Если девушка хочет (подробности одной газовой атаки)
Моя мама - исправный плательщик. Всевозможные платежи - её извечная функция, её почётная обязанность, её незаменимость. Все остальные мы - люди суетливые, рассеянные и с корявыми почерками. Если в Москве я-курица-лапой кое-как справляюсь, то с деревенскими платежами мы не у дел. Хорошо, когда вот такая мама есть.
Семь лет назад, купив дом в деревне, мама получила на руки ворох разнообразных квитанций и настойчивую просьбу платить каждый месяц. (Это - лично от девушки из службы газа. Село у нас усовершенствованное, с газовым отоплением, что несказанно облегчает восемь месяцев русской зимы, так что газ мы ценим, уважаем и боимся потерять.)
«Очень просим: даже если нагорело у вас всего на два рубля - не переносите на следующий месяц, а сходите и заплатите. Нам это важно для удобства расчётов», - сказала газовая девушка.
И каждый месяц в час назначенный, верой и правдой мама моя заполняла квитанции чётким овальным почерком отличницы, ходила в почтовое отделение. Платила и платила. Даже если ненастье. Или нездоровье (ну как же, девушке ж обещала!) Годы и годы, восемьдесят четыре месяца - восемьдесят четыре погашенные квитанции, с возмутительным немецким педантизмом. Вроде бы ничего особенного, а на подвиг всё же тянет.
В глубине души (мама сама мне признавалась) тлела какая-то странная детская надежда - что однажды они это её усердие заметят и… Например, наградят каким-нибудь бонусом. Ну, или хотя бы похвалят.
Наградили. Похвалили. (Наградительное письмо-уведомление - под катом)
Общий смысл письма я поняла себе так: за нами с какого-то дуба рухнула и числится задолженность на очень странную сумму в 844, 457 руб.. Не представляю, в каких денежных единицах оплачивать тысячные части рубля, но погасить надо в течение двадцати дней. Хотя откуда пошёл отсчёт этих дней - опять же не представляю, потому что в письме про это ничего нет. Кроме того, не указано, за какой именно период набежала эта сумма с тысячными рубля. Это всё первый абзац малявы.
Однако, если я вдруг упрусь и не погашу этой задолженности, мне отрубят газ. Причём как отруб газа, так и возможное восстановление его подачи надо оплачивать опять же мне, двумя тысячами моих рублей. И верёвку - тоже самой намыливать. Это - во втором абзаце.
Ну а если я, ушлая и коварная бабёнка, устрою себе самовольное подключение и использование газа, на то есть третий и последний абзац, где меня обещают привлечь к административной ответственности. Могли бы и к уголовной, но гуманность законов мешает.
Приехала я в Рязань. Мама встретила меня бледная и усталая. Две ночи не могла спать, репетировала разговор с газпромом. Писала всякие комментарии на полях письма - всё тем же отличническим почерком.
И уговаривала себя не волноваться.
- Ох, Лена, придётся, наверное, к ним ехать. А то ведь отключат нам газ…
- А если по телефону?
- Можно, конечно, попробовать, - сказала мама вяло, - Но они обычно предпочитают, чтобы люди к ним приезжали. Со всеми квитанциями, веревками и мылом.
Я всё-таки решила позвонить. По телефону мне ответила девушка, которая сразу же сообщила, что скорее всего это всё - происки почты, которая задерживает платежи. “Ну, может вы тогда почте и письмо напишете, и газ отключите ? Мы-то тут при чём?” Это я зря сказала. Девушка разнервничалась, расквохталась, итогом нашего разговора стало её настойчивое приглашение приехать к ней “со всеми квитанциями”.
- А если я вам продиктую все циферки с квитанции - когда и где оплачено и так далее - может, вы сверите со своей базой в компьютере, да и разойдёмся с миром?
- Нет. Приезжайте к нам лично, со всеми вашими квитанциями.
- А кто составлял текст письма? Фамилию автора можно?
- Мы тут все их рассылаем. А моя фамилия - Лукьянова.
Я люблю иной раз спросить про фамилию. Профессиональная привычка (не милицейская, журналистская☺) Ничего фамилия не даёт, но пусть её носитель хоть чуть-чуть напряжётся. Ну, хоть самую малость.
До газовой конторы надо было ехать долго и нудно по незнакомым и невыразительным местам. Единственное, за что зацепился глаз - Торговый Центр “Любовь”. Эх, песенный край берёзового ситца! Унесу я пьяную до утра в кусты - вот и вся любовь…
Контора кишела злостными неплательщиками - в основном, это были словоохотливые, пахнущие перегаром мужички, почему-то хорошо знакомые друг с другом. Возможно, их сблизил и сдружил регулярный неплатёж и совместное стояние в газовых очередях.
Очередь клубилась вокруг да около двух дверей. Одна под названием “Касса”, другая - без названия. Я не знала, куда надо нам, потому обратилась в дверь без таблички.
- По поводу платежей - куда? К вам или в соседнюю дверь, где касса?
Девушка оторвалась от компьютера, посмотрела на меня стеклянными глазами птичьего чучела, пожала плечами и сказала:
- Ну, можете пойти в кассу. Там всё выясните, если девушка захочет.
- А она точно захочет? Или лучше сразу к вам? Кто вообще-то отвечает за расчёты?
Девушка-птица снова пожала плечами.
- Говорю ж, можно туда, к девушке, а можно и сюда, ко мне. Мы все тут заняты одним и тем же.
В коридорчике на меня напала очередь из ароматных мужчин:
-Ну, что там вам сказали?
- Сказали, что можно и сюда, и туда. Если тамошняя девушка захочет.
Мужчины бодро заржали и принялись охотно и много шутить о непредсказуемости девичьих желаний, один даже спел про “Сердце красавицы”.
После часа очереди я прощемилась в кассу (только б девушка захотела меня не-должника!) На тот момент я была уже тёртым калачом, ушлой бестией, которая ещё чуть-чуть - и запросто самовольно подключит газ да и вообще начнёт воровать у нашей родины её природные богатства.
В кассе, чтоб девушка меня захотела, я прикинулась тем самым злостным должником, который готов заплатить прямо сейчас и уже распахнул кошелёк, только просит уточнить, за какие ж это месяцы набежали 844 рубля и, главное, 457 милликопеек.
Ну, конечно, тут-то и выяснилось, что ничего мы девушке и её кассе не должны. И девушка с оскорблённым взором полумёртвой трески отпустила нас с мамой на все стороны света. Но мы всё же спросили:
- А кто ж всё-таки автор этого письма? Оно ж у вас тут совершенно дикое.
- Откуда мне знать! - возмутилась и даже как-то ожила девушка. - Я когда начинала здесь работать - оно уже было. Это - готовая форма, понимаете? А наше дело - рассылать её по всем должникам.
- Простите, а вот эта странная сумма задолженнсти, с тысячными долями рубля, - тоже элемент готовой формы? И все должники - должны вам по 844, 457 руб.?
Она посмотрела на меня как на безнадёжно больного человека:
- Ну конечно. А по-вашему - мы тут каждый раз что-то заново должны сочинять?
ЗАНАВЕС
-
Её фамилия была Сапожникова. Письмо подписано Крутяковой. Мы с мамой, конечно, очень рады, что рязанское отделение газпрома оценило наше усердие и наградило нас бонусом в виде неотключения газа под холодную и бесконечную зиму.
Мы даже ощутили что-то вроде катарсиса.
Но остался осадок.
На фига ж госпожам Лукьяновой, Сапожниковой и Крутяковой было нас к себе зазывать? Полтора часа по городу, час в очереди, полтора часа обратно. С ночными репетициями. С телефонными дебатами. С валерианкой.
И никто перед нами не извинился. И, знаете, по мне - так это не мелочь.
…
О, люди, львы, орлы и куропатки!
Семь лет назад, купив дом в деревне, мама получила на руки ворох разнообразных квитанций и настойчивую просьбу платить каждый месяц. (Это - лично от девушки из службы газа. Село у нас усовершенствованное, с газовым отоплением, что несказанно облегчает восемь месяцев русской зимы, так что газ мы ценим, уважаем и боимся потерять.)
«Очень просим: даже если нагорело у вас всего на два рубля - не переносите на следующий месяц, а сходите и заплатите. Нам это важно для удобства расчётов», - сказала газовая девушка.
И каждый месяц в час назначенный, верой и правдой мама моя заполняла квитанции чётким овальным почерком отличницы, ходила в почтовое отделение. Платила и платила. Даже если ненастье. Или нездоровье (ну как же, девушке ж обещала!) Годы и годы, восемьдесят четыре месяца - восемьдесят четыре погашенные квитанции, с возмутительным немецким педантизмом. Вроде бы ничего особенного, а на подвиг всё же тянет.
В глубине души (мама сама мне признавалась) тлела какая-то странная детская надежда - что однажды они это её усердие заметят и… Например, наградят каким-нибудь бонусом. Ну, или хотя бы похвалят.
Наградили. Похвалили. (Наградительное письмо-уведомление - под катом)
Общий смысл письма я поняла себе так: за нами с какого-то дуба рухнула и числится задолженность на очень странную сумму в 844, 457 руб.. Не представляю, в каких денежных единицах оплачивать тысячные части рубля, но погасить надо в течение двадцати дней. Хотя откуда пошёл отсчёт этих дней - опять же не представляю, потому что в письме про это ничего нет. Кроме того, не указано, за какой именно период набежала эта сумма с тысячными рубля. Это всё первый абзац малявы.
Однако, если я вдруг упрусь и не погашу этой задолженности, мне отрубят газ. Причём как отруб газа, так и возможное восстановление его подачи надо оплачивать опять же мне, двумя тысячами моих рублей. И верёвку - тоже самой намыливать. Это - во втором абзаце.
Ну а если я, ушлая и коварная бабёнка, устрою себе самовольное подключение и использование газа, на то есть третий и последний абзац, где меня обещают привлечь к административной ответственности. Могли бы и к уголовной, но гуманность законов мешает.
Приехала я в Рязань. Мама встретила меня бледная и усталая. Две ночи не могла спать, репетировала разговор с газпромом. Писала всякие комментарии на полях письма - всё тем же отличническим почерком.
И уговаривала себя не волноваться.
- Ох, Лена, придётся, наверное, к ним ехать. А то ведь отключат нам газ…
- А если по телефону?
- Можно, конечно, попробовать, - сказала мама вяло, - Но они обычно предпочитают, чтобы люди к ним приезжали. Со всеми квитанциями, веревками и мылом.
Я всё-таки решила позвонить. По телефону мне ответила девушка, которая сразу же сообщила, что скорее всего это всё - происки почты, которая задерживает платежи. “Ну, может вы тогда почте и письмо напишете, и газ отключите ? Мы-то тут при чём?” Это я зря сказала. Девушка разнервничалась, расквохталась, итогом нашего разговора стало её настойчивое приглашение приехать к ней “со всеми квитанциями”.
- А если я вам продиктую все циферки с квитанции - когда и где оплачено и так далее - может, вы сверите со своей базой в компьютере, да и разойдёмся с миром?
- Нет. Приезжайте к нам лично, со всеми вашими квитанциями.
- А кто составлял текст письма? Фамилию автора можно?
- Мы тут все их рассылаем. А моя фамилия - Лукьянова.
Я люблю иной раз спросить про фамилию. Профессиональная привычка (не милицейская, журналистская☺) Ничего фамилия не даёт, но пусть её носитель хоть чуть-чуть напряжётся. Ну, хоть самую малость.
До газовой конторы надо было ехать долго и нудно по незнакомым и невыразительным местам. Единственное, за что зацепился глаз - Торговый Центр “Любовь”. Эх, песенный край берёзового ситца! Унесу я пьяную до утра в кусты - вот и вся любовь…
Контора кишела злостными неплательщиками - в основном, это были словоохотливые, пахнущие перегаром мужички, почему-то хорошо знакомые друг с другом. Возможно, их сблизил и сдружил регулярный неплатёж и совместное стояние в газовых очередях.
Очередь клубилась вокруг да около двух дверей. Одна под названием “Касса”, другая - без названия. Я не знала, куда надо нам, потому обратилась в дверь без таблички.
- По поводу платежей - куда? К вам или в соседнюю дверь, где касса?
Девушка оторвалась от компьютера, посмотрела на меня стеклянными глазами птичьего чучела, пожала плечами и сказала:
- Ну, можете пойти в кассу. Там всё выясните, если девушка захочет.
- А она точно захочет? Или лучше сразу к вам? Кто вообще-то отвечает за расчёты?
Девушка-птица снова пожала плечами.
- Говорю ж, можно туда, к девушке, а можно и сюда, ко мне. Мы все тут заняты одним и тем же.
В коридорчике на меня напала очередь из ароматных мужчин:
-Ну, что там вам сказали?
- Сказали, что можно и сюда, и туда. Если тамошняя девушка захочет.
Мужчины бодро заржали и принялись охотно и много шутить о непредсказуемости девичьих желаний, один даже спел про “Сердце красавицы”.
После часа очереди я прощемилась в кассу (только б девушка захотела меня не-должника!) На тот момент я была уже тёртым калачом, ушлой бестией, которая ещё чуть-чуть - и запросто самовольно подключит газ да и вообще начнёт воровать у нашей родины её природные богатства.
В кассе, чтоб девушка меня захотела, я прикинулась тем самым злостным должником, который готов заплатить прямо сейчас и уже распахнул кошелёк, только просит уточнить, за какие ж это месяцы набежали 844 рубля и, главное, 457 милликопеек.
Ну, конечно, тут-то и выяснилось, что ничего мы девушке и её кассе не должны. И девушка с оскорблённым взором полумёртвой трески отпустила нас с мамой на все стороны света. Но мы всё же спросили:
- А кто ж всё-таки автор этого письма? Оно ж у вас тут совершенно дикое.
- Откуда мне знать! - возмутилась и даже как-то ожила девушка. - Я когда начинала здесь работать - оно уже было. Это - готовая форма, понимаете? А наше дело - рассылать её по всем должникам.
- Простите, а вот эта странная сумма задолженнсти, с тысячными долями рубля, - тоже элемент готовой формы? И все должники - должны вам по 844, 457 руб.?
Она посмотрела на меня как на безнадёжно больного человека:
- Ну конечно. А по-вашему - мы тут каждый раз что-то заново должны сочинять?
ЗАНАВЕС
-
Её фамилия была Сапожникова. Письмо подписано Крутяковой. Мы с мамой, конечно, очень рады, что рязанское отделение газпрома оценило наше усердие и наградило нас бонусом в виде неотключения газа под холодную и бесконечную зиму.
Мы даже ощутили что-то вроде катарсиса.
Но остался осадок.
На фига ж госпожам Лукьяновой, Сапожниковой и Крутяковой было нас к себе зазывать? Полтора часа по городу, час в очереди, полтора часа обратно. С ночными репетициями. С телефонными дебатами. С валерианкой.
И никто перед нами не извинился. И, знаете, по мне - так это не мелочь.
…
О, люди, львы, орлы и куропатки!