Монография. Английский язык в России (продолжение)
После вступления на престол Анны Иоанновны (на престоле с 1730 по 1740), дипломатические отношения между Россией и Англией наладились, В 1732 г. Антиох Кантемир, первый русский посол-англоман, прибыл в Лондон. Спустя два года было подписано первое англо-русское торговое соглашение, обеспечивавшее Англии статус "наиболее благоприятствуемой нации". В 1740-е годы, уже в эпоху Елизаветы Петровны, родилось понятие "верные союзники" и был заключен военный союз, остававшийся в силе на протяжении нескольких десятилетий. Однако, несмотря на тесные дипломатические и торговые контакты, культурный обмен между обеими странами в середине XVIII в. оставался незначительным.
В чем же заключались причины повышенного интереса русского общества именно к Англии? «Ответ на этот вопрос нужно искать, прежде всего, в той роли, которую Англия стала играть в Европе, начиная с 60-х годов XVIII века. Рост могущества Англии, основывавшийся на ее достижениях в области промышленности, сельскохозяйственного производства, науки и культуры, привел к тому, что во многих европейских странах стал формироваться мощный стереотип английского как самого лучшего, которому не только достойно, но и необходимо подражать» [Ферцев А.В.].
Связи России и Англии существенно упрочились в эпоху Екатерины II, проявлявшей явный интерес и симпатию ко всему английскому. Так, в 1778 году она приобрела коллекцию живописи англичанина Роберта Уолпола: более двухсот полотен, в том числе картины Рембрандта, Рубенса, ван Дейка, переданные в коллекцию Эрмитажа. Английский архитектор Чарльз Камерон по заказу императрицы создал Агатовые комнаты Царскосельского дворца, Камеронову галерею, Висячий сад, по его проекту был построен Павловский дворец. Но, пожалуй, одним из наиболее ярких проявлений интереса Екатерины II к английской культуре стали многочисленные парковые ансамбли, которые сохранились до наших дней. Первый пейзажный парк в Петергофе был создан британским садовым мастером Джемсом Медерсом. В одном из писем к Вольтеру Екатерина писала: «Я страстно люблю теперь сады в английском вкусе, кривые линии, пологие скаты, пруды в форме озер; глубоко презираю прямые линии». Привить себя от оспы императрица также доверила британцу - доктору Томасу Димсдейлу [Фаина Шатрова].
Императрице Екатерине Великой подражали ее фавориты, даже светлейший князь Григорий Потемкин: «Во время путешествия Потемкина впереди его ехал англичанин-садовник с помощниками и с невероятною поспешностью разбивал сад в английском вкусе на том месте, где должен был остановиться князь, хотя бы на один день» [Старый Петербург. - С. 200].
В последней трети XVIII века в России работало немало специалистов из Англии, способствовавших появлению моды на все английское. Это были инженеры, коммерсанты, врачи, юристы, преподаватели и многочисленные гувернантки и гувернеры, которые работали как в пансионах, так и в частных семьях. В обеих русских столицах, как и в других городах, появлялись Английские клубы и сады в английском стиле.
Вместе с тем, императрица трезво анализировала и самих англичан и политику Великобритании. В отличие от императрицы Елизаветы Петровны, о которой, по свидетельству князя Щербатова, говорили, что "она не знала, что Великобритания есть остров", Екатерина II четко представляла себе географическое положение этой страны и, прекрасно понимала, какова ее роль в торговле, мореплавании и отношениях с континентальной Европой. Провозглашая приверженность идее "естественных союзников", императрица и ее ближайший советник Никита Панин сознавали, что для англичан "естественный" означало прежде всего "торговый". Для Екатерины британец "всегда торговец", а Панин отмечал склонность британского правительства обращаться с людьми, как с товаром. Подобные раздраженные замечания объяснялись тем, что Англия с таким же энтузиазмом сопротивлялась попыткам русских нащупать почву для возобновления союзнического договора, какой она выказала раньше, когда в 1766 г. обсуждались условия второго англо-русского торгового соглашения. Императрица понимала, что Великобритания - коварный и грозный противник, а не покладистый союзник.
На фоне “реальной” политики лучше могут быть оценены англо-русские связи в области культуры. При этом отношение русских к Великобритании определялось и иными факторами. К началу правления Екатерины II во Франции, Германии, других странах обнаружились признаки нарастающей англофилии, которая быстро приобрела характер мании. Сочинения французских философов, прежде всего Вольтера, Монтескье, Дидро, и таких писателей как Ж.-Ж. Руссо и аббат Прево поощряли восхищение английскими установлениями, образом жизни англичан. Росла популярность английской литературы, будь то пьесы заново открытого В. Шекспира, поэзия Александра Попа, Джеймса Томсона, Эдуарда Юнга или вызывавшие особый интерес романы С. Ричардсона. Г. Фильдинга и Л. Стерна. Так называемый “английский роман” породил на континенте массу подражаний, авторы которых создавали собственные, иногда карикатурные, варианты английских характеров и обстоятельств. Представление об “английском” как безусловно положительном, основанное, скорее, на иностранных подражаниях, чем на сочинениях самих англичан, способствовало формированию стереотипа. Как писал Н.М. Карамзин: «Было время, когда я, почти не видав англичан, восхищался ими, и воображал Англию самою приятнейшею для сердца моего землёю. С каким восторгом… читал я во время Американской войны донесения торжествующих Британских Адмиралов! <…> Мне казалось, что быть храбрым есть …быть Англичанином - великодушным, тоже - чувствительным, тоже; истинным человеком, тоже. Романы, есть ли не ошибаюсь, были гравным основанием такого мнения. Теперь вижу Англичан вблизи, отдаю им справедливость, хвалю их - но похвала моя так холодна, как они сами». [Карамзин М.Н. Письма русского путешественника. 1987. - С. 380].
В молодости писатель искренне увлекался Англией, в более зрелые годы это увлечение уступило место взвешенному и серьезному отношению к различным сторонам английской жизни. В своих письмах он описывал разные стороны жизни Англии, уделив особое место духовной жизни. «Письма» Н.М. Карамзина оказали влияние на русских путешественников, посещавших Англию позже, в том числе на П. Свиньина, издавшего в 1817 году дневник пребывания в Лондоне.
“Литературная” англофилия в России в эпоху Екатерины объяснялась оживлением издательской деятельности, увеличением числа журналов и лавиной переводов.
Переведенные с английского языка или с других языков произведения английских авторов подтверждали превосходство англичан в различных сферах жизни, не только в литературной. Эта мысль выражена и в “Наказе” Екатерины II. Во многих статьях “Наказа” говорится о преимуществах государства, в котором процветают земледелие, мануфактуры, торговля, а именно в этих областях опыт Великобритании мог очень пригодиться России, пытавшейся соперничать с Западом. Императрица субсидировала молодых русских, ехавших в Англию изучать земледелие и коммерцию или слушать лекции в Оксфорде, и всячески поддерживала практику Академии наук, Академии художеств, других государственных учреждений, посылавших в Англию стажеров. Примеру Екатерины следовали и ее могущественные придворные, принадлежавшие к родовитым и влиятельным семействам. Потемкины, Орловы, Воронцовы. Чернышевы. Куракины - все с уважением и надеждой обращали взоры в Англии и время от времени посылали туда на свои средства молодых людей совершенствоваться в самых разных областях.
За исключением путешественников и дипломатов, большинство русских, ехавших в Англию, были, как сказано в “Наказе” Екатерины II, "средний род людей, от которых государство много добра ожидает”, включая тех, кто. не будучи ни дворянами, ни крестьянами, - “упражняются в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле, в ремеслах”. Сыновья чиновников невысокого ранга оканчивали школу или семинарию и формировали прослойку русского общества, позднее называвшуюся “разночинной интеллигенцией”. Именно они, вернувшись на родину, находили достойное применение владению английским языком, переводя труды по земледелию, хлебопашеству, юриспруденции.
Британская колония в Санкт-Петербурге увеличилась до полутора тысячи человек и, соответственно, количество британских торговых домов возросло почти до трех десятков. Англичане приобретали лучшие городские здания в районе, позднее названным “Английская набережная”. Здесь была расположена Английская церковь, английская гостиница и кофейня. В 1770 г. в Санкт-Петербурге была открыта масонская ложа “Совершенное согласие”. Все английское, следуя вкусам императрицы, быстро входило в моду. К 1791 г. “английских лавки” вели бойкую торговлю в центре Петербурга. Из Англии стекались в Россию не только товары, но и люди, в том числе, солдаты, моряки, механики, врачи, каменщики, часовщики, шорники, кузнецы.
Кроме того, высокая оценка художественных достижений англичан самой императрицей способствовала притоку в Россию архитекторов, граверов, живописцев-портретистов, мастеров садово-паркового искусства. Посетившая Петербург в 1781 г. английская дама отмечала: “Говорят, императрица очень неравнодушна к англичанам. Если судить по тому, сколь многих она привлекла к себе на службу, это действительно так” [Кросс Э.]
Как утверждал В.О. Ключевский, «во многих явлениях русской жизни XVIII века резко обнаруживается западное влияние. Западная культура для нас вовсе не предмет выбора: она навязывается нам с силой физической необходимости. Это не свет, от которого можно укрыться, - это воздух, которым мы дышим, сами того не замечая» [В.О. Ключевский. Письма…. - С. 19].
Особенно многочисленными родственными связями между членами правящих династий Российской империи и Великобритании отмечен XIX в. Так, король Великобритании Георг V по отцу был двоюродным братом императрицы Александры, а по матери - последнего царя Николая II. Как утверждают историки, кузены Николай II (Ники) и Георг V (Джорджи) были так похожи, что их иногда путали: например, когда Николай прибыл в Англию, чтобы присутствовать на свадьбе двоюродного брата, его приняли за жениха.
В наши дни русские посетители британского посольства в Москве не могут скрыть удивления, когда видят, как им кажется, портрет Николая II, на самом же деле, это - Георг V. В результате долгого срока царствования Королевы Виктории, ее время было названо викторианской эпохой. Браки ее детей привели к тому, что связи британской королевской семьи с другими европейскими королевскими семьями стали очень тесными. В настоящее время большинство царствующих семей Европы состоит в той или иной степени родства с королевой.
Английский язык начинает активно распространяться в русском обществе с середины XVII в. Так, до нашего времени дошла рукопись, принадлежавшая ярославскому посадскому человеку, содержащая английскую азбуку, англо-русский словарик и разговорник. То есть еще в то время городское население, очевидно торговавшее с иностранцами, проявляло интерес к изучению иностранных языков.
Первая английская грамматика на русском языке издана на 36 лет позже немецкой грамматик на 36 лет, имела следующее название - «Практическая Английская Грамматика, переведенная с английского языка на русский Морского кадетского корпуса переводчиком Михайлом Пермским» (1766 ).
Один из наиболее ранних переводов с английского языка относится к первой четверти XVII в. - это так называемые землемерные книги. Знания о стране "ангилейских немцев" распространялись в России вместе с языком. В середине века в русском источнике встречается описание жителей далекого острова: "Английские люди доброобразны, веселоваты, телом белы, очи имеют светлы, во всем изрядны, подобны итальяном. Житие их во нравех и обычаех чинно и стройно, ни в чем их похулити невозможно. Воинскому чину искусны, храбры и мужественны, против всякого недруга безо всякого размышления стоят крепко, не скрывая лица своего. Морскому плаванию паче иных государств зело искусны, пища их большая статия от мяс, ествы прохладные, пива добрые, и в иные страны оттоле пивы идут. Платье носят с французского обычая. Жены их красовиты, платье носят по своему обычаю... " [Цит. по: Алексеев М. - С. 49].
К середине XIX века было уже довольно много разнообразных пособий для изучения английского языка, в том числе и самоучителей, издаваемых для самого широкого круга изучающих. Издавалось множество пособий для отдельных учебных заведений, таких как благородный пансион или кадетский корпус.
Англия как государство было заинтересовано в распространении английского языка в русском обществе и активно способствовало этому. Так, британский посол в России в 1755-1759 годах (царствование Елизаветы Петровны) поощрял молодую великую княгиню Екатерину Алексеевну "в изучении английского языка, пообещав прислать ей экземпляр "Словаря английского языка" великого Сэмюэла Джонсона и "собрание наших комедий, кои замечательны" [Кросс Э].
К временам Екатерины II относится и появление в России престижных английских клубов. Английский клуб (официальное наименование - Петербургское Английское собрание) - "собрания знатных дворян, основанные для приятного время препровождения (литературные чтения, танцевальные и музыкальные вечера, балы, маскарады и пр.). Впервые такие собрания появились в Петербурге в годы царствования Екатерины II. Из писателей членами английского клуба были Карамзин, Жуковский, Пушкин, Крылов. Членом английского клуба мог быть только человек, занимавший видное положение в свете. Так как количество членов клуба было ограничено, то кандидатов, ожидавших вакантных мест, всегда было много (так, в 50-х годах насчитывалось 400 членов клуба и до 1000 кандидатов). Обычай устраивать такие аристократические собрания заимствован из Великобритании, где один из первых клубов был основан Вальтером Ралей в таверне Мермайд под названием Bread или Friday Street Club (в число его членов входили выдающиеся английские писатели Шекспир, Флетчер и другие)" [П.Г. Пустовойт. - С. 135-136].
Описание деятельности английского клуба в Петербурге, среди почетных членов которого были князь П.В. Лопухин, князь М.И. Кутузов, М.М. Сперанский и другие видные общественные, военные и политические деятели России того времени, приводится в книге М.И. Пыляева "Старый Петербург": "В Екатерининское время самый "степеннейший" из клубов был "английский". Основан он был 1-го марта 1770 года Гарнером, богатым банкиром; вскоре этот банкир сделался банкротом, и земляки его, англичане, желая пособить ему, сделали его экономом и хозяином этого клуба. Членов в первое время здесь считалось не более пятидесяти. Плата не превышала сорока рублей; для помещения нанимался небольшой дом в Галерной улице за 1,500 рублей. Чрез сорок лет английский клуб уже имел более 300 членов, в числе которых находились высшие государственные сановники, как, например, граф М.А. Милорадович, Аракчеев, Сперанский, П.Х. Витгенштейн и многие другие.
Почти каждый вечер посещал это собрание И.А.Крылов; над тем местом, где он сиживал обыкновенно, впоследствии был поставлен его бюст; в столовой зале висел портрет и учредителя этого клуба. Английский клуб очень долго занимал великолепный дом у Синяго моста, в котором некогда жил фельдмаршал князь Трубецкой, и давал пышные балы и пиры.
В пятидесятых годах XIX-го столетия в Английском клубе считалось около четырехсот членов и более тысячи кандидатов, которые по старшинству и занимали открываемые вакансии. Первейшие люди домогались как бы чина вступить в число членов этого клуба. Князь Чернышев и граф Клейнмихель так и умерли, не попав в члены английского клуба" [Старый Петербург. - С. 224-225]. Английский клуб в Петербурге просуществовал около полутора веков.
В Москве Английский клуб, бывший центром общественной и политической жизни второй столицы в XIX в., определявшем общественное мнение, располагался в здании по Тверской улице, ныне здесь расположен Музей современной истории России: "В конце XVIII в. для брата поэта М.М. Хераскова - генерал-поручика А.М. Хераскова - был построен в глубине двора большой дом, составляющий сейчас среднюю часть здания Музея революции СССР... С 1831 г. до Великого Октября в этом доме помещался Английский клуб, членами которого состояли самые богатые и знатные люди Москвы. Он неоднократно упоминался в русской литературе, начиная с "Горя от ума" Грибоедова, и достаточно известен читателям" [П.В. Сытин. - С. 414].