С МЕЧТОЙ О МИРЕ
ЕЩЁ РАЗ О ЦЕРКВИ И СОЦИАЛИЗМЕ
Всякий разговор о социализме ещё некоторое время будет порождать вопрос: «…а как же церковь? - ведь большевики хотели уничтожить все церкви!»
Верю, что однажды этот разговор утратит ту эмоциональную силу, что имеет сегодня - как утратила силу, к примеру, тема раскола. Раскол теперь волнует, скорей, интеллектуально, но не позволяет уже, в силу смены эпох, соотнести себя с отлученными от Церкви, лишенными всяких прав раскольниками.
Что до наших проблем, то я не устану повторять: конфликт советской власти и церкви имел подоплеку:
а) экономическую (Церковь лишилась земли, и была этим недовольна);
б) политическую (Церковь не признала новую власть, при том, что февралистов ранее признала);
в) военную (многие монастыри стали военными базами, многие пастыри стали виднейшими сторонниками и соучастниками белого движения)
- и лишь затем религиозную подоплеку.
Однако к 70-м годам церковь и Советская власть в целом научились уживаться и сосуществовать.
То состояние перманентного конфликта между церковью и советским прошлым, в котором мы пребываем сегодня - искусственное и обществу нисколько не нужное.
Пастве с равным успехом можно рассказывать как про плохого Ленина, так и про императоров-отцеубийц, императриц-мужеубийц, Петра, уничтожавшего патриаршество и Иоанна, погубившего святого патриарха. Только зачем? Это что - дело церкви - бередить страшные раны? Тем более - бередить выборочно?
Что до установки «советская власть решила уничтожить религию» - то, увольте, нет.
Советская власть научилась жить своей жизнью рядом с церковью, которая живёт своей. Однако храмы начали реставрировать, туристы массово пошли по монастырям, а национальная иконопись стала предметом общекультурной гордости.
И как результат замирения - решение ещё в 1980 году праздновать тысячелетия Крещения Руси. Что и было сделано.
Мир пришел! В нашу страну пришел мир религиозный.
…И теперь мир порушен. И трещину эту посреди нашего сердца неустанно раскурочивают.
Это не доведёт до добра.
А пока - простейшее подтверждение моих слов в советской живописи. Это похоже на борьбу с религией?
Аркадий Пластов. «Никола». 1953
Юлий Ятченко. «С мечтой о мире». 1959
Алексей Жабский. «Баба Шура». 1965
Александр Бурзянцев. «Сим-городок». 1959
Игорь Попов. «Фрунзенская набережная». 1972
Василий Криворучко. «Троица». 1983
Гелий Коржев. «Благовещение». 1987
Всякий разговор о социализме ещё некоторое время будет порождать вопрос: «…а как же церковь? - ведь большевики хотели уничтожить все церкви!»
Верю, что однажды этот разговор утратит ту эмоциональную силу, что имеет сегодня - как утратила силу, к примеру, тема раскола. Раскол теперь волнует, скорей, интеллектуально, но не позволяет уже, в силу смены эпох, соотнести себя с отлученными от Церкви, лишенными всяких прав раскольниками.
Что до наших проблем, то я не устану повторять: конфликт советской власти и церкви имел подоплеку:
а) экономическую (Церковь лишилась земли, и была этим недовольна);
б) политическую (Церковь не признала новую власть, при том, что февралистов ранее признала);
в) военную (многие монастыри стали военными базами, многие пастыри стали виднейшими сторонниками и соучастниками белого движения)
- и лишь затем религиозную подоплеку.
Однако к 70-м годам церковь и Советская власть в целом научились уживаться и сосуществовать.
То состояние перманентного конфликта между церковью и советским прошлым, в котором мы пребываем сегодня - искусственное и обществу нисколько не нужное.
Пастве с равным успехом можно рассказывать как про плохого Ленина, так и про императоров-отцеубийц, императриц-мужеубийц, Петра, уничтожавшего патриаршество и Иоанна, погубившего святого патриарха. Только зачем? Это что - дело церкви - бередить страшные раны? Тем более - бередить выборочно?
Что до установки «советская власть решила уничтожить религию» - то, увольте, нет.
Советская власть научилась жить своей жизнью рядом с церковью, которая живёт своей. Однако храмы начали реставрировать, туристы массово пошли по монастырям, а национальная иконопись стала предметом общекультурной гордости.
И как результат замирения - решение ещё в 1980 году праздновать тысячелетия Крещения Руси. Что и было сделано.
Мир пришел! В нашу страну пришел мир религиозный.
…И теперь мир порушен. И трещину эту посреди нашего сердца неустанно раскурочивают.
Это не доведёт до добра.
А пока - простейшее подтверждение моих слов в советской живописи. Это похоже на борьбу с религией?
Аркадий Пластов. «Никола». 1953
Юлий Ятченко. «С мечтой о мире». 1959
Алексей Жабский. «Баба Шура». 1965
Александр Бурзянцев. «Сим-городок». 1959
Игорь Попов. «Фрунзенская набережная». 1972
Василий Криворучко. «Троица». 1983
Гелий Коржев. «Благовещение». 1987