Прот. А. Шмеман о празднике Рождества Богородицы
"Основой почитания Божией Матери в Церкви всегда было послушание Её Богу, свободное доверие, оказанное Ею по-человечески неслыханному призыву. Православная Церковь вообще всегда подчеркивала эту связь Марии с человечеством, и, если так можно выразиться, любовалась Ею как лучшим, чистейшим, возвышеннейшим Плодом человеческой истории, человеческого искания Бога, и в Нём - последнего смысла, последнего содержания самого человечества.
Если на Западе, в западном христианстве, в центре почитания Марии всегда стоял образ Её как Девы, девство Которой не нарушено было материнством, то для православного Востока такой сердцевиной любви его к Марии, созерцания Её и - повторяю ещё раз - радостного любования Ею с самого начала было и остается Её Материнство, Её кровная связь с Иисусом Христом.
Православный Восток прежде всего радуется тому, что в пришествии Сына Божьего на землю, в спасительном явлении Бога, ставшего человеком, чтобы воссоединить его, человека, с его Божественным призванием, что в пришествии этом приняло участие и само человечество. Если самое радостное и глубокое в христианской вере - это «соприродность» Христа нам, то, что Он подлинно человек, а не призрак, не таинственное явление, что Он - один из нас, навеки с нами своим человечеством связанный, то тогда понятным становится и любовное почитание Той, Которая Ему это человечество, нашу плоть и кровь, дала. Той, благодаря Которой Он, Христос, мог называть себя так, как Он всегда себя называл: «Сын Человеческий». Сын Божий, Сын Человеческий…
Бог, снисходящий до человека, чтобы человека сделать Божественным, или, как говорят учителя Церкви, - обожить, сделать причастником Божества. Именно тут, именно в этом потрясающем откровении о подлинной природе, о подлинном призвании человека - источник благодарного, любовного отношения к Марии как нашей связи со Христом, и в Нём - с Богом.
И нигде это не раскрывается с большей ясностью, чем в празднике Рождества Богородицы. Об этом событии ничего не сказано в Священном Писании. Да и что особенного можно сказать о рождении ребенка, рождении, подобном всякому рожденью. И если Церковь стала в особом празднике вспоминать и праздновать это событие, то не потому, что оно было чем-то исключительным, чудесным, из ряда вон выходящим, нет, а как раз потому, что сама обыденность его раскрывает новый и лучезарный смысл во всем том, что мы называем «обыденным», придаёт новую глубину тем подробностям человеческой жизни, о которых мы так часто говорим, что они «ничем не замечательны».
Но посмотрим на икону этого праздника, вглядимся в неё духовным нашим взором. Вот на постели - только что родившая дочь женщина. Церковное предание утверждает, что звали её Анна. Рядом с нею - отец, имя которого, по тому же преданию, - Иоаким. Рядом с постелью женщины совершают первое омовение новорожденной. Самое обыденное, ничем не замечательное событие.
Но так ли это? Не хочет ли иконой этой сказать нам Церковь, прежде всего, что рожденье в мир, в жизнь нового человеческого существа - это чудо всех чудес, чудо именно разрывающее обыденность, ибо тут начало, у которого уже нет и не будет конца. Начало единственной, неповторимой человеческой жизни, возникновение новой личности, в появлении которой как бы заново творится мир, и вот - дарится, даётся этому новому человеку как его жизнь, как его путь, как его творчество.
Итак, первое, что мы празднуем в этом празднике, - это пришествие в мир самого Человека, пришествие, о котором в Евангелии сказано, что когда совершается оно, мы не «помним уже скорби из-за радости, что родился человек в мир».
Второе: мы знаем теперь, Чьё рожденье, Чьё пришествие мы празднуем. Мы знаем единственность, красоту, благодатность именно этого Ребёнка, его судьбы, его значения для нас и для всего мира.
И третье - мы празднуем и всё то и всех тех, которые как бы подготовили Марию, наполнили Её этой благодатью и красотой. Вот в наши дни много говорят о наследственности, придавая ей какой-то рабий, детерминистский смысл. Церковь тоже верит в наследственность, но духовную. Сколько веры, сколько добра, сколько поколений людей, живших высшим и небесным, нужно было, чтобы на древе человечества вырос этот изумительный и благоуханный цветок - пречистая Дева и Всесвятая Мать! И потому это также и праздник самого человечества, веры в него, радости о нём.
Увы, нам виднее и понятнее наследственность зла. И действительно, столько зла вокруг нас, что эта вера в человека, в его свободу, в возможность доброй и светлой наследственности уже почти выветрилась в нас и заменилась скептицизмом и недоверием. Однако именно этот злой скептицизм, это унылое недоверие призывает нас Церковь оттолкнуть от себя в день, когда празднует она - и с какой радостью и верой! - рожденье маленькой Девочки, в Которой как бы сосредоточилось добро, нравственная красота, совершенство, которые составляют подлинную человеческую природу. Ею, этой рождающейся девочкой, и в Ней встречает мир идущего к нему Христа. Он наш дар - Ему, наша встреча с Богом. И вот мы уже на пути к Вифлеемской пещере, к радостной тайне Богоматеринства".
Далее:
https://www.pravmir.ru/rozhdestvo-bogorodicy-prazdnichnaya-obydennost/
Если на Западе, в западном христианстве, в центре почитания Марии всегда стоял образ Её как Девы, девство Которой не нарушено было материнством, то для православного Востока такой сердцевиной любви его к Марии, созерцания Её и - повторяю ещё раз - радостного любования Ею с самого начала было и остается Её Материнство, Её кровная связь с Иисусом Христом.
Православный Восток прежде всего радуется тому, что в пришествии Сына Божьего на землю, в спасительном явлении Бога, ставшего человеком, чтобы воссоединить его, человека, с его Божественным призванием, что в пришествии этом приняло участие и само человечество. Если самое радостное и глубокое в христианской вере - это «соприродность» Христа нам, то, что Он подлинно человек, а не призрак, не таинственное явление, что Он - один из нас, навеки с нами своим человечеством связанный, то тогда понятным становится и любовное почитание Той, Которая Ему это человечество, нашу плоть и кровь, дала. Той, благодаря Которой Он, Христос, мог называть себя так, как Он всегда себя называл: «Сын Человеческий». Сын Божий, Сын Человеческий…
Бог, снисходящий до человека, чтобы человека сделать Божественным, или, как говорят учителя Церкви, - обожить, сделать причастником Божества. Именно тут, именно в этом потрясающем откровении о подлинной природе, о подлинном призвании человека - источник благодарного, любовного отношения к Марии как нашей связи со Христом, и в Нём - с Богом.
И нигде это не раскрывается с большей ясностью, чем в празднике Рождества Богородицы. Об этом событии ничего не сказано в Священном Писании. Да и что особенного можно сказать о рождении ребенка, рождении, подобном всякому рожденью. И если Церковь стала в особом празднике вспоминать и праздновать это событие, то не потому, что оно было чем-то исключительным, чудесным, из ряда вон выходящим, нет, а как раз потому, что сама обыденность его раскрывает новый и лучезарный смысл во всем том, что мы называем «обыденным», придаёт новую глубину тем подробностям человеческой жизни, о которых мы так часто говорим, что они «ничем не замечательны».
Но посмотрим на икону этого праздника, вглядимся в неё духовным нашим взором. Вот на постели - только что родившая дочь женщина. Церковное предание утверждает, что звали её Анна. Рядом с нею - отец, имя которого, по тому же преданию, - Иоаким. Рядом с постелью женщины совершают первое омовение новорожденной. Самое обыденное, ничем не замечательное событие.
Но так ли это? Не хочет ли иконой этой сказать нам Церковь, прежде всего, что рожденье в мир, в жизнь нового человеческого существа - это чудо всех чудес, чудо именно разрывающее обыденность, ибо тут начало, у которого уже нет и не будет конца. Начало единственной, неповторимой человеческой жизни, возникновение новой личности, в появлении которой как бы заново творится мир, и вот - дарится, даётся этому новому человеку как его жизнь, как его путь, как его творчество.
Итак, первое, что мы празднуем в этом празднике, - это пришествие в мир самого Человека, пришествие, о котором в Евангелии сказано, что когда совершается оно, мы не «помним уже скорби из-за радости, что родился человек в мир».
Второе: мы знаем теперь, Чьё рожденье, Чьё пришествие мы празднуем. Мы знаем единственность, красоту, благодатность именно этого Ребёнка, его судьбы, его значения для нас и для всего мира.
И третье - мы празднуем и всё то и всех тех, которые как бы подготовили Марию, наполнили Её этой благодатью и красотой. Вот в наши дни много говорят о наследственности, придавая ей какой-то рабий, детерминистский смысл. Церковь тоже верит в наследственность, но духовную. Сколько веры, сколько добра, сколько поколений людей, живших высшим и небесным, нужно было, чтобы на древе человечества вырос этот изумительный и благоуханный цветок - пречистая Дева и Всесвятая Мать! И потому это также и праздник самого человечества, веры в него, радости о нём.
Увы, нам виднее и понятнее наследственность зла. И действительно, столько зла вокруг нас, что эта вера в человека, в его свободу, в возможность доброй и светлой наследственности уже почти выветрилась в нас и заменилась скептицизмом и недоверием. Однако именно этот злой скептицизм, это унылое недоверие призывает нас Церковь оттолкнуть от себя в день, когда празднует она - и с какой радостью и верой! - рожденье маленькой Девочки, в Которой как бы сосредоточилось добро, нравственная красота, совершенство, которые составляют подлинную человеческую природу. Ею, этой рождающейся девочкой, и в Ней встречает мир идущего к нему Христа. Он наш дар - Ему, наша встреча с Богом. И вот мы уже на пути к Вифлеемской пещере, к радостной тайне Богоматеринства".
Далее:
https://www.pravmir.ru/rozhdestvo-bogorodicy-prazdnichnaya-obydennost/