еще дальше впереди - Нафтали Беннет. А перед ним протянулась все уменьшающаяся цепочка чуть видных точек: Яхимович, Дери, Либерман... Один раз судорожным усилием ему удалось обернуться. Сзади смутно виднелась бредущая по дороге фигура, а за ней внезапно возникла еще одна... и еще одна... и еще...
ЕВПОЧЯ, конечно.
Звездочка светлая, звездочка ранняя,
Сделай, чтобы сбылись мои желания.
Звездочка яркая, первая зоренька,
Пусть все исполнится скоренько, скоренько.
Благослови, господи, маму и папу, и меня, и всех моих друзей, и пусть я стану хорошим мальчиком, и пусть я всегда буду счастлив, и пускай все, кто нам остопротивел, уберутся куда-нибудь... далеко-далеко... и навсегда оставят нас в покое.
Яир Лапид, стоявший на сцене заполненного молодежью зала в студенческом центре Университета имени Бен-Гуриона, набрал полную грудь воздуха, чтобы издать еще один истерический вопль. И вдруг он очутился совсем в другом месте, где-то очень далеко, и шагал по дороге, по белой прямой дороге, которая рассекала тьму и вела все вперед и вперед. Унылая, пустынная, бесконечная дорога, уходившая все дальше, все дальше, все дальше в вечность.
Ошеломленный окружавшей его бесконечностью, Лапид, как заведенный, тащился по дороге, не в силах заговорить, не в силах остановиться, не в силах думать. Он все шагал и шагал, совершая свой дальний путь, и не мог повернуть назад. Впереди виднелись какие-то крохотные силуэты, пленники дороги, ведущей в вечность. Вон то маленькое пятнышко, наверное, Ципи Ливни. А крапинка еще дальше впереди - Нафтали Беннет. А перед ним протянулась все уменьшающаяся цепочка чуть видных точек: Яхимович, Дери, Либерман... Один раз судорожным усилием ему удалось обернуться. Сзади смутно виднелась бредущая по дороге фигура, а за ней внезапно возникла еще одна... и еще одна... и еще...
ЕВПОЧЯ, конечно.