Шахматы как комплексный тактико-стратегический тренажер и индикатор социальных тенденций
Современные шахматы - удел компьютеров. Даже если играют люди. Потому что игра сводится к просчету вариантов из стандартных положений.
Считается, что начало пути к такому положению дел было положено в XVIII веке Франсуа Филидором - выдающимся, кстати, не только шахматистом, но и музыкантом. Вкратце (опять же, согласно преобладающему мнению) сумма его вклада состоит в том, что он превратил шахматы из войны в торговлю, показав, что при неэквивалентном размене и достижении одной из сторон силового преимущества, победа этой стороны неизбежна. Что было крайне актуально в эпоху, предшествующую Французской революции. Иными словами, чтобы победить, требуется получить перевес и не допускать ошибок.
Конечно, в действительности, на протяжении последующих двухсот с лишним лет случалось всякое, поскольку огромная вариативность оставляла место для творчества, а "психический фактор" - для непредсказуемости, но в целом тенденция сохранялась. С появлением вычислительных машин и развитием искусства алгоритмизации (программирования) она начала получать зримое подтверждение в том, что люди начали проигрывать. Начало XXI века ознаменовалось тем, что проигрывать стали все, включая гроссмейстеров самого высокого уровня. Человеческие преимущества, такие как позиционное мышление и интуиция, были преодолены при помощи тупого обсчета вариантов по мере формирования базы стандартных позиций.
Однако, в связи с этим возникает вопрос: правильно ли играют современные мастера? Используют ли они все по-настоящему человеческие возможности, и не занимаются ли, вместо этого, таким же алгоритмизированным обсчетом, принимая правила игры компьютера?
Конечно, на деле все гораздо сложнее. Авторы шахматных программ пытаются создать то, что принято называть "системами искусственного интеллекта" и "эвристическими моделями", то есть, сымитировать человеческое мышление. Но проблема в том, что это невозможно. Во-первых, потому, что, будучи в состоянии построить картину из отдельных элементов почти мгновенно, компьютер никогда не сможет увидеть ее в целом. Во-вторых, потому, что компьютеру недоступен человеческий механизм принятия решений: он руководствуется теми или иными критериями (такими, как вероятность или повторяемость). Критерии могут быть сколь угодно изощренно-комплекснымы, но выбор всегда будет делаться "не по-человечески" и совершенно не обязательно правильно (то есть, в направлении успешного окончания партии). И то и другое обусловлено отсутствием у компьютера того, что, собственно, составляет содержание человеческой жизни, а именно: эмоций и интуиции, а также чувственного восприятия. Как в экстровертированном, так и в интровертированном аспекте. Все три представляют собою огромные сферы бытия: многоаспектные и бесконечно дифференцируемые. Так, то, что принято называть словом "эмоции", характеризует сферу, включающую в себя не только впечатления и привязанности, но, прежде всего, волю во всех ее проявлениях. В сущности, это сфера энергии. Интуиция - это сфера не только воображения, представлений и образов, но высокоуровневых связей между ними, сфера многомерности и единства. Чувственная сфера дает первым двум опору в виде материала, будучи не менее многообразной и тонко дифференцируемой. Конечно, для симметрии, связности и завершенности все они требуют мышления: то есть, условно говоря, фактов и структурных взаимосвязей. Но, если они без мышления существовать могут, мышление без них - никак. По крайней мере, в мире человека.
И здесь мне подумалось о природе этой игры как таковой. В том числе, в историческом аспекте. Известно, что игра эта (известная в средние века как "тавлеи"), судя по всему, "индоевропейская", поскольку бытовала, в первую очередь, у народов, говоривших на языках именно этой "семьи" (в нее играли даже в "темные века" в Норвегии и Исландии). При этом в разное время зафиксированы разные ее варианты, порой совершенно не похожие на современный, который родом из Индии и заимствован через Персию. Некоторые из них существовали одновременно, поскольку варьировались по тактико-стратегическим задачам. Современные шахматы - это как бы сражение двух выстроившихся друг перед другом армий, но была, например, игра про взятие крепости, игры с участием трех или даже четырех сторон и т. п.
Так вот, недавно в некой компании моя жена вспомнила о том, как в детстве ее учил играть отец (на тот момент перворазрядник). Когда он объяснил ей правила, она выиграла у него подряд три партии, ровным счетом ничего не понимая в теории, но ориентируясь на некое непосредственное ощущение расстановки сил в каждой отдельной позиции. Потом, как часто бывает, ощущение это прошло, чему немало способствовало решение шахматных задач, не вызывавших у нее никакого энтузиазма. В первую очередь потому, что начинались они из каких-то непонятных (на ее тогдашний взгляд) положений, к которым непонятно что привело.
В свете этого мне вспомнилась вся очерченная выше история, и мысль заработала в привычном традиционалистском направлении. :-) В чем был смысл игры изначально (или, по крайней мере, до наступления "коммерческой" эпохи)? Каким образом ощущали ее игравшие? Использовалась ли она целенаправленно для развития у игроков боевых навыков на уровне непосредственных ощущений? Ведь, не секрет, что реальная военная обстановка воспринимается многими командирами как продолжение собственного тела. Причем на любом уровне: от взвода (где это еще как-то понятно) до целой воюющей страны.
Если мое предположение верно, и в прошлом шахматы (и их аналоги) использовались с целью развить именно такие ощущения и навыки, то история этой игры может служить наглядной иллюстрацией не только, например, эволова "закона регресса каст", но и процесса постепенного погружения человечества в реальность доминирующего рацио, используемую известными силами для поглощения или нейтрализации его энергетического потенциала. Попросту говоря, в Матрицу. :-)
Считается, что начало пути к такому положению дел было положено в XVIII веке Франсуа Филидором - выдающимся, кстати, не только шахматистом, но и музыкантом. Вкратце (опять же, согласно преобладающему мнению) сумма его вклада состоит в том, что он превратил шахматы из войны в торговлю, показав, что при неэквивалентном размене и достижении одной из сторон силового преимущества, победа этой стороны неизбежна. Что было крайне актуально в эпоху, предшествующую Французской революции. Иными словами, чтобы победить, требуется получить перевес и не допускать ошибок.
Конечно, в действительности, на протяжении последующих двухсот с лишним лет случалось всякое, поскольку огромная вариативность оставляла место для творчества, а "психический фактор" - для непредсказуемости, но в целом тенденция сохранялась. С появлением вычислительных машин и развитием искусства алгоритмизации (программирования) она начала получать зримое подтверждение в том, что люди начали проигрывать. Начало XXI века ознаменовалось тем, что проигрывать стали все, включая гроссмейстеров самого высокого уровня. Человеческие преимущества, такие как позиционное мышление и интуиция, были преодолены при помощи тупого обсчета вариантов по мере формирования базы стандартных позиций.
Однако, в связи с этим возникает вопрос: правильно ли играют современные мастера? Используют ли они все по-настоящему человеческие возможности, и не занимаются ли, вместо этого, таким же алгоритмизированным обсчетом, принимая правила игры компьютера?
Конечно, на деле все гораздо сложнее. Авторы шахматных программ пытаются создать то, что принято называть "системами искусственного интеллекта" и "эвристическими моделями", то есть, сымитировать человеческое мышление. Но проблема в том, что это невозможно. Во-первых, потому, что, будучи в состоянии построить картину из отдельных элементов почти мгновенно, компьютер никогда не сможет увидеть ее в целом. Во-вторых, потому, что компьютеру недоступен человеческий механизм принятия решений: он руководствуется теми или иными критериями (такими, как вероятность или повторяемость). Критерии могут быть сколь угодно изощренно-комплекснымы, но выбор всегда будет делаться "не по-человечески" и совершенно не обязательно правильно (то есть, в направлении успешного окончания партии). И то и другое обусловлено отсутствием у компьютера того, что, собственно, составляет содержание человеческой жизни, а именно: эмоций и интуиции, а также чувственного восприятия. Как в экстровертированном, так и в интровертированном аспекте. Все три представляют собою огромные сферы бытия: многоаспектные и бесконечно дифференцируемые. Так, то, что принято называть словом "эмоции", характеризует сферу, включающую в себя не только впечатления и привязанности, но, прежде всего, волю во всех ее проявлениях. В сущности, это сфера энергии. Интуиция - это сфера не только воображения, представлений и образов, но высокоуровневых связей между ними, сфера многомерности и единства. Чувственная сфера дает первым двум опору в виде материала, будучи не менее многообразной и тонко дифференцируемой. Конечно, для симметрии, связности и завершенности все они требуют мышления: то есть, условно говоря, фактов и структурных взаимосвязей. Но, если они без мышления существовать могут, мышление без них - никак. По крайней мере, в мире человека.
И здесь мне подумалось о природе этой игры как таковой. В том числе, в историческом аспекте. Известно, что игра эта (известная в средние века как "тавлеи"), судя по всему, "индоевропейская", поскольку бытовала, в первую очередь, у народов, говоривших на языках именно этой "семьи" (в нее играли даже в "темные века" в Норвегии и Исландии). При этом в разное время зафиксированы разные ее варианты, порой совершенно не похожие на современный, который родом из Индии и заимствован через Персию. Некоторые из них существовали одновременно, поскольку варьировались по тактико-стратегическим задачам. Современные шахматы - это как бы сражение двух выстроившихся друг перед другом армий, но была, например, игра про взятие крепости, игры с участием трех или даже четырех сторон и т. п.
Так вот, недавно в некой компании моя жена вспомнила о том, как в детстве ее учил играть отец (на тот момент перворазрядник). Когда он объяснил ей правила, она выиграла у него подряд три партии, ровным счетом ничего не понимая в теории, но ориентируясь на некое непосредственное ощущение расстановки сил в каждой отдельной позиции. Потом, как часто бывает, ощущение это прошло, чему немало способствовало решение шахматных задач, не вызывавших у нее никакого энтузиазма. В первую очередь потому, что начинались они из каких-то непонятных (на ее тогдашний взгляд) положений, к которым непонятно что привело.
В свете этого мне вспомнилась вся очерченная выше история, и мысль заработала в привычном традиционалистском направлении. :-) В чем был смысл игры изначально (или, по крайней мере, до наступления "коммерческой" эпохи)? Каким образом ощущали ее игравшие? Использовалась ли она целенаправленно для развития у игроков боевых навыков на уровне непосредственных ощущений? Ведь, не секрет, что реальная военная обстановка воспринимается многими командирами как продолжение собственного тела. Причем на любом уровне: от взвода (где это еще как-то понятно) до целой воюющей страны.
Если мое предположение верно, и в прошлом шахматы (и их аналоги) использовались с целью развить именно такие ощущения и навыки, то история этой игры может служить наглядной иллюстрацией не только, например, эволова "закона регресса каст", но и процесса постепенного погружения человечества в реальность доминирующего рацио, используемую известными силами для поглощения или нейтрализации его энергетического потенциала. Попросту говоря, в Матрицу. :-)