Лицо на горестной земле
Пишет Николас Рузвельт, в 1930-33 годах посол США в Венгрии (это из Предисловия к недавно вышедшему переводу книги мемуаров М.Хорти:
- В последний раз я видел адмирала перед возвращением в США в 1933 г. Он говорил с чувством глубокого убеждения, что Россия является величайшей угрозой не только для Венгрии, но и для всего западного мира. На протяжении многих лет его беспокоил этот факт до такой степени, что члены дипломатических корпусов в Будапеште в 1930-х гг. считали это его фобией. События доказали, что его опасения оправдались. Действительно, именно нацисты направили Венгрию по гибельному пути. Но именно русские сокрушили дух венгерского народа и ввергли венгров в дофеодальную бедность. Предсказания регента Венгрии сбылись, но он не смог убедить ни британских, ни американских лидеров, что коммунистическая Россия была более хищной и алчной державой, чем царская Россия, и что было глупостью верить, что, если к России относиться как к дружественному союзнику, эта страна отплатит добром.
- Если какой-либо из критиков адмирала Хорти продолжает сомневаться в его ясном уме и здравом смысле, то пусть он прочтет эту книгу. Написанная простым и ясным языком, она представляет собой увлекательное повествование о жизни благородного человека, который вел безнадежную, но отважную борьбу за спасение своей страны в атмосфере конфликтов, зависти и ненависти, господствовавшей в Восточной Европе, в результате чего разразилась Первая мировая война. Он был скорее консерватором, чем консервативным деятелем, традиционалистом, а не фашистом, человеком практичным, а не идеалистом. Он восстановил бы старый порядок, имей он возможность сделать это. Вместо этого Хорти увидел, как железный занавес опустился над его любимой Венгрией. И он удалился в Португалию. Его влияние, неизменное и постоянное, подобное влиянию Дж. Вашингтона, коренилось больше в сильном характере, чем в блестящем интеллекте. Люди могли не соглашаться с ним, но даже враги уважали его. Они могли сомневаться в суждениях Хорти, но никто не оспаривал его цельность и прямоту.
Н. Рузвельт
Биг-Сур, Калифорния
-------------------------------------------------
Нет, пожалуй, всю эту книгу я читать всё же не стану. Интересуюсь ею лишь постольку-поскольку, ведь в нашей стране пока ещё помнят о подвигах различных венгерских деятелей на нашей земле.
А бывший американский посол хотя и рекомендует прочесть, - особенно в случае сомнений в ясном уме и здравом смысле, - но делает это своё дело слегка противоречиво, - например, он в самом конце пишет об этом венгерском адмирале таким образом:
- Его влияние, неизменное и постоянное, подобное влиянию Дж. Вашингтона, коренилось больше в сильном характере, чем в блестящем интеллекте.
Ну, сомнений в способностях венгров у меня вообще никогда не было, мне другое иногда бывало интересно, - и вот снова, и совершенно случайно так вышло, что в некий момент интерес мой к этой теме опять-таки возрос.
И также меня занимает, почему мемуары сего венгра-патриота написаны на английском. А если есть венгерский вариант оригинального мемуара, то почему в копирайтах на ангийский вариант об этом не упоминается.
Поэтому интересно и то, при каких именно обстоятельствах был написан сей мемуар.
Посол США лишь упоминает, - несколько драматично-поэтично и таинственно, - что как только адмирал увидел "занавес" опускающийся над его любимой Венгрией, то удалился он в Португалию...
Более подробно об этих таинственных обстоятельствах повествует вступление, написанное к данной книге самим адмиралом.
Подвергать сомнениям его искренность я также постараюсь воздержаться. И вот что он пишет:
- Обстоятельства заставили меня отложить меч и взяться за перо.
Когда я начал записывать отдельные события и эпизоды из моей долгой жизни во время вынужденного бездействия - в первый раз это было в плену в 1944-1945 гг., затем во время пребывания в госпитале в Португалии, - я делал это с единственной целью - оставить память о себе для моей семьи. То, что эти воспоминания теперь предлагаются вниманию общественности, является результатом просьб многих друзей, которым удалось уговорить меня, приведя слова Гёте: «Вопрос, стоит ли писать свою биографию, - вопрос спорный. Я придерживаюсь того мнения, что поступить так - это значит проявить величайший акт учтивости, который только возможен».
И я не собираюсь уклоняться от исполнения своего долга учтивости перед историей и моими современниками. Тем более что я не единственный выживший свидетель целого ряда событий, в которые наряду со мной были вовлечены и другие люди. В то же самое время мною движет желание высказать слова ободрения моим дорогим венгерским соотечественникам, которые после катастрофы 1919 г. были ввергнуты в еще более жестокий коммунистический террор, оказавшись под гнетом иноземной власти. Все беды 1945 г. не могут и не должны стать концом истории. Я выражаю свою приверженность словам нашего великого венгерского поэта Имре Мадача, который в своей «Трагедии человека» призывает: «Человек, имей веру и с этой верой продолжай бороться!»
В этой борьбе мой жизненный опыт может быть полезен и моим современникам, и представителям будущих поколений. Венграм судьбой было уготовано поселиться на землях, лежавших между землями славян и немцев. И видимо, такое положение сохранится и в будущем. Снова и снова будут возникать те же самые проблемы, что и во время моего регентства.
Это задача биографа и в еще большей мере того, кто сам пишет свою биографию, - представить картину такой, какой она была на то время, не принимая во внимание влияние на ситуацию дальнейших событий. Каждый задним умом крепок. Мою задачу хроникера осложняют два фактора. По мере старения свойство человеческой памяти накапливать и хранить информацию все больше снижается. Те, которые записывали воспоминания в преклонном возрасте, могли восполнить забывшиеся события, обратившись к дневникам и архивам. Я никогда не вел дневник, а хранившиеся в моем сейфе официальные и частные документы в момент моего ареста в октябре 1944 г. были либо уничтожены, либо остались в Королевском дворце в Будапеште. Некоторые факты я восстановил, опираясь на воспоминания моих бывших сотрудников. Им я особенно признателен.
Бесценна была также помощь моей жены и снохи, которые не жалели усилий, внося дополнения и исправления в мои мемуары. Несколько документов были обнаружены в воспоминаниях-рассказах о моей жизни, авторами которых были: баронесса Лили Добльхофф, Оуэн Раттер и Эдгар фон Шмидт-Паули. Я уверен, что они не будут на меня в претензии из-за использования этих документов, а также за публикацию того, что они написали обо мне. То же самое относится к тем книгам, которые были написаны о Венгрии со времени окончания войны.
Меня неприятно поразил, но одновременно и ободрил тот факт, что у разных авторов были различные восприятия одних и тех же событий. Но такое отношение вполне обычно, и любой общественный деятель понимает, что невозможно нравиться всем. В таком случае право вынести окончательный вердикт следует предоставить истории. И тому, кто всю свою жизнь стремится честно и ответственно, в меру своих способностей выполнить свой долг, не должно опасаться этого вердикта. В таком расположении духа я представляю свои мемуары вниманию общественности и будущим историкам.
М. Хорти
------------------------------
Просмотрел я и содержание оригинала (на английском): насколько я уловил, мемуар сей не содержит никаких описаний подвигов венгерских солдат на территории Советского Союза. Кроме трагедии со старшим сыном адмирала, который был авиатором и разбился на взлёте, где-то под Старым Осколом - сведения о боевых испытаниях венгерской армии на территории СССР отсутствуют...
Ну на нет - и суда нет. Читать однозначно не стану, если нет описания деяний доблестных, во время войны в СССР.
Не интересно, однозначно. Потому что хотелось - о доблестях, о подвигах, о славе... Всё, как у Блока, - чтобы лицо стояло.*
-----------------------------------
*Ах, у Блока вовсе не так, а "твое лицо в простой оправе передо мной сияло на столе"? ну что же, я просто слегка изменил настрой лирического стиха поэта, и решил, что применительно к М.Хорти, корректнее было бы написать, что многим наверно хотелось бы, чтобы его лицо стояло.
- В последний раз я видел адмирала перед возвращением в США в 1933 г. Он говорил с чувством глубокого убеждения, что Россия является величайшей угрозой не только для Венгрии, но и для всего западного мира. На протяжении многих лет его беспокоил этот факт до такой степени, что члены дипломатических корпусов в Будапеште в 1930-х гг. считали это его фобией. События доказали, что его опасения оправдались. Действительно, именно нацисты направили Венгрию по гибельному пути. Но именно русские сокрушили дух венгерского народа и ввергли венгров в дофеодальную бедность. Предсказания регента Венгрии сбылись, но он не смог убедить ни британских, ни американских лидеров, что коммунистическая Россия была более хищной и алчной державой, чем царская Россия, и что было глупостью верить, что, если к России относиться как к дружественному союзнику, эта страна отплатит добром.
- Если какой-либо из критиков адмирала Хорти продолжает сомневаться в его ясном уме и здравом смысле, то пусть он прочтет эту книгу. Написанная простым и ясным языком, она представляет собой увлекательное повествование о жизни благородного человека, который вел безнадежную, но отважную борьбу за спасение своей страны в атмосфере конфликтов, зависти и ненависти, господствовавшей в Восточной Европе, в результате чего разразилась Первая мировая война. Он был скорее консерватором, чем консервативным деятелем, традиционалистом, а не фашистом, человеком практичным, а не идеалистом. Он восстановил бы старый порядок, имей он возможность сделать это. Вместо этого Хорти увидел, как железный занавес опустился над его любимой Венгрией. И он удалился в Португалию. Его влияние, неизменное и постоянное, подобное влиянию Дж. Вашингтона, коренилось больше в сильном характере, чем в блестящем интеллекте. Люди могли не соглашаться с ним, но даже враги уважали его. Они могли сомневаться в суждениях Хорти, но никто не оспаривал его цельность и прямоту.
Н. Рузвельт
Биг-Сур, Калифорния
-------------------------------------------------
Нет, пожалуй, всю эту книгу я читать всё же не стану. Интересуюсь ею лишь постольку-поскольку, ведь в нашей стране пока ещё помнят о подвигах различных венгерских деятелей на нашей земле.
А бывший американский посол хотя и рекомендует прочесть, - особенно в случае сомнений в ясном уме и здравом смысле, - но делает это своё дело слегка противоречиво, - например, он в самом конце пишет об этом венгерском адмирале таким образом:
- Его влияние, неизменное и постоянное, подобное влиянию Дж. Вашингтона, коренилось больше в сильном характере, чем в блестящем интеллекте.
Ну, сомнений в способностях венгров у меня вообще никогда не было, мне другое иногда бывало интересно, - и вот снова, и совершенно случайно так вышло, что в некий момент интерес мой к этой теме опять-таки возрос.
И также меня занимает, почему мемуары сего венгра-патриота написаны на английском. А если есть венгерский вариант оригинального мемуара, то почему в копирайтах на ангийский вариант об этом не упоминается.
Поэтому интересно и то, при каких именно обстоятельствах был написан сей мемуар.
Посол США лишь упоминает, - несколько драматично-поэтично и таинственно, - что как только адмирал увидел "занавес" опускающийся над его любимой Венгрией, то удалился он в Португалию...
Более подробно об этих таинственных обстоятельствах повествует вступление, написанное к данной книге самим адмиралом.
Подвергать сомнениям его искренность я также постараюсь воздержаться. И вот что он пишет:
- Обстоятельства заставили меня отложить меч и взяться за перо.
Когда я начал записывать отдельные события и эпизоды из моей долгой жизни во время вынужденного бездействия - в первый раз это было в плену в 1944-1945 гг., затем во время пребывания в госпитале в Португалии, - я делал это с единственной целью - оставить память о себе для моей семьи. То, что эти воспоминания теперь предлагаются вниманию общественности, является результатом просьб многих друзей, которым удалось уговорить меня, приведя слова Гёте: «Вопрос, стоит ли писать свою биографию, - вопрос спорный. Я придерживаюсь того мнения, что поступить так - это значит проявить величайший акт учтивости, который только возможен».
И я не собираюсь уклоняться от исполнения своего долга учтивости перед историей и моими современниками. Тем более что я не единственный выживший свидетель целого ряда событий, в которые наряду со мной были вовлечены и другие люди. В то же самое время мною движет желание высказать слова ободрения моим дорогим венгерским соотечественникам, которые после катастрофы 1919 г. были ввергнуты в еще более жестокий коммунистический террор, оказавшись под гнетом иноземной власти. Все беды 1945 г. не могут и не должны стать концом истории. Я выражаю свою приверженность словам нашего великого венгерского поэта Имре Мадача, который в своей «Трагедии человека» призывает: «Человек, имей веру и с этой верой продолжай бороться!»
В этой борьбе мой жизненный опыт может быть полезен и моим современникам, и представителям будущих поколений. Венграм судьбой было уготовано поселиться на землях, лежавших между землями славян и немцев. И видимо, такое положение сохранится и в будущем. Снова и снова будут возникать те же самые проблемы, что и во время моего регентства.
Это задача биографа и в еще большей мере того, кто сам пишет свою биографию, - представить картину такой, какой она была на то время, не принимая во внимание влияние на ситуацию дальнейших событий. Каждый задним умом крепок. Мою задачу хроникера осложняют два фактора. По мере старения свойство человеческой памяти накапливать и хранить информацию все больше снижается. Те, которые записывали воспоминания в преклонном возрасте, могли восполнить забывшиеся события, обратившись к дневникам и архивам. Я никогда не вел дневник, а хранившиеся в моем сейфе официальные и частные документы в момент моего ареста в октябре 1944 г. были либо уничтожены, либо остались в Королевском дворце в Будапеште. Некоторые факты я восстановил, опираясь на воспоминания моих бывших сотрудников. Им я особенно признателен.
Бесценна была также помощь моей жены и снохи, которые не жалели усилий, внося дополнения и исправления в мои мемуары. Несколько документов были обнаружены в воспоминаниях-рассказах о моей жизни, авторами которых были: баронесса Лили Добльхофф, Оуэн Раттер и Эдгар фон Шмидт-Паули. Я уверен, что они не будут на меня в претензии из-за использования этих документов, а также за публикацию того, что они написали обо мне. То же самое относится к тем книгам, которые были написаны о Венгрии со времени окончания войны.
Меня неприятно поразил, но одновременно и ободрил тот факт, что у разных авторов были различные восприятия одних и тех же событий. Но такое отношение вполне обычно, и любой общественный деятель понимает, что невозможно нравиться всем. В таком случае право вынести окончательный вердикт следует предоставить истории. И тому, кто всю свою жизнь стремится честно и ответственно, в меру своих способностей выполнить свой долг, не должно опасаться этого вердикта. В таком расположении духа я представляю свои мемуары вниманию общественности и будущим историкам.
М. Хорти
------------------------------
Просмотрел я и содержание оригинала (на английском): насколько я уловил, мемуар сей не содержит никаких описаний подвигов венгерских солдат на территории Советского Союза. Кроме трагедии со старшим сыном адмирала, который был авиатором и разбился на взлёте, где-то под Старым Осколом - сведения о боевых испытаниях венгерской армии на территории СССР отсутствуют...
Ну на нет - и суда нет. Читать однозначно не стану, если нет описания деяний доблестных, во время войны в СССР.
Не интересно, однозначно. Потому что хотелось - о доблестях, о подвигах, о славе... Всё, как у Блока, - чтобы лицо стояло.*
-----------------------------------
*Ах, у Блока вовсе не так, а "твое лицо в простой оправе передо мной сияло на столе"? ну что же, я просто слегка изменил настрой лирического стиха поэта, и решил, что применительно к М.Хорти, корректнее было бы написать, что многим наверно хотелось бы, чтобы его лицо стояло.