Все они марионетки
В последнее время все чаще ощущаю себя старпершей, которая чуть что говорит: «А вот, помню, ...», - и далее говорит такое, что даже если и правда, то все равно никого не интересует.
Парочка человек рядом со мной осваивают сейчас нелегкую роль руководителей. У них не очень получается и поэтому им не нравится, да и способностей у них, мне кажется, не очень, но они хотят, потому что это статус и зарплата, а толк для дела - это, мол, вопрос относительный, это смотря как посмотреть. А вот, помню, я работала в приюте для девочек-подростков (кусочек жизни, сидящий в мозгах и печенках самом сердце, не подлежащий закрытию гештальт) сразу после Универа; первый год я работала по специальности, а потом полтора года руководила отделением. На момент вступления в должность я была самым молодым сотрудником и руководила самым большим отделением: мне было 23 года и в подчинении у меня было 23 человека, а когда исполнилось 24 - дали двадцать четвертого, а потом я свалила на фиг, потому что не вынесла душа поэта, да и пришли в приют сотрудники моложе меня.
В мои обязанности входило много всего разного, от работы секретутки секретаря до замдиректора. У меня были две задачи номер один: первая задача номер один - это чтобы моих девок не выгнали оттуда, куда их взяли учиться, потому что пристроить их куда-то еще было еще проблематичнее. Тогда я обошла массу дневных и вечерних школ, путяг и лицеев по всему городу, везде наводила мосты, потому что наши девочки были так себе подарочки, прямо скажем: «Вот ваша Лера вроде и неплохая девочка, и даже рукастая и сообразительная в чем-то, но это ж как она себя ведет: только я отвернусь - она уже у кого-то на коленках сидит. А ведь там, на стройке, не только мальчики из группы, там и взрослые мужчины есть», - и все в том же духе на разные лады. И тогда же я поняла, что делу учат в ПТУ на маляра-штукатура: раствор замешивать, набрасывать - там понятно, в чем смысл жизни, а вот то, чему меня учили в ВУЗе, просто фиготень какая-то ненужная. Буквально расширение сознания у меня от этого наступило.
А второй моей задачей номер один был вечный подбор персонала, потому что наиболее сложным контингентом были не воспитанницы, а директор. За те два с половиной года, что я там проработала, в штате уцелили только семь человек, пришедшие в приют не позже меня. Это считая меня и директора. А остальные сменились - я тогда считала - в среднем дважды. В минуту отчаянья, когда был риск, что в следующем месяце мне будет просто некого ставить на смену, я напечатала стопку объявлений о вакансии воспитателя и отправила девчонок их расклеивать в неположенных местах (не сами ж мы пойдем это делать - вдруг нас милиция заберет). Детки отнеслись к вопросу с пониманием, расклеили объявы добросовестно. В знакомых им местах. И потянулись ко мне на вакансию люди сине-зеленого цвета с характерной комбинацией выхлопов. Этих вахтер даже на порог не пускал. Но некоторые соображали, что имеет смысл сначала помыться, и они просачивались:
- Я думаю, я буду хорошим воспитателем, я так хорошо ваших девочек понимаю - я сама прав лишена.
Я отправила девиц сдирать все объявы обратно (и требовала предъявить мне содранное: иначе, говорю, с вами вот это, что вы тут навлекли, ночью спать будет) и разместила объявления в бесплатных газетах и на сайтах. Пришла девочка устраиваться специалистом по соцработе. Девочке 23 года, а мне только что исполнилось 24. И она с мамой пришла. Это меня впечатлило сильно, а маму впечатлило то, что меня это впечатлило:
- А что такого?
А девочка отучилась на соцработника в Университете профсоюзов. Платно училась, это частный ВУЗ. Спрашиваю:
- Сколько Ваше обучение в месяц стоило? - и из ответа понимаю, что даже через пять лет девочка будет здесь получать меньше, чем платила за учебу.
- Не, - говорю, - Вам не понравится, но по специальности Вы зарплаты больше не найдете, потому что здесь доплаты за девиантность и прочее.
- Но нам при поступлении совсем другое говорили о рабочих местах и вакансиях.
- Сочувствую, но это вопросы к Запесоцкому, я не его спичрайтер, увы.
Пришла тетенька устраиваться доктором.
- У Вас опыт работы по специальности есть?
- Пока нет.
- Вы замужем?
- Пока нет.
- Дети есть?
- Пока нет.
- Гм... А сколько Вам лет, извините?
- Этой осенью 40 будет.
Ну да, все впереди. А теперь мне 40 будет, и я понимаю, что да - все впереди )). И после приюта из меня гвозди делать можно.
А теперь на моей нынешней работе юная медсестра ищет другое место. Не дает ей ее кавказское воспитание слушать версии причин недомогания у пациенток подросткового гинеколога. Ну да, это не всякий выдержит. Нашла она себе новую работу - от дома полтора часа на трех видах транспорта. Умница девочка, за сестринскую зарплату самое то - езды до звезды.
- Ща, - говорю, - мы тебе найдем большую контору поближе к дому.
Нашли с ней в инете телефон отдела кадров крупного медобъединения с сильным коммерческим уклоном. Поясняю:
- Звонишь и говоришь: здравствуйте, я медсестра с опытом работы, у вас есть для меня вакансия?
Она звонит и говорит:
- Оооо, ммм, здравствуйте, а вакансии медсестры у вас нет, наверное?
Но потом, слышу, разговор завязался, и я ушла, дабы не мешать. Спрашиваем опосля:
- Ну? Что сказали?
- Сказали, что я немногословна.
Но на собеседование пригласили. Держим кулачки за Крошку Сью.
А после этого я понеслась как раненый олень в школу за Мариной, потому что у нее спектакль в театралке, а мы опаздываем. Но забрать с продленки быстро - не тут-то было. «Вход родителей и посторонних лиц в школу строго запрещен». В общем, собрав пятьсот замечаний («Зачем же вы в школу с таким настроением идете?»), я ребенка выцепила-таки. При этом еще два второклассника свободно вышли из школы невесть куда, хотя за ними никто не пришел.
В школе искусств то же самое: «Уважаемые родители, выйдите, пожалуйста, из зала, у нас праздник для детей». Но потом оставили, как обычно, точно сельдей в банке - ни мест, ни кислорода. С одной стороны, они не виноваты, что здание такое убогое и родителям находиться реально негде. А с другой: что за хрень? И какая лицемерная хрень все эти декларируемые властями и обласканными властью структурами «традиционные семейные ценности». Вот мы как специалисты обязаны были учесть письмо Астахова о семейных ценностях и свернуть сексуальное просвещение (а с ним и воспитание). Но мы как родители никаких этих гребаных ценностей в школах так и не увидели. «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен». Где правда, брат?
А потом я зацепила колготки и мне пришлось переодеваться в торговом центре в десяти минутах ходьбы, потому что в туалеты ДШИ родителям нельзя ходить - негигиенично.
А потом я поехала опять работать - в другую школу на родительское собрание, посвященное здоровому питанию. Передо мной выступала школьный врач:
- Я тут на полставки, я ваш врач дважды в неделю. Все вопросы по качеству питания - к заведующей столовой. Школьные медпункты теперь имеют профилактическое значение, и кроме перевязочного материала у нас ничего и нет. Мы теперь даже парацетамол ребенку дать не имеем права, только вызвать «скорую» можем. Так что давайте детям лекарства с собой.
Этим летом я ездила с рабочими встречами в детские лагеря - тогда даже астматикам нельзя было иметь при себе ингалятор, за каждым пшиком надо идти в медпункт. А теперь иной подход, теперь самолечение форева. Пусть дети носят в школу колеса.
- Может, дать родителям телефон медкабинета? - робко предложила доктору завуч.
- А Вы знаете его наизусть? - отпарировала доктор.
Не знаю, что и сказать.
Потом я рассказала родителям о психологических аспектах пищевого поведения, и мы с ними вроде поладили:
- На этом все, спасибо за внимание.
- Ой, мы к вам обязательно придем.
- Да, конечно, - радушно улыбнулась я, скромно умолчав, что накануне у меня были расписаны подчистую приемы на 27 ноября, и теперь, соответственно, запись на декабрь. Самолюбию это по-прежнему льстит, но свою полутораставочную зарплату я все равно с точки зрения государства не вырабатываю.
А потом я опять проделывала трюк «почувствуй себя кобелем» - пыталась залезть в трамвай старого образца. Там настолько высокие ступеньки, что юбки трещат по швам, а иногда я просто не могу так задрать ногу, не разрвав подол, и остаюсь на остановке. И это ж я молодая здоровая нормального роста, а если кто не такой? Жесть.
И позвонила соцпедагог еще одной школы:
- У нас в школе мероприятие городского значения, приходите, почитайте нашим детям что-нибудь. К нам много кто придет, но они все неинтересно читают, а Вы - так живенько, это так запоминается...
Ну а то. Иногда, бывает, придешь в какую школу - старшеклассники с порога вопят: «О, к нам пси-хо-ло-ги пришли!!!» («Мы, Николай II...»). Или когда они к нам приходят: «О, мы вас помним!». Потрясаем, значит, воображение, выполняем задачу - ломаем шаблоны и укладываем деткам в головы информационную составляющую ответственного поведения.
- Какие, - говорю, - у меня есть варианты? Приду, разумеется. Планы горят, а отчетность - наше все.
Вот попыталась подготовиться. Прочла: «существование психологической зависимости от компьютерных игр и использования интернета все еще вызывает сомнения как у специалистов, так и самих людей, увлекающихся современными компьютерными технологиями». Поняла, что лучше, наверное, не готовиться.
А еще я получила снимки с некоторых своих бесед с детьми и родителями. Вот тоже не знаю, что сказать.
Я раньше как-то думала, что я на работе спокойная и демократичная, но это я, наверное, заблуждалась.
Парочка человек рядом со мной осваивают сейчас нелегкую роль руководителей. У них не очень получается и поэтому им не нравится, да и способностей у них, мне кажется, не очень, но они хотят, потому что это статус и зарплата, а толк для дела - это, мол, вопрос относительный, это смотря как посмотреть. А вот, помню, я работала в приюте для девочек-подростков (кусочек жизни, сидящий в мозгах и печенках самом сердце, не подлежащий закрытию гештальт) сразу после Универа; первый год я работала по специальности, а потом полтора года руководила отделением. На момент вступления в должность я была самым молодым сотрудником и руководила самым большим отделением: мне было 23 года и в подчинении у меня было 23 человека, а когда исполнилось 24 - дали двадцать четвертого, а потом я свалила на фиг, потому что не вынесла душа поэта, да и пришли в приют сотрудники моложе меня.
В мои обязанности входило много всего разного, от работы секретутки секретаря до замдиректора. У меня были две задачи номер один: первая задача номер один - это чтобы моих девок не выгнали оттуда, куда их взяли учиться, потому что пристроить их куда-то еще было еще проблематичнее. Тогда я обошла массу дневных и вечерних школ, путяг и лицеев по всему городу, везде наводила мосты, потому что наши девочки были так себе подарочки, прямо скажем: «Вот ваша Лера вроде и неплохая девочка, и даже рукастая и сообразительная в чем-то, но это ж как она себя ведет: только я отвернусь - она уже у кого-то на коленках сидит. А ведь там, на стройке, не только мальчики из группы, там и взрослые мужчины есть», - и все в том же духе на разные лады. И тогда же я поняла, что делу учат в ПТУ на маляра-штукатура: раствор замешивать, набрасывать - там понятно, в чем смысл жизни, а вот то, чему меня учили в ВУЗе, просто фиготень какая-то ненужная. Буквально расширение сознания у меня от этого наступило.
А второй моей задачей номер один был вечный подбор персонала, потому что наиболее сложным контингентом были не воспитанницы, а директор. За те два с половиной года, что я там проработала, в штате уцелили только семь человек, пришедшие в приют не позже меня. Это считая меня и директора. А остальные сменились - я тогда считала - в среднем дважды. В минуту отчаянья, когда был риск, что в следующем месяце мне будет просто некого ставить на смену, я напечатала стопку объявлений о вакансии воспитателя и отправила девчонок их расклеивать в неположенных местах (не сами ж мы пойдем это делать - вдруг нас милиция заберет). Детки отнеслись к вопросу с пониманием, расклеили объявы добросовестно. В знакомых им местах. И потянулись ко мне на вакансию люди сине-зеленого цвета с характерной комбинацией выхлопов. Этих вахтер даже на порог не пускал. Но некоторые соображали, что имеет смысл сначала помыться, и они просачивались:
- Я думаю, я буду хорошим воспитателем, я так хорошо ваших девочек понимаю - я сама прав лишена.
Я отправила девиц сдирать все объявы обратно (и требовала предъявить мне содранное: иначе, говорю, с вами вот это, что вы тут навлекли, ночью спать будет) и разместила объявления в бесплатных газетах и на сайтах. Пришла девочка устраиваться специалистом по соцработе. Девочке 23 года, а мне только что исполнилось 24. И она с мамой пришла. Это меня впечатлило сильно, а маму впечатлило то, что меня это впечатлило:
- А что такого?
А девочка отучилась на соцработника в Университете профсоюзов. Платно училась, это частный ВУЗ. Спрашиваю:
- Сколько Ваше обучение в месяц стоило? - и из ответа понимаю, что даже через пять лет девочка будет здесь получать меньше, чем платила за учебу.
- Не, - говорю, - Вам не понравится, но по специальности Вы зарплаты больше не найдете, потому что здесь доплаты за девиантность и прочее.
- Но нам при поступлении совсем другое говорили о рабочих местах и вакансиях.
- Сочувствую, но это вопросы к Запесоцкому, я не его спичрайтер, увы.
Пришла тетенька устраиваться доктором.
- У Вас опыт работы по специальности есть?
- Пока нет.
- Вы замужем?
- Пока нет.
- Дети есть?
- Пока нет.
- Гм... А сколько Вам лет, извините?
- Этой осенью 40 будет.
Ну да, все впереди. А теперь мне 40 будет, и я понимаю, что да - все впереди )). И после приюта из меня гвозди делать можно.
А теперь на моей нынешней работе юная медсестра ищет другое место. Не дает ей ее кавказское воспитание слушать версии причин недомогания у пациенток подросткового гинеколога. Ну да, это не всякий выдержит. Нашла она себе новую работу - от дома полтора часа на трех видах транспорта. Умница девочка, за сестринскую зарплату самое то - езды до звезды.
- Ща, - говорю, - мы тебе найдем большую контору поближе к дому.
Нашли с ней в инете телефон отдела кадров крупного медобъединения с сильным коммерческим уклоном. Поясняю:
- Звонишь и говоришь: здравствуйте, я медсестра с опытом работы, у вас есть для меня вакансия?
Она звонит и говорит:
- Оооо, ммм, здравствуйте, а вакансии медсестры у вас нет, наверное?
Но потом, слышу, разговор завязался, и я ушла, дабы не мешать. Спрашиваем опосля:
- Ну? Что сказали?
- Сказали, что я немногословна.
Но на собеседование пригласили. Держим кулачки за Крошку Сью.
А после этого я понеслась как раненый олень в школу за Мариной, потому что у нее спектакль в театралке, а мы опаздываем. Но забрать с продленки быстро - не тут-то было. «Вход родителей и посторонних лиц в школу строго запрещен». В общем, собрав пятьсот замечаний («Зачем же вы в школу с таким настроением идете?»), я ребенка выцепила-таки. При этом еще два второклассника свободно вышли из школы невесть куда, хотя за ними никто не пришел.
В школе искусств то же самое: «Уважаемые родители, выйдите, пожалуйста, из зала, у нас праздник для детей». Но потом оставили, как обычно, точно сельдей в банке - ни мест, ни кислорода. С одной стороны, они не виноваты, что здание такое убогое и родителям находиться реально негде. А с другой: что за хрень? И какая лицемерная хрень все эти декларируемые властями и обласканными властью структурами «традиционные семейные ценности». Вот мы как специалисты обязаны были учесть письмо Астахова о семейных ценностях и свернуть сексуальное просвещение (а с ним и воспитание). Но мы как родители никаких этих гребаных ценностей в школах так и не увидели. «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен». Где правда, брат?
А потом я зацепила колготки и мне пришлось переодеваться в торговом центре в десяти минутах ходьбы, потому что в туалеты ДШИ родителям нельзя ходить - негигиенично.
А потом я поехала опять работать - в другую школу на родительское собрание, посвященное здоровому питанию. Передо мной выступала школьный врач:
- Я тут на полставки, я ваш врач дважды в неделю. Все вопросы по качеству питания - к заведующей столовой. Школьные медпункты теперь имеют профилактическое значение, и кроме перевязочного материала у нас ничего и нет. Мы теперь даже парацетамол ребенку дать не имеем права, только вызвать «скорую» можем. Так что давайте детям лекарства с собой.
Этим летом я ездила с рабочими встречами в детские лагеря - тогда даже астматикам нельзя было иметь при себе ингалятор, за каждым пшиком надо идти в медпункт. А теперь иной подход, теперь самолечение форева. Пусть дети носят в школу колеса.
- Может, дать родителям телефон медкабинета? - робко предложила доктору завуч.
- А Вы знаете его наизусть? - отпарировала доктор.
Не знаю, что и сказать.
Потом я рассказала родителям о психологических аспектах пищевого поведения, и мы с ними вроде поладили:
- На этом все, спасибо за внимание.
- Ой, мы к вам обязательно придем.
- Да, конечно, - радушно улыбнулась я, скромно умолчав, что накануне у меня были расписаны подчистую приемы на 27 ноября, и теперь, соответственно, запись на декабрь. Самолюбию это по-прежнему льстит, но свою полутораставочную зарплату я все равно с точки зрения государства не вырабатываю.
А потом я опять проделывала трюк «почувствуй себя кобелем» - пыталась залезть в трамвай старого образца. Там настолько высокие ступеньки, что юбки трещат по швам, а иногда я просто не могу так задрать ногу, не разрвав подол, и остаюсь на остановке. И это ж я молодая здоровая нормального роста, а если кто не такой? Жесть.
И позвонила соцпедагог еще одной школы:
- У нас в школе мероприятие городского значения, приходите, почитайте нашим детям что-нибудь. К нам много кто придет, но они все неинтересно читают, а Вы - так живенько, это так запоминается...
Ну а то. Иногда, бывает, придешь в какую школу - старшеклассники с порога вопят: «О, к нам пси-хо-ло-ги пришли!!!» («Мы, Николай II...»). Или когда они к нам приходят: «О, мы вас помним!». Потрясаем, значит, воображение, выполняем задачу - ломаем шаблоны и укладываем деткам в головы информационную составляющую ответственного поведения.
- Какие, - говорю, - у меня есть варианты? Приду, разумеется. Планы горят, а отчетность - наше все.
Вот попыталась подготовиться. Прочла: «существование психологической зависимости от компьютерных игр и использования интернета все еще вызывает сомнения как у специалистов, так и самих людей, увлекающихся современными компьютерными технологиями». Поняла, что лучше, наверное, не готовиться.
А еще я получила снимки с некоторых своих бесед с детьми и родителями. Вот тоже не знаю, что сказать.
Я раньше как-то думала, что я на работе спокойная и демократичная, но это я, наверное, заблуждалась.