5 книг о том, как и почему космические энтузиасты лезут на небо - советует антрополог Денис Сивков
В космосе неспокойно. Впрочем, сойдем с орбиты: неспокойно на Земле в связи с космосом. Илон Маск упорно реализует то, что вчера казалось технологически невозможным, успехи Индии и Китая раскручивают новый виток космической гонки, а в обществе в течение последних десяти - пятнадцати лет набирает силу новый «космический энтузиазм», напоминающий о предвосхищении внеземных путешествий в 1920-х и восторгах от достижений 1960-х. Для госкорпораций космические энтузиасты - это ресурс, потенциальная рабочая сила. Но для самих энтузиастов космос - это пространство свободы, мечта о будущем, где на Марсе растут сады, а покинуть Землю может любой желающий. Антрополог Денис Сивков выбрал пять книг, которые помогут понять мироощущение «одержимых звездным небом».
Александр Богданов. Красная звезда. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; СПб.: Северо-Запад, 2009
Что общего у полета в космос и революции? И то, и другое сулят освобождение. Если отправиться на другие планеты, можно «оставить все земное позади» - кризисы, эпидемии, неравенства. Революция, как правило, футурологический проект, поскольку борьба идет за лучшее будущее. Причем в революции «здорового человека» - это лучшее будущее всего человечества.
В технологической утопии «Красная звезда» (1908) русский революционер, идеолог Пролеткульта, ученый, философ и писатель Александр Богданов рассказывает о путешествии некоего Леонида (как ни посмотри - клон писателя) в дни первой русской революции на социалистический Марс. Герой отправляется на красную планету на этеронефе - корабле, который работает на антиматерии. Знакомится с устройством технологической и социальной жизни на Красной планете. Влюбляется в марсианку Нэтти и становится свидетелем ожесточенных споров марсиан о колонизации Земли и уничтожении всех людей.
«Красная звезда» - это не только попытка помыслить социализм вселенского человечества, неделимого на индивидов, национальные государства и жителей разных планет. «Звезда» своего рода форсайт, в котором представлена дорожная карта будущих проектов самого Богданова. Например, в главе «На заводе» можно увидеть контуры тектологии - науки об организации; в «Музее искусства» угадываются пролеткультские тезисы об искусстве; «В лечебнице» описан имморталистский проект «обновления жизни» марсиан с помощью переливания крови. Богданов и сам пытался воплотить утопию единого вечного человечества через эксперименты с гемотрансфузией.
В 1928 году ученый погиб во время неудачного опыта в возглавляемом им Институте переливания крови.
Asif Siddiqi. Red Rocket’s Glare. Spaceflight and the Soviet imagination, 1857-1957. Cambridge: Cambridge University Press, 2010
Парадоксально, но в России мне не известен ни один историк космонавтики «уровня „Постнауки”». Воображаемый «Индекс „Постнауки”» означает не только способность излагать сложные вещи понятным языком, но умение читать и писать научную литературу на английском и, соответственно, быть включенным в международные академические сети. Увы, значительная часть историков в России занимаются мифологизацией былых космических успехов, а освоение космоса превращают в очередную «духовную скрепу».
К счастью, хорошие историки русской и советской космонавтики встречаются на Западе. Американец бангладешского происхождения, профессор истории Фордхемского Университета Аcиф Сиддики много лет работал в российских архивах и написал отличную книгу о первом, «подготовительном» столетии русского и советского «штурма небес» (1857-1957). Это был век «одержимых космосом», мечтающих о преодолении гравитации и путешествии на другие планеты. Эту мечту питали и подпитывали переводы Жюля Верна и работы Николая Федорова, выставки летательных аппаратов, произведения и манифесты русского авангарда.
Работа Сиддики переворачивает представление о космонавтике вообще и об освоении космоса в России в частности. Исследователь делает акцент на низовых движениях, на самоорганизации и способности отдельных личностей, любительских обществ и малых инженерных коллективов определять актуальную повестку. В ходе своего исследования Сиддики развенчивает миф о государственной поддержке Константина Эдуардовича Циолковского в Советской России.
Подавляющее число своих работ отец космонавтики издавал в Калуге небольшими тиражами на собственные средства. Чтобы популяризировать идеи космических путешествий, Циолковский сам налаживал сеть космических энтузиастов. Например, в своих книгах ученый размещал собственный адрес и просил присылать отзывы на его работы, а также публиковал списки с адресами тех, кто интересуется полетами в космос, создавая сообщество энтузиастов без опоры на государственные и коммерческие структуры. В том же ключе «горизонтальной самоорганизации» Сиддики рассматривает деятельность малых групп, издателей, популяризаторов, космополитов, биокосмистов, Группы изучения реактивного движения (ГИРД) и даже действия советских офицеров в Германии в конце войны, взявшихся за вывоз ракетных технологий.
Именно на таких инициативах «снизу-вверх», как считает Асиф Сиддики, работает двигатель освоения Вселенной; и их не смогли остановить ни сталинские чистки, ни бюрократические препоны хрущевской эпохи.
Гавриил Тихов. Астробиология. М.: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1953
Гавриил Адрианович Тихов - русский и советский астроном, один из основателей астробиологии и автор самого термина, который обозначает научную дисциплину, изучающую возможность существования жизни на других планетах и во Вселенной вообще.
Книга фокусируется на экспериментах советских ученых: Тихов и его коллеги наблюдали и фотографировали спектр излучения Марса и Венеры, а затем сравнивали его с излучением растений на Земле. Особенно их интересовали растения, которые живут в экстремальных зонах, - например, в высокогорных пустынях Памира и Якутии. Такие места являются своего рода полигонами, на которых астроботаники искали аналоги не земным елям и березам. Способность растений выживать в Заполярье или высоко в горах могла свидетельствовать о приспособляемости живого к условиям космоса.
Из своих сравнений ученые делали предположения о существовании растительности на других планетах. Красный цвет Марса вызвал к жизни гипотезу о том, что, «вероятно, там живут вечнозеленые растения типа наших мхов, плаунов и жестколистых приземистых растений вроде брусники, клюквы, морошки. Могут жить низкорослые деревца, похожие на земные карликовые березы или ивы», так как на Земле «ранней весной молодые листочки брусники, клюквы и морошки имеют коричнево-красную окраску. У карликовых березок и у ивы такую окраску приобретают побеги. Затем эта окраска у всех перечисленных растений исчезает».
Первые астроботаники для замеров сами изобретали инструменты и приспособления, которые не производились и не продавались в магазинах. Астроном Тихов понимал, что если его выводы в отношении других планет окажутся ошибочными, то важным вкладом останутся новые знания о земных растениях и организмах. Несмотря на кажущуюся наивность, «Астробиология» как минимум любопытна тем, что позволяет увидеть, как наука рождается из сплава научного метода и прекрасной мечты о «яблонях во цвету» на красной и желтой планетах.
Филипп Мойзер. Галина Балашова. Архитектор советской космической программы. М.: Дом Publishers, 2018
Немецкий архитектор и издатель Филипп Мойзер собрал тексты, связанные с именем советского космического дизайнера и архитектора Галины Балашовой (р. 1931). В книгу входят вступительная статья самого Мойзера, автобиография Балашовой, интервью с ней, а также множество иллюстраций интерьеров, спальных мест, зон отдыха кораблей и станций, репродукций акварелей, эскизов эмблем, вымпелов и медалей различных космических миссий, которые разрабатывала Галина Балашова.
Рассказы дизайнера о своей жизни изобилуют множеством любопытных технических деталей: как расположить «диван» и «буфет» в бытовом отсеке корабля; какие цвета интерьера нужно выбрать для встречи космонавтов и астронавтов миссии «Союз - Аполлон», чтобы они хорошо смотрелись в телетрансляции; какую диванную «обивку» придумать, чтобы к ней надежно крепился костюм космонавта и штаны не соскакивали, если космонавт резко встанет.
В книге озвучен ряд интересных «напряжений» и споров. Балашова подробно рассказывает о конфликте между архитектурным взглядом на космическое жилье, «идущим от объема» (от общего пространства, в котором должны разместиться различные детали), и взглядом инженеров, «идущим от узла» (от частного к общему). Этот конфликт распространялся и на более прозаические вещи: архитекторам - в отличие от инженеров - не платили премии за изобретения.
Другой проблемой архитектурного дизайна космических станций и кораблей была невесомость. В невесомости нет «верха» и «низа», космонавты произвольно выбирают положение, поэтому нужно создавать «притяжение» за счет интерьера, подчеркнуть земное пространственное деление. Поскольку тренировки в основном проходят на Земле, важно, чтобы космонавты запоминали и ориентировались на земное расположение приборов. Чтобы сделать интерьер более живым в холодном космосе Галина Балашова рисовала акварели, которыми украшала стены кораблей. Ее принцип - «Надо делать даже более земное, чем на Земле!». Акварели сгорали вместе с кораблем, при входе в атмосферу...
Книга открывает читателю неочевидных героев советского освоения космоса, а пример творчества Галины Балашовой не оставляет сомнений, что путь к звездам прокладывают не только главные конструкторы и космонавты-небожители, но и тысячи уникальных специалистов из других областей.
Рон Гаран. Из космоса границ не видно. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2016
Американский астронавт Рон Гаран летал на «Шаттлах» и «Союзах» - и в общей сложности провел на Международной космической станции 178 суток. Как утверждает Гаран, сильнейшее эмоциональное потрясение, пережитое в полетах, подвело его к идее создать благотворительный фонд, который устанавливает системы очистки воды в деревнях Руанды, и написать книгу, оригинальное название которой «Орбитальная перспектива: Уроки видения Большой Картины в путешествии длиной семьдесят один миллион миль» (2013). В книге астронавт рассказывает об особенностях взгляда с орбиты на Землю и земные проблемы. Это глобальное видение он и называет «орбитальной перспективой» и противопоставляет его «взгляду червя» отдельных людей или локальных сообществ.
По свидетельству Гарана, взгляд из космоса сопровождается мощной эмпатией ко всему человечеству. Автор считает, что орбитальное видение астронавтов и космонавтов стало возможно не только из-за присутствия на орбите, но и благодаря международному сотрудничеству русских и американских на МКС. Это сотрудничество Гаран рассматривает как своеобразный обмен перспективой - когда необходимо научиться занимать позицию другого и смотреть на мир его глазами.
При чтении «Орбитальной перспективы» возникает впечатление, что имеешь дело с очередной версией модного перспективизма в духе книги бразильского антрополога Вивейруша де Кастру «Каннибальские метафизики». Правда, в отличие от хищнического перспективизма амазонских джунглей, где люди и ягуары охотятся друг на друга и пытаются обмануть, чтобы съесть, Рон Гаран изобретает перспективизм сотрудничества.
Книга представляет собой социальную утопию, в которой космический корабль «Земля» могут спасти только космонавты и астронавты. Однако остаются сомнения: способен ли взгляд с орбиты замечать незначительные детали и фиксировать различия на Земле, возможно ли просто взять и перенести отдельно взятый опыт международного сотрудничества с МКС на все человечество.
Источник: gorky.media