Секрет успеха
- Секрет успеха - в хорошей свинине. Нужен хороший кусочек свинины. Окорок. Или на сахарной косточке кусочек, - говорит Марго. Молчит немного, и тут же добавляет, будто туда, на весы к хорошей свинине кладет еще что-то очень важное, - и кислая капуста. Она должна быть вкусная. Вкусная капуста, Ира. И все получится.
Теперь у меня есть секрет успеха. И - в полночь у Золушек карета превращается в тыкву. А у меня на плите пятилитровая кастрюля кислых щей. Потому что вчера перед сном Яся плакала. И Гоша хныкал. И требовали вернуться к Марго. К ее кислым щам. Блинам. Снежным вершинам. Рассказам про кота, что схоронился в подполе от гостей. К конфетам - без счета. К мультикам. К варенью с земляникой. И к добавочке кислых щей.
А ведь не собирались, не планировали. Выехали из города в Лосево. Хотели отдохнуть на берегу Вуоксы. Но дороги замело, домик промерз, машина застряла. Со всех сторон не сложилось. Но уже там, буксуя на льду и вдыхая острый запах ледяных торосов, стало понятно - это все для теплой встречи. Все к лучшему.
И все случилось.
Ворвались в натопленный дом уже впотьмах, на плите варилась картошка, на сковороде жарилась курица. И сидели под картошку с огурчиками до часу ночи, говорили разговоры, говорили, чаевничали, не могли уложить детей спать и не укладывались сами, молчали. За окном были огромные сугробы - и Гоша, прислонившись носом к холодному стеклу в сенях, сказал, глядя на Луну и заснеженные деревья: «Мама, это лучший пейзаж в мире».
И Максим отставил рюмку в сторону и выпил чай - тот случай, когда достаточно. Когда все хорошо, и хочется выпить, чтоб отогреться и снять усталость. И не надо пить, чтоб запить горечь и боль. И все хорошо. И старый финский дом держит тепло. И любовь. И здесь не надо много говорить.
А потом, утром, были блины на завтрак. И метель за окном. И дети с Максимом вышли во двор с лопатами - и метель унялась, как заговоренная. И засветило Солнце. И я пила кофе, а потом чай - и смотрела в окно, и хотела, чтоб так и оставалось. Сегодня пусть будет так. Не будем спешить. Будем праздновать свою жизнь. Смотреть фотки и видео. Радоваться за тех, кто жив. И грустить о тех, кто уже не с нами. И благодарить за сегодня.
- Берешь свинину, Ира. Варишь бульон. Потом кладешь туда капусту. И картошку. Целыми картофелинами. Томишь, медленно. Делаешь зажарку - лук зажариваешь. Я еще туда добавила размоченные сухие белые грибы. Свинину разбираешь. Картошку сваренную надо растолочь - и обратно. Перец горошком. Лавровый лист. Все.
Дети купили сегодня свинину. «Меня продавщица спрашивает, - говорит Яся, - «Тебе килограмм свинины - это что значит? Тебе больше килограмма или меньше?» Я сказала, что больше. Правильно?»
Все правильно. Еще дети купили квашеной капусты. «Хорошая капуста, мама?» Отличная капуста - если б я не пообещала детям кислых щей, они тут бы и съели, на месте. А так - похрустели оба из одной тарелки - и ёк капуста. Максим купил черный хлеб, рижский.
Когда в полночь у нормальных золушек карета превращается в тыкву, передо мной стоит кастрюля кислый щей. Сметана. Рижский хлеб. Полрюмки кедровки. Спящие дети. И счастье жить. И Славка - выпивший сегодня по случаю праздника - звонит - и ничего не говорит. И правильно. Что говорить, Славка. Все ясно и так.
«Хочешь, спою тебе?» - говорит Славка. Потому что все ясно и так. Что говорить. А спеть можно.
И Славка поет:
«...Мало шансов у нас,
Но мужик - барабанщик,
Что кидает шары,
Управляя лотом,
Мне сказал номера,
Если он не обманщик,
На которые нам выпадет дом».
А однажды так уже было.
Мы загулялись с Парамоном и нашими сестрами вечером в воскресенье. Катали их на санках, и вдруг оказались далеко от дома, и девчонки замерзли, и мы как-то тоже. И вспомнили - Марго! Мы же у дома Марго!
И зашли отогреться - без звонка, какой звонок, телефонов не было. И девчонки сушили варежки на батарее и грели руки. А муж Марго, Юрий Васильич, вынес нам всем по груше. Я писала эту историю как-то.
И мы ели груши, что явно прибыли из автономки, откуда-нибудь со Средиземного моря, а за окном была метель и полярная ночь. И назавтра в школе, встретившись с Марго взглядом на химии, мы с Парамоном переглянулись: «Было? Не было?»
И вот. Спустя 30 лет - та же история. Только вместо груш клементины. «Это как мандарины, но без косточек», - говорит Марго. А я молчу и улыбаюсь. И Юрий Васильевич рассказывает, как черепах, что смотрят на нас со стен, ему подарили на Кубе. И каков на вкус черепаший суп.
Как голодно было в автономке до Средиземного моря. Но зато когда там заправлялись, то мясо привозили румынское или венгерское. И вот это было мясо!
И еще разное рассказывает.
А я смеюсь: «Груш нет?»
И это наш культурный код. И просто код.
И фиг с ним, что груш нет.
Зато есть любовь. И она не перестает.
А Славка поет в трубку:
«А белый лебедь на пруду
Качает павшую звезду,
На том пруду, куда тебя я приведу».
А я душой как раз на том пруду. То есть на том хуторе.
И на том хуторе - это был отличный День защитника Отечества. С лучшим в мире командиром подводной лодки. Под рассказы о том, как пришел на флот. И как остался.
А я не знала ничего. Но как будто знала. Потому что химия была шестым уроком. И если в конце урока дверь класса приоткрывалась - и Юрий Васильевич заглядывал в класс - высокий, молодой, в распахнутой шинели, румяный с мороза. И Марго делала вид, что все идет своим чередом: «Сдаем самостоятельные, пишем домашнее задание, осторожнее с реактивами», - но проигрывала сама себе. И улыбалась, и кивала в сторону двери, и снова улыбалась. И было понятно - лодка пришла из автономки. И какое-то время Юрий Васильевич будет с нами, на берегу.
И почему-то было понятно, что он нас любит. Почему-то так. И до сих пор.
И нежно бесконечно.
И щи эти кислые. И эта кедровка не причем, конечно.
Хотя секрета успеха никто не отменял.