Семиотические идеи Фреге (продолжение)
Приведу теперь выражения с двумя пустыми местами (двумя валентностями). X есть столица Y, X есть отец Y, Отношения с тремя местами: X располагается между Y и Z. Есть предикаты с четырьмя валентностями, пятью и даже шестью.
Установление параллелизма между свойствами функции и имени нарицательного, глагола - одно из самых выдающихся достижений Фреге. Оно стало краеугольным камнем современной семантики. Оно позволило развиться в семантике целому направлению - логическому анализу языка.
Теперь попробуем разобраться в самой трудной проблеме: как связано понятие формы и смысла у Фреге.
Фреге неоднократно указывает, что при построении формы он исходит из ряда предметов. Предметы определяют, какие общие свойства у них обнаружатся, (не имена! - предметы). Из этого следует, что по Фреге именно предметы, как компоненты знака, вступают в непосредственное взаимодействие с предикатами. Собственные смыслы имен, на которые валентны предикаты, выступают по отношению к предметам, которые обозначаются данным именем, также как функции (предикаты). Из этого следует, что между функцией, как компонентом имени и предметом, как компонентом имени, имеют место те же отношения, что и между предметом и функцией в функциональном выражении. На этом принципиальном сходстве и основывается утверждение Фреге о разложимости смысла (формы) имени в такие же явно выраженные формы, что и формы эксплицитных функций. Имя по Фреге - свернутое предложение, а предложение - развернутое имя. Между ними есть существенное сходство: и то, и другое насыщено. Насыщенностью отличается предмет от функции (предиката). Насыщенностью отличается по Фреге и значение предложения от значения предиката. В имени предмету предицируется свойство, отношение. Предмет подпадает под предикат в предикативном выражении (в функции или понятии это равно именному компоненту сказуемого) так же, как подпадает он под свой смысл в имени. Ровно по этой причине из одного употребления имени в предложении, обозначающем истинное суждение, выводятся предложения, которые всегда бывают истинными, когда истинным является предложение, в которое входит имя. Например, из истинности предложения Россия одержала победу в войне с французами в 1812 г. выводятся предложения Россия воевала с Францией в 1812 г.; в 1812 г. существовала Россия; в 1812 г. существовала Франция; Россия в 1812 г. могла воевать и т. д. Эти предложения обозначают события, отношения, входящие в так называемую ассертивную часть смысла предложения, т.е. такую часть, которая при отрицании всего предложения не отрицается. На этом же свойстве основывается возможность определения, раскрывающего смысл имени, раскладывающего его в функцию.Фреге вводит два понятия для того , чтобы охарактеризовать отношения простых предикатов в рамках сложного и отличить эти отношения от отношений, связывающих предикат с предметом. Свойством (Eigenschaft) называется отношение, связывающее предикат с предметом (значением данного имени) и признаком - отношения, связывающие два предиката в рамках одного сложного предиката (я буду называть это отношение компонентным).
При расширении понятий смысл и значение на естественно-языковые единицы Фреге столкнулся еще с одним компонентом означаемого языкового знака. Речь идет об оценочном компоненте таких слов как ХОРОШИЙ, ПЛОХОЙ, МОРДА, ЛИК и т.п., а также с эмоциональным компонентом таких слов как ГАД, ГНУСНЫЙ, ПОТРЯСАЮЩИЙ и т.п. В логических и математических текстах такого рода слова не попадаются, кроме того, они не влияют на истинностную оценку предложения. Поэтому Фреге принял такое решение: эти элементы означаемого он не стал включать в смысл языковых единиц. Он назвал их упаковкой смысла. В противоположность упаковке - субъективной информации, характер которой зависит от мнения говорящего - в смысле должна содержаться только объективная информация. При этом по Фреге упаковка, соединенная в сложном знаке с упаковкой же, дает снова упаковку, смысл, сложенный в сложном знаке со смыслом, дает снова смысл.
В связи с различными трактовками работ Фреге следует сказать о двух важных вещах. Смысл, в противоположность тому, что полагают многие исследователи творчества Фреге, идущие вслед за авторитетом А. Черча и Р. Карнапа, не обязательно однороден с точки зрения состава компонентов. В него могут входить как предикативные элементы, так и предметы: один предмет может обозначаться через отношение к другому предмету и этот последний должен входить в смысл языковой единицы. В самом деле, например, в словосочетании сын Одиссея обозначаются два "предмета" - Одиссей и его сын - Телемак. Однако только один из них может быть назван значением всего сочетания - Телемак. То же может наблюдаться и в простых именах, например, Одиссея, Шопениана и т.д. Второе, что хотелось бы сказать по поводу трактовки фрегевского понятия СМЫСЛ - что многие ошибочно считают, что значением понятийного имени является множество объектов, подпадающих под него. Фреге протестовал против такого способа понимания этого термина. "nun hat es freilich auch leute gegeben, die sich einbildeten logiker zu sein und meinten, die Begriffsworter (nomina appelativa) unterschieden sich dadurch von Eigennamen, daβ sie mehrdeutich wären. Das Wort "Mensch" z.B. bedeute ebensowohl Plato, wie Aristoteles, wie Karl den Grossen. Das Wort "Zahl" bezeichne die 1 ebensowohl wie die 2 usw. Nichts ist verkehrter! (1973, 108). "В настоящее время имеются, правда, и такие люди, которые воображают, что они логики, и при этом полагают, что понятийные слова (nomina appelativa) отличаются от собственных имен тем, что они многозначны. Слово "человек", например, обозначает будто бы и Платона и Аристотеля и Карла Великого. Слово "число" обозначает 1 и 2 и т. д. Нет мнения более превратного" (Фреге 1973, 108).Понятие значения.
В отличие от лингвистов логик Фреге шел к пониманию смысла от анализа не лексем, а предложений, обозначающих конкретную внеязыковую ситуацию. Говоря лингвистическими терминами, логика занимается лишь актуализованными предложениями, то есть соотнесенными с действительностью. Лингвистика же, по выражению В. А. Звегинцева, занимается в основном псевдопредложениями, то есть предложениями не соотнесенными с действительностью. Н. Ю. Шведова предлагает звегинцевские псевдопредложения обозначать термином «ПРЕДЛОЖЕНИЕ», а то, что В. А. Звегинцев называл предложениями называть «ВЫСКАЗЫВАНИЯМИ». Обязательным свойством имен собственных, от которого зависит возможность оценить предложение с точки зрения истинности или ложности (под именами Фреге понимал и аналитические способы обозначения конкретного предмета, например: этот стол, город Бремен, человек, написавший Grundgesetze der Arithmetik и т.д.) он считал наличие у них значения. Так, предложение Одиссей был сыном Лаэрта и отцом Телемака ни истинно, ни ложно, так как у имен Одиссей, Лаэрт, Телемак нет значения (в действительном мире - А.Б.). Предложение же
(i) Фридрих Людвиг Готтлоб Фреге родился под знаком Скорпиона 18 ноября 1848 года в Висмаре.
(ii) Три плюс пять больше, чем один плюс два.
можно оценить с точки зрения истинности-ложности, так как все имена собственные (подчеркнуты) в данном случае имеют значение. Как это видно из примеров, областью определения собственных имен у Фреге являются факты действительности и числа. Вымышленные предметы и события не входят в область определения имен. Это решение продиктовано нуждами логики, предметом изучения которой являются, грубо говоря, структура суждения и отношение суждения к обозначаемым им фактам действительности. Отметим такую важную деталь: несмотря на частое смешение понятий Gegenstand "предмет" и Bedeutung - "значение", Фреге постоянно пользуется двумя терминами, потому что Bedeutung - это часть имени, - понятие функциональное, а Gegenstand - предмет, элемент множества - области определения значений собственных имен. На это в связи с теорией Г. Фреге обращает внимание и Н. И. Жинкин: «Не следует думать, что вещь является значением независимо от имени. Всякая вещь есть просто вещь и могут быть неназванные вещи. Но всякое имя что-то называет и это что-то - определенная вещь» (Жинкин 1998, с. 10 - 11). Здесь еще раз можно подчеркнуть неуместность замены термина ЗНАЧЕНИЕ на ДЕНОТАТ, который в русском языке, особенно в лингвистической литературе, больше употребляется в смысле "Gegenstand" или в смысле "Gegenstand в роли Bedeutung" в знаке.Фреге допускает неточность, когда говорит, что имена Одиссей и тому подобное не имеют значения. Можно говорить либо, что они имеют пустое значение (если считать, что его область определения только предметы действительности), либо, что они имеют значением предмет, не относящийся к реальному миру. В пользу этого говорит следующее соображение. Еще Лейбниц сформулировал принцип равенства имен:
/18/ Eadem sunt, quae sibi mutuo substitui possunt salva veritate
"Одинаковы те (выражения), которые, заменяя друг друга, сохраняют истинное значение (целого)". Фреге выделяет в языковом знаке четыре части: выражение, смысл, значение и то, что он называл Umhüllung - "оболочка, упаковка" смысла (Фреге 1973, 56), Beleuchtung - "освещение" или Färbung - "окраска" (1973, 87; 1978, 194), то есть те добавочные элементы содержания языковых знаков, которые не направлены на кодирование суждения, а относятся к способам эмоционального воздействия на адресата высказывания, выражения отношения к высказываемому или выполняют чисто грамматические функции (например, залог). Соответственно знаки в языке бывают взаимозаменимыми, когда у них 1) все четыре компонента одинаковы, 2) когда одинаковы смысл и значение (в этом случае меняются "упаковка смысла" и его выражение; такая замена невозможна, например, в поэтическом тексте, где очень важен способ воздействия на читателя (Фреге 1973, 58), зато вполне допустима в научной прозе); 3) когда одинаково только значение (смыслы и прочие компоненты - разные; об исключениях из этого правила см. ниже). Так, ясно, что для заглавия научно-фантастического романа о Венере лучше подходит имя "Утренняя звезда" (или "Вечерняя звезда" - в зависимости от настроения романа, последнее грустное с печальным концом, первое - бодрое с хорошим концом), тогда как для научного сочинения, в общем, все равно - "Венера", "Утренняя звезда" или "Вечерняя звезда". Теперь проанализируем выражения "без значения". Ясно, что словосочетания
(i) главный герой Одиссеи
(ii) отец Телемака
(iii) муж Панелопы
(iv) сын Лаэрта
(v) ослепитель Полифема
(vi) Одиссей
взаимозаменимы в тексте. "Упаковки" у них разные, смыслы также разные. За счет чего же им быть взаимозаменимыми? Тем не менее, они удовлетворяют принципу Лейбница. Для того, чтобы выйти из этого затруднения, нужно либо признать, что у них есть значение, притом одно и то же, либо ввести в состав знака новый компонент. Даже признание того, что значение у них пусто, было бы неправомерным (во всяком случае, для лингвистики), так как в этом случае нужно было бы признать, что выражения (i) - (vi) взаимозаменимы с выражениями
(vii) пятый угол этой окружности
(viii) самое удаленное от Земли тело
(ix) надзиратель Очумелов
(x) Каштанка и так далее.