БОГЕМИКУС И ВАСИЛИСКИ или о пользе взросления (4)
Оригинал взят у shel_gilbo в БОГЕМИКУС И ВАСИЛИСКИ или о пользе взросления (4)
Приведу ещё один пример, которым попробую прояснить степень непонимания инфантилами взрослых людей. В 1993 году мне было 27 лет, уже был за спиной опыт бизнеса, академическое звание, руководство экспертными группами Высшего Экономического Совета и Совета Республики и несколько дней до назначения начальником управления в весьма серьёзной структуре. Я был, разумеется, повзрослее и тем более образованнее своих сограждан, но инфантильность, как мы сейчас увидим, присутствовала.
В это время мне пришлось познакомиться с М.С.Горбачёвым. Он с соратниками по фонду делал некую партию социал-демократического направления, и очевидно понимал, что с текстами Подберёзкина раскрутиться не выйдет, а потому искал, кто напишет программные и пиарные документы партии. Поскольку я к тому времени успел уже понаписать программные документы и народному фронту, и демократическим партиям, и патриотическим и центристским, то меня пригласил заместитель Горбачёва по фонду, бывший секретарь ЦК КПСС В.А.Медведев, с которым мы были ранее знакомы, и предложил этим заняться.
После того, как я заслал основные материалы, Медведев пригласил меня для встречи с Горбачёвым. Горбачёв начал разговор очень доброжелательно, положительно отозвавшись о материалах и сказав, что они лягут в основу дальнейшего плодотворного сотрудничества. В ответ я начал уточнять, что Горбачёв думает по поводу того или иного аспекта текста, но по уклончивым ответам понял, что материалов он не читал, и на самом деле ему глубоко пофиг, что там будет написано.
Меня это начало злить, и я высказался, что вот бывает так, что кто-то не читает присланных ему документов, а потом разваливается порученное ему дело.
- Действительно, бывают подобные недостатки в нашей работе, - невозмутимо ответил Горбачёв, - что многие документы остаются без должного рассмотрения. Но это не должно нас останавливать в предстоящей нам плодотворной работе.
Это меня разозлило сильнее, и я начал говорить уже прямее, упомянув, что результатом такого подхода к рассмотрению документов был крах СССР, что рыб вообще нельзя назначать руководителями, ибо они всё разваливают, что результатом невнимательности первого лица бывает бардак в ЦК и т.п. В ответ на всё это Горбачёв отвечал доброжелательными репликами, заканчивающимися уверенностью в нашем плодотворном сотрудничестве. При этом по его глазам я не видел, чтобы он издевался - он явно говорил это вполне доброжелательно.
[Spoiler (click to open)]
Я взбесился. Считая себя великим психологом (я некоторое время ранее был уже и вице-президентом ленинградского психоаналического общества, и модным психоаналитиком), я решил достать Горбачёва, вывести на какую-то эмоциональную реакцию. Я стал гнать, что всё началось с новой доктрины Варшавского договора, которая была изменой Родине, что-то про продажу Родины, про некомпетентность и идиотизм ЦК и все гадости, которые я только мог придумать. На всё это была та же доброжелательная и поощрительная реакция, сводящаяся к необходимости как можно скорее заняться плодотворной работой по написанию материалов Партии.
Через час такого разговора я не выдержал и, встав, заявил:
- Собственно, поскольку Вы не удосужились до сих пор прочитать документы, предмет разговора у нас отсутствует. Поэтому давайте на этом и прекратим.
- Да, наш разговор подошёл к своему успешному завершению, - ответил Горбачёв. - Он непременно ляжет в основу нашего плодотворного сотрудничества.
С этими словами он привстал и протянул мне руку, крепко пожал мою, поданную в ответ, и мы с Медведевым пошли в его кабинет. Разумеется, я ожидал, что Медведев сделает мне выволочку, что нельзя подобным образом разговаривать с Горбачёвым. Вместо этого он заявил:
- Ну что же, у Вас с Михаилом Сергеевичем состоялась успешная плодотворная беседа, которая станет началом нашего плодотворного сотрудничества.
Охренев от сказанного, я посмотрел Вадиму Андреевичу в глаза, и спросил:
- Вы не заметили ничего странного в нашем разговоре?
В глазах Медведева отразилось некое замешательство - похоже он пытался прокрутить разговор в памяти и искренне не понимал, что там могло меня насторожить.
- Нет, вроде бы ничего странного. Михаил Сергеевич же сказал в завершении, что видит хорошие перспективы нашего сотрудничества.
Я был так потрясён произошедшим, что сразу из Фонда поехал домой к шефу, В.С.Соколову, и пересказал ему произошедшее. Соколов вздохнул и произнёс:
- Ты не удивляйся, он всегда был такой. Слушал только себя.
Понял произошедшее я только с возрастом, когда повзрослел сам. Когда мне уже было за 30, съём молодых девочек в клубах и в начинавшемся тогда с сайтов знакомств интернете всегда предварялся их заявлениями типа:
- да ты вааще понимаешь, старый козёл, как тебе повезло, что я вааще с тобой разговариваю… да ты знаешь с кем имеешь дело… да я вааще почти уже Алла Пугачёва, только ещё петь не начала…
…и тому подобной дребедени. Разумеется, я пропускал эти реплики мимо ушей, как не имеющие содержания, и продолжал мотивировать дурочку на встречу, затем на кроватку и т.п. При этом сотрясение воздуха с их стороны я не только не запоминал, но даже и не принимал в расчёт - просто реагировал на последние слова и мотивировал к нужному мне поведению.
Мне, имеющему за спиной и клиническую практику, и опыт прикладной психиатрии в политике, было настолько малоинтересно и очевидно, что может сказать стандартная дурочка со средним образованием, что реакции её слова у меня вызвать никак не могли.
Очевидно, ровно такая же реакция была на меня у Горбачёва. Есть полезный мальчик, который может написать программу партии. Вот пусть и пишет. Надо смотивировать. И он мотивировал.
Поэтому и он и Медведев просто пропускали мои реплики мимо ушей, как не относящийся к делу белый шум, который внимания не стоит и память загружать не должен. В ответ на любое сотрясение воздуха он просто отпускал мотивирующую реплику, и если бы я не был психологом с хорошей практикой, то ничего и не заметил бы. В их восприятии сказанных мной реплик просто не было.
Когда воспитательница детсада сажает подведомственное чадо на горшок, чадо может заявить «тётя дура!». Разумеется, нормальной воспитательнице не придёт в голову не только выяснять с ним отношения по поводу сказанного, она не услышит и не запомнит, ибо мнение чада о ней ей также пофиг, как Горбачёву было моё мнение о нём. Воспитательница просто скажет: «Дура-дура-дурара, давай ка быстренько сядем на горшочек и сделаем делишки».
Рассказывают, что Брежнев как-то ехал в открытой машине по Ташкенту и на приветливые крики «Салам Алейкум» невозмутимо отвечал: «Алейкум салам». В это время кто-то из толпы громко выкрикнул «АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ!». «Гулаг Архипелаг» - невозмутимо отреагровал Брежнев.
Это и есть разница поведения взрослого человека от поведения ребёнка. Того самого взрослого поведения, которое Богемикус узрел у василисков.
Я понял произошедшее со мной у Горбачёва, когда уже сам стал взрослым. А через некоторое время я сделал Школу, которая помогает взрослеть другим.
Приведу ещё один пример, которым попробую прояснить степень непонимания инфантилами взрослых людей. В 1993 году мне было 27 лет, уже был за спиной опыт бизнеса, академическое звание, руководство экспертными группами Высшего Экономического Совета и Совета Республики и несколько дней до назначения начальником управления в весьма серьёзной структуре. Я был, разумеется, повзрослее и тем более образованнее своих сограждан, но инфантильность, как мы сейчас увидим, присутствовала.
В это время мне пришлось познакомиться с М.С.Горбачёвым. Он с соратниками по фонду делал некую партию социал-демократического направления, и очевидно понимал, что с текстами Подберёзкина раскрутиться не выйдет, а потому искал, кто напишет программные и пиарные документы партии. Поскольку я к тому времени успел уже понаписать программные документы и народному фронту, и демократическим партиям, и патриотическим и центристским, то меня пригласил заместитель Горбачёва по фонду, бывший секретарь ЦК КПСС В.А.Медведев, с которым мы были ранее знакомы, и предложил этим заняться.
После того, как я заслал основные материалы, Медведев пригласил меня для встречи с Горбачёвым. Горбачёв начал разговор очень доброжелательно, положительно отозвавшись о материалах и сказав, что они лягут в основу дальнейшего плодотворного сотрудничества. В ответ я начал уточнять, что Горбачёв думает по поводу того или иного аспекта текста, но по уклончивым ответам понял, что материалов он не читал, и на самом деле ему глубоко пофиг, что там будет написано.
Меня это начало злить, и я высказался, что вот бывает так, что кто-то не читает присланных ему документов, а потом разваливается порученное ему дело.
- Действительно, бывают подобные недостатки в нашей работе, - невозмутимо ответил Горбачёв, - что многие документы остаются без должного рассмотрения. Но это не должно нас останавливать в предстоящей нам плодотворной работе.
Это меня разозлило сильнее, и я начал говорить уже прямее, упомянув, что результатом такого подхода к рассмотрению документов был крах СССР, что рыб вообще нельзя назначать руководителями, ибо они всё разваливают, что результатом невнимательности первого лица бывает бардак в ЦК и т.п. В ответ на всё это Горбачёв отвечал доброжелательными репликами, заканчивающимися уверенностью в нашем плодотворном сотрудничестве. При этом по его глазам я не видел, чтобы он издевался - он явно говорил это вполне доброжелательно.
[Spoiler (click to open)]
Я взбесился. Считая себя великим психологом (я некоторое время ранее был уже и вице-президентом ленинградского психоаналического общества, и модным психоаналитиком), я решил достать Горбачёва, вывести на какую-то эмоциональную реакцию. Я стал гнать, что всё началось с новой доктрины Варшавского договора, которая была изменой Родине, что-то про продажу Родины, про некомпетентность и идиотизм ЦК и все гадости, которые я только мог придумать. На всё это была та же доброжелательная и поощрительная реакция, сводящаяся к необходимости как можно скорее заняться плодотворной работой по написанию материалов Партии.
Через час такого разговора я не выдержал и, встав, заявил:
- Собственно, поскольку Вы не удосужились до сих пор прочитать документы, предмет разговора у нас отсутствует. Поэтому давайте на этом и прекратим.
- Да, наш разговор подошёл к своему успешному завершению, - ответил Горбачёв. - Он непременно ляжет в основу нашего плодотворного сотрудничества.
С этими словами он привстал и протянул мне руку, крепко пожал мою, поданную в ответ, и мы с Медведевым пошли в его кабинет. Разумеется, я ожидал, что Медведев сделает мне выволочку, что нельзя подобным образом разговаривать с Горбачёвым. Вместо этого он заявил:
- Ну что же, у Вас с Михаилом Сергеевичем состоялась успешная плодотворная беседа, которая станет началом нашего плодотворного сотрудничества.
Охренев от сказанного, я посмотрел Вадиму Андреевичу в глаза, и спросил:
- Вы не заметили ничего странного в нашем разговоре?
В глазах Медведева отразилось некое замешательство - похоже он пытался прокрутить разговор в памяти и искренне не понимал, что там могло меня насторожить.
- Нет, вроде бы ничего странного. Михаил Сергеевич же сказал в завершении, что видит хорошие перспективы нашего сотрудничества.
Я был так потрясён произошедшим, что сразу из Фонда поехал домой к шефу, В.С.Соколову, и пересказал ему произошедшее. Соколов вздохнул и произнёс:
- Ты не удивляйся, он всегда был такой. Слушал только себя.
Понял произошедшее я только с возрастом, когда повзрослел сам. Когда мне уже было за 30, съём молодых девочек в клубах и в начинавшемся тогда с сайтов знакомств интернете всегда предварялся их заявлениями типа:
- да ты вааще понимаешь, старый козёл, как тебе повезло, что я вааще с тобой разговариваю… да ты знаешь с кем имеешь дело… да я вааще почти уже Алла Пугачёва, только ещё петь не начала…
…и тому подобной дребедени. Разумеется, я пропускал эти реплики мимо ушей, как не имеющие содержания, и продолжал мотивировать дурочку на встречу, затем на кроватку и т.п. При этом сотрясение воздуха с их стороны я не только не запоминал, но даже и не принимал в расчёт - просто реагировал на последние слова и мотивировал к нужному мне поведению.
Мне, имеющему за спиной и клиническую практику, и опыт прикладной психиатрии в политике, было настолько малоинтересно и очевидно, что может сказать стандартная дурочка со средним образованием, что реакции её слова у меня вызвать никак не могли.
Очевидно, ровно такая же реакция была на меня у Горбачёва. Есть полезный мальчик, который может написать программу партии. Вот пусть и пишет. Надо смотивировать. И он мотивировал.
Поэтому и он и Медведев просто пропускали мои реплики мимо ушей, как не относящийся к делу белый шум, который внимания не стоит и память загружать не должен. В ответ на любое сотрясение воздуха он просто отпускал мотивирующую реплику, и если бы я не был психологом с хорошей практикой, то ничего и не заметил бы. В их восприятии сказанных мной реплик просто не было.
Когда воспитательница детсада сажает подведомственное чадо на горшок, чадо может заявить «тётя дура!». Разумеется, нормальной воспитательнице не придёт в голову не только выяснять с ним отношения по поводу сказанного, она не услышит и не запомнит, ибо мнение чада о ней ей также пофиг, как Горбачёву было моё мнение о нём. Воспитательница просто скажет: «Дура-дура-дурара, давай ка быстренько сядем на горшочек и сделаем делишки».
Рассказывают, что Брежнев как-то ехал в открытой машине по Ташкенту и на приветливые крики «Салам Алейкум» невозмутимо отвечал: «Алейкум салам». В это время кто-то из толпы громко выкрикнул «АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ!». «Гулаг Архипелаг» - невозмутимо отреагровал Брежнев.
Это и есть разница поведения взрослого человека от поведения ребёнка. Того самого взрослого поведения, которое Богемикус узрел у василисков.
Я понял произошедшее со мной у Горбачёва, когда уже сам стал взрослым. А через некоторое время я сделал Школу, которая помогает взрослеть другим.