Что делать с "неудобными" территориями
Как недавно выяснилось, все сейчас специалисты по Южному Кавказу, как за пару месяцев до того были специалистами по эпидемиологии, а ещё раньше по ценам на нефть, и пр. и пр. Все мы диванные специалисты во всём, что в данный момент на экранах телевизора или в социальных сетях, и аз грешен. Но по этой конкретной теме я действительно размышляю уже лет 20, как минимум со времени войны в Косово. В данном случае другая война, на этот раз в Карабахе, оказалась катализатором, хотя тема гораздо шире.
Речь идёт о статусе непризнанных территорий в контексте внешней политики России. Существует следующая дилемма. С одной стороны, руководство нашей страны до сих пор ушиблено наследием советской внешнеполитической доктрины, от "борьбы за мир во всём мире" до "заключительного акта Совещания в Хельсинки" и "нерушимости границ в Европе" (хотя мы все знаем, что слова расходились с делом, и не раз). Как бы то ни было, язык национального прагматизма даётся очень тяжело; как правило, требуется форс-мажор типа "революции гидности" или олимпийского обстрела Цхинвали. С другой стороны, мы живём в совсем другом мире, где (а) нет устойчивого баланса двух геополитических блоков, и каждый суслик гребёт под себя; (б) всеобщее следование общепризнанному набору правил уже не является основой международных отношений, поэтому в случае нарушения кем-то наших национальных интересов, выражением озабоченности многого не добьёшься. С третьей стороны, реальность такова, что на данный момент Россия действительно не может себе позволить вести себя в международных делах так же свободно и открыто, как мировой (пока ещё) гегемон или даже как бешеная собака типа Эрдогана. Возвращение Крыма далось очень тяжело, и психологически (для нашего политического класса), и во внешней политике, и в экономике. Казалось бы, Минский процесс очевидным образом зашёл в тупик, пора откликнуться на призывы народа Донбасса и принять ЛНДР в состав матушки-России. Я бы на месте Путина так и сделал, но я не на его месте, а Путин - человек, ментально (во многих отношениях) погрязший в Советском Союзе, и он просто не может. Не то, что не хочет, а не может - для него это означало бы шагнуть шире, чем позволяет покрой штанов. Значительная часть проблемы - в устарелости, и недостаточности, внешнеполитических инструментов. Здесь или "аншлюс", или "разбирайтесь сами". Следовательно, для решения проблемы необходимо этот инструментарий расширить, и здесь полезным был бы институт "зависимой территории". Такой институт даёт возможность "перепрыгнуть пропасть в два прыжка"; да и много других опций даёт. Например, официально взять под покровительство территорию, не признавая её независимой, и тем более не включая её в состав России; или же приблизить к себе государство, уже формально являющееся (или признанное Россией) независимым.
Ничего нового в этом понятии нет, по крайней мере в мировой практике - overseas territory, overseas dependency, protectorate, associated territory, sovereign base area, и т.д. (Другое дело, что в Российской истории и политике данное понятие отсутствует; здесь неимение у России в прошлом колоний сослужило ей плохую службу). В основном, такого рода образования на сегодняшний день входят в орбиту США, Великобритании и Франции, хотя по мелочи есть и другие примеры (впрочем, та же Гренландия - отнюдь не "мелочь"). В большинстве своём, данные образования - останки колониальных империй, но не обязательно - например, у США колониальной империи как таковой никогда не было; они приобрели свои зависимые территории несколько иным путём, по сути как рэкетир, подминающий под себя формально независимые бизнесы.
Набор моделей взаимоотношений зависимых территорий с метрополией достаточно широк - сравните Гуам, Пуэрто-Рико, Диего-Гарсию, Фолклендские Острова, Гибралтар, Гренландию. Главное, что объединяет все эти казусы - контроль метрополии над внешней политикой, обороной и безопасностью, плюс возможность расположения военных баз и привилегированное положение для ведения экономической деятельности, но БЕЗ формального включения в свой состав. Всё остальное можно подстроить под конкретные нужды. Статус зависимой территории может быть ступенью для осторожного и безболезненного включения в состав Российской Федерации (или в дальнейшем "Российской Империи" - уж как карта ляжет). Здесь очевидные примеры - Донбасс, Приднестровье и Южная Осетия. А может оказаться и постоянным решением (постольку, поскольку о постоянности можно говорить в политике). Карабах относится к этой категории. Кто знает, возможно когда-то в эту же категорию войдёт Константинополь. (По Абхазии надо хорошо подумать, пока не знаю.) Во всех случаях, "зависимая территория России" или "территория под покровительством России" - это такое образование, которое в средне- и долгосрочной перспективе не способно самостоятельно выжить во враждебном окружении, и чья гибель была бы против интересов России и русского народа. Конкретная природа русского интереса в каждом случае может быть различна - от защиты христианских святынь до русской ирреденты; или даже просто в качестве неудобства для геополитического противника. При этом, конечно, Россия должна брать под полный контроль внутриполитическую повестку, правопорядок, образование и культуру, все привлекательные отрасли экономики, и т.д. (Чтобы не получилось такого сортира, как нынешняя Абхазия, которая имеет все преимущества незалежности, включая возможность ставить препоны российскому бизнесу и бесправие русских туристов, при этом формируя свой бюджет из российских дотаций чуть больше, чем полностью.) Чисто муниципальные вопросы, типа уборки мусора, можно и нужно оставлять на местное усмотрение.
Возвращаясь конкретно к казусу Карабаха, очевидно, что передышка в пять лет ничего кардинально не решает. Хотя Армения и обязана потратить это время более продуктивно, в плане укрепления своего оборонного потенциала, чем прошедшие со времени первой карабахской войны 30 лет, баланс сил в регионе таков, что защиту остатков Карабаха (и Лачинского Коридора) она одна не потянет. (Мы уже убедились, что на помощь диаспоры, западной ли, российской ли, армянам Карабаха надеяться смешно). Помочь может, теоретически, только Россия как государство. Вопросов два: (1) оно ей (России) надо? (2) как это осуществить практически, исходя из того, что скорее всего через пять лет Азербайджан соглашение о размещении российских миротворцев не продлит? По первому пункту много разногласий; моё личное мнение, что, соотнеся все плюсы и минусы, пожалуй да. По второму пункту, возможным механизмом было бы проведение местного референдума, с последующим челобитием Кремлю. После чего Кремль объявляет, что, не затрагивая вопросов суверенитета Азербайджана и не претендуя на данную территорию, Россия объявляет Карабах зависимой территорией со всеми вытекающими отсюда последствиями. А ведь действительно, Карабах - территория. От России зависит. У Азербайджана её никто не забирает, так как она по факту ему не принадлежит, а de jure не выходит. Как говорил В.И. Ленин, "формально правильно, а по сути издевательство". Да, издевательство, а что? нам можно. Говорю без иронии. Тем более, после недавнего выступления Алиева по телевизору, неплохо было бы провести ему грязной тряпкой по губам, чтобы не забывался. Кстати, в случае Карабаха, да и других территорий, которые мы не собираемся в обозримом будущем включать в состав России полностью, было бы правильно использовать также модель британской суверенной базы Акротири на Кипре.
Можно спорить по конкретным поводам, стоит ли игра свеч. Например, если через пять лет Азербайджан и Турция съедят Карабах, будет ли от этого России холодно, жарко или фиолетово? Как указано выше, я лично считаю, что турецкая база нам там совсем не нужна, а вот показать Алиеву или его наследникам, кто в доме хозяин, было бы совсем нелишне. Но это предмет спора, прагматической дискуссии. Чтобы такая дискуссия была вообще возможна, нам нужен понятийный аппарат и стоящий за ним политический инструментарий. Как раз сейчас - подходящее время для того, чтобы ввести этот вопрос в повестку дня. С недавним принятием поправок к Конституции, лёд тронулся - впервые с 1993 года. Кроме привычных таксономических единиц области, автономной республики и т.д. появилось понятие федеральной территории. Появился институт Госсовета. Новые формы построения внутри- и внешнеполитической жизни уже не пугают, как раньше. И что хорошо, институт "зависимой территории" не требует дальнейших изменений Конституции - он может быть введён соответствующим федеральным законом.
P.S. Дорогие читатели, распространяйте статью, несите своему депутату Государственной Думы, рекомендуйте к прочтению в коридорах власти, если вы туда вхожи. Надо ставить этот вопрос в реальную повестку дня.
Речь идёт о статусе непризнанных территорий в контексте внешней политики России. Существует следующая дилемма. С одной стороны, руководство нашей страны до сих пор ушиблено наследием советской внешнеполитической доктрины, от "борьбы за мир во всём мире" до "заключительного акта Совещания в Хельсинки" и "нерушимости границ в Европе" (хотя мы все знаем, что слова расходились с делом, и не раз). Как бы то ни было, язык национального прагматизма даётся очень тяжело; как правило, требуется форс-мажор типа "революции гидности" или олимпийского обстрела Цхинвали. С другой стороны, мы живём в совсем другом мире, где (а) нет устойчивого баланса двух геополитических блоков, и каждый суслик гребёт под себя; (б) всеобщее следование общепризнанному набору правил уже не является основой международных отношений, поэтому в случае нарушения кем-то наших национальных интересов, выражением озабоченности многого не добьёшься. С третьей стороны, реальность такова, что на данный момент Россия действительно не может себе позволить вести себя в международных делах так же свободно и открыто, как мировой (пока ещё) гегемон или даже как бешеная собака типа Эрдогана. Возвращение Крыма далось очень тяжело, и психологически (для нашего политического класса), и во внешней политике, и в экономике. Казалось бы, Минский процесс очевидным образом зашёл в тупик, пора откликнуться на призывы народа Донбасса и принять ЛНДР в состав матушки-России. Я бы на месте Путина так и сделал, но я не на его месте, а Путин - человек, ментально (во многих отношениях) погрязший в Советском Союзе, и он просто не может. Не то, что не хочет, а не может - для него это означало бы шагнуть шире, чем позволяет покрой штанов. Значительная часть проблемы - в устарелости, и недостаточности, внешнеполитических инструментов. Здесь или "аншлюс", или "разбирайтесь сами". Следовательно, для решения проблемы необходимо этот инструментарий расширить, и здесь полезным был бы институт "зависимой территории". Такой институт даёт возможность "перепрыгнуть пропасть в два прыжка"; да и много других опций даёт. Например, официально взять под покровительство территорию, не признавая её независимой, и тем более не включая её в состав России; или же приблизить к себе государство, уже формально являющееся (или признанное Россией) независимым.
Ничего нового в этом понятии нет, по крайней мере в мировой практике - overseas territory, overseas dependency, protectorate, associated territory, sovereign base area, и т.д. (Другое дело, что в Российской истории и политике данное понятие отсутствует; здесь неимение у России в прошлом колоний сослужило ей плохую службу). В основном, такого рода образования на сегодняшний день входят в орбиту США, Великобритании и Франции, хотя по мелочи есть и другие примеры (впрочем, та же Гренландия - отнюдь не "мелочь"). В большинстве своём, данные образования - останки колониальных империй, но не обязательно - например, у США колониальной империи как таковой никогда не было; они приобрели свои зависимые территории несколько иным путём, по сути как рэкетир, подминающий под себя формально независимые бизнесы.
Набор моделей взаимоотношений зависимых территорий с метрополией достаточно широк - сравните Гуам, Пуэрто-Рико, Диего-Гарсию, Фолклендские Острова, Гибралтар, Гренландию. Главное, что объединяет все эти казусы - контроль метрополии над внешней политикой, обороной и безопасностью, плюс возможность расположения военных баз и привилегированное положение для ведения экономической деятельности, но БЕЗ формального включения в свой состав. Всё остальное можно подстроить под конкретные нужды. Статус зависимой территории может быть ступенью для осторожного и безболезненного включения в состав Российской Федерации (или в дальнейшем "Российской Империи" - уж как карта ляжет). Здесь очевидные примеры - Донбасс, Приднестровье и Южная Осетия. А может оказаться и постоянным решением (постольку, поскольку о постоянности можно говорить в политике). Карабах относится к этой категории. Кто знает, возможно когда-то в эту же категорию войдёт Константинополь. (По Абхазии надо хорошо подумать, пока не знаю.) Во всех случаях, "зависимая территория России" или "территория под покровительством России" - это такое образование, которое в средне- и долгосрочной перспективе не способно самостоятельно выжить во враждебном окружении, и чья гибель была бы против интересов России и русского народа. Конкретная природа русского интереса в каждом случае может быть различна - от защиты христианских святынь до русской ирреденты; или даже просто в качестве неудобства для геополитического противника. При этом, конечно, Россия должна брать под полный контроль внутриполитическую повестку, правопорядок, образование и культуру, все привлекательные отрасли экономики, и т.д. (Чтобы не получилось такого сортира, как нынешняя Абхазия, которая имеет все преимущества незалежности, включая возможность ставить препоны российскому бизнесу и бесправие русских туристов, при этом формируя свой бюджет из российских дотаций чуть больше, чем полностью.) Чисто муниципальные вопросы, типа уборки мусора, можно и нужно оставлять на местное усмотрение.
Возвращаясь конкретно к казусу Карабаха, очевидно, что передышка в пять лет ничего кардинально не решает. Хотя Армения и обязана потратить это время более продуктивно, в плане укрепления своего оборонного потенциала, чем прошедшие со времени первой карабахской войны 30 лет, баланс сил в регионе таков, что защиту остатков Карабаха (и Лачинского Коридора) она одна не потянет. (Мы уже убедились, что на помощь диаспоры, западной ли, российской ли, армянам Карабаха надеяться смешно). Помочь может, теоретически, только Россия как государство. Вопросов два: (1) оно ей (России) надо? (2) как это осуществить практически, исходя из того, что скорее всего через пять лет Азербайджан соглашение о размещении российских миротворцев не продлит? По первому пункту много разногласий; моё личное мнение, что, соотнеся все плюсы и минусы, пожалуй да. По второму пункту, возможным механизмом было бы проведение местного референдума, с последующим челобитием Кремлю. После чего Кремль объявляет, что, не затрагивая вопросов суверенитета Азербайджана и не претендуя на данную территорию, Россия объявляет Карабах зависимой территорией со всеми вытекающими отсюда последствиями. А ведь действительно, Карабах - территория. От России зависит. У Азербайджана её никто не забирает, так как она по факту ему не принадлежит, а de jure не выходит. Как говорил В.И. Ленин, "формально правильно, а по сути издевательство". Да, издевательство, а что? нам можно. Говорю без иронии. Тем более, после недавнего выступления Алиева по телевизору, неплохо было бы провести ему грязной тряпкой по губам, чтобы не забывался. Кстати, в случае Карабаха, да и других территорий, которые мы не собираемся в обозримом будущем включать в состав России полностью, было бы правильно использовать также модель британской суверенной базы Акротири на Кипре.
Можно спорить по конкретным поводам, стоит ли игра свеч. Например, если через пять лет Азербайджан и Турция съедят Карабах, будет ли от этого России холодно, жарко или фиолетово? Как указано выше, я лично считаю, что турецкая база нам там совсем не нужна, а вот показать Алиеву или его наследникам, кто в доме хозяин, было бы совсем нелишне. Но это предмет спора, прагматической дискуссии. Чтобы такая дискуссия была вообще возможна, нам нужен понятийный аппарат и стоящий за ним политический инструментарий. Как раз сейчас - подходящее время для того, чтобы ввести этот вопрос в повестку дня. С недавним принятием поправок к Конституции, лёд тронулся - впервые с 1993 года. Кроме привычных таксономических единиц области, автономной республики и т.д. появилось понятие федеральной территории. Появился институт Госсовета. Новые формы построения внутри- и внешнеполитической жизни уже не пугают, как раньше. И что хорошо, институт "зависимой территории" не требует дальнейших изменений Конституции - он может быть введён соответствующим федеральным законом.
P.S. Дорогие читатели, распространяйте статью, несите своему депутату Государственной Думы, рекомендуйте к прочтению в коридорах власти, если вы туда вхожи. Надо ставить этот вопрос в реальную повестку дня.