Церковная общинность или дальнейшая индивидуализация: что впереди?
«Человек приходит в Церковь, но его не интересует Бог, ему интересна только божественная помощь. Такой верующий скорее всего не будет интересоваться ни тем, о чем говорит Христос, ни тем, кто стоит в храме рядом с ним. Такой человек интересен только самому себе» - говорит о. Алексей Уминский
( Read more... )
Хотел было у Струве ответить, но там все "огорожено" (сиречь friends only), поэтому отвечаю у Вас.
Можно, конечно, претензии к о. Уминскому предъявлять, исходя из "высших соображений" - типа он конформист и всё такое: говорит о "неформальной общине", а не об институциях, в результате "прихожанам разрешается брать на себя лишние обязанности, но уставного места в церковной организации для них по-прежнему не предвидено", "Приходская община остается в большой мере личиной, призраком, чье существования замыкается на себе и обуславливается доброй волей настоятеля" и т.д. и т.п. Всё верно, только вот зададимся вопросом - "стакан наполовину полон или наполовину пуст"?
Выражаясь нарочито грубовато, "лучше хрен, чем нихрена": то, что о. Алексий делает - это практически максимум того, что реально пастырь сейчас может сделать в России. Ясное дело, что ценой этого является некий конформизм (sapienti sat) - в частности, что на уровень институций (как на приходе, так тем более и выше) не стоит даже и замахиваться (хотя о. Алексий верно вопросы ставит - о содержании Церкви, например; но ясно, что до конкретики довести ему это не дадут). Повторяю: сейчас это maximum maximorum!
Измениться что-то может только в одном случае - в случае радикальных перемен в стране, которые неизбежно повлекут и перемены в Церкви, как то и было в 90-е. Ну а что касается таких перемен, то с одной стороны, возможно, они и не за горами (слишком уж многое в жизни страны "дозрело и перезрело", дойдя до крайней степени абсурда), с другой - возможно, что устойчивость нынешнего режима не стоит и недооценивать, а с третьей - на памяти моего поколения страна уже проходила через радикальные перемены, и скажу честно: повторения такого (а ведь может быть и не просто повторение, а усугубление, и скорее всего) как-то не хочется - можем окончательно костей не собрать, и это как раз и является одной из предпосылок вышеупомянутой устойчивости режима (другое дело, что от нашего "хочется/не хочется" может немногое зависеть).
Но в любом случае до перемен в стране радикально в Церкви ничего не изменится, поэтому остается только, как о. Иоанн Крестьянкин говорил, "малое доброделанье", к которому следует отнести и деятельность таких пастырей, как о. Алексий. Замечу, что в случае перемен в жизни Церкви такие приходские общины, как в его храме, могут послужить своего рода "зародышами кристаллизации" и "локомотивами" - это ещё одно основание для того, чтобы стараться их сохранить для будущего, ради чего придется кое-что перетерпеть.
В конце концов, что предлагается тому же о. Алексию в качестве альтернативы? Можно, конечно, "бодаться с дубом", как о. Павел Адельгейм, Царство ему Небесное. Не скажу, что такое совсем уж бессмысленно - пророки тоже нужны, и прежде всего для того, чтобы на их фоне вынужденный конформизм "реалистов" вроде о. Алексия воспринимался адекватно: не как "так оно и надо", а, что называется, "применительно к подлости" (при таком восприятии есть надежды, что этот конформизм не перейдёт неких границ, за которыми он обессмысливается, т.к. теряется сама цель, ради которой приходится идти на компромиссы). Но требовать, чтобы все были пророками, тоже бессмысленно и идеалистично: с пророками известно как поступают (пример о. Павла это и подтвердил), а кто-то должен что-то и делать, дабы поддерживать "церковные оазисы" - и ради того, чтобы было "куда податься" сейчас, и ради будущего (см. выше).
Ну и замечу ещё, что сам-то о. Павел в пророки не по своей воле, что называется, подался - во всяком случае, его "пророческая" деятельность активизировалась по мере того, как дела его рук всё более и более планомерно разрушались архиереем. Не будь этого - может, и о. Павел бы более-менее тихо пастырствовал бы, подобно о. Алексию и подобным ему священникам.
Короче говоря, у меня нет никаких претензий к священнику, который ради сохранения своей приходской общины в каком-то смысле "тихо сидит" - очень уж он уязвим, а страдает-то не только он один, но и его паства. Так что нечто радикально-обличительное пусть лучше говорят миряне, с которыми что-либо сделать практически нереально.
Reply
Reply
Это-то понятно. Претензии не у Вас, а у Струве, а ещё больше у о. Иннокентия Павлова в Фейсбуке.
Reply
В частности, я отлично понимаю, что "общинность" Троицы на Хохлах - оптимальное решение в настоящих условиях.
Единственную претензию собственно к о. Алексею в этом посте я поместил в скобках. Это его участие в гнусной кампании против собрата о. Иоанна Привалова, приведшей к разрушению двадцатилетней замечательной приходской общины, причем самыми мерзкими методами. Здесь, увы, о. Алексей как раз переступил ту границу, за которой конформизм обессмысливается, т.к. теряется сама цель, ради которой приходится идти на компромиссы. Подтверждение этого я получил, слушая его доклад на вечере памяти митрополита Антония Сурожского. Здесь тоже о. Алексей дважды переступал границу. Но повторюсь, претензии к определенным высказываниям или поступкам, а не к человеку и пастырю в целом.
А в журнале у меня почти автоматическое взаимное "зафренживание" и огорожено только от ботов и провокаторов. Включил вас в список друзей, так что - пожалуйста.
Reply
Leave a comment