Дэвид Митчелл, "Black Swan Green", перевод, глава 12-2.
(Полный список готовых глав здесь)
Глава 12-2. Дискотека.
Сильный ветер бил меня в спину и толкал вперед, каждый шаг приближал школьного стукача к встрече с Броусом, Нэшендом и Литтлом. Сельский клуб светился в арктической темноте, одинокий, как ковчег. Его окна были окрашены в цвета дискотеки. Майкл Фиш, ведущий прогноза погоды, сказал, что зона пониженного давления надвигается на британские острова со стороны Урала. Урал - это такие горы в СССР, типа гор Колорадо. Там располагаются советские ядерные ракеты и бункеры на случай атомной войны. Еще там есть города, настолько секретные, что у них нет названий, а сами они не отмечены на карте. Это довольно странно - представлять, как солдат Красной Армии, часовой, стоящий на вышке, за колючей проволокой, мерзнет сейчас на том же самом ветру, что и я. Возможно, кислород, который он выдыхает, этот тот самый кислород, который вдыхаю я.
Я знаю: Джулия заговорила со мной о дискотеке, чтобы отвлечь от чего-то другого.
Плуто Новак, Гилберт Суинярд и Пит Рэдмарли стояли в коридоре. Они не очень хорошо относятся ко мне с тех пор, как в июле исключили меня из Призраков (через пять минут после того, как приняли в Призраки). Они не допекают меня, нет, они просто делают вид, что меня нет. Обычно я не против. Но сегодня с ними был кто-то из старшеклассников. Одетый в мрачную, коричневую, кожаную куртку с шипами на плечах и на груди, и в футболку «All Blacks» (* «All Blacks» - так в народе называют сборную Новой Зеландии по рэгби - это самая свирепая и жестокая команда в этом виде спорта*). Плуто Новак хлопнул его по спине и показал на меня. За спиной у меня толпилась целая отара девчонок, и я не мог отступить, да и вообще было поздно - свирепый пацан уже направлялся ко мне, как плуг, вспахивая толпу своим телом.
- Это он?
- Ага. - Плуто Новак подошел к нам. - Это он.
В коридоре повисла тишина - все смотрели на нас.
- У меня для тебя новости. - Он схватил меня за шиворот так сильно, что чуть не оторвал воротник пальто. - Ты наехал не на того пацана сегодня. - Он говорил, стиснув зубы, одними губами. - Ты безрукий, бесхребетный, безголовый, безмозглый, безжопый, бесчленный, безумный, обоссанный кусок…
- Джош! - Плуто Новак схватил его за руку. - Джош! Это не Нил Броус. Это Тейлор.
Джош уставился на Плуто Новака.
- Не Нил Броус?
- Нет. Тейлор.
Пит Рэдмарли стоял, оперевшись плечом на дверь туалета. Он достал сигарету, подбросил в воздух и поймал ее ртом.
- Это, - Джош посмотрел на Пита, - тот самый Тейлор?
Пит Рэдмарли зажег сигарету.
- Уг-гу.
- Ты - тот самый Тейлор? - Джош отпустил меня, - Так это ты настучал на этих карликовых братьев Крэй, которые прессовали моего брата из-за денег? (*Братья Крэй - английские гангстеры*)
- А кто, - мой голос сломался, - твой брат?
- Флойд Челеси.
У тихого Флойда Челеси оказывается есть Ангел Хранитель в виде старшего брата.
- Тогда да, я - тот самый Тейлор.
- Ну, - Джош разравнял мое пальто, поправил воротник, - ты молодец, Тейлор. Но если кто-нибудь из вас, - все, кто был в коридоре, съежились под его злым взглядом, - знает этого Броуса или Литтла или Нэшенда, скажите им, что я здесь. И я ищу их, хочу поговорить по душам.
В актовом зале несколько детей уже вовсю танцевали, под песню «Video Killed The Radio Star» (*послушать песню можно здесь*). В большинстве своем мальчишки стояли возле левой стены, слишком крутые, чтобы танцевать. Девчонки в большинстве своем стояли возле правой стены, тоже слишком крутые, чтобы танцевать. Дискотека - штука хитрая. Ты будешь выглядеть, как законченный дебил, если начнешь танцевать слишком рано, но при этом на каждой дискотеке всегда есть момент, когда ди-джей ставит реально крутую песню, и если ты не начнешь танцевать под нее, значит ты - унылое чмо.
Дин разговаривал с Флойдом Челеси, они стояли рядом со столом с напитками и сладостями.
- Я только что встретил твоего брата, - Сказал я Флойду. - Господи! Не хотел бы я оказаться его врагом.
- Он мой сводный брат. - Благодаря мне, Флойд провел все утро в кабинете директора, давая показания против Нила Броуса. Он, наверно, меня ненавидит. - Да, он - тот еще фрукт. Ты бы видел его час назад. Он угрожал поджечь дом Броуса.
Я завидовал Флойду: он провел весь сегодняшний день с мамой и папой.
- Я думаю, Нэшенд и Литтл вряд ли покажутся сегодня. - Дин предложил мне свой кусок пирога, я откусил от него. Флойд купил мне «Пепси». - Смотрите, Андре Бозард! - Дин показал пальцем на ту самую девочку, которая когда-то, еще в начальной школе, любила играть в странные игры - в один день она вела себя, как лошадка-пони, в другой - вила гнезда, и притворялась, что желуди - это ее яйца. - Смотрите на ее юбку!
- А что с ее юбкой? - Спросил Флойд.
- Она роскошна. - Дин высунул язык и задышал часто-часто, как собака.
Заиграла песня Sex pistols «Frigging in the rigging» (*послушать ее можно здесь*), и все панки выскочили на площадку, танцевать пога. Старший брат Освальда Уайра Стив так сильно растанцевался, что ударился головой о стену, и отцу Филиппа Фелпса пришлось везти его в больницу. Все больше пацанов присоединялись к танцу, и ди-джей поставил следующую песню «Очаровательный принц» Адама Анта (*слушать здесь*). Под эту песню все любят танцевать, там есть специальные движения, тот самый танец Адама Анта, как в клипе. Все должны выстроиться в линию и в ритме музыки, при каждом ударе барабана, скрещивать запястья и поднимать руки вверх. Проблема в том, что Адам Ант в клипе вскидывает руки на один такт раньше подтанцовки, и сегодня все хотели быть как Адам Ант - каждый старался двигаться на один такт быстрее остальных, и в итоге танец превратился в соревнование на скорость.
Следующей заиграла песня «The Lunatics» группы Fun Boy Three (*слушать здесь*). Под нее совершенно невозможно танцевать, и только Хлюпик остался на танцполе. Возможно, он действительно слышал ритм этой песни.
- Хлюпик, ты дебил! - Крикнул Робин Саут.
Хлюпик даже не замечал того, что все на него смотрят.
Секреты влияют на нас гораздо сильнее, чем нам кажется. Мы врем, чтобы сохранить их. Мы стараемся увести разговор подальше от наших секретов. Мы боимся, что кто-то узнает. Нам кажется, что мы в ответе за наши секреты, но, может быть, все наоборот - это наши секреты используют нас? Возможно, точно так же пациенты сумасшедшего дома влияют на своих врачей гораздо сильнее, чем врачи - на них.
В туалете стоял Гарри Дрэйк.
Раньше я бы окаменел от ужаса, увидев его, но не сегодня.
- Как дела? - Еще вчера он отпустил бы в мой адрес глумливый комментарий о том, что я не смогу даже свой собственный член найти. Но сегодня я внезапно оказался на одном с ним уровне и даже заслужил свое «как дела?».
Декабрьский холод струился сквозь замерзшее окно.
Я лениво кивнул в ответ. Нормально.
Сигаретные бычки плавали в желтой реке теплой мочи.
Заиграла песня «Do the Locomotion» («Изобрази паровозик» - *слушать здесь*), и все девчонки выстроились в ряд и стали змейкой ходить по танцплощадке, повторяя за песней «ту-ту». Потом была песня «Oops Upside Your Head» (*слушать здесь*), и танец стал похож на занятие греблей. Это девчачьи песни, и пацаны не танцевали под них, зато когда заиграл «House of the Fun» группы Madness (*слушать здесь*), все завеселились. «House of the Fun» - это песня о покупке презервативов, но ВВС до сих пор не убрали ее из ротации, потому что, похоже, там работают люди, которые не способы понимать подтекст песен. Даже до законченного дебила из графства Тупице-шир смысл этой песни дошел бы раньше, чем до ВВС. Хлюпик танцевал так, словно его било током. Некоторые пацаны стали подражать ему, чтобы поиздеваться, но в итоге оказалось, что это довольно клевый танец (каждый Хлюпик - всегда немого изобретатель).
А потом заиграли Talking Heads «Once In A Lifetime» (*слушать здесь*). Это была та самая, решающая, переломная песня, под которую каждый обязан начать танцевать, чтобы не прослыть ослом, поэтому мы с Дином и Флойдом тоже выскочили на танцпол. Ди-джей включил стробоскоп.
Танцевать - это как идти по центральной улице сквозь толпу людей, или что-то типа того. Твои движения естественны, но лишь до тех пор, пока ты не задумываешься о них. Стоит задуматься - и все пропало. Сквозь световую бурю, сквозь лес рук и голов я увидел Холли Деблин. Она танцевала странно - вроде как изображала какую-то индийскую богиню, раскачивалась и хлопала в ладоши. Сквозь световую бурю, сквозь лес рук и голов мне показалось, что я видел, как Холли улыбнулась мне (может, улыбнулась, а может и нет, но скорее - да).
Следующая песня была «I Feel Love» Донны Саммер (*слушать здесь*). Джон Туки начал выпендриваться, он хотел показать несколько движений из этого новомодного безумия под названием брэйк-дэнс, но его вращающийся танец вышел из-под контроля, и он влетел в толпу девчонок, которые разлетелись в стороны, как конфеты «Skittles» из порвавшейся упаковки. Друзьям Джона пришлось вызволять из-под ударов женских каблуков.
Когда заиграл «Jealous guy» («Ревнивый парень») Брайана Ферри (*слушать здесь*), Ли Бриггс утащил Анджелу Буллок в уголок и стал тискать ее там. Дункан Прист стоял рядом с ними и кривлялся, делая вид, что тоже целует кого-то. Все смеялись, но это был смех, полный зависти. А потом во время песни «To cut a long story short» («короче говоря») группы Spandau Ballet (*слушать здесь*), Аласдер Нортон ушел куда-то под ручку с Трейси Импни, с этой огромной девочкой-готом из Бразэридж Грин.
Дальше была песня Гэри Ньюмана «Are “friends” electric?» (*слушать здесь*), и Колин Поул с Марком Брэдбери изобразили танец роботов.
- Потрясная песня! - Прокричал Дин мне прямо в ухо. - Это прям музыка будущего! Говорят, у Гэри Ньюмана есть друг по кличке «Дай пять»! Прикинь, как круто, а?
Танцорам кажется, что они сами придумывают движения, на самом деле все наоборот: танец похож на мозг - в нем одновременно происходят сотни процессов, а танцоры - они всего лишь клетки этого мозга.
Когда заиграла песня «Three times a lady» в исполнении Commodores (*слушать здесь*), танцпол опустел. Остались только парочки, они танцевали, обнявшись, и наслаждались тем, что на них все смотрят, ну или наоборот - забыв о том, что на них все смотрят. Пол Уайт пригласил Люси Снидс. Потом ди-джей включил песню «Come on Eileen» группы Dexys Midnight Runners (*слушать здесь*).
Дискотека - это своего рода зоопарк. Некоторые животные здесь становятся гораздо агрессивнее, чем в обычной жизни, другие - веселее, наглее, стыдливее или сексуальнее. Холли Деблин, похоже, уже ушла домой.
- Я думал, ты ушла домой.
Знак «ВЫХОД» мерцал инопланетным зеленым светом в темноте.
- А я думала, ты ушел домой.
Дискотека продолжалась за стеной, и фанерный пол дрожал у нас под ногами. За сценой располагалась комната, заваленная стульями. В комнате был большой шкаф во всю стену и футов десять в высоту. Я знал, что там, на шкафу хранятся сложенные столы для пинг-понга, и еще я знал, где спрятана лестница.
- Нет. Я танцевал с Дином Мораном.
- Да? - Холли Деблин изобразила шутливую ревность. - Что в нем есть такого, чего нет во мне? Он хорошо целуется, да?
- Моран? Господи, это омерзительно!
«Омерзительно» - это было мое последнее слово в качестве мальчика, который никогда не целовался. Я всегда очень переживал насчет своего будущего первого поцелуя, но все оказалось не так уж плохо, ничего такого липкого. Твои губы делают все сами, на уровне инстинктов, как морские актинии. Поцелуй кружит голову похлеще аттракциона Летающие Чашки. Ты вдыхаешь кислород, который выдыхает девочка.
И еще вы можете случайно столкнуться зубами.
- Упс, - Холли отдернулась, - извини!
- Ничего, все нормально. Я приклею их обратно.
Она растрепала мои приглаженные муссом волосы. Кожа на ее шее - ох! Ничего нежнее я никогда в своей жизни не трогал. И главное - она позволяла мне трогать себя. Это просто потрясающе! Она позволяла! Она пахла пробниками из магазина парфюмерии, она пахла июлем, корицей и Тик-таком. Мой двоюродный брат Хьюго говорил, что целовался уже с тридцатью девчонками (и не только целовался), а сейчас на его счету их, наверно, штук пятьдесят, но первая девчонка - она только одна.
- Ох, смотри, я украла одну омелу.
- Она вся помятая и…
Во время второго в моей жизни поцелуя язык Холли Деблин оказался у меня во рту. Он двигался медленно, как стыдливая мышка. Раньше мне казалось, что это омерзительно, но на самом деле это было влажно и - главное - это был секрет, - наш с ней секрет, - и мой язык тоже оказался у нее во рту. Нам пришлось перестать целоваться, потому что я забыл, как дышать.
- Эта песня, - сказал я, задыхаясь. - Та, что сейчас играет. Она прекрасна.
Ты не можешь сказать «прекрасно» в разговоре с мальчишкой, но с девчонкой - это позволено.
- «Сон-номер-9». Джон Леннон. Альбом Walls and Bridges, 1974 год. (*слушать здесь*)
- Если ты хотела впечатлить меня своими познаниями, то тебе удалось.
- Мой брат работает в «Револьвер Рекордс». У него столько виниловых пластинок, что из них можно выложить дорогу до Марса и обратно. Так, значит, ты знал об этой тайной комнате?
- Об этой? Да, у нас здесь был молодежный клуб, мы играли в пинг-понг. Я думал, она будет закрыта сегодня. Но, очевидно, я ошибся.
- Очевидно.
Холли запустила руки мне под свитер. Годами я слушал жалобы Джулии и Кейт Алфрик на то, как парни любят распускать руки, и сегодня, наконец, мне это пригодилось - я сдерживал себя. А потом Холли задрожала. Я думал, что ей холодно, но потом вдруг понял, что она хихикает.
- Что? - Я был напуган, мне казалось, что она смеется надо мной, что это я сделал что-то не так. - Что?
- Я вспомнила лицо Нила Броуса сегодня утром в кабинете труда.
- А. Это? Да, утро сегодня получилось тяжелое. Да и весь остальной день тоже.
- Он сверлил что-то своей дрелью, и Гарри Дрэйк хлопнул его по плечу и показал на тебя. Броус сначала не мог понять, что происходит. До него не сразу дошло, что эта штука в твоих тисках - это его калькулятор. А потом, потом дошло. Он, конечно, слащавый ублюдок, но он не тупица. Он знал, что за этим последует. Знал, что ему конец. Уже в тот момент, он знал.
Я трогал бусики на шее у Холли, бусины тихо щелкали друг о друга.
- Я тоже была удивлена. - Сказала она.
Я не торопил ее.
- Я имею в виду, ты мне нравился, Тейлор, но я думала, что ты… - Она замолчала, не хотела обидеть меня.
- Мальчик для битья?
Она прижалась подбородком к моей груди.
- Да.
Подбородок у нее довольно острый.
- Что случилось, Тейлор? Я имею в виду, как ты на это решился?
- Да так… - Мне нравилось, что она называет меня «Тейлор» а не «Джейсон». Почему-то это делало нашу беседу еще более интимной. Но я все равно боялся называть ее «Холли» или «Деблин», и старался просто избегать обращений. - За целый год много чего накопилось. Слушай, я не хочу говорить о Ниле Броусе. Давай в другой раз? - я стянул тканевый браслет с ее запястья и надел на свое.
- А воровать нехорошо. - Сказала она. - У тебя разве нет собственных модных аксессуаров?
- Теперь есть. Этот будет первым в моей коллекции.
Холли Деблин схватила меня за уши (они у меня великоваты, честно говоря) и притянула к себе. Наш третий поцелуй длился дольше, чем песня «Планета Земля» группы Дюран-Дюран. Холли положила мою руку туда, где я мог чувствовать ее сердцебиение под своей ладонью.
- Привет, Джейсон.
В зале было довольно темно; свет давали только гирлянды на рождественской елке и наш газовый камин. Все это выглядело как пещера Санта Клауса. Телевизор был выключен. Отец просто сидел там, в этом цветастом рождественском сумраке. Но по тону его голоса я понял: он знает все о Ниле Броусе и превращенном в вафлю калькуляторе.
- Как дискотека?
- Неплохо (ему было наплевать на дискотеку). Как Оксфорд?
- Оксфорд как Оксфорд. Джейсон, нам надо поговорить.
Я повесил свою черную куртку на вешалку. Я знал, что обречен. «Надо поговорить» - это значит, что говорить будет он, а я буду слушать. Но сегодня все было иначе, я был другим, Холли Деблин каким-то образом поменяла контакты в моей голове.
- Пап, а можно я сначала скажу?
- Конечно. - Отец выглядел спокойным. Но вулканы ведь тоже выглядят спокойными за секунду до того, как взорвутся. - Говори.
- Я должен сказать тебе две важные вещи. Очень важные. Правда.
- Да, я догадываюсь. У тебя был очень интересный день сегодня в школе.
- Это одна из них, да.
- Мистер Кемпси звонил. Насчет того исключенного мальчика.
- Нил Броус. Да. Я… я заплачу за калькулятор.
- Не нужно. - Отец был слишком истощен. - Утром я пошлю его отцу чек. Он, кстати, тоже звонил. Я имею в виду, отец Нила Броуса. И он извинился передо мной (вот это новость!). Просил меня забыть о калькуляторе. Но я в любом случае пошлю чек. Если он решит не обналичивать его, то это будет его выбор. Но, мне кажется, я должен кое-что сказать на этот счет.
- Что?
- Твоя мама, возможно, захочет отчитать тебя, но… - Он пожал плечами. - Мистер Кемпси сказал мне, что эти парни очень долго издевались над тобой. И мне очень жаль, что нас с мамой не было рядом, и ты не видел в нас поддержки, не чувствовал, что можешь прийти к нам со своей проблемой. Я не могу винить тебя в этом.
Я вдруг вспомнил о звонке Джулии.
- А мама дома?
- Мама… - в его глазах появилась тревога. - Она сегодня останется у Агнесс.
- В Челтенгэме? (Это не имеет смысла. Мама никогда не ночует нигде, кроме дома. Разве что у тети Эллис)
- У нее сегодня была очень поздняя встреча с важным клиентом.
- А почему она не упомянула об этом за завтраком?
- Ты хотел сказать мне две вещи. Какая вторая?
Я двенадцать месяцев оттягивал этот момент.
- Давай, Джейсон. Я не думаю, что это настолько плохо.
О да, пап, поверь, это именно настолько плохо.
- В январе озеро в лесу промерзло до дна, помнишь? Там было очень… (Палач заблокировал «скользко»)… мы с ребятами катались по льду, валяли дурака, и у меня в кармане были дедушкины часы «Омега» (Палач заблокировал слово «Seamaster»). - Я говорил, и мне казалось, что все это нереально, что я сплю. - Часы, которые он купил, когда служил (Господи, теперь я не могу сказать даже «во флоте»)… был в Адене. И я упал. - Пути назад не было. - И разбил часы. Вдребезги. Я провел целый год, пытаясь найти замену. Но те, что я нашел, стоили около девяти сотен фунтов. А у меня нет таких денег. Естественно.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Мне очень жаль. Это было глупо - брать часы с собой.
Я был готов к тому, что отец взорвется в любую секунду и уничтожит меня.
- А, не важно (взрослые часто говорят нужные слова в нужный момент). Это всего лишь часы. Никто ведь не пострадал, никому не оторвало ногу, как тому парню, Россу Уилкоксу. Никто не умер. Просто впредь будь осторожен с хрупкими вещами. А эти часы - от них что-нибудь осталось?
- Только ремешок и корпус.
- Не выкидывай их. Возможно, какой-нибудь часовщик сможет переставить в них механизм из других часов «Омега». Никогда не знаешь. Может, ты встретишь часовщика, когда будешь работать лесником в долине Лауры, во Франции.
- То есть, ты не злишься? И не накажешь меня?
Отец пожал плечами.
- Ну, мне кажется, ты уже достаточно натерпелся.
Я не смел даже надеяться на то, что этот разговор закончится настолько мирно.
- Ты ведь тоже хотел сказать мне что-то, да, пап?
Он сглотнул.
- Ты очень хорошо украсил елку.
- Спасибо.
- Нет, это тебе спасибо. - Он глотнул кофе из чашки и поморщился. - Я забыл положить сахарозаменитель. Принеси мне, пожалуйста, с кухни, малыш?
«Малыш»? Отец не называл меня так уже сто лет.
- Конечно. - Я зашел на кухню. Там было ужасно холодно. После признания я чувствовал облегчение внутри, словно сила тяжести ослабла. Я взял пачку сахарозаменителя, чайную ложку, блюдце и вернулся в зал.
- Спасибо. Садись.
Отец надавил на крышку, и маленькая таблетка аспартама, булькнув, утонула в его «Нэскафе». Он размешал кофе и взял в руки чашку и блюдце.
- Иногда…
Возникла неловкая пауза - она росла, и росла, и росла.
- Иногда бывает, что ты любишь двух людей одновременно, но это две разные любви.
Я видел: чтобы сказать это, ему пришлось приложить почти сверхчеловеческое усилие.
- Понимаешь?
Я покачал головой. Возможно, я бы понял что-то, если бы видел его глаза, но он смотрел вниз, на свой кофе. Он наклонился вперед и локтями уперся в кофейный столик.
- Мы с твоей мамой… - его голос звучал ужасно, словно голос дерьмового актера в дерьмовой мыльной опере. - Мы с твоей мамой… - Он задрожал. Он никогда не дрожал! Чашка и блюдце зазвенели друг о друга, и он поставил их на стол. Но он все еще прятал глаза. - Мы с твоей мамой…
(Полный список готовых глав здесь)
Глава 12-2. Дискотека.
Сильный ветер бил меня в спину и толкал вперед, каждый шаг приближал школьного стукача к встрече с Броусом, Нэшендом и Литтлом. Сельский клуб светился в арктической темноте, одинокий, как ковчег. Его окна были окрашены в цвета дискотеки. Майкл Фиш, ведущий прогноза погоды, сказал, что зона пониженного давления надвигается на британские острова со стороны Урала. Урал - это такие горы в СССР, типа гор Колорадо. Там располагаются советские ядерные ракеты и бункеры на случай атомной войны. Еще там есть города, настолько секретные, что у них нет названий, а сами они не отмечены на карте. Это довольно странно - представлять, как солдат Красной Армии, часовой, стоящий на вышке, за колючей проволокой, мерзнет сейчас на том же самом ветру, что и я. Возможно, кислород, который он выдыхает, этот тот самый кислород, который вдыхаю я.
Я знаю: Джулия заговорила со мной о дискотеке, чтобы отвлечь от чего-то другого.
Плуто Новак, Гилберт Суинярд и Пит Рэдмарли стояли в коридоре. Они не очень хорошо относятся ко мне с тех пор, как в июле исключили меня из Призраков (через пять минут после того, как приняли в Призраки). Они не допекают меня, нет, они просто делают вид, что меня нет. Обычно я не против. Но сегодня с ними был кто-то из старшеклассников. Одетый в мрачную, коричневую, кожаную куртку с шипами на плечах и на груди, и в футболку «All Blacks» (* «All Blacks» - так в народе называют сборную Новой Зеландии по рэгби - это самая свирепая и жестокая команда в этом виде спорта*). Плуто Новак хлопнул его по спине и показал на меня. За спиной у меня толпилась целая отара девчонок, и я не мог отступить, да и вообще было поздно - свирепый пацан уже направлялся ко мне, как плуг, вспахивая толпу своим телом.
- Это он?
- Ага. - Плуто Новак подошел к нам. - Это он.
В коридоре повисла тишина - все смотрели на нас.
- У меня для тебя новости. - Он схватил меня за шиворот так сильно, что чуть не оторвал воротник пальто. - Ты наехал не на того пацана сегодня. - Он говорил, стиснув зубы, одними губами. - Ты безрукий, бесхребетный, безголовый, безмозглый, безжопый, бесчленный, безумный, обоссанный кусок…
- Джош! - Плуто Новак схватил его за руку. - Джош! Это не Нил Броус. Это Тейлор.
Джош уставился на Плуто Новака.
- Не Нил Броус?
- Нет. Тейлор.
Пит Рэдмарли стоял, оперевшись плечом на дверь туалета. Он достал сигарету, подбросил в воздух и поймал ее ртом.
- Это, - Джош посмотрел на Пита, - тот самый Тейлор?
Пит Рэдмарли зажег сигарету.
- Уг-гу.
- Ты - тот самый Тейлор? - Джош отпустил меня, - Так это ты настучал на этих карликовых братьев Крэй, которые прессовали моего брата из-за денег? (*Братья Крэй - английские гангстеры*)
- А кто, - мой голос сломался, - твой брат?
- Флойд Челеси.
У тихого Флойда Челеси оказывается есть Ангел Хранитель в виде старшего брата.
- Тогда да, я - тот самый Тейлор.
- Ну, - Джош разравнял мое пальто, поправил воротник, - ты молодец, Тейлор. Но если кто-нибудь из вас, - все, кто был в коридоре, съежились под его злым взглядом, - знает этого Броуса или Литтла или Нэшенда, скажите им, что я здесь. И я ищу их, хочу поговорить по душам.
В актовом зале несколько детей уже вовсю танцевали, под песню «Video Killed The Radio Star» (*послушать песню можно здесь*). В большинстве своем мальчишки стояли возле левой стены, слишком крутые, чтобы танцевать. Девчонки в большинстве своем стояли возле правой стены, тоже слишком крутые, чтобы танцевать. Дискотека - штука хитрая. Ты будешь выглядеть, как законченный дебил, если начнешь танцевать слишком рано, но при этом на каждой дискотеке всегда есть момент, когда ди-джей ставит реально крутую песню, и если ты не начнешь танцевать под нее, значит ты - унылое чмо.
Дин разговаривал с Флойдом Челеси, они стояли рядом со столом с напитками и сладостями.
- Я только что встретил твоего брата, - Сказал я Флойду. - Господи! Не хотел бы я оказаться его врагом.
- Он мой сводный брат. - Благодаря мне, Флойд провел все утро в кабинете директора, давая показания против Нила Броуса. Он, наверно, меня ненавидит. - Да, он - тот еще фрукт. Ты бы видел его час назад. Он угрожал поджечь дом Броуса.
Я завидовал Флойду: он провел весь сегодняшний день с мамой и папой.
- Я думаю, Нэшенд и Литтл вряд ли покажутся сегодня. - Дин предложил мне свой кусок пирога, я откусил от него. Флойд купил мне «Пепси». - Смотрите, Андре Бозард! - Дин показал пальцем на ту самую девочку, которая когда-то, еще в начальной школе, любила играть в странные игры - в один день она вела себя, как лошадка-пони, в другой - вила гнезда, и притворялась, что желуди - это ее яйца. - Смотрите на ее юбку!
- А что с ее юбкой? - Спросил Флойд.
- Она роскошна. - Дин высунул язык и задышал часто-часто, как собака.
Заиграла песня Sex pistols «Frigging in the rigging» (*послушать ее можно здесь*), и все панки выскочили на площадку, танцевать пога. Старший брат Освальда Уайра Стив так сильно растанцевался, что ударился головой о стену, и отцу Филиппа Фелпса пришлось везти его в больницу. Все больше пацанов присоединялись к танцу, и ди-джей поставил следующую песню «Очаровательный принц» Адама Анта (*слушать здесь*). Под эту песню все любят танцевать, там есть специальные движения, тот самый танец Адама Анта, как в клипе. Все должны выстроиться в линию и в ритме музыки, при каждом ударе барабана, скрещивать запястья и поднимать руки вверх. Проблема в том, что Адам Ант в клипе вскидывает руки на один такт раньше подтанцовки, и сегодня все хотели быть как Адам Ант - каждый старался двигаться на один такт быстрее остальных, и в итоге танец превратился в соревнование на скорость.
Следующей заиграла песня «The Lunatics» группы Fun Boy Three (*слушать здесь*). Под нее совершенно невозможно танцевать, и только Хлюпик остался на танцполе. Возможно, он действительно слышал ритм этой песни.
- Хлюпик, ты дебил! - Крикнул Робин Саут.
Хлюпик даже не замечал того, что все на него смотрят.
Секреты влияют на нас гораздо сильнее, чем нам кажется. Мы врем, чтобы сохранить их. Мы стараемся увести разговор подальше от наших секретов. Мы боимся, что кто-то узнает. Нам кажется, что мы в ответе за наши секреты, но, может быть, все наоборот - это наши секреты используют нас? Возможно, точно так же пациенты сумасшедшего дома влияют на своих врачей гораздо сильнее, чем врачи - на них.
В туалете стоял Гарри Дрэйк.
Раньше я бы окаменел от ужаса, увидев его, но не сегодня.
- Как дела? - Еще вчера он отпустил бы в мой адрес глумливый комментарий о том, что я не смогу даже свой собственный член найти. Но сегодня я внезапно оказался на одном с ним уровне и даже заслужил свое «как дела?».
Декабрьский холод струился сквозь замерзшее окно.
Я лениво кивнул в ответ. Нормально.
Сигаретные бычки плавали в желтой реке теплой мочи.
Заиграла песня «Do the Locomotion» («Изобрази паровозик» - *слушать здесь*), и все девчонки выстроились в ряд и стали змейкой ходить по танцплощадке, повторяя за песней «ту-ту». Потом была песня «Oops Upside Your Head» (*слушать здесь*), и танец стал похож на занятие греблей. Это девчачьи песни, и пацаны не танцевали под них, зато когда заиграл «House of the Fun» группы Madness (*слушать здесь*), все завеселились. «House of the Fun» - это песня о покупке презервативов, но ВВС до сих пор не убрали ее из ротации, потому что, похоже, там работают люди, которые не способы понимать подтекст песен. Даже до законченного дебила из графства Тупице-шир смысл этой песни дошел бы раньше, чем до ВВС. Хлюпик танцевал так, словно его било током. Некоторые пацаны стали подражать ему, чтобы поиздеваться, но в итоге оказалось, что это довольно клевый танец (каждый Хлюпик - всегда немого изобретатель).
А потом заиграли Talking Heads «Once In A Lifetime» (*слушать здесь*). Это была та самая, решающая, переломная песня, под которую каждый обязан начать танцевать, чтобы не прослыть ослом, поэтому мы с Дином и Флойдом тоже выскочили на танцпол. Ди-джей включил стробоскоп.
Танцевать - это как идти по центральной улице сквозь толпу людей, или что-то типа того. Твои движения естественны, но лишь до тех пор, пока ты не задумываешься о них. Стоит задуматься - и все пропало. Сквозь световую бурю, сквозь лес рук и голов я увидел Холли Деблин. Она танцевала странно - вроде как изображала какую-то индийскую богиню, раскачивалась и хлопала в ладоши. Сквозь световую бурю, сквозь лес рук и голов мне показалось, что я видел, как Холли улыбнулась мне (может, улыбнулась, а может и нет, но скорее - да).
Следующая песня была «I Feel Love» Донны Саммер (*слушать здесь*). Джон Туки начал выпендриваться, он хотел показать несколько движений из этого новомодного безумия под названием брэйк-дэнс, но его вращающийся танец вышел из-под контроля, и он влетел в толпу девчонок, которые разлетелись в стороны, как конфеты «Skittles» из порвавшейся упаковки. Друзьям Джона пришлось вызволять из-под ударов женских каблуков.
Когда заиграл «Jealous guy» («Ревнивый парень») Брайана Ферри (*слушать здесь*), Ли Бриггс утащил Анджелу Буллок в уголок и стал тискать ее там. Дункан Прист стоял рядом с ними и кривлялся, делая вид, что тоже целует кого-то. Все смеялись, но это был смех, полный зависти. А потом во время песни «To cut a long story short» («короче говоря») группы Spandau Ballet (*слушать здесь*), Аласдер Нортон ушел куда-то под ручку с Трейси Импни, с этой огромной девочкой-готом из Бразэридж Грин.
Дальше была песня Гэри Ньюмана «Are “friends” electric?» (*слушать здесь*), и Колин Поул с Марком Брэдбери изобразили танец роботов.
- Потрясная песня! - Прокричал Дин мне прямо в ухо. - Это прям музыка будущего! Говорят, у Гэри Ньюмана есть друг по кличке «Дай пять»! Прикинь, как круто, а?
Танцорам кажется, что они сами придумывают движения, на самом деле все наоборот: танец похож на мозг - в нем одновременно происходят сотни процессов, а танцоры - они всего лишь клетки этого мозга.
Когда заиграла песня «Three times a lady» в исполнении Commodores (*слушать здесь*), танцпол опустел. Остались только парочки, они танцевали, обнявшись, и наслаждались тем, что на них все смотрят, ну или наоборот - забыв о том, что на них все смотрят. Пол Уайт пригласил Люси Снидс. Потом ди-джей включил песню «Come on Eileen» группы Dexys Midnight Runners (*слушать здесь*).
Дискотека - это своего рода зоопарк. Некоторые животные здесь становятся гораздо агрессивнее, чем в обычной жизни, другие - веселее, наглее, стыдливее или сексуальнее. Холли Деблин, похоже, уже ушла домой.
- Я думал, ты ушла домой.
Знак «ВЫХОД» мерцал инопланетным зеленым светом в темноте.
- А я думала, ты ушел домой.
Дискотека продолжалась за стеной, и фанерный пол дрожал у нас под ногами. За сценой располагалась комната, заваленная стульями. В комнате был большой шкаф во всю стену и футов десять в высоту. Я знал, что там, на шкафу хранятся сложенные столы для пинг-понга, и еще я знал, где спрятана лестница.
- Нет. Я танцевал с Дином Мораном.
- Да? - Холли Деблин изобразила шутливую ревность. - Что в нем есть такого, чего нет во мне? Он хорошо целуется, да?
- Моран? Господи, это омерзительно!
«Омерзительно» - это было мое последнее слово в качестве мальчика, который никогда не целовался. Я всегда очень переживал насчет своего будущего первого поцелуя, но все оказалось не так уж плохо, ничего такого липкого. Твои губы делают все сами, на уровне инстинктов, как морские актинии. Поцелуй кружит голову похлеще аттракциона Летающие Чашки. Ты вдыхаешь кислород, который выдыхает девочка.
И еще вы можете случайно столкнуться зубами.
- Упс, - Холли отдернулась, - извини!
- Ничего, все нормально. Я приклею их обратно.
Она растрепала мои приглаженные муссом волосы. Кожа на ее шее - ох! Ничего нежнее я никогда в своей жизни не трогал. И главное - она позволяла мне трогать себя. Это просто потрясающе! Она позволяла! Она пахла пробниками из магазина парфюмерии, она пахла июлем, корицей и Тик-таком. Мой двоюродный брат Хьюго говорил, что целовался уже с тридцатью девчонками (и не только целовался), а сейчас на его счету их, наверно, штук пятьдесят, но первая девчонка - она только одна.
- Ох, смотри, я украла одну омелу.
- Она вся помятая и…
Во время второго в моей жизни поцелуя язык Холли Деблин оказался у меня во рту. Он двигался медленно, как стыдливая мышка. Раньше мне казалось, что это омерзительно, но на самом деле это было влажно и - главное - это был секрет, - наш с ней секрет, - и мой язык тоже оказался у нее во рту. Нам пришлось перестать целоваться, потому что я забыл, как дышать.
- Эта песня, - сказал я, задыхаясь. - Та, что сейчас играет. Она прекрасна.
Ты не можешь сказать «прекрасно» в разговоре с мальчишкой, но с девчонкой - это позволено.
- «Сон-номер-9». Джон Леннон. Альбом Walls and Bridges, 1974 год. (*слушать здесь*)
- Если ты хотела впечатлить меня своими познаниями, то тебе удалось.
- Мой брат работает в «Револьвер Рекордс». У него столько виниловых пластинок, что из них можно выложить дорогу до Марса и обратно. Так, значит, ты знал об этой тайной комнате?
- Об этой? Да, у нас здесь был молодежный клуб, мы играли в пинг-понг. Я думал, она будет закрыта сегодня. Но, очевидно, я ошибся.
- Очевидно.
Холли запустила руки мне под свитер. Годами я слушал жалобы Джулии и Кейт Алфрик на то, как парни любят распускать руки, и сегодня, наконец, мне это пригодилось - я сдерживал себя. А потом Холли задрожала. Я думал, что ей холодно, но потом вдруг понял, что она хихикает.
- Что? - Я был напуган, мне казалось, что она смеется надо мной, что это я сделал что-то не так. - Что?
- Я вспомнила лицо Нила Броуса сегодня утром в кабинете труда.
- А. Это? Да, утро сегодня получилось тяжелое. Да и весь остальной день тоже.
- Он сверлил что-то своей дрелью, и Гарри Дрэйк хлопнул его по плечу и показал на тебя. Броус сначала не мог понять, что происходит. До него не сразу дошло, что эта штука в твоих тисках - это его калькулятор. А потом, потом дошло. Он, конечно, слащавый ублюдок, но он не тупица. Он знал, что за этим последует. Знал, что ему конец. Уже в тот момент, он знал.
Я трогал бусики на шее у Холли, бусины тихо щелкали друг о друга.
- Я тоже была удивлена. - Сказала она.
Я не торопил ее.
- Я имею в виду, ты мне нравился, Тейлор, но я думала, что ты… - Она замолчала, не хотела обидеть меня.
- Мальчик для битья?
Она прижалась подбородком к моей груди.
- Да.
Подбородок у нее довольно острый.
- Что случилось, Тейлор? Я имею в виду, как ты на это решился?
- Да так… - Мне нравилось, что она называет меня «Тейлор» а не «Джейсон». Почему-то это делало нашу беседу еще более интимной. Но я все равно боялся называть ее «Холли» или «Деблин», и старался просто избегать обращений. - За целый год много чего накопилось. Слушай, я не хочу говорить о Ниле Броусе. Давай в другой раз? - я стянул тканевый браслет с ее запястья и надел на свое.
- А воровать нехорошо. - Сказала она. - У тебя разве нет собственных модных аксессуаров?
- Теперь есть. Этот будет первым в моей коллекции.
Холли Деблин схватила меня за уши (они у меня великоваты, честно говоря) и притянула к себе. Наш третий поцелуй длился дольше, чем песня «Планета Земля» группы Дюран-Дюран. Холли положила мою руку туда, где я мог чувствовать ее сердцебиение под своей ладонью.
- Привет, Джейсон.
В зале было довольно темно; свет давали только гирлянды на рождественской елке и наш газовый камин. Все это выглядело как пещера Санта Клауса. Телевизор был выключен. Отец просто сидел там, в этом цветастом рождественском сумраке. Но по тону его голоса я понял: он знает все о Ниле Броусе и превращенном в вафлю калькуляторе.
- Как дискотека?
- Неплохо (ему было наплевать на дискотеку). Как Оксфорд?
- Оксфорд как Оксфорд. Джейсон, нам надо поговорить.
Я повесил свою черную куртку на вешалку. Я знал, что обречен. «Надо поговорить» - это значит, что говорить будет он, а я буду слушать. Но сегодня все было иначе, я был другим, Холли Деблин каким-то образом поменяла контакты в моей голове.
- Пап, а можно я сначала скажу?
- Конечно. - Отец выглядел спокойным. Но вулканы ведь тоже выглядят спокойными за секунду до того, как взорвутся. - Говори.
- Я должен сказать тебе две важные вещи. Очень важные. Правда.
- Да, я догадываюсь. У тебя был очень интересный день сегодня в школе.
- Это одна из них, да.
- Мистер Кемпси звонил. Насчет того исключенного мальчика.
- Нил Броус. Да. Я… я заплачу за калькулятор.
- Не нужно. - Отец был слишком истощен. - Утром я пошлю его отцу чек. Он, кстати, тоже звонил. Я имею в виду, отец Нила Броуса. И он извинился передо мной (вот это новость!). Просил меня забыть о калькуляторе. Но я в любом случае пошлю чек. Если он решит не обналичивать его, то это будет его выбор. Но, мне кажется, я должен кое-что сказать на этот счет.
- Что?
- Твоя мама, возможно, захочет отчитать тебя, но… - Он пожал плечами. - Мистер Кемпси сказал мне, что эти парни очень долго издевались над тобой. И мне очень жаль, что нас с мамой не было рядом, и ты не видел в нас поддержки, не чувствовал, что можешь прийти к нам со своей проблемой. Я не могу винить тебя в этом.
Я вдруг вспомнил о звонке Джулии.
- А мама дома?
- Мама… - в его глазах появилась тревога. - Она сегодня останется у Агнесс.
- В Челтенгэме? (Это не имеет смысла. Мама никогда не ночует нигде, кроме дома. Разве что у тети Эллис)
- У нее сегодня была очень поздняя встреча с важным клиентом.
- А почему она не упомянула об этом за завтраком?
- Ты хотел сказать мне две вещи. Какая вторая?
Я двенадцать месяцев оттягивал этот момент.
- Давай, Джейсон. Я не думаю, что это настолько плохо.
О да, пап, поверь, это именно настолько плохо.
- В январе озеро в лесу промерзло до дна, помнишь? Там было очень… (Палач заблокировал «скользко»)… мы с ребятами катались по льду, валяли дурака, и у меня в кармане были дедушкины часы «Омега» (Палач заблокировал слово «Seamaster»). - Я говорил, и мне казалось, что все это нереально, что я сплю. - Часы, которые он купил, когда служил (Господи, теперь я не могу сказать даже «во флоте»)… был в Адене. И я упал. - Пути назад не было. - И разбил часы. Вдребезги. Я провел целый год, пытаясь найти замену. Но те, что я нашел, стоили около девяти сотен фунтов. А у меня нет таких денег. Естественно.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Мне очень жаль. Это было глупо - брать часы с собой.
Я был готов к тому, что отец взорвется в любую секунду и уничтожит меня.
- А, не важно (взрослые часто говорят нужные слова в нужный момент). Это всего лишь часы. Никто ведь не пострадал, никому не оторвало ногу, как тому парню, Россу Уилкоксу. Никто не умер. Просто впредь будь осторожен с хрупкими вещами. А эти часы - от них что-нибудь осталось?
- Только ремешок и корпус.
- Не выкидывай их. Возможно, какой-нибудь часовщик сможет переставить в них механизм из других часов «Омега». Никогда не знаешь. Может, ты встретишь часовщика, когда будешь работать лесником в долине Лауры, во Франции.
- То есть, ты не злишься? И не накажешь меня?
Отец пожал плечами.
- Ну, мне кажется, ты уже достаточно натерпелся.
Я не смел даже надеяться на то, что этот разговор закончится настолько мирно.
- Ты ведь тоже хотел сказать мне что-то, да, пап?
Он сглотнул.
- Ты очень хорошо украсил елку.
- Спасибо.
- Нет, это тебе спасибо. - Он глотнул кофе из чашки и поморщился. - Я забыл положить сахарозаменитель. Принеси мне, пожалуйста, с кухни, малыш?
«Малыш»? Отец не называл меня так уже сто лет.
- Конечно. - Я зашел на кухню. Там было ужасно холодно. После признания я чувствовал облегчение внутри, словно сила тяжести ослабла. Я взял пачку сахарозаменителя, чайную ложку, блюдце и вернулся в зал.
- Спасибо. Садись.
Отец надавил на крышку, и маленькая таблетка аспартама, булькнув, утонула в его «Нэскафе». Он размешал кофе и взял в руки чашку и блюдце.
- Иногда…
Возникла неловкая пауза - она росла, и росла, и росла.
- Иногда бывает, что ты любишь двух людей одновременно, но это две разные любви.
Я видел: чтобы сказать это, ему пришлось приложить почти сверхчеловеческое усилие.
- Понимаешь?
Я покачал головой. Возможно, я бы понял что-то, если бы видел его глаза, но он смотрел вниз, на свой кофе. Он наклонился вперед и локтями уперся в кофейный столик.
- Мы с твоей мамой… - его голос звучал ужасно, словно голос дерьмового актера в дерьмовой мыльной опере. - Мы с твоей мамой… - Он задрожал. Он никогда не дрожал! Чашка и блюдце зазвенели друг о друга, и он поставил их на стол. Но он все еще прятал глаза. - Мы с твоей мамой…
(Полный список готовых глав здесь)