белые дни, или место для встречи весны
Мы часто говорим, что у нас мало времени. Теперь это даже модно и почти обязательно для создания образа успешности. Если ты успешен, то дела наслаиваются у тебя друг на друга гигантской лазаньей, ты скачешь с корабля на бал и обратно, успевая во время скачков публиковать фотки в инстаграме и отвечать на комментарии. Время заполнено под завязку, а сверху еще веревочкой затянуто, чтобы не дай бог не лопнуло.
Как раз, хе-хе, в инстаграме мне попались на глаза вот эти строчки писателя Франко Арминио (южного итальянца, как нарочно), с творчеством которого захотелось познакомиться ближе: "может быть, в один прекрасный и не такой уж далекий день нам станет ясно, что чувство ирреальности, опустошившее мир и нас самих, может быть побеждено возвращением в заброшенные, укромные места, возвращением к коллекционированию "белых дней", дней, в которые происходит совсем мало, но то малое, что происходит, не исчезает в карусели, крутящейся сегодня".
"Белые дни" отозвались во мне долгим эхом. Я давно чувствовала, что наслаивающиеся друг на друга дела вызывают в конечном счете клаустрофобию - вот прям такую же, как в аппарате для томографии позвоночника. Как же не хватает иногда этих белых дней для того, чтобы подумать-подготовиться-переварить-настроиться.
Вспомните звук, когда настраивает инструменты оркестр. Для меня, 11 лет игравшей на скрипке, это еще и звук (и момент), с которого начинался любой урок музыки: ты достаешь скрипочку из пеленки (в футляре скрипка лежала именно в пеленке, чтобы не побилась и не замерзла), аккомпаниатор дает тебе "ля", и ты двигаешь колком до тех пор, пока "ля" со струны не выйдет чистым, а за ним подкручиваешь и остальные струны. Вот этого момента не хватает часто во взрослой жизни. Момента, когда ты имеешь право подкрутить свое "ля". И крутить его до тех пор, пока оно не выйдет такое, как надо.
В начале марта мне очень повезло выбраться на Гаргано, мыс на севере Апулии, о котором я неоднократно рассказывала в блоге. Для нас начало марта - еще астрономическая зима (до дня весеннего равноденствия), но зима невероятно зеленая и даже уже цветочная.
В прошлом году как раз в тот же период я побывала в Таормине. Задыхалась от восхищения Этной и окрестным пейзажем, любовалась красивейшим городом, фотографировала восходы. На Гаргано, конечно, нет вулкана, да и сами горы здесь пониже, поприземистее и покруглее. Здесь вы не найдете гламурности светской Таормины и ее древнегреческих памятников. Но какая же тишина и радостная тайна звенят в воздухе на Гаргано в начале марта! Пляжи и городки пусты и блаженны, только местные жители совершают пробежки у моря и меж древних олив, пока неслышно расцветает, взбирается все выше на горы энергичная, но бесшумная весна.
Мы остановились близ городка Маттината, на самом въезде на довольно обширный мыс, который по площади может сравниться с современной территорией Москвы. Маттината стоит в живописной в меру пологой бухте, держась на безопасном, но достаточно близком, расстоянии от моря. Все ее 6 тысяч жителей занимаются сельским хозяйством, ресторациями и размещением туристов в сезон. В начале марта они подстригали оливы и прибирались в своих закрытых на зиму магазинчиках, которые станут точками интенсивной торговли ближе к лету.
Но городок нас интересовал мало. Мы погружались в сине-зеленую тишь окрестных холмо-гор, исследуя дикие орхидеи (Гаргано - настоящий природный парк этих цветов, сюда съезжаются специалисты со всей Европы в период их интенсивного цветения), преодолевая тропы из крошащегося известняка и с упоением отдаваясь желанию броситься на ковер из цветов.
На горе Монте-Сакро, макушка которой густо покрыта каменным дубом, отыскали заброшенное средневековое аббатство, окончательно отдавшее себя окружающей природе и оттого еще более мистичное.
И еще, было такое утро, невероятно солнечное и теплое. В то утро мне удалось посидеть у моря. После долгой прогулки, утомившись, я пришла к морю и просто плюхнулась на еще холодную, мокрую внутри гальку и просидела так целый час, перебирая камушки и сравнивая их цвета и формы. Вокруг меня летала туда-сюда деловитая, как будто насупленная чайка, а потом неожиданно зависла надо мной и, сделав сложный кульбит в воздухе, приземлилась совсем близко. Если бы можно было передать это опьяненное состояние пригретого солнцем тела, и наслаждение невероятной синевой и покоем... В таком состоянии приходят в голову неожиданные и совершенно бесполезные мысли: например, про то, что гальку наверняка создают ангелы-подмастерья. Когда они начинают свою ангельскую службу, им нужно научиться тому, как разнообразен мир и красота в нем, и поэтому поручают им сотворить миллионы камушков, белых, серых, кремовых, с коралловыми прожилками и с голубыми, чтобы ни один из них был не похож на другой, и бросить все это на берег моря, где никто или почти никто не смотрит себе под ноги, никто не восхищается, не восторгается, а наоборот, бросают окурки и разную прочую дрянь, и все это разнообразие и вся эта красота остаются незамеченными... Может быть, начинающих ангелов учат так еще и смирению?
Уже тем же вечером в Бари было холодно и ветрено. Почти весь март получился хмурым и сосредоточенным на работе. Под самую Пасху еще и пришлось дать самой себе "уйти на больничный". И, как обычно, совершенно "неожиданно" на фиговых деревьях уже вооот такие вымахали листья, и все вокруг резко преобразилось, и в серое море влили голубую краску, и небо очистилось, как умытое после тяжелого сна лицо. И все, мы уже в другом состоянии, в другом периоде. Но как же здорово, что был этот момент наедине с цветами и морем, в который можно было подкрутить колки и проверить, не фальшивит ли "ля".