читательское
Признаться, всегда думал, что из писателей до ужаса меня доведет Солженицын. Александр Исаевич своими хорошими произведениями (плохие, как и у любой творческой личности, не в счет) произвел на меня огромное впечатление.
"Матрёнин двор", "Случай на станции Кочетовка" и "В круге первом" вызвали во мне такое чувство жалости и тоски, что сердцу некуда было сжиматься.
"Раковый корпус" настраивает всем своим ладом на деловитую тревожность.
"Архипелаг" (полностью согласен с abu_dli, что это главное произведение русской литературы уж, по крайне мере, XX века) потряс своей горечью и поистине библейским масштабом описанной в нем катастрофы (и мнози, и мнози, имена их Ты, Господи, веси), но всё-таки не ужасом.
А вот, кто довел меня до ужаса, так это Довлатов с его "Зоной". Наверно, я отнесся слишком легкомысленно к этой книге, до прочтения она мне представлялась чем-то вроде сухопутного аналога "Расстрелять" Покровского. Но здесь воображение, поставившее по читательской привычке меня на место главного героя, смутило мой разум (как говорили в старину). Но креплюсь, стараюсь быть мужиком, надо ж дочитать до конца.
"Матрёнин двор", "Случай на станции Кочетовка" и "В круге первом" вызвали во мне такое чувство жалости и тоски, что сердцу некуда было сжиматься.
"Раковый корпус" настраивает всем своим ладом на деловитую тревожность.
"Архипелаг" (полностью согласен с abu_dli, что это главное произведение русской литературы уж, по крайне мере, XX века) потряс своей горечью и поистине библейским масштабом описанной в нем катастрофы (и мнози, и мнози, имена их Ты, Господи, веси), но всё-таки не ужасом.
А вот, кто довел меня до ужаса, так это Довлатов с его "Зоной". Наверно, я отнесся слишком легкомысленно к этой книге, до прочтения она мне представлялась чем-то вроде сухопутного аналога "Расстрелять" Покровского. Но здесь воображение, поставившее по читательской привычке меня на место главного героя, смутило мой разум (как говорили в старину). Но креплюсь, стараюсь быть мужиком, надо ж дочитать до конца.